Гак  В.  Г.  Высказывание  и  ситуация // Гак  В.  Г.  Языковые  преобразования.  М

 
193
единиц, перефразирование). В последнем случае на использование термина высказывание 
оказала влияние математическая логика. Хотя в математической логике нет однозначного 
определения  высказывания,  можно  заключить,  что  если  термины  традиционной  логики 
суждение или предложение делают упор на внутренней структуре сообщения (связь субъ-
екта и предиката), то высказывание отражает отношение сообщения к действительности в 
плане  его  истинного  значения  (истинность,  ложность,  необходимость,  возможность  и  т. 
п.)
1
. 
<…>  
Отличительные  качества  высказывания  связаны  с  характером  обозначаемого  (ситуа-
ции): предикативность — отличительное свойство высказывания — есть показатель соот-
несенности его с ситуацией, и, естественно, обладать ею может только высказывание — 
единица, референтом которой является не абстрагированный элемент ситуации (как у сло-
ва), а сама ситуация. Модальность отражает также специфические элементы ситуации: по-
зиции говорящих в речи, их отношения к сообщению и ситуации. 
Знаковый  характер  высказывания  подтверждается  и  сравнением  языка  с  другими  се-
миотическими  системами.  Так,  в  системе  дорожной  сигнализации  мы  называем  знаком 
сложное  обозначение  определенной  ситуации,  состоящее  из  обозначений  предметов,  а 
также  категориальных  символов («указание», «запрещение»  и  т.  п.),  значение  которых 
можно  сопоставить  с  индикативом  и  императивом — двумя  основными  модальностями 
простого предложения. Такой знак представляет собой продукт законченного семиотиче-
ского акта, и его аналогом в языке является не отдельно взятое слово, но высказывание. 
Используя терминологию Бюиссанса, Прието предлагает термин знак сохранить за словом 
(и,  соответственно,  значимой  частью  дорожного  сигнала),  а  высказывание,  так  же  как  и 
дорожный знак в целом, обозначить термином сема. Это предложение не представляется 
удачным ввиду того значения, которое термин сема приобрел в современном языкознании 
(«элементарная единица плана содержания»), а также непривычного использования слова 
знак для обозначения «части знака» в неязыковых семиотических системах. Но разграни-
чение двух типов знаковых единиц — полной, представляющей собой результат акта се-
миозиса, и частичной, являющейся «полуфабрикатом» для полных знаков, представляется 
необходимым. 
В  связи  с  этим  некоторые  лингвисты  склонны  обозначать  высказывания  как  «сверх-
знаки» или сложные знаки. 
Такая трактовка соотношения высказывания, с одной стороны, и морфем, синтаксем и 
лексем — с другой, допустима, если считать слова и морфемы самостоятельными знаками 
коммуникации и видеть в высказывании лишь сочетание этих знаков. Между тем, в язы-
ковой  реализации,  в  речи  не  только  часть  определяет  целое,  но  целое  определяет  часть. 
Здесь проявляется общее соотношение между целым и его элементами: сочетаясь в целое, 
части  не  остаются  неизменными,  но  приобретают  новые  свойства,  которыми  вне  целого 
они обладают лишь потенциально. Части выступают как элементы целого. Попадая в вы-
сказывание, слово утрачивает свои контуры, оно превращается в часть фразы, трансфор-
мируется в новую единицу — элемент высказывания, с помощью которого высказывание 
описывает ситуацию. Эта трансформация слова (единицы низшего уровня) под влиянием 
высказывания (единицы высшего уровня) проявляется в известных сдвигах значения сло-
ва в речи («контекстуальные значения»), в случаях его десемантизации (более частых, чем 
это обычно отмечают), в создании фразеологизмов. Если с точки зрения языковой статики 
основными элементами языка являются слова, морфемы, синтаксические конструкции, с 
помощью которых строятся высказывания, то с точки зрения динамики языка — речи — 
картина  представляется  как  раз  обратной.  Важнейшей  единицей  является  высказывание, 
поскольку  именно  оно  является  коммуникативно  значимым,  имеет  точный  референт — 
ситуацию — не представляющий собой результат условного языкового членения. По от-
ношению к высказыванию слова, морфемы и тому подобные элементы, служат строитель-
ным  материалом.  Взятые  в  отдельности,  они  лишены  коммуникативной  функции  и  пря-
мой соотнесенности с объективной реальностью. Эти элементы лишь приблизительно на-
мекают на определенный сектор опыта, являясь лишь «техническим средством <…>, при-
чем они могут взаимозаменяться с другими элементами и объединяться с ними в единую 

 
194
открытую систему употребления. В связи с этим именно с точки зрения реального функ-
ционирования языка знаком в языке следует считать высказывание. Более обоснованной, 
следовательно, представляется точка зрения некоторых  итальянских лингвистов, опреде-
ляющих высказывание <…> как знак, а слова как «подзнаки» <…>. 
<…> 
К какому же уровню следует относить высказывание как единицу языка? 
Уровни (ярусы, планы) в языке выделяются с точки зрения разных подходов к описа-
нию языка. С точки зрения взаимосвязи языковых структур с неязыковыми Хэллидей вы-
делил  три  основных  уровня:  субстанциональный  (связь  языковых  форм  с  материальной 
звуковой субстанцией); формальный (уровень внутриязыковых единиц и категорий) и се-
мантический (связь языковых форм с внеязыковой ситуацией). 
С точки зрения этапов членения речевого потока различают фонемный, морфологиче-
ский, лексический, синтаксический уровни, в основном соответствующие основным под-
системам языка. 
С точки зрения взаимосвязи элементов языка различают синтагматический и парадиг-
матический план. 
И, наконец, с точки зрения реализации различаются уровни системы языка, нормы язы-
ка, нормы речи и индивидуальной речи. 
Разрабатывая теорию высказывания, чешские лингвисты двояким образом решали во-
прос о том, к какому уровню оно относится. О. Лешка различает два ряда соотноситель-
ных уровней: уровни абстрактных структур и уровни манифестации этих структур, на ко-
торых располагаются соответствующие структурные и функциональные единицы: 
текст                       — энунциация 
предложение          — высказывание 
слово                       — наименование 
С другой стороны, Трнка вводит высказывание в особый суперсинтаксический уровень, 
который  он  помещает  над  фонологическим,  морфологическим  и  лексическим.  Основная 
ошибка чешских лингвистов, по нашему мнению, заключается в том, что как бы они ни 
ставили высказывание по отношению к предложению — параллельно с ним (Лешка) или 
над ним (Трнка) — они рассматривают высказывание прежде всего как единицу синтак-
сического  порядка.  Это  логично  вытекает  из  того,  что,  начиная  еще  с  Матезиуса,  праж-
ские языковеды отграничивали высказывание от предложения прежде всего на основании 
тех  сторон  в  его  организации,  которые  в  конечном  счете  связаны  с  его  синтаксической 
структурой (актуальное членение, прономинальная субстанция и др.). Однако специфика 
высказывания, как высшего уровня номинации, не связана лишь с синтаксическими осо-
бенностями предложения, но охватывает и всю его лексическую организацию во взаимо-
действии  с  синтаксической.  Система  внутренних  структурных  правил  высказывания,  о 
которых  писали  сами  пражцы,  распространяется  на  все  уровни  языка.  С.  Карцевский  в 
указанной выше работе высказывание («фразу», по его терминологии) относит к «лекси-
ческому» уровню, который располагается над фонологическим, морфологическим и син-
таксическим и в котором переплавляются слова и конструкции. Если термин, предложен-
ный Карцевским, не вполне удачен, то сама мысль о «переплавке» в нем единиц различ-
ных уровней заслуживает внимания. 
Значения  форм  и  слов  определяется  на  основании  различных  приемов  (дистрибуции, 
трансформация) и др., так или иначе восходящих к анализу синтагматических или пара-
дигматических отношений. Значение высказываний определяется непосредственно связью 
его  с  данной  ситуацией,  на  основании  анализа  отношений  между  планом  выражения  и 
планом содержания. Высказывание находится, таким образом, на уровне интеграции всех 
различных других уровней, выделяемых в процессе анализа языка, на уровне завершенно-
го семиотического акта (семиозиса). Такой уровень называли семиотическим (Ельмслев), 
символическим (Сепир, Гринберг), видимо, сходное содержание вкладывает Бенвенист в 
понятие «категорематический» уровень и Хэллидей в  «семантический»  уровень.  По от-
ношению  к  высказыванию,  как  к  единице  этого  уровня,  слово,  морфемы,  конструкции, 
интонационная структура — суть фигуры — асимметричные многозначные элементы зна-
кового типа. Если слова и грамматические элементы обычно бывают многозначными, то 

 
195
высказывание  всегда  однозначно,  хотя  одна  и  та  же  внеязыковая  ситуация  может  быть 
обозначена рядом синонимических знаков-высказываний. Гибкость языка обеспечивается 
тем, что с помощью многозначных элементов низшего уровня может быть создан ряд од-
нозначных, но синонимических между собой элементов высшего уровня. 
На основании вышеизложенного можно отметить следующие особенности семиотиче-
ского  уровня:  а)  связь  с  ситуацией,  б)  взаимодействие  всех  внутриязыковых  уровней,  в) 
возможность множественного отображения одной и той же ситуации, в связи с чем перво-
степенное значение приобретает проблема выбора. 
 
С и т у а ц и я . Референтом высказывания является ситуация, то есть совокупность эле-
ментов,  присутствующих  в  сознании  говорящего  в  объективной  действительности  в  мо-
мент «оказывания» и обусловливающих в определенной мере отбор языковых элементов 
при формировании самого высказывания. Аспекты ситуации многообразны, и необходи-
мость их отражения порождает различные специфические функции языка. Известно, что 
Р. Якобсон различал шесть основных языковых функций: денотативную, эмотивную, ко-
нативную,  фатиче-скую,  метаязыковую  и  поэтическую.  Эти  компоненты  коммуникации 
неравноценны в различных актах коммуникации. Так, возможны акты речи без специаль-
ных фатических или метаязыковых компонентов. В других случаях на первый план выхо-
дит поэтическая функция. Но наиболее существенной является денотативная функция, от-
ражающая связь высказывания с референтом, ибо нельзя говорить, не говоря о чем-то. И 
даже в тех случаях, когда люди говорят не для того, чтобы передать информацию, но для 
поддержания  самого  общения,  они  все-таки  говорят  о  чем-либо.  Структура  денотата  со-
ставляет ядро речевой ситуации. Было бы неверно, однако, видеть знаковую, номинатив-
ную функцию высказывания (предложения) лишь в отражении структуры денотата и про-
тивопоставлять ее коммуникативной функции как «незнаковой». Высказывание обознача-
ет не только предметные отношения, как они представляются говорящему, но и информи-
рованность  собеседников  (отражаемую  актуальным  членением)  и  позицию  говорящего 
(отражаемую категориями модальности). Характерно, что некоторые проявления актуаль-
ного членения и модальности могут быть обозначены графически (знаки препинания, вы-
деления).   Интонация   логического   выделения   также   выполняет функцию обозначе-
ния.  Более точно  было  бы  видеть  во  всех  аспектах  структуры  высказывания  номинатив-
ную функцию, различая внутри нее денотативную и коммуникативно-модальную. 
О б щ а я   с т р у к т у р а   с и т у а ц и и .  Ситуация есть отрезок, часть отражаемой в языке 
действительности, то есть движущейся материи. В объективной реальности человеческое 
сознание выделяет прежде всего устойчивые объекты — субстанции. Но взятый в отдель-
ности материальный объект не образует еще ситуации: о нем нельзя сказать, что он суще-
ствует.  Ситуация  образуется  в  результате  координации  материальных  объектов  и  их  со-
стояний. Существуют две общие формы такой координации, пространство и время. <…> 
Подобная  структура  ситуации  (объекты-субстанции + координация  их  состояний  или 
отношения между ними) объясняет наличие в естественных языках двух взаимно проти-
вопоставленных основных разновидностей языковых элементов — имени и глагола. Имя 
выражает субстанции, глаголы в принципе — координации. Это противопоставление мо-
жет относиться к разным уровням. В одних языках оно носит отчетливый морфологиче-
ский характер, в других оно проявляется на синтаксическом уровне — в различии между 
синтаксическим субъектом и предикатом. 
Но сама координация, как мы видели, может носить временной или пространственный 
характер. В первом случае воспринимающий ситуацию человек отмечает изменения в со-
стояниях объекта и явлениях, замечает, как изменяется объект. Это состояние объекта мо-
жет отмечаться как противопоставление (замещение) его возможному другому состоянию. 
Например, говоря собака легла, мы отмечаем изменение в ее состоянии (ранее она могла 
стоять, сидеть или бежать). Говоря собака спит, мы отмечаем ее состояние как противо-
поставление другому возможному состоянию (...спит, а не бодрствует). 
При  пространственной  координации  данный  объект  определяется  не  по  отношению  к 
своему иному потенциальному состоянию, а по отношению к другому объекту. Например: 
Собака находится возле будки, Собака принадлежит Павлу — в обоих случаях отмечает-

 
196
ся связь между данным и каким-то иным объектом. Временная и пространственная коор-
динации — единственный способ включить объект в ситуацию, заставить его «существо-
вать». Но вместе с тем между ними имеется важное различие. Временная координация ус-
танавливает  отношения  между  состояниями  данного  объекта,  вне  связи  его  с  другими 
объектами. Пространственная координация обязательно требует наличия второго объекта, 
относительно которого характеризуется первый. 
Это  фундаментальное  различие  ситуаций  отразилось в  формах мышления и в формах 
языка.  В  логике  различаются  два  типа  предикатов:  одноместные  предикаты-свойства 
(функция от одной переменной) и многоместные предикаты-отношения (функция от двух 
и более переменных). Что касается форм языка, то, как отмечает Ч. Хоккетт в той же ста-
тье, можно предполагать, что во всех языках имеется различие между предикациями с од-
ним референтом (объектом), типа Mary is singing, и с двумя референтами, типа John struck 
Bill. Предположительную оговорку Хоккетта можно снять, поскольку различие этих двух 
типов предикаций связано с общим различием временных и пространственных координа-
ции. 
Разумеется в каждой реальной ситуации обнаруживаются и временные, и пространст-
венные координации, но, строя высказывание, говорящий может выделять какой-либо оп-
ределенный  тип  координации,  либо  оба  типа  одновременно  в  разных  соотношениях.  В 
связи с этим можно различить три типа ситуации: 
а)  ситуация-манифестация (проявление) с преобладанием временной координации; 
б)  ситуация-отношение с преобладанием пространственной координации; 
в)  смешанные ситуации, в которых представлены — в разных пропорциях — оба типа 
координации. 
В лингвистическом плане первый тип ситуация-проявление выражается в сказуемых — 
непереходных глаголах, обозначающих характеристику, действие или состояние: «человек 
спит», «ест». В наиболее общей форме ситуация-проявление выражается в глаголе быть, 
который является субстратом всех остальных непереходных предикатов. 
Ситуация-отношение лингвистически выражается в переходных и обстоятельственных 
сказуемых: Дело касается его, Он имеет друзей. Наиболее общей формой выражения от-
ношения является глагол иметь. 
Смешанный тип координации выражается глаголами, которые могут употребляться без 
объекта, но в данном случае не имеют таковой. Например: «Собака лежит у будки», «Он 
идет к дому», «Мальчик читает книгу», «Мастер красит забор». 
Оба основных типа ситуации могут восприниматься в статике или в динамике, в связи с 
чем формируются четыре основных лексико-семантических типа предиката: 
___________Манифестация (субъект)   Отношение (субъект и объект) 
Статика___________быть______________________иметь____________ 
Динамика___________идти______________________делать____________ 
Таблица  показывает  семантическую  родственность  предикатов  соседних  полей.  Не 
случайно  глагол  иметь  рассматривают  как  связку,  перевернутый  глагол  быть.  Глаголы 
идти и делать оба процессуальны и могут взаимозаменяться при погашении объективной 
валентности у глагола делать (ср. делаться и происходить). 
Различие между временной и пространственной осями восприятия координации реаль-
ности весьма существенно, так как даже при обозначении одних и тех же элементов си-
туации, в зависимости от индивидуальной психологической установки либо от стереотип-
ных  установок  данного  языка  говорящие  могут  обращать  внимание  либо  на  отношения 
объектов, либо на их проявление. Объекты-субстанции и координации образуют элементы 
ситуации.  Любую  координацию — временную  или  пространственную — мы  называем 
процессом. Процесс, таким образом — основной динамический элемент ситуации, и «сло-
ва, обозначающие процессы, как правило, обозначают и те ситуации, которые возникают в 
результате этих процессов»
1
. 
Это понимание процесса шире того, которое придается ему некоторыми авторами, про-
тивопоставляющими  процесс  как  изменение  в  состоянии  субстанций  самому  состоянию 
этих субстанций (вне идеи изменений). В этом случае процесс понимается лишь как ма-
нифестация (проявление). <…> 

 
197
В других работах, напротив, процесс отождествляется с действием и, следовательно, с 
простым  глагольным  сказуемым.  В  иных  случаях,  напротив, «процесс  определяется,  как 
изменение самого субъекта, протекающее внутри него ("существовать", "спать", "сердить-
ся") и противопоставляется активным действиям и движениям»
3
. При восприятии и опи-
сании процесса получаемая информация перерабатывается и упорядочивается с помощью 
лингвистических  категорий,  для  которых  язык  создал  типизированные  средства  выраже-
ния. Можно отметить следующие аспекты и связи процесса: 
—  Внутреннее  содержание  процесса: манифестация  или  отношение  в  их  разнообраз-
ных  модификациях  и  сочетаниях;  обычно  выражается  глагольной  лексикой,  иногда — в 
сочетании с обстоятельствами. 
—  Отношение  процесса  к  субстанции,  принимаемой  за  исходную  точку    процесса.   
Эта  субстанция   образует  грамматический   субъект (resp. подлежащее), по отношению к 
которому номинант-процесс выступает как предикат (сказуемое). 
—   Отношение      процесса    к      другим      субстанциям      (при      ситуации-отношении). 
Лингвистически эти субстанции выступают в форме дополнений или предметных обстоя-
тельств. 
—  Отношение к процессу со стороны участников коммуникации. 
—  Отношение процесса во времени к моменту речи. 
—   Отношение  процесса к  его результату,  внутреннему  пределу. Последние три от-
ношения в языке отражаются в категориях модальности, времени и вида, которые обычно 
выражаются с помощью морфологических средств. 
—  Отношение  способа  осуществления  процесса  с  точки  зрения  качественно-
количественной    стороны    к    другим    возможным    способам,  лежащее  в  основе  обстоя-
тельства образа действия (гезр. наречия). 
—  Отношение  процесса  к  другим  процессам.  Оно  лежит  в  основе  логико-
грамматических отношений причины, условия, следствия, цели и т. п.; основным средст-
вом выражения их является придаточное предложение. 
Смысловое  различие  трех  типов  обстоятельств  (внутреннее — качественно-
количественное, отношение к другим субстанциям и отношение к другим процессам) оп-
ределяет  различие  основных  структур,  служащих  для  их  выражения  (наречия,  предлож-
ные обороты с существительными, придаточные предложения). В процессе развития и ис-
пользования языка происходят постоянные взаимозамены и сдвиги средств выражения. В 
связи с этим классификация компонентов ситуации неизбежно отличается от классифика-
ции членов предложения, хотя и лежит в ее основе. В последней решающую роль играют 
формальные критерии, в связи с чем прямое дополнение отделяется от косвенных, а об-
стоятельства группируются несколько иначе. 
Отношение высказывания к ситуации. <…> 
Особенность соотношения языковой формы и ситуации заключается в том, что один и 
тот  же  объект  может  отражаться  несколькими  эквивалентными  формами.  Эквивалент-
ность форм доказывается также и тем, что от одной формы к другой можно перейти, сле-
дуя определенным правилам трансформации (переключения)
2
. Это совпадает с представ-
лениями материалистической теории информации
3
. Содержание информации может оста-
ваться  неизменным,  тогда  как  форма  отражения  определяется  спецификой  отражающей 
системы.  Отражающая  система  может  быть  изоморфной  (адекватной)  или  гомоморфной 
(приблизительной) моделью системы объектов. Языковая система относится к гомоморф-
ным моделям, которые отражают объекты приблизительно, ориентируясь лишь на некото-
рые более или менее произвольно выбираемые элементы. Различия в описании ситуации 
проявляются  в  выделении  разных  элементов,  разных  сторон  этих  элементов  и  разной 
группировки элементов. 
Выступая как наименование целой ситуации, высказывание является номинацией осо-
бого  рода,  весьма  отличной  от  лексической  номинации.  Осуществляясь  в  условиях  кон-
кретной коммуникации, высказывание как номинативная единица приближается по мно-
гим своим признакам к ситуативным дейктическим элементам языка. Основные черты вы-
сказывания: 

 
198
— С и т у а т и в н о с т ь . Анализ разговорной речи показал, что в реальной коммуника-
ции прямая номинация часто не имеет места и заменяется указанием. Ситуативность про-
является не только в наличии местоимений и артиклей, что обычно отмечается исследова-
телями,  но  и  в  употреблении  некоторых  разрядов  знаменательных  слов,  смысл  которых 
зависит от ситуации. Характерно, что при обычном изучении этих слов на «уровне языка» 
как словарных единиц исследователи просто не замечали их ситуативного характера. 
—   И з б и р а т е л ь н о с т ь .  Высказывание  не  может  дать  полного  описания  данного 
отрезка действительности со всеми его элементами, характеристиками,   связями,   отно-
шениями.   <…> Формируя предметно-логическую схему ситуации, говорящий может от-
бирать и группировать по-своему ее элементы.  Это, как отмечалось выше, позволяет опи-
сывать одну и ту же   ситуацию разными способами.     В  этом  отборе  проявляется  из-
бирательная    деятельность    отдельного  индивида  и  каждого  языка.  Избирательность  мо-
жет касаться обозначения отдельного элемента действительности. <…> 
Избирательность может выражаться и в выборе схемы всего высказывания. Предложе-
ния Бабочки летят на огонь и Огонь привлекает бабочек описывают одну и ту же ситуа-
цию,  но  по-разному  изображают  направленность  процесса.  В  первом  случае  «инициато-
ром»  действия  представлены  бабочки,  во  втором — огонь,  притягивающий  бабочек.  Та-
ким образом, наименование отрезков действительности и их дальнейшая аранжировка не-
посредственно связаны с тем, как мы представляем эту действительность. 
—   К о м п р е с с и я    и   и з б ы т о ч н о с т ь . В формировании высказывания большую 
роль  играет  пресуппозиция — совокупность  предварительных    знаний    собеседников    о  
предмете    речи.   Исследователи  отмечают  обычно  двоякую  роль  пресуппозиции
2
.  Она 
предопределяет  самое  появление  высказывания.  Так,  чтобы  сказать  Откройте  дверь, 
нужно  знать,  что  дверь  закрыта  и  что  в  помещении  находится  лицо,  способное  открыть 
его.  Она  предопределяет  истинность  или  ложность  высказывания.  Рассматривая  фразы 
Волк упал, Волк развелся, мы определяем, пишет Филмор, являются ли они «странными» 
или нет, скорее на основании того, что мы знаем о живом существе, обозначаемом словом 
волк нежели тем, что нам известно о лингвистических свойствах слова волк. Но пресуппо-
зиция играет и еще одну важную роль  в  организации  высказывания,   позволяя  устра-
нить    семантические  компоненты  высказывания,  известные  из  ситуации  собеседникам. 
Так, знание того, что стол обычно занимает вертикальное положение (стоит), позволяет 
нам опускать соответствующую сему, и формировать два синонимических высказывания: 
Стол стоит у окна и Стол находится у окна. Таким образом ориентировка на ситуацию 
и пресуппозиция позволяют прибегнуть к компрессии или же сохранить избыточность. В 
высказываниях  может  иметь  место  словесная  компрессия  (опущение  целых  номинаций), 
семическая компрессия (опущение сем в номинациях) и структурная компрессия (опуще-
ние связующих элементов). 
—   Н а п р а в л е н н о с т ь .  Высказывание  может  соотноситься  с  говорящим  (в  этом 
случае говорят об авторизации или эгоцентризме) либо с другим лицом,  заинтересован-
ным данным сообщением.  Эгоцентризм, никак не обнаруживающийся при анализе син-
таксических конструкций   предложения,   нередко  определяет  структуру  данного вы-
сказывания, настолько пронизывая его, что можно различать эгоцентрические и неэгоцен-
трические построения высказывания.  Возьмем, к примеру, причастность индивидуума к 
описываемым событиям, так называемый «третий синтаксический план» у И. Польдауфа. 
Гид может сказать экскурсантам в музее: «Это картина художника А, рядом с ней — кар-
тина  художника  В»  или: «Перед  вами  картина  А,  рядом  с  ней  вы  видите  картину  В».  В 
первом случае ситуация представлена как не связанная с собеседниками, во втором случае 
— с их точки зрения. 
—   И н ф о р м а т и в н о с т ь .  В  высказывании  отражается  характер  той  информации, 
которая запрашивается или сообщается при разговоре. Средства выражения информатив-
ности  различны:  вопросительные  конструкции,  выделение,  актуальное  членение  предло-
жения. 
—   Э ф е м е р н о с т ь . Высказывание обозначает конкретную ситуацию в  определен-
ный  момент.   Всякий  раз  оно  заново  организуется (хотя по одним и тем же принципам) 

 
199
и не закрепляется в языке. Вследствие этого в другом случае аналогичная ситуация может 
быть обозначена высказыванием иной структуры. 
—   У р о в н е в а я       и н т е г р а ц и я . Случайность наименования проявляется не только 
в относительно произвольном выборе номинанта (обозначаемого элемента ситуации и его 
аспекта), но и в случайном выборе номинанта, то есть формы обозначения. Один и тот же 
элемент ситуации может быть обозначен языковыми единицами разных уровней. В струк-
туре высказывания прослеживается взаимодействие абстрактной   синтаксической   струк-
туры   предложения   с   семантической структурой и актуальным членением высказыва-
ния. Это взаимодействие приводит к нейтрализации отдельных языковых элементов в вы-
сказывании. 
Если слова-наименования взятые в отдельности, не совпадают по объему, то, обозначая 
(разным способом и с разных сторон) один и тот же элемент в ситуации, они совпадают 
функционально. Это характерное обстоятельство связано с тем, что при интеграции слова 
в высказывание происходит процесс нейтрализации. При включении слова в словосочета-
ние или в предложение реализуются не все значения слова, а только то, которое непосред-
ственно  связано  с указанием  на  данный  объект.  Таким  образом,  два  разных  слова  с  раз-
личными значениями могут быть использованы для обозначения одного и того же элемен-
та объективной реальности, который находится как бы на пересечении проекций их зна-
чений.  Разумеется,  необходимо,  чтобы  в  значениях  обоих  слов  был  какой-либо  общий 
элемент. С точки зрения словарных значений различными являются слова человек и глаз. 
Но между ними есть отношения целого и части, что обусловливает возможность их ней-
трализации в некоторых контекстах: Человек уставился на дверь; Его глаза уставились на 
дверь. При изучении структуры высказывания речевая нейтрализация приобретает перво-
степенное  значение.  Речевые  соответствия  могут  отражать  различные  стороны  одного  и 
того  же  элемента  ситуации,  вследствие  чего  подлинный  инвариант  высказываний  уста-
навливается лишь на уровне ситуации (денотатов). 
В н у т р е н н я я   ф о р м а   в ы с к а з ы в а н и я .  <…> Установка — явление  индивиду-
альной  психики,  но  вместе  с  тем  она  лежит  в  основе  создания  привычек  и  стереотипов. 
Человек  не  может  самостоятельно  и  оригинально  перерабатывать  все  встречающиеся  в 
жизни  ситуации.  Это  тем  более  свойственно  обыденному  речевому  общению,  при  кото-
ром достаточно в общем виде указать на ситуацию и ее элементы. Если принять во вни-
мание социальный характер акта речи, то станет понятной тенденция языковой установки 
к  превращению  в  стереотип.  Постепенно  у  всех  членов  данного  языкового  коллектива 
создаются стереотипные установки, которые определяют единообразный способ членить 
объективную реальность и те черты, которые воспринимающий в первую очередь замеча-
ет в предметах и ситуациях и кладет в основу наименования. Стереотипы значительно об-
легчают процесс общения. Однако они не устраняют полностью возможность индивиду-
альных  установок,  и  различие  между  первыми  и  вторыми  и  создает  психолингвистиче-
скую основу для литературного и языкового творчества. 
Проблему внутренней формы и различия языков обычно рассматривали с точки зрения 
отдельного слова. Между тем, в силу того, что установка определяет целостный подход к 
построению фраз, следует говорить и о «внутренней форме» высказывания. Отмечаются 
следующие  особенности  внутренней  формы  высказывания  по  сравнению  с  внутренней 
формой слова. 
1)   Слово   может   быть   мотивированным   или   немотивированным. Высказывание, 
как все сложные единицы языка, почти всегда мотивировано, и, следовательно, обладает 
внутренней формой. 
2)  Внутренняя форма слова устойчива. В процессе коммуникации говорящий сравни-
тельно редко создает новые частичные номинации (неологизмы) с новой внутренней фор-
мой, обычно он использует уже готовые   лексические   единицы   с   уже   данной   внут-
ренней   формой. Внутренняя форма высказывания — подвижна, она заново создается в 
каждом новом акте коммуникации. 
3)  Внутренняя форма слова может основываться лишь на одном из признаков объекта. 
Внутренняя форма высказывания обычно содержит указания на признаки ряда элементов 
ситуации и соотношения между ними.   Внутренняя форма высказывания  отражает:   а)  

 
200
отбор обозначаемых элементов ситуации;  б) способ обозначения этих  элементов; в) тип 
устанавливаемых отношений между ними. 
Традиционный наивный взгляд на языки утверждал, что различие между языками сво-
дится к смене названий одних и тех же предметов. 
<…> 
Огромное значение имеет то обстоятельство, что при описании действительности гово-
рящие на разных языках, в силу установки, отражают разный опыт. Это проявляется в от-
боре  разных  элементов  и  наименовании    последних,   исходя    из   их    разных    аспектов.   
Именно  вследствие  этого  одни  и  те  же  формальные  средства  (слова,  конструкции)  по-
разному используются в разных языках. Отмеченные различия обнаруживаются сразу, как 
только от сравнения отдельных слов и форм мы переходим к сравнению целых высказы-
ваний. 
Внутренняя форма, избирательность языка связана с вероятностным характером языко-
вой системы, которая, как известно, свойственна и его внешней звуковой форме. 
В области звуковой системы ни один язык не реализует всех возможных противопос-
тавлений, ограничиваясь некоторым набором дифференциальных признаков — особым в 
каждом языке. Чрезвычайное нагромождение этих признаков осложнило бы систему и за-
труднило бы пользование языком
1
. Точно так же и при номинации язык не выделяет всех 
возможных свойств, аспектов, качеств денотата. Каждый язык ограничивается и здесь, в 
области  внутренней  формы,  определенным  набором  дифференциальных  признаков,  так 
что один и тот же денотат может обозначаться на основании разных признаков разными 
словами.  Отбор  этих  признаков,  исключительно  важный  с  точки  зрения  формы  языка, 
оказывается несущественным с точки зрения идентификации денотатов в процессе обще-
ния.  Исследование  закономерностей  отбора  этих  признаков  необходимо  для  создания 
полной модели языкового синтеза. 
 
 

жүктеу/скачать 2,4 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: