№№10-12(55-57), қазан-желтоқсан, октябрь-декабрь, October-December, 2014
Зерттеу жұмысының ғылыми жаңалығы мыналар
жүктеу/скачать 4,6 Mb. Pdf көрінісі
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Ключевые слова
- Key words
Зерттеу жұмысының ғылыми жаңалығы мыналар: - Саурамат – сарматтардың қалыптасқан алғашқы отаны, Сыр мен Арыс өзендерінің бойы; - Б.д.д. І мыңжылдық пен б.д. алғашқы ғасырларындағы Сыр мен Арыс бойындағы археологиялық мәдениеттерді, тек сақтар ғана емес, сондай-ақ саурамат – сарматтар да жасаған; - Кангюй мемлекетінің негізін саурамат – сарматтар мен олардың ұрпақтары – кангар-печенегтер құраған; - Сырдың Арал теңізіне құяр сағасындағы Ұйғарақ пен Оңтүстік Оралдағы саурамат зираттарындағы жерлеу қабыры мен салты, отырықшы-егінші және көшпелі, жартылай көшпелі мал өсірушілер мәдениеттерінің синкреттік дамуының нәтижесі; - Орта Азияда, антропологиялық типі полиморфизмді болып келетін дравидтер өмір сүрген; - Шорнақтөбе, Жөйнек, Шөлтөбе, Шойтөбе, археологиялық ескерткіштерін қалдыруға түркілер қатысқан, ал, бұл археонимдер, түркі этнонимдерінің негізінде пайда болған. Оңтүстік Қазақстанның археологиялық ескерткіштерін алғаш рет топонимиялық немесе модификацияланған топонимиялық әдіспен зерттеудің өзі ғылыми жаңалық болып табылады. Әдебиеттер 1 Попова В.Н., Байтанова Б.А. Казахские народные названия археонимы Южного Казахстана. Материалы общесаюзной конференции «Наука об именах». – М., 1980. 2 Подушкин А.Н. Арысская культура Южного Казахстана. IV в. до.н.э. – VI в. н.э. – Туркестан, 2000. – С. 118-130. 3 Байпаков К.М. Средневековая городская культура Южного Казахстана и Семиречья. – Алма-Ата: Наука, 1986. – С. 23. 4 Байпаков К.М. Культ барана у Сырдаринских племен. Археологические исследования древного и средневекового Казахстана. – Алма-Ата: Наука, 1980. – С. 39, 41-42 №№10-12(55-57), қазан-желтоқсан, октябрь-декабрь, October-December, 2014 ISSN 2307-020X Elorda ġylymi habaršysy – Naučnyj vestnik stolicy – Scientific messenger of the capital ______________________________________________________________ 159 5 Бернштам А.Н. Проблемы древней истории и этногенеза Казахстана. – Алма- Ата, 1949. – С. 83. Резюме В Казахстане начислено много памятники всего времени эпохи, в ряду из-них находится все археологические памятники на Южном Казахстане. Надо выяснить откуда и какие этносы оставили все эти археологические памятники и археологические топонимы. Ключевые слова: археология, этнос, топоним. Summary The monuments of all time of epoch are charged extra in Kazakhstan much, among is all archaeological monuments on South Kazakhstan. It is necessary to find out from where and what ethnoss left all these archaeological monuments and archaeological toponyms. Key words: archaeology, ethnos, toponym. УЗБЕК Адилжан Мухитулы, ученик 10 «А» класса средней школы имени Т. Рыскулова, район Т. Рыскулова, Жамбылская область, Республика Казахстан Руководитель: АЛДАБЕРГЕНОВА Лаззат Маракимовна, учитель русского языка и литературы средней школы имени Т. Рыскулова, район Т. Рыскулова, Жамбылская область, Республика Казахстан «МОИМ СТИХАМ ВСЕГДА БУДЕТ ХОРОШО!» В настоящее время творчество Марины Цветаевой становится все больше популярным не только в России, но и на Западе. В 1982 году в Лозанне состоялась первая цветаевская конференция, собравшая цветаеведов из многих стран. Все больше и больше ее произведений публикуются и переводятся. Среди поклонников Цветаевой можно назвать Иосифа Бродского и Сьюзен Зонтаг. В Нью-Йорке и Бостоне публичное чтение ее стихов собирает большие аудитории. В России растет число исследователей ее творчества. В Москве организованы экскурсии по памятным местам, связанным с жизнью поэта. Группы туристов, молодых и старых, посещают московскую квартиру Цветаевой, оставляя на стенах строчки ее стихов, как это делала она. Сама Цветаева отмечала, что не принадлежит своему времени, что поэт принадлежит не времени, а временам, не стране, а странам. Но чем вызвано такое воскрешение? Что означает усиливающийся интерес к ее поэзии? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно обратиться к тому, что мы имеем на сегодняшний день. Растущая масса беллетристических книг детективного характера заполнила литературу, придавила ее тяжестью пустых слов. В наши дни литература, а вместе с ней и поэзия, перестала быть духовной. Обстановку, духовную атмосферу России после развала Советского Союза можно в какой-то мере сравнить с послеоктябрьской. Резкий переход, изменение общественных ценностей порождают потерянность человека, личности в водовороте событий, тем самым, лишая эту личность возможности следовать прежнему. Оторванные от культурной традиции предков, люди в совокупности создают новую «культуру», душат самих себя. В такие переходные периоды, периоды кризиса, №№10-12(55-57), қазан-желтоқсан, октябрь-декабрь, October-December, 2014 ISSN 2307-020X Elorda ġylymi habaršysy – Naučnyj vestnik stolicy – Scientific messenger of the capital ______________________________________________________________ 160 обусловленные развитием цивилизации вообще, духовная подпитка становится просто необходимой, как воздух в безвоздушном пространстве. Цветаева отличалась обостренным вниманием к народу. Она верила в его силы, видела в нем хранителя культуры. Он – единственный, творящий историю, что подтвердилось множеством примеров. Только сам народ может вывести себя из бездны, найти тот истинный путь, который, в конце концов, приведет его к благополучию и вершинам духа. Имя Марины Цветаевой, крупнейшего поэта ХХ века, в последние десятилетия стало широко известно мыслящему читателю. Появилось много исследований её творчества. Тем не менее, о так называемых «русских» поэмах Цветаевой написано немного, хотя именно в них отразились истинно народные характеры, преисполненные величия духа и тех нравственных ценностей, которые стали утрачиваться в современном обществе. Следует отметить, что в работе чувствуются характерные стилевые особенности языка Марины Цветаевой, что свидетельствует о глубоком проникновении автора в ее поэтический мир. В целом, работу отличает эмоциональность, оригинальность мышления, доказательность, чистота языка. «Моим стихам, как драгоценным винам // настанет свой черед». Кажется, никто, из писавших о Цветаевой не удержался, чтобы не привести эти строки. В самом деле, трудно придумать более верно, символически, по-цветаевски звучащее предвидение. Цветаева отличалась обостренным вниманием к народу. Она верила в его силы, видела в нем хранителя культуры. Он – единственный, творящий историю, что подтвердилось множеством примеров. Только сам народ может вывести себя из бездны, найти тот истинный путь, который, в конце концов, приведет его к благополучию и вершинам духа. Именно в этом видела Цветаева свою цель. Если в детстве и юности ее жизнь отличалась внешней устроенностью, то после, особенно с весны 1917 года, для нее наступил трудный период. Беззаботные, быстро промчавшиеся времена, когда можно было позволить себе жить тем, чем хотелось, отступали все дальше в прошлое. Быт, отличавшийся крайней неустроенностью, стремительно занимал свое место в жизни поэта. «Из истории не выскочишь» – позднее констатирует она. Для Цветаевой всегда была дорога личная, не подверженная внешним влиянием жизнь. («Вся моя жизнь – роман с собственной душой»). Однако не стоит думать, что она оставалась безучастной к бурным событиям того времени. Доказательства этому – дневниковые записи 1917-1921 годов, позднее получившие название «Земные приметы». Они бесценны как документальное свидетельство о времени, когда, по остроумному замечанию А. Белого, торжество материализма ознаменовалось почти полным отсутствием материи. «Москва 1918-1921 гг. – Что встает? Раньше всего – заборы. У большевиков, вообще роман с заборами: или ломать или украшать загадочными письменами… Символическая страсть к стене: пределу. – Стена партийности». Каким бы ни было ее отношение к революции, «страсть к пределу» не могла не вызывать у нее отвращения, у нее, наделенной безмерностью. Долгое время советские литературоведы удивлялись: кому же, как не Цветаевой, с ее вечным бунтарством, приветствовать революцию. Ответ можно найти в ее словах о Бальмонте: он «как истый революционер, - час спустя революции, в первый час stabilite (стабилизация – фр.) ее оказался против». Революция отняла у нее все, неизвестно куда забросила мужа, убила дочь, лишила дома, а вместе с ним и уюта. До революции Цветаева критиковала царский режим. В то время как у нее были оговорки насчет Февральской революции и Керенского, все же она, по существу, осталась в своем №№10-12(55-57), қазан-желтоқсан, октябрь-декабрь, October-December, 2014 ISSN 2307-020X Elorda ġylymi habaršysy – Naučnyj vestnik stolicy – Scientific messenger of the capital ______________________________________________________________ 161 собственном личном мире. Весь ужас заключался в том, что теперь она не могла больше избегать большевистской действительности: голода и холода, всевластия государства над личностью, грубости и жестокости. С самого начала она ненавидела все это за ограничение свободы ее как человека, как поэта. Новый год я встретила одна. Я, богатая, была бедна, Я, крылатая, была проклятой. Горечь в душе – горечь в стихах. Но присущие ей врожденная жизнерадостность, юмор, умение расправляться с житейскими неурядицами, и, наконец, «презрение к платью плоти – временному!» не покидали ее и на этот раз. Вот какой увидел ее Илья Эренбург вскоре после ее возвращения в Москву (ноябрь, 1917): «Поразительным в выражении ее лица было сочетание надменности и замешательства. Ее осанка была гордой – откинутая назад голова с очень высоким лбом, но замешательство выдавали ее глаза, большие и беспомощные, как будто невидящие». Атмосфера опасности, напряжения и вызова, повисшая тогда под Москвой, некоторым образом устраивала Цветаеву, отдаляя от банального существования. Возможно, здесь она усматривала некий оттенок романтизма; в этом хаотичном мире борьба за выживание превосходила все остальное, придавая никогда не покидавшим ее темам любви и смерти особое значение. Послушаем ее: «Мой день: встаю – верхнее окно еле сереет – холод – лужи – пыль от пилы – ведра – кувшины – тряпки – везде детские платья и рубашки. Пилю. Топлю. Мою в ледяной воде картошку, которую варю в самоваре. (Долго варила в нем похлебку, но однажды засорила пшеном так, что потом месяцами приходилось брать воду сверху, снимая крышку, ложкой, - самовар старинный, кран витиеватый, не вывинчивающийся, ни шпилькам, ни гвоздям не поддавался. Наконец кто-то как- то выдул.) Самовар ставлю горячими углями, которые выбираю тут же из печки. Хожу и сплю в одном и том же коричневом, однажды безумно севшем, бумазейном платье, шитом весной 17-го года за глаза, в Александровке. Все прожжено от падающих углей в папирос. Рукава, когда то на резинке, скручены в трубу и заколоты булавкой». Эта выдержка из записей тех лет лучше всего подтверждает наши слова о том, что революцию Цветаевой любить было не за что. Однако, читаем дальше: «Не записала самого главного: веселья, остроты мысли, взрывов радости при малейшей удаче, страстной нацеленности всего существа – все стены исчерканы строчками стихов…». Значит, есть и другая сторона. О ней нам и предстоит поговорить. «Последней вещью, которую писала в России» назвала Марина Ивановна поэму «Переулочки» (апрель 1922 года). В какой-то мере эта поэма была поэмой – прощанием, прощанием с Москвой. Сюжетом для поэмы послужила былина «Добрыня и Маринка». Цветаева переосмыслила фольклорный сюжет и сместила в нем акценты. В былине, живущая в Киеве на Игнатьевской улице Марина Игнатьевна – колдунья, чародейка и безнравственная женщина, «распутница». Сжигая следы Добрыни, она пытается всеми способами приворожить его, однако, после недолгого торжества своей победы, погибает от его руки. В «Переулочках» никакого Добрыни нет. Есть безликий, безымянный и бездейственный «он», подразумеваемый, но не показанный. Героиня тоже безымянна, тем не менее, наделена большой силой и несет в себе действие. Как и в «Царь – Девице», «она» – масштабна, «он» – пустое место. Колдунья завораживает «доброго молодца» не только и не столько земными соблазнами, сколько небесными, райскими. «Переулочки»… – история последнего обольщения №№10-12(55-57), қазан-желтоқсан, октябрь-декабрь, October-December, 2014 ISSN 2307-020X Elorda ġylymi habaršysy – Naučnyj vestnik stolicy – Scientific messenger of the capital ______________________________________________________________ 162 (душою – в просторечии: высотою)», – писала Цветаева в письме к Юрию Иваску. И, проведя героя через этот последний великий соблазн, она оставляет его превращенным в тура с золотым рогом. Сама Цветаева так объясняла поэму корреспонденту – критику спустя пятнадцать лет: «Раскройте былины и найдите былину о Маринке, живущей в Игнатьевских переулочках и за пологом колдующей – обращающей добрых молодцев в туров – задуряющей. У меня – словами, болтавней, под шумок которой все и делается: уж полог не полог – а парус, вот и речка, а вот и рыбка, и т.д. И лейтмотив один: соблазн, сначала «яблочками», потом речною радугою, потом – огненной бездной, потом – седьмыми небесами…» Она – морока и играет самым страшным. А конь (голос коня), его богатырство, зовущее и ржущее, пытающееся разрушить чары, и – как всегда – тщетно, ибо одолела – она: Турий след у ворот – то есть еще один тур – и дур. Эту вещь из всех моих (Молодца тогда еще не было) больше всего любили в России, ее понимали, то есть от нее обмирали – все, каждый полуграмотный курсант». Стоит отметить, что образ прогуливающегося вдоль реки коня, на котором сидит удалой молодец, - это фольклорный образ, он, как видим, подвергся незначительной трансформации в поэме. Вся поэма построена на ворожбе героини. Она полна колдовства и ритмичного пения; магия добра и зла пронизывает текст и усиливает от него: Дунет – костром загорит Плюнет – рублем подарит, Ох, башковит – красовит, Дольше – язык не велит! «Заклинательный» язык поэмы полон неологизмов (полеваньице и др.), в нескольких строчках сталкиваются по нескольку незнакомых голосов: С памяти! С памяти! Ой! – Молния! Ой! – Жжет! Не – молния: Конь ржет! Загадочность поэмы во многом обусловлена лингвистической виртуозностью. По мере того как магия набирает силу, мир начинает меняться на глазах у героя, и он отдается во власть чар. Здесь происходит удивительное слияние: «слова», то есть поэзия и магия, оказываются идентичны: сначала они приводят в восторг, затем околдовывают, обвораживают. Не то на кривь, Не то на бок, Раю – радужный Кораблик. Речка – хлип, Рыбка – плёск. От всей рыбоньки – Лишь хвост. №№10-12(55-57), қазан-желтоқсан, октябрь-декабрь, October-December, 2014 ISSN 2307-020X Elorda ġylymi habaršysy – Naučnyj vestnik stolicy – Scientific messenger of the capital ______________________________________________________________ 163 Именно к небесным соблазнам увлекает колдунья его. Болтовней, под шумок, «задуряет» она добра молодца: вот уже полог кажется ему парусом, появляются речка и рыбка. Но самом деле, никаких соблазнов нет: …Лазорь, лазорь, <…> Куды – завела, Сюды – завела, Концы залила, Следы замела… Все это она молодцу внушает, дурит его и наконец, превращает в «заклятого» тура «с золотым рогом», который остается привязанным у ворот ее дома. В этом эпизоде, в отличие от фольклорного образца, типичного фольклорного героя, проходя череду испытаний, «он» терпит поражение. В лазорь – в раззор От зорь – до зорь На при – вязи Реви, заклят: Взор туп, Лоб крут, Рог злат. <…> Турий след у ворот, От ворот – поворот. Глухие согласные на конце строк, словно знаменируют собой безысходность, бессилие что-либо изменить. Простая констатация вызывает – и в этом мастерство Цветаевой! – разноречивые чувства. Это может быть удивление или сострадание, но, во всяком случае, читатель не остается равнодушным, незатронутым. Цветаева вместе со своей героиней словно наслаждается словесной игрой: Речка – зыбь, Речка – рябь, Рукой – рыбоньки Не лапь. Колдунья-ведунья, за которой скрывается лирическое «я», - это, прежде всего Поэт. Поэма представляет собой пример, когда возвышенное приводит к трагической бытовой развязке. Текст не просто украшен народными мотивами, он вбирает весь народный поэтический опыт. Заговор, заклинание представляют собой лишь внешнюю форму, «одежду» поэмы. Суть, скрытая под ней, в действительности оказывается трагедийной. Излюбленная цветаевская мысль о невозможности, «невозможности» ничего подлинного «в мире сем» снова всплывает в сознании поэта. Героиня «Переулочков» обещает молодцу истинную любовь только в мире ином, «вышнем», где отсутствуют привычные чувства и понятия: Здесь ни жены. Раны не жгут, Жатвы без рук, Клятвы без губ. Похожее описание позднее возникает в «Поэме Воздуха». С необычайной явственностью звучит здесь мысль о тщете земной любви; в этом отношении «Переулочки» предвосхищает трагедию «Тезей» и «Поэму Конца». Героиня «Переулочков» испытала разочарование от мужских дружб. Никто не был способен выдержать горного воздуха ее души, ее чувств, ее силы, и неизбежно №№10-12(55-57), қазан-желтоқсан, октябрь-декабрь, October-December, 2014 ISSN 2307-020X Elorda ġylymi habaršysy – Naučnyj vestnik stolicy – Scientific messenger of the capital ______________________________________________________________ 164 наступала разлука, расставание, за которыми – пустота. Туда, на эти вершины духа, где воздух такой, что им невозможно дышать – только раз хлебнуть, никто не попадал. Не выдержал испытания и герой «Переулочков». Туда попадет другой молодец. Из письма Марины Цветаевой к Е.Л. Ланну от 19 января 1921 года: «18 л. – Коммунист. Без сапог. – В последнюю минуту, когда белые подступали к Воронежу, записался в партию. – Недавно с Крымского фронта. <…> глаза (чудесные! 3-х летнего мальчика, который еще не совсем проснулся!)… Наружность: богатырская. Малиновый – во всю щеку – румянец, вихрь неистовый – вся кровь завилась! – волос, большие блестящие, как бусы, чёрные глаза, прелестный невинный маленький рот, нос прямой, лоб очень белый и высокий. Косая сажень в плечах, – пара – донельзя! – моей Царь – девице. Необычайная – чисто 18-летняя – серьезность всего существа. Книги читает по пяти раз, доискиваясь в них СМЫСЛА, о котором легкомысленно забыл автор, чтит искусство, за стих Тютчева в огонь, в воду пойдет, - для души – чтение: сказки и былины». Обожает елку, службы, ярмарки, радуется, что еще есть на Руси «хорошие попы, стойкие» (сам в Бога не верит!). Себя искренно и огорченно считает скверным, мучится каждой чужой обидой, неустанно себя испытывает, - все слишком легко! – нужно труднее! – трудностей нет, берет на себя все грехи сов. Власти, каждую смерть, каждую гибель, каждую неудачу совершенно чужого человека! – помогает каждому с улицы-вещей никаких! – все роздал и все рассорил! <…>, а главное – детская, беспомощная тоскливая исступленная любовь к только что умершей матери». Речь в приведенном отрывке идет о Борисе Александровиче Бессарабове (1897- 1970), познакомившемся с Мариной Ивановной в 1921 году. Согласно свидетельствам А.С. Эфрон, он сам пришел к ним – с запиской от дальних знакомых Цветаевой – с просьбой приютить. Нетрудно представить состояние Марины Ивановны: на смену Ланну пришел новый герой. Разумеется, он покорил ее – своей почти детской непосредственностью, исконностью, наружностью, рассказами о мальчишеских и героических своих днях – среди революции и гражданской войны, - словом, воображение поэта было разбужено, ее чувства требовали высвобождения. Возможно, Марина Ивановна намыслила, создала, видела его таким, каким он представлялся ей, как это случалось со всеми ее возлюбленными. Но, во всяком случае, «меня, очевидно, могут любить только мальчики, безумно любившие мать и потерянные в мире, - это моя примета». Она была уверена, что никто не любил ее так. По ее словам, она ощущала то чувство невинности – почти детство! – доверия, успокоения в чужой душе. Как бы то ни было, Марина Ивановна снова чувствовала себя способной творить! «Потом – хождение по мукам: мальчик стал красавцем и коммунистом, - поищите такого любовника! И вот – в вагоне – на фронте – здесь на службе – все то же самое: только целоваться! – Ланн! – я слушал, и у меня сердце бешенствовало в груди от восторга и умиления… » Собственные свидетельства Марины Ивановны приведены неслучайно: одновременно с самообманом, ее осознание себя поразительно. В это время Цветаева начинает работать над поэмой, которая получит название «Егорушка». Принято считать, что прототипом главного героя послужил именно Борис Бессарабов. Вторая попытка возвращения к работе над поэмой состоится в 1928 году. Однако последняя, так и останется незавершенной. №№10-12(55-57), қазан-желтоқсан, октябрь-декабрь, October-December, 2014 ISSN 2307-020X Elorda ġylymi habaršysy – Naučnyj vestnik stolicy – Scientific messenger of the capital ______________________________________________________________ 165 Здесь, тем не менее, интересно другое. На наш взгляд, этот образ вполне мог возникнуть в ее сознании при написании другой поэмы, которую она закончит год спустя (в 1922 году). Цветаева назовет ее «Молодец» и посвятит Пастернаку: «Только что закончила большую поэму (надо же как-нибудь назвать!), не поэму, а наваждение, и не я ее кончила, а она меня, - расстались, как разорвались». Позднее она скажет о поэме, как о лютой вещи – по силе страстей и по невидной доселе в ее творчестве психологической мощи. В ней зерна будущих цветаевских творений: «Поэмы Конца», «Крысолова», трагедий «Тезей» и «Федра». «Молодец» основан на сюжете, достаточно распространенном в европейском фольклоре. В основе поэмы лежит история о вампире (упыре), а опора – народная сказка из собрания Афанасьева. Перед нами неотразимый «он» и сильная, страдающая «она». В этом основной конфликт поэмы. Цветаева, однако, не только внесла изменения в сюжетную линию сказки, но полностью переосмыслила ее финал». Я прочла у Афанасьева сказку «Упырь» и задумалась, почему Маруся, боявшаяся упыря, так упорно не сознавалась в ею виденном, зная, что назвать – спастись? Почему вместо да – нет? Страх? Но ведь от страха не только забираются в постель – и в окно выбрасываются. Нет, не страх. Пусть – и страх, но еще что – то. Страх – и что? Когда мне говорят: сделай то – то и ты свободна, и я того не делаю, значит, я не очень хочу свободы, значит, мне не – свобода – дороже. А что такое несвобода между людьми? Любовь. Маруся упыря любила, и потому не называла, и теряла, раз не разом, мать – брата – жизнь. Страсть и преступление, страсть и жертва… Вот – моя задача, когда я бралась за «Молодца». Вскрыть суть сказки, данной в костяке. Расколдовать вещь» («Поэт о критике»). жүктеу/скачать 4,6 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|