Тюркский героический
жүктеу/скачать 3,04 Mb. Pdf көрінісі
|
| Выезд. Богатырское сватовство 335
нальных версий. Но в татарской он звучит особенно сильно. С первых же шагов богатырского сватовства герой сталкивается с очень острым психологическим противоречием. Как объяснить этот конфликт между матерью и сыном, кото‐ рый в не менее острой форме представлен и в некоторых других сказаниях? Только в них речь идет не только о матери, но и о родителях вообще 1 . Выше мы уже попытались дать ответ на этот вопрос с точки зрения ху‐ дожественной специфики произведения. К этому нужно добавить, что по мнению некоторых ученых, в данном случае отражается решительное вы‐ ступление героя против последствий матриархальных отношений. С этим, видимо, можно согласиться. Если принять это объяснение, то следует при‐ знать, что противоречие между Кузы и его матерью выступает как истори‐ ческий конфликт между отживающей и наступающей стадиями семейно‐ родовых отношений, охватывающих длительный период развития общест‐ ва. И период этот был настолько продолжительным, что включал в себя, очевидно, отражения самых различных форм инициаций. В отдельных вари‐ антах сказания мать не только предупреждает Кузы о возможных трудно‐ стях, но и ставит перед ним различные преграды. Это значит, что моральное противоречие, о котором говорилось выше, как бы материализуется, приоб‐ ретает реальную силу. Мать испытывает силу и возможности своего сына, то есть совершает то, что делалось и при посвящении юношей в полноправные члены рода. «Вот оставляю перо, если из него капнет кровь, значит – я по‐ гиб», – говорит Кузы и, оставляя матери это сказочно‐волшебное перо, уез‐ жает. «В пути ему встречаются волки. Как только он собирается выстрелить в одного из них, волк оборачивается его матерью. “Не уезжай, сынок”, – умо‐ ляет она. Кузы продолжает свой путь. Встречаются медведи. Как только со‐ бирается выстрелить, оборачивается его матерью…» 2 . Поскольку угрозами невозможно остановить Кузы, мать еще раз умоляет его, предупреждает о еще больших трудностях, которые ожидают его в пути: –Күз күрмәс кара карагай, балам, Аны ла ничек үтәрсең, балам? –Күз күрмәс карагайны үтәргә, анам, Атамның акбүз аты шай, анам. –Идел лә суы бар диләр, балам, Аны ла ничек чыгарсың, балам? –Идел лә суын үтәргә, анам, Атамның бер камчысы шай, анам 3 . 1 См.: Киреев А.Н. Позднейшие записи эпического сказания «Кузы‐Курпес и Маян‐хылу» // Народный эпос «Кузы‐Курпес и Маян‐хылу». С. 72. 2 Из записей автора. Новосибирская обл., Барабинский р‐н. 1967. 3 Там же. 336 Тюркский героический эпос –Непроходимый сосновый бор, сын мой, Как же пройдешь через него, сын мой? –Пройти непроходимый сосновый бор, мать моя, Поможет белогривый конь отца, мать моя. –Говорят, что есть воды идели * , сын мой, Как же перейдешь через них, сын мой? –Пройти воды идели, мать моя, Поможет плеть отца, мать моя. (Пер. наш. – Ф.У.) Итак, преграды, поставленные матерью, не могут остановить Кузы. Он доказывает, что способен на героическое сватовство и вполне достоин своей нареченной. На разобранном сюжете мы остановились более или менее подробно, ибо такие эпизоды в эпических произведениях фольклора, особенно древних, рас‐ пространены весьма широко. Притом не только в сюжете героического сва‐ товства. Часто встречаются они как в сказочном, так и героическом и романи‐ ческом эпосе тюркских народов. Чтобы найти невесту, похищенную жену, на‐ реченных, иногда сказочных возлюбленных, чтобы жениться, герои народных сказок и сказаний отправляются в чужие края. В пути они встречаются со множеством трудностей, которые обычно преодолевают. Также как и дети, которые в известные периоды истории, чтобы войти в общество взрослых, чтобы жениться, должны были пройти через тяжкие испытания; персонажи сказок и сказаний, чтобы найти себе невесту, вернуть похищенную, увезенную жену или чтобы получить право женитьбы, преодолевают невиданные труд‐ ности. Следовательно, и этот сюжет сказания связан с очень древними обря‐ дами и обычаями. Все же было бы, разумеется, неправильно усматривать в приведенных выше эпизодах прямое отражение особенностей лишь древних обрядов и обычаев, потому что в период формирования лиро‐эпических сказаний типа «Кузы‐Курпяча…» или «Тахира и Зухры» они не встречались в повседневном быту. Значит, здесь мы видим лишь художественное отражение древних яв‐ лений. Возможно, что эти мотивы, широко распространенные в фольклоре, заимствованы из других, хронологически более ранних произведений. Дальнейшее развитие рассматриваемого сюжета во всех национальных версиях однотипно. В сибирско‐татарской версии оно связано с появлением героя в кочевьях отца Баян‐сылу, встречи с ней, сопротивлением со стороны ее отца и братьев. Хотя Кузы и Баян после этой встречи начинают жить как муж и жена, сюжет, как и в сказании «Тахир и Зухра», развивается достаточ‐ но последовательно. И это весьма примечательно. Ибо во многих образцах эпоса тюркских народов данный сюжет получает оптимистическое разреше‐ * Речь в данном случае идет не об Идели‐Волге, а вообще о большой полноводной реке. |