Свидетельство

228 
ISSN   1811-1823.  В е с т н и к  ПГУ
ЭхллЕ5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5^
модификационном же  формула приобретает вид «X характеризуется Ү»  и 
представляется не предикативной, а атрибутивной конструкцией, в которой 
«характеризуется Y » заменяется конкретными атрибутами -  адъективным, 
субстантивны м  или  аппозитивным.  Н апример,  слово  учит ельница 
эквивалентно аппозитивному словосочетанию учитель-женщина
.
 Можно 
было  бы предположить  перифраз «женщина,  которая является учителем», 
но этому противоречит следующее. Во-первых, функцию «X» (базиса) здесь 
выполняет не формант, а «мотивирующее слово» (то есть Y в приведенной 
выше  обобщенной  формуле  значения).  Во-вторых,  X,  в  сущности,  не 
«результат  номинации»  (номинации  здесь  не  происходит -  производящее 
вполне  справлялось  с  этой  функцией  самостоятельно),  а  только,  так 
сказать,  экспериенцер,  объект  квалификации.  В-третьих,  аппозитивное 
словосочетание семантически тождественно слову. Использование предиката 
здесь  возможно,  но  как  дань  традиции  -   аппозитивное  словосочетание 
номинативно самодостаточно и без него.
Итак, модификационным производным присущи следующие признаки: 
а) они относятся к той же части речи, что и производящие, б) они являются 
маркированными компонентами привативной оппозиции с немаркированным 
мотивирующим  и  могут  заменяться  последним  в  тексте,  в)  в  их  ОС  ОБ 
представляет семантику мотивирующего слова, а ОП -  семантику форманта.
На основе вышеуказанных параметров мы можем уточнить традиционную 
классификацию модификаций существительных  [3, с.  265-267]3.
Модификационными  СП  мы  считаем  СП,  имеющие  приведенные 
ниже  ОС  и  представляющие  привативные  оппозиции  «производящее 
(н ем арки рован ное)  >  п роизводное  (м арки рован ное)»  (>  -   символ 
привативно сти).
1.  ОС  «[живое  существо]  женского  пола»,  например,  пассажирка, 
любимица (пассажир
 > 
пассажирка, любимец > любимица).
2. ОС «невзрослое  [живое существо]», например, котенок, подсвинок 
(кот
 > 
котенок,  свинья > подсвинок).
3.  ОС  [актант]  +  параметральная  характеристика,  например,  носик, 
домик (нос
 > 
носик,  дом
 > 
домик).
4.  ОС  [актант]  +  оценочная  характеристика,  например,  сверхчеловек, 
старушенция (человек > сверхчеловек,  старуха > старушенция).
5.  ОС  [актант]  по отношению к такому же актанту, названному тем же 
мотивирующим»:
а. 
дополнительны й  или  вторичный  [актант],  например  призвук 
«дополнительный или вторичный звук» (звук 
> 
призвук
):
6.  противонаправленны й  [актант],  наприм ер,  прот иворакет а 
«противонаправленная другой ракете ракета» (ракета 
> 
противоракета)'.
3 
Первый шаг (сравнение с транспозиционным словообразованием) пропускаем, поскольку рассматриваем только те 
пары, компоненты которых относятся к одной части речи.

серия ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ.  2015. №2 
229
ЭхллЕ5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5^
в.  повторный  [акт],  например,  перевербовка
 
«повторная  вербовка» 
(вербовка > перевербовка)',
г.  первоначальный,  прототипический  [актант],  например,  праязык 
«прототипический я зык» (язык 
> 
праязык
):
д. предшествующий или последующий [актант], например, предыстория 
«история,  предшествующая другой истории»  (история 
> 
предыстория
):
е.  [актант]-соучастник, например, соавтор «автор,
 
сочинивший нечто 
вместе с другим автором»  (автор 
> 
соавтор)',
ж.  подчиненный  или  надстроечный  [актант],  например,  подгруппа 
«подчиненная группа»  (группа 
> 
подгруппа).
Не  относятся  к  разряду  модификационных  производные,  имеющие 
нижеперечисленные ОС.
1.
  Слова  со  значением 
подобия 
нельзя отнести  к модификационному 
типу,  поскольку  сама  модель  формирования  идеи  подобия  является,  по 
нашему  мнению,  мутационной:  «[нечто],  подобное  тому,  что  обозначено 
мотивирующим  словом»,  где  ОБ  явно  привязан  к  значению  форманта,  а 
упоминание  мотивирующего  слова  отмечается  в  пределах  описания  ОП. 
Например,  слово  отчим
 
реализует  явно  мутационную  модель  «[некто], 
получивший статус  того  (подобный тому),  кто  обозначен  мотивирующим 
словом».
2. За пределы модификационного словообразования в большинстве своем 
должны быть вынесены и производные слова со значением 
подчиненности4, 
причем как те, которые имеют значение «[подразделение, составная часть] 
того,  что  обозначено  мотивирующим  словом»  (субконтинент
 
и  под.), 
так и те,  которые  имеют  значение  «[лицо],  подчиненное  тому,  кто  назван 
мотивирующим  словом»  (подполковник,  подпасок),  где  ОБ  связан  не  с 
мотивирующим словом, а с формантом. Как в первом, так и во втором случае 
между  производящим  и  производным  устанавливаются  не  привативные, 
а  эквиполентные  отношения  (в  значении  слова  полковник,
 
например,  не 
предполагается  значение  «подполковник»,  и  подполковник
 
в  тексте  не 
может  быть  заменен  словом  полковник),
 
что  характеризует  мутационное 
словообразование.
з. По тем же причинам мы не можем согласиться с модификационным 
статусом производных с ОС «[второй] после лица, названного мотивирующим 
словом»  (вице-адмирал,  проректор
 
и т.п.):  проректор 
-
 это  не ректор,
 
а 
вице-адмирал 
-
 не адмирал.
4. 
Собирательные существительные типа зверье, аппаратура
 
находятся 
в  привативных  отношениях  не  с  мотивирующим  словом  целиком,  а 
только с  формами множественного числа  (зверье 
-
 это  звери,  аппаратура
-  
это  аппараты),  значение  которых  и  является  ОБ  для  собирательных 
наименований:  [множество  актантов],  трактуемое  как  единство  (зверье 
-
4 Исключение -  п. 5ж списка модификационных подтипов.

230 
ISSN   1811-1823.  В е с т н и к  ПГУ
ЭхллЕ5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5^
это звери, которые воспринимаются как некая общность, аппаратура 
-
 это 
аппараты,  которые  формируют  единую  аппаратную  структуру).  Нам  не 
представляется возможным считать модификационным словообразованием 
образование единиц на базе только некоторых форм мотивирующего слова. 
Скорее  всего,  собирательное  существительное  в  этом  случае  может  быть 
интерпретировано как собирательная форма множественного числа.
5.  Не  являются  модификационными  производными  сингулятивы, 
например, горошина, мармеладка
 
и т.п., поскольку их ОС явно построена 
по  модели  мутационного  словообразования:  [минимальная  часть]  того, 
что  обозначено  мотивирующим  словом,  где  ОБ  [минимальная  часть] 
оформляется формантом.
6.  Не  явл яю тся  м од и ф икац ион н ы м и   п роизводны м и   слова  со 
значением  «[отсутствие  того  или  противоположность  тому],  что  названо 
мотивирующим  словом,  например,  неправда,  дисгармония
 
и  под.,  так 
как  их  значение  антонимично  значению  мотивирующих  слов,  а  значит  -  
лексически отграничено от них. Такие лексемы находятся с производящим в 
эквиполентных отношениях. В их ОС ОБ формируется формантом «[нечто]», 
что характеризует мутационный мотивационный тип.
Итак, понимание модификационного словопроизводства как процесса 
создания  привативной  оппозиции  между  производящим  и  производным 
словами одной части речи с формированием ОС производного при помощи 
ОБ  «семантика  производящего»  и  ОП  «семантика  форманта»  позволяет 
нам  считать  модификационными  только  производные  слова,  имеющие 
следующие  ОС:  [живое  существо]+  женский  пол;  [живое  существо]+ 
невзрослое; [актант] + параметральная характеристика;  [актант] + оценочная 
характеристика; «[актант]  по отношению к такому же актанту.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1
 Кубрякова, 
Е. С. Типы языковых значений. Семантика производного 
слова  [Текст]  / Е.  С.  Кубрякова. -  М.  :  Наука,  1981. -   199 с.
2
 Резанова, 3.  И. 
Функциональный аспект словообразования:  Русское 
производное имя [Текст] / 3. И. Резанова. -  Томск : Изд-во Том. ун-та,  1996. 
-2 1 9  с.
3 Русская грамматика : в 2-ух тт.  [Текст] / [гл. ред. Н. Ю. Шведова]. -  М.  : 
Наука  1980.-Т .1 .-7 8 4  с.
4 
Dokulil, 
М.  Tvoreni  slov v  сс.ъПпс.  I.  Teorie  odvozov6ni  slov  [Text]  / 
M. Dokulil. -  Praha  :  CAV,  1962. -  263  s.
Материал поступил в редакцию 29.05.15.

5. 
II.  Теркулов
С
йі
 жасауда модификацияның өзгеруі
Донецк үлттық университеті,  Донецк қ., Украина.
Материал 29.05.15 баспаға түсті.
V I.  Terkulov
On variety of modification word form ation
Donetsk State University, Ukraine.
Material received on 29.05.15.
Үсынылган  ж үмыста  м одиф икацялы қ  уәж дем елік  ңатынас 
әдіст емесі  қарастырылады.  Тек  бір  сөз  табына  ж ататын  ж әне 
о н о м а с и о л о ги я   б а зи с ін   се м а н т и к а   н е гіз ін д е   ңа лы п т а ст ы р у , 
жасауиіы тудырушы және ж асауиіы болжамды ңарсылық ңатынас 
модификацияны мойындайды.
In this study the methodology fo r  definition o f  modification motivation 
relationships is considered.  The modification relationships are deemed to 
be  only  those  relationships  which  assume privative  opposition  between 
derivative  and generative  words  belonging  to  one  and the  same p a rt  o f  
the speech,  andform ation o f  onomasiological basis o f  derivative word on 
the ground o f  semantics o f  generative word.
УДК  8 Г 3 7 4
Г.  М. Хаирова1, А.  С.  Айтпаева2,  И.  В.  Григорьева3
к.ф.н.. доцент; 2магистр филологии, ст. преподаватель; ’магистр филологии, 
ст.  преподаватель.  Карагандинский  государственный  университет  имени 
академика Е.  А. Букетова, г.  Караганда
ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ ЭМОТИВНЫХ 
ГЛАГОЛОВ В РУССКО-КАЗАХСКИХ СЛОВАРЯХ
В   д а н н о й   с т а т ь е   р а с с м а т р и в а е т с я   пр о б лем а   о п и с а н и я  
эмотивных глаголов в русско-казахских словарях.
К лю чевы е  слова:  лексикограф ическое  описание,  эм от ивны е 
глаголы, лексико-семантическая группа.
Описание  такой части  речи  как глагол является  сложной  проблемой. 
Интерес к глаголу обусловлен трудностями усвоения грамматических форм, 
морфологических особенностей, семантики многочисленных производных
серия 
ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ.  2015. №2
 
231

232 
ISSN   1811-1823.  В е с т н и к  ПГУ
ЭхллЕ5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5^
префиксальных образований, а также правил синтаксической сочетаемости. 
Вопрос  представления  глагола  в  словарях  был  поставлен  многими 
лингвистами.  Лексикографическое  описание  отдельных  групп  глаголов 
актуально в современной лингвистике.
Лексико-семантическая  группа  глаголов  эмоционального  воздействия 
имеет своим денотатом явления внутреннего  мира человека.  Эмоции -  одна 
из  самых  сложных  систем  человека,  объект  исследования  естественных 
и  гуманитарных  наук,  философии.  Уникальность  эмоций  сравнительно  с 
другими объектами номинации обнаруживается прежде всего в многобразии и 
богатстве средств их выражения, которые включают соответствующую лексику, 
фразеологизированные синтаксические конструкции, особую интонацию.
Каждый  рассматриваемый  глагол  входит  в  лексико-семантическую 
подгруппу.  Эмотивные глаголы существуют в тесной связи друг с другом, 
между  ними  сущ ествую т  различного  рода  отнош ения:  синонимия, 
полисемия, антонимия, омонимия, деривационные отношения. Выделенные 
глаголы можно условно разделить на слова, обозначающие отрицательные, 
положительные  и  нейтральные  по  знаку  воздействия  эмоции.  К  лексике 
отрицательных  эмоций  относятся  глаголы  со  значением  пугать,  обижать, 
«вызывать  подавленное  настроение»,  стыдить,  «вызывать  неприязнь», 
сердить,  тревожить,  мучить.  К  лексике  положительных  эмоций  относятся 
глаголы  со  значением  «вызывать  душевный  подъем»,  «внушать  любовь  к 
себе», «доставлять удовольствие». К нейтральной лексике относятся глаголы 
со  значением  «интересовать»,  «удивлять».  Описание  глаголов  по  таким 
фрагментам  обусловлено  тем,  что  одновременный  анализ  всей  системы 
глаголов эмоционального воздействия невозможен.
Лексикографическое описание любого понятия необходимо предварять 
его комплексным рассмотрением как в ономасиологическом (от референта 
к  слову),  так  и  в  семасиологическом  (от  слова  к  референту)  планах. 
Семасиологический подход, принятый в словарях неидеографического типа 
не способен раскрыть всего объема значений соотносительных слов в разных 
языках. Поэтому в двуязычных словарях должна содержаться информация, 
касающаяся  расхождений  в  речевом  употреблениии  слов.  Разрабатывая 
концепцию двуязычного толкового словаря, Л.В.Щерба писал: «Всякое слово 
так многозначно, так диалектично, и так способно в контексте выражать все 
новые  и  новые  смысловые  отттенки,  что  надо  большое  искусство,  чтобы 
правильно и точно выражать свою мысль, не вызывая никаких кривотолков... 
Эта многогранность слова особенно ярко выступает при сравнении разных 
языков друг с другом, так как благодаря различиям исторических условий 
их развития она никогда в них не совпадает»  [5, с.  78].
Анализируя  особенности выражения  эмоциональног воздействия,  мы 
выделяем те наиболее существенные аспекты, которые требуют фиксации в

серия 
ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ.  2015. №2
 
233
ЭхллЕ5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5^
двуязычных словарях: глубина, интенсивность, оценка эмоции, особенности 
субъектной  и  объектной  структуры,  дистрибутивные  формулы.  Значения, 
выявляемые через такие фильтры, понимаются не как зеркальное отражение 
действительности,  а  как  ее  интерпретация,  зависящая  от  культурных  и 
психологических факторов.
Семантическая  интерпретация  лексического  материала  опирается  на 
фундамент авторитетных словарей, двуязычных и одноязычных толковых. 
Мы устанавливаем оттенки значения, семантические ситуации, свойственные 
каждой лексеме, облигаторные и факультативные синтаксические признаки. 
Так, только для глаголов 
сердить, разгневать
, среди прочих, отмечены такие 
дифференцирующие признаки, как неравноправие участников ситуации: тот, 
кого сердят, разгневали является лицом авторитетным, обладающим в данной 
социальной системе большей властью, чем тот, кто оказывает воздействие. 
Такие сведения требуют своего выражения в словаре, так как словарь призван 
учить ситуативно правильно использовать слова.
Глаголы  воздействия  в  русском  и  казахском  языках  различаются  по 
морфологическому  критерию.  В  обоих языках они  образуют  каузативные 
конструкции,  однако  в  казахском  языке  (как  и  во  всех  тюркских  языках) 
выражение  каузального  отношения  является  характерным  свойством 
глагола. По определению 3. К. Ахметжановой, это универбальная категория 
казахского  языка.  Значение  понуждения  к  действию  внутренне  присуще 
грамматической системе тюркского глагола и выражается грамматической 
категорией понудительного залога, наиболее продуктивного по сравнению 
с  другими  залогами.  Это  означает,  что  любое  глагольное  однолексемное 
наименование,  к примеру,  эмоционального отношения 
(ңуану)
 может быть 
преобразовано в однолексемное наименование эмоционального воздействия 
(цу ал дыру
).  Для  русского  глагола  значение  понудительности  не  является 
внутренне необходимым, требующим регулярного выражения.  Такого рода 
информация  о  различиях  в  структуре  каждого  языка  требует  отражения  в 
грамматическом справочнике к словарю.
Согласно  В.  Б.  Недяпкову  и  Г.  Г.  Сильницкому,  «конструкции  с 
каузативными глаголами выражают сложную  макроситуацию,  состоящую 
по  крайней  мере  из  двух  микроситуаций,  каждая  из  которых  имеет  свой 
семантический  субъект.  Каузативная  макроситуация  включает  обычно 
пять  элементов:  каузирующий  субъект  (агенс);  каузирующее  средство 
(инструмент), отношение каузации является организующим, определяющим 
моментом  каузативной  ситуации,  каузируемы й  объект  (пациенс)  и 
каузируемое действие»  [2,  с.  36-37].  Наименее актуальным, непостоянным 
элементом каузативной ситуации является каузирующее средство, которое 
не всегда находит выражение в каузативной конструкции.

234 
ISSN   1811-1823.  В е с т н и к  ПГУ
ЭхллЕ5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5^
Опишем каузативную ситуацию на примере иллюстративного материала 
к  слову 
насмеш ить
  в  Русско-казахском  словаре  1954г.: 
«Он  насмеш ил 
нас  своим  рассказом.  Ол  әңгімесімен  бізді  күлдірі».
  Здесь  каузируюгцим 
субъектом является 
он.
  каузируюгцим  средством -  
рассказ,
  каузируюгцим 
отношением  является 
то,  что  он  заставил  нас  смеяться,
  каузируемыми 
объектами являемся мы.
Как  отмечает  Н.  Д.  Арутюнова,  глаголы  типа  радовать,  веселить 
сочетают значение каузации с указанием на результирующий признак объекта 
[1, с.  158]. Значение, возникающее в результате гибридизации каузативного 
отношения  и  значения  признака  состояния,  Н.  Д.  Арутюнова  называет 
реляционно -характеризующим.
Исходя  из  вышесказанного  можно  охарактеризовать  каузативную 
ситуацию по следующим параметрам:
1) тип источника каузации;
2)  ти п   эм о ц и о н ал ь н о го   в о зд е й с т в и я   (ц е л е н а п р а в л е н н о с т ь / 
эффективность);
3) тип инструмента эмоционального воздействия;
4) тип каузируемого объекта;
5) оценка ситуации.
В  Русско-казахских словарях  1954,  1978/81гг.  стереотипным является 
мнение  о  полной  видовой  индифферентности  казахского  глагола.  В 
казахском языкознании до сих пор остается дискуссионным вопрос о наличии 
вида у глаголов. Видовые значения могут быть переданы в казахском языке 
с помощью вспомогательных глаголов.
В аж н ая  рол ь  в  сл о в ар е ,  тем   б олее  д в у я зы ч н о м ,  о тв о д и тся  
иллюстративному материалу. В словарных статьях полисемичных глаголов 
необходимо  приводить  иллюстрации,  проясняющие  значения  слов.  В 
существующих  двуязычных  словарях  одни  словарные  статьи  изобилуют 
примерами, в других они отсутствуют.
Также двуязычные словари должны отображать особенности языковой 
картины мира носителей сопоставляемых языков. Ее своеобразие проявляется 
в неповторимых национальных и языковых связях понятий друг с  другом. 
М етафора  как  процесс  и  продукт  национального  лингвокреативного 
мышления показывает, какие явления у данного народа являются актуальными 
и сопоставимыми. Многочисленне аналитические конструкции типа: 
внушать 
страх,  вызывать гнев, сеять панику,  воспрянуть духом; реніш  тугызу,  коңіл 
котеру, ашуына тию -
 позволяет выявить типичные ассоциации и вместе с тем 
определить специфику каждого языка. Можно заметить, что среди глаголов, 
регулярно  сочетающихся  с  именами  эмоций,  какие-то  тяготеют  больше  к 
выражению отрицательных эмоций, какие-то -  положительных. Например, 
причиняют
  обычно  неприятные  чувства, 
возбуждать
  можно  и  любовь,  и

серия 
ФИЛОЛОГИЧЕСКАЯ.  2015. №2 
235
ЭхллЕ5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5»л«23>лдаЭхлле5^
ненависть. Было выявлено, что в казахском и в русском языках слова одних и 
тех же лексико-семантических групп тяготеют к выражению эмоционального 
воздействия:  основные  стихии  мира  (захлестнуть,  зажечь,  распалить), 
болезнь (
мучить,  болеть душой),
 животное, растение (
окрылить,  озвереть
), 
физическое  воздействие  (
отталкивать,  поразить,  ранить).
  Видимо,  это 
следы древнего мифологического сознания человека. Безусловно, даже зная
об  особенностях  картины  мира,  стоящих  за  семантической  организацией 
казахской лексики, носитель русского языка не будет застрахован от ошибок 
по лексико-семантической интерференции. Однако, обучая его распознавать 
способы кодирования информации в  казахском языке,  мы сможем развить 
у  него  навыки  самостоятельного  анализа  языковых  явлений  и  то  чувство 
языка, благодаря которому он сможет предвидеть потенциальные ошибки и 
самостоятельно принять меры по их предупреждению.
Дву зычная лексикография далека еще от теоретической и практической 
завершенности.  При  лексикографической  семантизации  любого  слова 
необходимо  применять  комплексный  подход,  учиты вать  новейш ие 
достижения лингвистики. Словарь должен не только давать эквивалент слова, 
но и учить использовать его в различных речевых ситуациях.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1 

жүктеу/скачать 5,64 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: