Лекант П.А. Что же  такое подлежащее // Коммуникативно-смысловые парамет-

 
110
Если значение субъекта семантической структуры приписывается подлежащему (т.е. 
не  различаются  семантический  и  грамматический  аспекты  предложения),  то  двусостав-
ными,  с  различными  формами  подлежащего  (подчеркнуто  мной. — П.  Л.),  считаются 
предложения: Он тоскует; У него тоска. Ему тоскливо <Золотова>. 
Всякая форма значима; различие в структуре, в организации предложения не безраз-
лично для семантики высказывания. Указанные выше высказывания имеют принципиаль-
но разные формы организации. 
Только  лингвист  может  грамотно  отождествить  и,  наоборот,  разграничить,  про-
тивопоставить их. <…> 
Мы  утверждаем,  что  разграничение  основных  аспектов  предложения,  и  соответ-
ственно, присущих им компонентов (единиц членения), четкое, последовательное разли-
чение  терминов,  в  частности, «подлежащее»  и  «субъект»,  настоятельно  необходимы  не 
только языковедческой науке, но также вузовской и школьной практике. 
Итак, чем же характеризуется подлежащее, каковы его обязательные, интегрирующие 
признаки? На наш вилял, их два. Во-первых, это независимая форма именительного паде-
жа; во-вторых, грамматическое (категориальное) значение предметности. 
В предложении подлежащее занимает абсолютно независимую позицию, вершину ие-
рархия формальных связен: сказуемое находится в подчинительной связи с подлежащим. 
Эта связь либо выражается формально, т.е. выбором форм сказуемого (это согласование); 
например: У горевших вею ночь огней стояла бессонная стража» (Н. Гоголь); «Звуки по-
степенно становились сильнее и непрерывнее» (Л.Толстой); либо не имеет формального 
(флективного)  выражения  и  перелается  интонацией  и  словопорядком  (это  координация): 
например: «А Москва — город большой» (А. Чехов); «Земля — место тесное» (М. Горь-
кий). 
Именно предикативная связь и предикативные отношения главных членов определя-
ют предложенческое значение подлежащего – «носителя предикативного признака» (или 
«предикативно определяемого»). Все частные значения словоформы-подлежащего прояв-
ляются и определяются на уровне семантической структуры предложения. 
Формы  подлежащего  в  русском  языке  представляют  систему,  упорядоченную  по 
принципу «ядро периферия». Ядром системы является словоформа именительного падежа 
существительного — эталон  подлежащего.  Эта  словоформа  обладает  обоими  интегри-
рующими признаками подлежащего — независимой формой и предметностью;  например:  
«Сквозь   зеленые ветви молодых берез проглядывало солнце» (Л. Толстой). 
Все другие формы подлежащего ориентируются на эталон: 
—  местоимения-существительные    разных    разрядов      выражают      предметно-указа-
тельное и разрядное значения <…>; например: 
И все где-то что-то шуршало, ползло, пробиралось (И. Бунин). 
— прилагательные, местоимения-прилагательные, причастия в позиции подлежащего 
субстантивируются  (могут  иметь  определения);  то  же  касается  наречий;  это  периферия 
системы форм подлежащего; например: 
В с е  живое особой метой отмечается с давних пор (С. Есенин).  К а ж д о е  сегодня 
принималось Макаром за ступень к высокому завтра (М. Горький). 
Особое место в системе форм подлежащего занимают синтаксически неделимые сло-
восочетания (со значением количества или меры; со значением избирательности; со зна-
чением совместности); они хорошо известны. Эти формы также ориентируются на эталон 
подлежащего,  но  в  них  независимая  форма  подлежащего  принадлежит  главному  компо-
ненту,  а  предметность — зависимому;  например:  «На  лесной  дороге  мне  попались  на-
встречу две д е р е в е н с к и е  девушки» (К. Паустовский); «Кто-то из пассажиров сидел 
рядом с Еленой» (А. Куприн). Эти формы, благодаря указанным специальным значениям, 
являются продуктивными. 
Инфинитив в позиции подлежащего имеет двойную природу. Как абсолютно незави-
симая  форма  он  является  предикативно  определяемым,  и  с  ним  сочетаются  стабильные, 
стандартные формы сказуемого (именного). Однако инфинитив не имеет значения пред-
метности, не субстантивируется, и потому при нем невозможно глагольное сказуемое; он 

 
111
формирует особый тип двусоставного предложения <…>. Было бы более точно квалифи-
цировать инфинитив как аналог подлежащего. 
Дальнюю  периферию  системы  представляют  разного  рода  эквиваленты  подле-
жащего. Это слова или знаки, которые занимают позицию («место») подлежащего, но не 
обладают  его  признаками;  это  имеет  место  в  специальных  текстах  научного  и  делового 
характера; например: Над — предлог; И — сочинительный союз и т.д.; аналогично функ-
ционируют в предложениях математические и пр. знаки или их «словесные» обозначения 
(пи, ку и пр.). 
Основные элементы системы форм подлежащего достаточно подробно исследованы и 
описаны <…>. Однако  отдельные  ее  звенья  заслуживают  более  глубокого  и  детального 
изучения; в первую очередь это относится к инфинитиву и к инфинитивно-подлежащным 
предложениям.  Среди  них  особое  место  занимают  предложения  с  составным  подлежа-
щим <…>, которое  имеет  главный  компонент — связку  быть  или  связочный  глагол 
стать, казаться и др. в форме инфинитива — и зависимый именной компонент; напри-
мер: «Ленивому добрым быть  — самое простое» (М. Горький). 
Остается актуальным исследование словоформ с субъектной семантикой, которые не 
имеют грамматического статуса подлежащего: Брату нездоровится; Дочери завтра уез-
жать; Мне стало грустно; У матери радость; Народу набежало и др. Это компоненты 
структуры высказываний, имеющих грамматическую форму производную, «вторичную». 
 
4.1.2. Односоставные и двусоставные предложения 
 
Вежбицкая  А.  Русский  язык // Вежбицкая  А.  Язык.  Культура.  Познание.  М., 
1977. С. 33-88.  
 
1. Культурные темы в русской культуре и языке 
<…> в наиболее полной мере особенности русского национального характера раскры-
ваются и отражаются в трех уникальных понятиях русской культуры. Я имею в виду такие 
понятия, как душа, судьба и тоска, которые постоянно возникают в повседневном рече-
вом общении и к которым неоднократно возвращается русская литература (как «высокая», 
так и народная). <…> Здесь я хотела бы остановиться лишь на нескольких очень важных 
семантических характеристиках, образующих смысловой универсум русского языка. Речь 
пойдет  о  тех  семантических  свойствах,  которые  становятся  в  особенности  заметны  при 
анализе слов душа, судьба и тоска; впрочем, проявляются они и в огромном числе других 
случаев. Я имею в виду следующие связанные друг с другом признаки: 
(1) эмоциональность — ярко выраженный акцент на чувствах и на их свободном изъяв-
лении, высокий эмоциональный накал русской речи, богатство языковых средств для вы-
ражения эмоций и эмоциональных оттенков; 
(2)  «иррациональность» (или «нерациональность») — в противоположность   так   на-
зываемому   научному   мнению, которое официально распространялось советским режи-
мом; подчеркивание ограниченности логического мышления, человеческого знания и по-
нимания, непостижимости и непредсказуемости жизни; 
(3)  неагентивность — ощущение того, что людям неподвластна их собственная жизнь, 
что их способность контролировать жизненные события ограничена; склонность русского 
человека  к  фатализму,  смирению  и  покорности;  недостаточная  выделенность  индивида 
как автономного агента, как лица, стремящегося к своей цели и пытающегося ее достичь, 
как контролера событий; 
(4)  любовь к морали — абсолютизация моральных измерений человеческой жизни, ак-
цент на борьбе добра и зла (и в других и в себе), любовь к крайним и категоричным мо-
ральным суждениям. 
Все  эти  признаки  отчетливо  выступают  как  в  русском  самосознании — в  том  виде,  в 
каком оно представлено в русской литературе и русской философской мысли, — так и в 
записках людей, оценивающих русскую культуру извне, с позиции внешнего наблюдате-
ля, — ученых, путешественников и др. 
<…> 

 
112
2. Эмоциональность 
<…> 
2. 2. Неконтролируемость чувств 
Как  мы  уже  видели,  русский  язык  обладает  большим  запасом  средств,  позволяющих 
носителям  говорить  о  своих  чувствах  как  об  активных  и  будто  бы  вполне  осознанных. 
Ниже я покажу, что русский язык располагает также богатым арсеналом средств, дающих 
людям  возможность  говорить  о  своих  эмоциях  как  о  независимых  от  их  воли  и  ими  не 
контролируемых. 
Говоря о людях, можно при этом придерживаться двух разных ориентации: можно ду-
мать о них как об агентах, или «деятелях», и можно — как о пассивных экспериенцерах. В 
русском, в отличие от многих других европейских языков, обе ориентации играют одина-
ково важную роль. Это, в частности, означает, что пассивно-экспериенциальный способ в 
русском языке имеет более широкую сферу применимости по сравнению с другими сла-
вянскими языками, еще более, нежели в немецком или французском, и значительно более 
широкую, чем в английском. 
При  экспериенциальном  способе  представления  лицо,  о  котором  говорится  в  предло-
жении,  как  правило,  выступает  в  грамматической  форме  дательного  падежа,  а  предикат 
обычно  имеет  «безличную»  форму  среднего  рода.  Одним  из  основных  семантических 
компонентов, связанных с таким способом представления, является отсутствие контроля:    
'не потому, что X это хочет'. (См. раздел 3). 
Безличная  форма  глагола  и  дательный  падеж  имени  в  предложениях,  где  идет  речь  о 
человеческих чувствах, тоже выражают отсутствие контроля. В русском языке есть целая 
категория  эмоциональных  слов  (особого  рода  наречия  и  наречные  выражения),  которые 
могут употребляться только в синтаксических конструкциях с этими формами и которые 
обозначают, главным образом, пассивные неволитивные эмоции. Нередко такие наречные 
конструкции морфологически связаны с глаголами «активных» эмоций, например: 
а.  Он завидовал. 
б. Ему было завидно. 
Аналогично: 
а.  Он мучился (скучал, стыдился, грустил, жалел). 
б. Ему было мучительно (скучно, стыдно, грустно, жалко). 
Активная  глагольная  схема,  как  мы  видели,  предполагает,  что  причиной  появления  у 
данного лица некоторого чувства является напряженное обдумывание им каких-то мыслей 
в течение определенного отрезка времени. Дативная (наречная) схема говорит о том, что 
данное  чувство  не  находится  под  контролем  экспериенцера.  Все  это  можно  отразить  в 
толковании таким образом: 
X думал что-то о чем-то 
по этой причине X чувствовал что-то 
X не мог не чувствовать это 
Неволитивный,  неосознанный  характер  «дативных»  эмоций  ясно  виден  в  следующих 
предложениях: 
И не совестно это было ему, ему было завидно (Толстой). 
Совестно мне очень перед тобой, что тебе скверно, суетно, хлопотно, а мне так пре-
красно; но утешаюсь тем, что это нужно для моего дела (Толстой). 
Неволитивный характер чувства, передаваемый дативной конструкцией, между тем не 
означает,  что  само  чувство  не  может  быть  вызвано  сознательно.  Можно,  например,  ска-
зать: 
Как вы делаете, чтобы вам не было скучно? (Толстой).  
Как вы делаете, чтобы вам было весело ? 
В подобного рода предложениях вопрос, однако, относится к намеренному действию, 
«деланию» чего-либо, что может привести к возникновению «неодолимого чувства» или, 
наоборот, воспрепятствовать его возникновению. Когда же чувство уже присутствует, оно 
(будучи выражено дативной конструкцией) рассматривается как неволитивное. 
Вместе с тем «адвербиалы эмоций» — это лишь один частный случай языкового выра-
жения категории эмоций, категории, гораздо большей по объему, чем любое наперед за-

 
113
данное  множество  эмоциональных  языковых  единиц.  Каждое  наречие,  которое  может 
быть охарактеризовано как оценочное («хорошее» или «плохое»), может употребляться в 
дативно-безличной конструкции для обозначения неволитивного чувства или, еще шире, 
опыта. Само наречие при этом не обязано выражать чувство; это делает вся конструкция в 
целом. Например: 
Ему было хорошо /прекрасно /холодно. 
Английские эквиваленты для таких предложений удается подобрать далеко не всегда, 
поскольку в английском языке нет универсального механизма, который бы преобразовы-
вал  дескриптивные  единицы  в  экспериенциальные.  Например,  предложение  Ему  было 
трудно означает, что лицо, о котором идет речь, будучи участником некоторой ситуации, 
испытывало  определенные  трудности  и  что  переживаемое  чувство  им  при  этом  не  кон-
тролировалось.  Между  тем  буквальный  перевод  этого  предложения  на  английский  язык 
практически невозможен. 
В русском языке чувства людей, а также их жизненный опыт вообще обычно переда-
ются именно таким, не переводимым точно на английский язык, образом. Ср.: 
Пастушонку Пете 
Трудно жить на свете (Есенин). 
О личном опыте человека, — о его жизни — можно говорить, используя грамматиче-
ские формы инфинитива, как в предыдущем примере, или рефлексива, как в следующем: 
Если бы корова 
Понимала слово, 
То жилось бы Пете 
Лучше нет на свете. (Есенин). 
В  контексте  нашего  рассуждения  важно  то,  что  обе  модели,  инфинитивная  и  рефлек-
сивная,  являются  безличными  и  изображают  людей  пассивно  накапливающими  жизнен-
ный опыт, экспериенцерами, не способными сознательно пользоваться накопленным опы-
том, ибо тот не находится под их контролем. 
Мне живется очень плохо, нас в одну комнату набито четыре человека... (Цветаева).  
Ей очень тяжело живется... (Цветаева). 
В такого рода предложениях субъективный жизненный опыт человека изображен либо 
как  плохой  (тяжелый,  трудный,  мучительный  и  т.  д.),  либо — редко — как  хороший. 
Внешние  обстоятельства  при  этом  могут  быть  упомянуты,  но  никогда  не  выступают  в 
предложении в роли исчерпывающей мотивировки данной оценки. Акцент делается не на 
причинах и следствиях, а на субъективном чувстве. В этом отношении существует разни-
ца между номинативными (а. и б.) и дативными (в.) предложениями: 
а.  Моя жизнь очень плохая (Цветаева) 
б. Живу дурно (Толстой). 
в.  Мне живется очень плохо (Цветаева). 
В предложении а. жизненный опыт говорящего представлен как объективный, оценка 
дается с объективной точки зрения. Предложение б. может быть проинтерпретировано как 
относящееся  к  каким-то  действиям  (за  которые  несет  ответственность  некоторое  лицо). 
Наконец, в предложении в. представлена чисто субъективная внутренняя точка зрения — 
субъект изображен не как активный контролер жизненных ситуаций (например, осмысле-
ния 'я живу аморально' или 'я веду распутный образ жизни' здесь совершенно исключены), 
а как пассивный экспериенцер. По всей видимости, русский язык всячески поддерживает 
и поощряет именно такую точку зрения. 
<…> 
3. Неконтролируемостъ 
3.1. Инфинитивные конструкции 
3.1.1 Инфинитивные конструкции с предикатами необходимости и возможности 
Данные синтаксической типологии языков говорят о том, что существуют два разных 
подхода к жизни, которые в разных языках играют разную роль: можно рассматривать че-
ловеческую  жизнь  с  точки  зрения  того, 'что  делаю  я',  т.  е.  придерживаться  агентивной 
ориентации,  а  можно  подходить  к  жизни  с  позиции  того, 'что  случится  со  мной',  следуя 
паци-ентивной  (пассивной,  связанной  с  пациенсом)  ориентации.  Агентивный  подход  яв-

 
114
ляется частным случаем каузативного <…> и означает акцентированное внимание к дей-
ствию  и  к  акту  воли ('я  делаю', 'я  хочу').  При  пациентивной  ориентации,  являющейся,  в 
свою очередь, особым случаем феноменологической, акцент делается на 'бессилии' и па-
циентивности ('я ничего не могу <с>делать', 'разные вещи случаются со мной'). 
<…> агентивность связана обычно с номинативными и номинативоподобными конст-
рукциями, а 'бессилие' и 'пациентивность' — с дативными и дативоподобными. При этом 
агентивность  и  пациентивность  находятся  в  неравном  положении:  если  факторы  воли  и 
деятельности  играют  важную  роль  во  всех  языках  мира,  то  этого  нельзя  сказать  о 
'беспомощности' или 'бессилии'. И в то же время языки значительно различаются по тому, 
какое  место  занимает  в  них  элемент  'бессилия'.  Одни  языки  в  той  или  иной  степени  им 
пренебрегают, принимая агентивный тип предложений как модель всех или большинства 
предложений, относящихся к людям. В других языках есть два основных типа предложе-
ний о людях — номинативный тип, опирающийся на агентивную модель, и дативный, в 
соответствие с которым люди представлены как лица, не контролирующие события. 
Синтаксис современного английского языка изобилует номинативными и им подобны-
ми конструкциями, а дативные и сходные с ними, такие, как, например, it occurred to me 
that 'мне пришло в голову <на ум>, что'; it seems to me that 'мне кажется, что' или it is nec-
essary / impossible for me to do it 'мне необходимо / для меня невозможно сделать это', иг-
рают в нем второстепенную роль. 
В  разговорном  английском  даже  такие  значения,  как  долженствование  и  невозмож-
ность, обычно передаются с помощью личной, номинативоподобной модели: I have to do it 
'я должен это сделать'; I cannot do it 'я не могу это сделать'. Напротив, в русском синтакси-
се  агентивные,  личные,  волитивные  предложения  не  образуют  какого-либо  отдельного 
класса;  кроме  того,  номинативоподобные  субъектные  конструкции  не  охватывают  боль-
шинства семантических полей. В то же время безличные дативные предложения занимают 
в русском языке доминирующее положение; более того, их роль в нем постоянно возрас-
тает (тогда как в английском все изменения в этой области идут ровно в противополож-
ном направлении <…>). 
Английский язык обычно представляет все жизненные события, происходящие с нами, 
так, как будто мы всецело управляем ими, как будто все наши ожидания и надежды нахо-
дятся под нашим контролем; даже ограничения и вынужденные действия представлены в 
нем именно с такой точки зрения. В русском языке мы тоже иногда сталкиваемся с подоб-
ным  выражением  смыслов  долженствования  и  невозможности,  по-русски  вполне  допус-
тимо, например, сказать Я должен это сделать или Я не могу это сделать. 
Но  не  эти  относительно  редкие  номинативно-субъектные  высказывания  определяют 
русскую речь; куда более типичны для нее конструкции с дательным падежом субъекта, в 
которых  все  ограничения  и  принуждения  субъекта  подаются  в  пациентивном  модусе, 
формально  отличном  от  агентивного.  Так,  в  русском  языке  имеется  особый  разряд  без-
личных  модальных  предикативов  со  значением  долженствования  или  невозможности, 
требующих  дательного  падежа  субъекта.  В  действительности  примеры  двух  модальных 
значений, которые выражаются в  предложениях, построенных по личной, номинативной 
модели, скорее составляют исключение, чем правило. Например, значение необходимости 
не может быть выражено таким образом. Иными словами, чтобы дать адекватный перевод 
на русский таких английских предложений, как I must, I have to, их следует сначала пред-
ставить в пациентивной перспективе, подчеркивающей тот факт, что лицо, о котором идет 
речь, не контролирует ситуацию. 
Класс предикатов, с обязательностью требующих датива субъекта, содержит такие сло-
ва,  как  надо,  нужно,  необходимо,  нельзя,  невозможно,  не  полагается,  следует,  должно. 
Например: 
Ехать мне тридцать первого, в субботу, необходимо (Цветаева). 
— Беритесь-ка за лопату, — говорит Карпов. 
— Всем надо браться, — усмехаюсь я (Окуджава).  
Пойдем, зайдем в контору, если тебе нужно (Толстой). 
Эти способы представления — агентивный и пациентив-ный — семантически не экви-
валентны. Например, фраза Можно ли мне?, видимо, выражает просьбу разрешить нечто, 

 
115
а соответствующий ей номинативный вариант Могу ли я? является скорее риторическим 
вопросом о способности, вопросом, который субъект задает сам себе, что-то вроде 'смогу 
ли я?'. Номинативная фраза Я не могу предполагает, что причина невозможности кроется в 
самом  субъекте,  что  эта  невозможность  у  него  врожденная  или,  на  худой  конец,  при-
обретена им в результате каких-то собственных действий. Аналогично номинативная кон-
струкция Я должен выражает необходимость, признаваемую самим субъектом и внутрен-
не им осознанную, тогда как фразы с дативом типа Мне нужно, Мне надо, Мне необходи-
мо все выражают необходимость, навязанную субъекту извне. 
В следующей группе примеров предложения а. и б. относятся к личной, пропущенной 
через сознание субъекта возможности и построены по номинативному типу, а остальные 
примеры указывают на внешние обстоятельства (в.) или чью-то волю (г. и д.) и построены 
по дативному образцу: 
а.  Мне живется очень плохо, нас в одну комнату набито четыре 
человека, и я совсем не могу писать (Цветаева). 
б.  Была бы я в России, все было бы иначе, но России (звука) нет, есть буквы: СССР, не 
могу же я ехать в глухое, без гласных, в свистящую гущу (Цветаева). 
в.  Можно  ли  мне  надеяться,  дорогая  Анна  Антоновна,  устроиться  на  эти  деньги  в 
Праге? (Цветаева). 
г.   Можно мне вас поцеловать, Софья Николаевна? (Л. Леонов <…>). 
д. Можно сесть возле вас? — спросил он наконец (Тургенев <…>). 
Не думаю, однако, что личная номинативная модель семантически сложнее безличной 
дативной.  Напротив,  я  полагаю,  что  как  раз  у  предложений,  построенных  по  безличной 
модели,  в  толковании  имеется  дополнительный  по  сравнению  с  личной  семантический 
компонент 'не потому, что я это хочу'. Ср.: 
Я (им. пад.) должен = 
я <непременно> сделаю это 
Мне должно (устар.) = 
я не могу думать: 
'если я не хочу это, я не сделаю это' 
я знаю, что <непременно> сделаю это 
Мне необходимо = 
я не могу думать: 
'если я не хочу это, я не сделаю это' 
я знаю, что я не могу не сделать это 
Не могу = я не могу 
Мне невозможно = 
я не могу думать: 
'если я хочу это, я сделаю это' 
я знаю, что я не могу не сделать это 
Мне нельзя = 
я не могу думать: 
'если я хочу это, я сделаю это' 
я знаю, что я не могу не сделать это 
я знаю, что было бы плохо, если бы я сделал это 
Мне надо = 
Я не могу думать: 
'если я не хочу это, я не сделаю это' 
я знаю, что было бы плохо, если бы я не сделал это 
Внешний  по  отношению  к  субъекту  характер  необходимости  или  невозможности,  пе-
редаваемый дативно-инфинитивной конструкцией, хорошо виден в предложениях с отри-
цательными местоимениями и местоименными выражениями <…>: 
некогда = 'я не могу, потому что нет времени, когда бы я смог (сделать это)';  
негде = 'я не могу, потому что нет места, где бы я смог (сделать это)';  
некуда = 'я не могу, потому что нет места, куда бы я смог (пойти)'. 
Употребление такого рода выражений иллюстрируют следующие примеры: 

 
116
Просить мне не у кого (Цветаева). 
Никуда  не хожу,   п.   ч.   нечего  надеть,   а  купить  не  на  что (Цветаева). 
Знаете русское выражение: некогда о душе подумать (Цветаева).  
Он   ничего   не   говорит,    потому   что    нечего   ему   сказать (Окуджава). 
Важно  подчеркнуть,  что  подобные  предложения,  субъект  которых  (в  форме  датива) 
представлен как не контролирующий происходящие события, в русском языке не только 
возможны, но и типичны; именно они в значительной степени определяют колорит под-
линно русской речи. (Например, в знаменитом «слове к народу» А. Солженицына на трех 
страницах содержится около двадцати таких предложений и среди них само название об-
ращения «Как нам обустроить Россию?».) 
 
3.1.2. Инфинитивные конструкции без модальных слов 
В русском языке имеется также очень много разнообразных инфинитивными конструк-
ций,  значение  которых  связано  с  модальными  категориями  необходимости  и  невозмож-
ности, но в состав которых не входят модальные слова, такие, как не могу, обязан, следует 
или должен. 
В работе Boguslawski, Karolak <…> наличие предложений с этими конструкциями от-
несено к числу главных особенностей русского языка. Вот одна из таких конструкций: 
Не бывать Игорю на Руси святой... 
Или еще один пример (А. Солженицын приветствует намечающиеся процессы дезинте-
грации в Советском Союзе): 
Все уже видят, что вместе нам не жить! 
Ниже я остановлюсь еще на нескольких конструкциях подобного типа. Одни из них пе-
редают  значение  'беспомощного  хотения',  другие — значение  'бессильного  желания  или 
неосознанного  предчувствия',  третьи — 'обязанности',  четвертые  говорят  о  бесплодных 
раскаяниях или сожалениях, пятые — о необходимости. Ниже предлагается краткий обзор 
всех таких конструкций, которые я разделила на четыре класса в соответствие с четырьмя 
модальными значениями: 'я хочу', 'было бы хорошо / плохо', 'мне следовало бы', 'я обязан 
<должен>'. 
Этот и следующий за ним параграф (3.2), посвященный рефлексивным синтаксическим 
единицам, содержат анализ примерно двенадцати различных синтаксических конструкций 
со значением отсутствия контроля над событиями. 
Читатель, который не хочет вдаваться во все тонкости и детали нашего анализа, может 
перейти  непосредственно  к  разделу 3.3 и  к  последующему  обсуждению  того,  как  в  син-
таксисе естественного языка отражаются различные культурные позиции и оценки (неко-
торые примеры, взяты мной из работы Галкина-Федорук 1958). 
 
— 'Я ХОЧУ 
(КТО-ТО) НЕ МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ХОТЕЛ БЫ 
 
Примеры: 
Ни пройти ни проехать (Чехов). 
Не догнать тебе бешеной тройки (Некрасов). 
А ведь, действительно, вином пахнет... Только вина нам не пить. Оно в бочке. И проб-
ка величиной с кулак (Окуджава). 
Без всенародного голосования — этого не решить (Солженицын). 
Да уже во многих окраинных республиках центробежные силы так разогнаны, что не 
остановить их без насилия и крови — да и не надо удерживать такой ценой! (Солжени-
цын). 
 
Структурная формула: 
Отрицание (Neg) + Инфинитив агентивн. (+ Датив человеч.) 
 
Толкование: 
(кто-то) не может думать: 'если я хочу это, я сделаю это' 

 
117
он не может сделать это 
 
Комментарий: 
На первый взгляд может показаться, что приведенные выше предложения неотличимы 
от  дативно-инфинитивных  построений,  передающих  смысл  'смирения  перед  судьбой'. 
Действительно, второй пример вне контекста вполне может пониматься, как выражающий 
'покорность  судьбе' ('тебе  не  было  назначено  судьбою  догнать — когда-нибудь — этот 
экипаж лошадей'). Между тем первый пример такой интерпретации получить не может, на 
что указывает различие в структурах: конструкция со значением 'смирения перед судьбой' 
с обязательностью требует датива субъекта, в то время как в рассматриваемую здесь кон-
струкцию  этот  падеж  входит  лишь  как  факультативный.  Второе  структурное  различие  у 
этих  примеров  связано  с  характером  глагола:  в  дативно-инфинитивных  предложениях 
'смирения' глагол либо агентивный, либо нет (чаще неагентивный), а в предложениях, по-
строенных по данной модели, глагол, как правило, агентивный. Наконец, третье различие 
касается времени описываемого события: в конструкции 'смирения' оно должно быть не-
определенным (что часто передается итеративной формой глагола), тогда как в настоящей 
конструкции  время  события  строго  фиксированное,  хотя  нередко  и  задается  контекстом 
(и,  по  сути  дела,  временной  отрезок,  который  здесь,  как  правило,  имеется  в  виду,  это 
'сейчас'). 
 
ТО, ЧЕГО Я ХОЧУ, МОЖЕТ НЕ ПРОИЗОЙТИ 
 
Примеры: 
Быть первым, вольно одиноким! И видеть, что близка мета, И слышать отзвуком да-
леким Удары ног и щелк хлыста! (Брюсов). 
 
Структурная формула: 
Инфинитив + экспрессивная интонация 
 
Толкование: 
я хочу это: X случится со мной 
я знаю, что я не могу думать: 'если я хочу это, это случится' 
по причине этого я что-то чувствую 
 
Комментарий: 
В  данной  конструкции  глагол  не  обязан  быть  агентивным  и,  фактически,  таковым 
обычно не является. В конструкции нет места для датива или еще какого-нибудь субъекта 
или квазисубъекта, а интонация тут экспрессивная. Значение, передаваемое данной конст-
рукцией, — это значение желания, не обязательно контрфактического, но и не безусловно 
реализуемого. Экспрессивная интонация (выступающая как необходимый составной эле-
мент конструкции) показывает, что желание всегда сопровождается здесь некоторой эмо-
цией. 
 
— 'БЫЛО БЫ ХОРОШО / ПЛОХО...' ЖЕЛАНИЕ ЧЕГО-ТО САМОМУ СЕБЕ 
 
Примеры: 
Сейчас бы покурить...(Окуджава)  
Закусить бы, — говорит Сашка (Окуджава). 
 
Структурная формула: 
Инфинитив + бы (+ я / мы — Датив человеч.) + восклицательная интонация 
 
Толкование: 
было бы хорошо, если бы X могло случиться со мной (нами)  
я знаю, что я не могу думать: 'если я хочу это, это случится' 

 
118
 
Комментарий: 
Данная  конструкция  тесно  связана  с  предыдущей,  но  отличается  от  нее  в  следующих 
двух отношениях. Во-первых, она содержит частицу бы, указывающую на то, что статус 
желаемого положения дел рассматривается как чисто гипотетический. Во-вторых, в дан-
ной  конструкции  есть  место  для датива  (мне/нам),  тогда  как  в  конструкции  без  частицы 
бы говорящий не может быть упомянут эксплицитно. По-видимому, если говорящие вы-
ражают страстное желание, это мешает им думать о себе как об отдельных элементах си-
туации <…>, однако если их желания и чувства не столь определенны, то они в состоянии 
размышлять о себе точно так же, как о других людях, возможно, с одной только разницей, 
что гипотетическое желание, касающееся нас самих, скорее всего сочетается с некоторой 
эмоцией, а гипотетическое желание, направленное на другое лицо, может быть бесстраст-
ным (ср. со следующей конструкцией). 
 
ЖЕЛАНИЕ, НАПРАВЛЕННОЕ НА ДРУГОЕ ЛИЦО 
 
Примеры: 
Елена, тебе бы в министрах быть! (Фурманов). 
Ну что вы сидите дома?Ехали бы на теплые воды...(Толстой). 
 
Структурная формула: 
Датив человеч. + бы + Инфинитив 
 
Толкование: 
было бы хорошо, если бы X случилось с лицом У 
я знаю, что я не могу думать: 'поэтому X случится' 
 
Комментарий: 
В этой конструкции, которая может употребляться в самых разнообразных актах речи, 
говорящий  представляет  некое  положение  дел  как  желательное,  хотя  и  не  обязательно 
достижимое. Если высказывание направлено на собеседника и если положение дел, о ко-
тором идет речь, можно интерпретировать как реализуемое, то тогда такое высказывание 
можно, хотя это и не обязательно, рассматривать как совет. Интонация здесь может быть 
как экспрессивной, так и не экспрессивной, а эмоция не составляет отдельного компонен-
та толкования — смыслового инварианта всех речевых реализаций рассматриваемой кон-
струкции. 
 
ОПАСЕНИЕ 
 
Примеры: 
Часы коммунизма — свое отбили, но бетонная постройка его еще не рухнула. И как бы 
нам, вместо освобождения, не расплющиться под его развалинами (Солженицын). 
—   Поезд  в три? — спросил  немец.   —  Как  бы  не опоздать (Толстой). 
Безобразно    дрожали    руки.     «Стакан    бы    не    выронить»... (Довлатов). 
 
Структурная формула: 
Отрицание + Инфинитив + бы (+ Датив человеч.) 
 
Толкование: 
было бы плохо, если бы X случилось со мной 
поэтому я хочу что-то сделать 
я знаю, что я не могу думать: 'если не хочу этого, это не случится'  
поэтому я чувствую что-то 
 
Комментарий: 

 
119
Употребляя  данную  конструкцию,  говорящий  рассматривает  гипотетическую  ситуа-
цию, которая была бы для него плохой, и выражает опасение, что эта плохая для него си-
туация может возникнуть. Кроме того, как указывала еще Галкина-Федорук <…>, подоб-
ного  рода  предложения  выражают  желание  говорящего  сделать  что-нибудь,  чтобы  по-
мешать наступлению этой неприятной ситуации. 
 
— 'МНЕ СЛЕДОВАЛО БЫ' 
ТЕКУЩИЕ ОБЯЗАННОСТИ 
 
Примеры: 
Может быть,  мне вернуться,  товарищ младший лейтенант? (Окуджава). 
Пора идти нам с тобой. Хватятся тебя (Окуджава). Ну, барин, обедать! (Толстой). 
— Завтракать, барин, — сказал старик. 
— Разве пора ? Ну, завтракать (Толстой). 
Не «гордиться» нам; не протягивать лапы к чужим жизням — а осознать свой народ 
в провале измождающей болезни, и молиться, чтобы послал нам Бог выздороветь, и ра-
зум действий для того (Солженицын). 
 
Структурная формула: 
(Ну) Инфинитив агентивный (Датив человеч.) 
 
Толкование: 
я обязан сделать X <сейчас> (если я это не сделаю,будет плохо) 
я не могу думать: 'если я не хочу этого, я не сделаю это' 
я сделаю это 
 
Комментарий: 
Как  показывают  приведенные  выше  примеры,  изолированный  инфинитив  агентивных 
глаголов может также использоваться для указания на то, что некоторое лицо обязано не-
что  сделать  и  для  побуждения  некоторого  лица  (обычно  того  же  самого)  к  выполнению 
своих  обязанностей.  Трудно  понять,  если  оставить  в  стороне  интонационные  различия, 
как отличить предложения с инфинитивом обязанности ('обязан') от предложений с инфи-
нитивом  команды.  Впрочем,  кажется,  что  инфинитивы  команды  в  действительности  не 
сочетаются с адвербиальными зависимыми, в особенности с препозитивными, в то время 
как инфинитивы обязанности крайне редко, если когда-либо вообще, выступают в предло-
жениях без каких-то зависимых и, в сущности, отдают предпочтение единицам препози-
тивным. К этому можно было бы добавить, что инфинитивы обязанности обычно имеют 
референцию к говорящему, и даже в тех случаях, когда они соотносятся с адресатом, все 
равно обязанность, по всей видимости, затрагивает также и говорящего. Часто подобного 
рода высказывания начинаются с предикатива пора или частицы ну, побуждающих гово-
рящего/адресата  к  действию,  и  передающих  сообщение  о  том,  что  настало  время  что-то 
сделать и что для этого нужно начать шевелиться. Тем самым идея 'обязанности' в них со-
четается с идеей 'побуждения' ('давай' или 'давай я'). 
 
НЕ ИЗВЕСТНО, ЧТО СЛЕДУЕТ ДЕЛАТЬ ИЛИ КАК 
 
Примеры: 
Но  что  делать?  что  делать?  —  с  отчаянием  говорил  он  себе  и  не  находил  ответа 
(Толстой). 
Что мне было делать? Как подать ей помощь? (Пушкин).  
Не уйти ли?.. Не подождать ли еще? (Достоевский). 
 
Структурная формула: 
Q + (Интонация специального вопроса) (Датив человеч.) Инфинитив агентивный 
 

 
120
Толкование: 
Мне следует сделать что-то (если я чего-то не сделаю, будет плохо) 
я не могу думать: 'если я не хочу этого, я не сделаю это'  
я не знаю, что мне следует сделать 
 
Комментарий: 
В  предложениях  такого  типа  говорящий  сообщает,  что  не  знает,  что  ему  нужно 
<с>делать или как (где «как» включает в себя также когда, где и др.). Очень часто такие 
вопросы бывают риторическими и передают смысл вроде 'почему я должен?'. Например: 
Может быть, все это хорошо; но мне-то зачем заботиться об учреждении пунктов 
медицинских, которыми я никогда не пользуюсь? (Толстой). 
 
— 'МНЕ НЕОБХОДИМО'  
НАСУЩНАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ 
 
Примеры: 
Пусть Аля не обижается, что не пишу ей сегодня отдельно, сейчас купать Мура, го-
товиться к завтрашнему иждивению, мыть голову, писать С. письмо — так, до глубо-
кой ночи. Сплю не больше пяти часов вот уже полгода (Цветаева). 
Нам ехать-то всего сорок километров (Окуджава).  
Мне ведь уезжать, — говорю я, — ты скамей, напишешь мне? (Окуджава). 
Ты не пей много, Федосеев, — говорит Карпов, — тебе машину вести (Окуджава). 
 
Структурная формула: 
(Датив человеч.) Инфинитив агентивный 
 
Толкование: 
X делает/сделает Y 
X не может думать: 'если я не хочу этого, я не сделаю это' 
 
Комментарий: 
Мы уже раньше видели, что инфинитивы агентивных глаголов могут передавать значе-
ние текущей обязанности ('я/ты обязан сделать X; пора делать X'). Предложения рассмат-
риваемого здесь типа передают похожее значение, но подразумевают еще меньшую сте-
пень контроля над событиями. По существу различие между первыми и вторыми опреде-
ляется разницей в смыслах между 'мне следует (я обязан)' и 'мне необходимо (я должен)'. 
Поскольку обе конструкции имеют одну и ту же синтаксическую (структурную) формул}', 
можно было бы считать, что они в действительности образуют один класс. Тем не менее я 
полагаю, что есть много достаточно убедительных доводов в пользу того, чтобы рассмат-
ривать эти конструкции как представляющие отдельные самостоятельные типы. 
Во-первых, предложения обязанности обычно начинаются с побудительной частицы ну 
(или  с  другого  аналогичного  языкового  элемента)  и  побуждают  к  действию,  между  тем 
как  предложения  необходимости  не  имеют  такого  «побудительного»  значения.  Во-
вторых, значение 'обязан', но не 'необходимо', очевидным образом содержится в вопроси-
тельных предложениях с дательным падежом субъекта, таких, как, например, Что мне де-
лать? Отсюда следует, что, по крайней мере некоторые предложения обязанности долж-
ны быть отделены от предложений необходимости. В-третьих, отрицательные предложе-
ния с дативом субъекта, такие, как Ни пройти ни проехать 'нельзя пройти', очевидно оз-
начают,  что  некую  вещь  невозможно  сделать,  а  не  то,  чтобы  ее  не  нужно  было  делать. 
Этот факт является еще одним свидетельством того, что смысл 'обязан' следует признать 
отдельным грамматическим значением русского языка, а не просто считать его контекст-
но обусловленным вариантом некоторого, точно не определенного, модального значения. 
Любопытен  в  этой  связи  пример  двух  стоящих  рядом  предложений,  инфинитивные 
предикаты которых имеют явно разные модальные значения: 

 
121
Все уже видят, что вместе нам не жить ('не можем', 'невозможно').  Так и не тянуть 
взаимное обременение ('не следует', 'не должны') (Солженицын). 
 

жүктеу/скачать 2,4 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: