Абай атындағы Қазақ

Абай атындағы $аз%ПУ-ні! Хабаршысы, «Тарих жəне саяси-əлеуметтік ғылымдар» сериясы, №4 (47), 2015 ж. 
160 
9.  Наурызбаева  А.Б.  Взаимонаходимость  культур  как  условие  диалога  цивилизаций  //  Тарихи-мəдени 
мGраны!  Fркениеттер  диалоғындағы  ролі:  Халы-ар.ғыл.-теория.конф.матер-ры.  –  Алматы:  МСHИ,  2009.  – 
520 б.   
10.  Жибраев  С.К.  $аза-  əдебиеті  саба-тарында  музей  мGрағаттарын  пайдалануды!  əдістемесі.  // 
Педагогика  ғылымдарыны!  кандидаты  ғылыми  дəрежесі!  алу  Eшін  дайындалған  диссертациясыны! 
авторефераты – Алматы, 2003. 
11.  Ибраева  А.Ғ.  $аза-станда  мGражай  жEйесіні!  -алыптасуы  (1920-1940  жж.):  тарих  ғылымдарыны! 
кандидаты ғылыми дəрежесі! алу Eшін дайындалған диссертациясыны! авторефераты – $Р. - Алматы, 1999. – 27 б. 
12. 
Актуальность 
музея 
в 
современном 
мире 
// 
http://olketanu.kz/index.php?option=com_content&task=view&id=131&Itemid=4
.  
13. Будко А. Модернизация. Схематизация опыта // Мир музея, № 4, 2010. – С. 34-37. 
14.  Тезисы  выступления  Алимбай  Нурсан  на  брифинге  «О  модернизации  форматов  работы  музеев 
Казахстана», 14.10.2015. – Астана. СЦК Казмедиа центр. 
15. Отчет о деятельности ЦГМ РК за 2014 г. 
16.    Второе  заседание  Межведомственной  рабочей  группы  по  вопросам  изучения  национальной  истории 
//http://www.zakon.kz/kazakhstan/4564459-v-akorde-sostojalos-vtoroe-zasedanie.html 
17.  Темиртон  Г.  Социокультурная  модернизация  –  фактор  интеграции  (на  материале  казахской 
традиционной музыкальной культуры) // Казахстан и мировое пространство: культурная интеграция / Руко-
водитель проекта и научный редактор Галия Темиртон (Садыкова). – Алматы: Жібек жолы, 2014. – 416 с. 
 
Резюме 
Дəстүр-жаңашаландыру  (дəстүрлендіру-жаңғыру)  дихотомиясы  аясында  қазақстандық  музейлердің  қалып-
тасуының  қысқаша  тарихы  қарастырылған.  Оған  қоса,  мəдениеттің  жаңғыру  жəне  өзгеруі  үрдістерінің  кең 
мəтініндегі  музей  қоғамдық  нормалар  мен  нұсқалар,  құндылықтың  бағдарлар  жəне  əлем  бейнесінің  қалыпта-
суында  негізгі  рөл  атқаратын  жетекші  əлеуметтік  мəдени  институттардың  бірі  ретінде  қарастырылған. 
Қазақстан  Республикасы  Мемлекеттік  Орталық  музейі  тəжірибесінің  негізінде  заман  талаптарына  сəтті 
бейімделуге мүмкіндік беретін  замануи музейлерді жаңғырту жолдары көрсетілген. 
Тірек сөздер: музей, қоғам, мəдениет, дəстүршілдік, модернизация, мəдениетаралық диалог. 
 
Summary 
In the framework of the dichotomy of tradition-innovation (traditionalization-modernization) briefly the  history of 
formation  of  Kazakhstani  museums  are  considered.  Moreover,  in  the  context  of  the  processes  of  modernization  and 
transformation of the culture the museum is considered as one of the leading socio-cultural institution, plays a key role 
in formation of social norms and attitudes, values and image of the world. On the example of the Central State Museum 
of the Republic of Kazakhstan the level of modernization of modern museums that allows to successfully adapting to 
the current reality and the challenges of the time are shown. 
Key words: museum, society, culture, traditionalism, modernization, intercultural dialogue. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Вестник КазНПУ имени Абая, серия «Исторические и социально-политические науки», №4 (47), 2015 г. 
161 
УДК 008:930.85:3 
 
СТАТУС ЭТНОСФЕРЫ КАЗАХОВ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ 
 
Кокумбаева Баглан - д.ф.н., профессор ПГПИ, г. Павлодар, 
Темиртон Галия (Садыкова) - доктор философии (PhD), г. Алматы 
 
Казахи  как  и  другие  этносы  и  народы  земли  представляют  собой  социальную  общность  людей,  опреде-
ляемых совокупностью таких признаков, как общность языка, культуры и быта, а также общностью историчес-
кого развития и др.  
В статье проведен культурфилософский анализ духовного существования казахского этноса, озвучена идея 
изучения национальной истории, этногенеза казахов как единого неразрывного процесса, длившегося на протя-
жении многих веков. Рассмотрены процессы современной модернизации, отражающиеся на развитии государ-
ства  и  казахстанского  общества  в  ракурсе  сплочения  и  формирования  патриотического  отношения  к  своему 
прошлому, настоящему и будущему. 
Ключевые слова: этносфера, культура, традиция-цивилизация, этнография, идентичность, целостность. 
 
Диалектическое  единство  всеобщего,  особенного  и  единичного  –объективная  закономерность 
человеческого  бытия,  в  котором  содержатся  как  общечеловеческие  универсальные  черты,  так  и 
уникальные  качества,  отличающие  одни  народы  от  других  народов.  И  если  всеобщее  восходит  к 
истокам  человечества  как  единой  целостности,  то  неповторимое,  особенное  детерминированы 
спецификой  культуристорического  развития  этнических  сообществ  на  обширной  территории 
Великой Степи. Древней земли, которая получила сегодня подлинно народное имя «Ұлы дала елі». 
Сложная и извилистая история этносферы казахов является в независимой Республике Казахстан 
предметом  пристального  внимания  философов,  ученых  и  художников.  Она  также  получила 
государственную  поддержку:  «Историческое сознание  казахстанцев  должно  работать  на  сплочение, 
на  формирование  патриотического  отношения  к  своему  прошлому,  настоящему  и  будущему.  Наше 
восприятие  истории  должно  быть  цельным,  позитивным  и  объединять  общество,  а  не  разделять. 
Чтобы  поднять  на  должную  высоту  национальный  дух,  надо  четко  осознать,  какова  наша  реальная 
история,  культура,  религия.  Национальная  история  казахов,  их  этногенез  должны  рассматриваться 
как единый неразрывный процесс на протяжении тысячелетий» [1].     
Вопросы духовного  существования  этноса  как  уникальной  ячейки современного  социума  важны 
не  только  в  контексте  Истории,  в  условиях  глобализации  они  приобретают  особую  остроту. 
Значимость проблемы  определяется его актуальностью не только во внутренней политике, но и во 
внешних  коммуникационных  связях,  а  именно:  в  аспекте  национально-государственной  идентич-
ности.  И  эти  положения  вполне  доказательно  обоснованы  в  монографии,  написанной  творческим 
коллективом Всемирной ассоциации казахов (далее – ВАК) по итогам реализации в 2012-2014 годах 
гранта  по  теме  «Репатриация  этнических  казахов  в  Казахстан  как  составная  часть  государственной 
миграционной политики: достижения, проблемы и пути решения» [2, с. 8].    
Авторы  монографии  отмечают,  что  важное  значение  для  данного  исследования  имела 
государственная  программа  «Народ  в  потоке  истории»,  одной  из  главных  целей  которого  является 
«осмысление  двух  десятилетий  новейшей  истории  Казахстана».  В  ней  был  заложен  методоло-
гический  подход  по  «вживанию  в  историю»,  ориентирующий  на  реконструкцию  живой  истории 
народа  со  всей  его  сложностью  и  уникальностью.  Ученые  подчеркивают,  что  государственная 
поддержка  решений  Курултаев  Всемирной  ассоциации    казахов  позволило  «всецело  осветить 
ключевые проблемы диаспоры и репатриантов, в частности, в трех главных аспектах. Первый аспект – 
этническая  репатриация,  второй  –  образование,  третий  аспект  –  духовная  культура  и  средства 
массовой  информации»  [2,  с.  412].  В  монографии  освещаются  особенности  политического, 
социально-демографического и культурного развития казахов в Турции, Великобритании и Франции, 
Германии, Австрии и Швейцарии, Швеции, Дании и Норвегии, Нидерландах, Иране, Афганистане а 
также в странах ближнего зарубежья. Специальная глава посвящена проблеме иммиграции с целью 
получения образования в Казахстане. К тому же, исследователями проанализирован солидный список 
специальной  литературы,  в  том  числе,  зарубежной  англоязычной  историографии,  в  которой  шире 
показывается «страноведческий и антропологический образ жизни казахской диаспоры. Иноязычные 
коллеги пишут, что «суть социального прогресса при сохранении казахами этничности определяют» 
такие  атрибуты,  как  «адаптивность,  мобильность  в  мультикультурном  окружении,  смена 

Абай атындағы $аз%ПУ-ні! Хабаршысы, «Тарих жəне саяси-əлеуметтік ғылымдар» сериясы, №4 (47), 2015 ж. 
162 
хозяйственного типа» [2, с. 82-83]. Делается вывод также о том, что они продемонстрировали «свою 
национальную  способность  быстро  восстанавливать  физические  и  духовные  силы  путем  трансфор-
мации  своей  экономики  и  развития  культуры.  И  хотя  казахи  очень  много  заимствовали  от  других 
культур,  внеся  в  современную  жизнь  колорит  исламского,  русского  и  советского  влияния,  тем  не 
менее,  сохранили  уникальность  и  самобытность.  Они  похожи,  но  не  идентичны  другим  нациям, 
проживающим  в  Центральной  Азии…  Казахи  продемонстрировали  свою  способность  к  адаптации» 
[2, с. 246]. 
Проблема репатриации освещается учеными с нескольких позиций, в том числе и как «моральный 
долг  республики  перед  своими  потомками»  [2,  с.  48].  В  монографии,  прежде  всего,  анализируются 
условия, детерминировавшие столь судьбоносное решение. При этом в качестве приоритетной задачи  
рассматривалась  репатриация  этнических  казахов  «из  зон  военных  конфликтов  (Афганистан, 
Таджикистан),  а  также  зон  экологического  бедствия  (Каракалпакстан).  Учитывалась  и  уязвимость  
перед  риском  ассимиляции  казахов  Узбекистана, Китая,  внутренней  Монголии.  <...>  На  историчес-
кую  родину  стали  возвращаться  дети  и  внуки  тех  казахов,  которые  оказались  за  кордоном  в 
результате  поражения  антиколониального  восстания  1916  года,  во  время  голода  30-х  годов,  когда 
казахи спасали жизнь своих родных откочевкой за пределы Казахской степи» [2, с.  281; 298].  
Авторы также констатируют, что главным геополитическим событием прошлого века, повлекшим 
за  собой  необратимые  последствия,  стал  распад  СССР.  Равноправие  казахов  в  бывших  союзных 
республиках  сменилось  на  их  статусную  роль  «национального  меньшинства»,  что  психологически 
трудно  воспринималось  ими.  К  тому  же  оно  было  обременено  новыми  социально-экономическими 
проблемами  в  изменяющихся  условиях  жизни.  Потребовалось  время  для  поиска  ответа  на  вопрос: 
переезд  в  Казахстан  или  интеграция?.  При  этом,  как  показывает  опрос,  для  многих  казахов, 
проживающих  в  России,  переезд  воспринимается  как  стрессовый  и  вынужденный  шаг  «оставить 
могилы предков и свою историческую родину» [2, с.   280; 295].     
Актуальность  рецензируемой  монографии  обусловлена  тем,  что  независимая  Республика 
Казахстан последовательно осуществляет идею «Новый Казахстан в новом мире». В сфере философ-
ской  мысли  как  квинтэссенции  духовно-культурного  бытия  данный  исторический  факт  прослежи-
вается в стремлении наиболее дальновидных аналитиков представить востребованную современным 
социумом  альтернативу.  А  именно,  новый  взгляд  в  новых  условиях,  имплицирующий  важнейшие 
аспекты  этносферы казахов в футурологическом измерении. 
  
Исторически достоверно и художественно выразительно  решается  трактовка темы в телесериале 
«Қазына».  Здесь  переплетаются  две  сюжетные  линии  (проблема  наркотрафика  и  любовь  главных 
героев),  прошлое  и  настоящее.  Показывают  30-е  годы ХХ  века:  аул,  спасаясь  от  красногвардейцев, 
пытается  перейти  за  границу.  Их  настигают.  И  тогда  аксакалы  во  главе  с  аулбасы  принимают 
решение сделать все, чтобы женщины с детьми и юноши  все-таки сумели спастись. 
Они  погибают.  В  числе  выживших  Али  –  потомок  тех  спасенных  аксакалами  оралманов.  Он 
приезжает  из  Афганиста в  РК,  чтобы  выполнить аманат  (здесь:  завещание –  прим.  авторов)  своего 
дедушки: уходившие за кордон, спрятали сундук с драгоценностями с той целью, чтобы выжившие 
нашли  его  и  вернули  народу.  Иными  словами,  старейшинами  проявляется  забота  не  только  о 
выживании, но и будущем  этноса, его материальном благосостоянии. 
Таким  образом,  аксакалы  во  главе  с  ауылбасы  –  дедушкой  Али  не  просто  спасали  физическую 
жизнь  своих  аулчан.  Их  цель  –  спасти  и  сохранить  генофонд  нации.  Пусть  даже  не  на  своей,  а  на 
чужой земле. Умирая, он произносит: «О, Всевышний! Мне не посчастливилось быть похороненным 
на родной земле. Раздай клад всем казахам». В последней серии Али говорит: «Я только теперь понял 
дедушку. Он говорил о том, чтобы я вернулся на Родину». Он принимает гражданство независимой 
Республики Казахстан. 
Краткий  культурфилософский  анализ  показывает,  что  этносфера  казахов  есть  сложное 
процессуальное явление. Условно можно подразделить современных казахов на три группы: 
•
 
казахи  –  в  Казахстане.  Эта  группа  очень  неоднородна:  южные  казахи  более  традиционны, 
северяне – более современны (цивилизованы). Подчеркнем, что здесь имеется в виду не оценочный 
критерий («хуже» – «лучше»), а качественная характеристика, позволяющая определить отличия;  
•
 
казахи-оралманы  из  таких  регионов,  как  Монголия,  Афганистан...  –  традиционны,  в  них 
укоренены  духовно-нравственные  истоки  традиционного  казахского  общества.  Ярко  выражено  эти 
этногенетические основания в образах Али и старика-проводника.  
•
 
казахи  России  и  стран  Европы,  судя  по  субботним  телепередачам  «Сенбілік  кездесу»,  они 
стремятся сохранять «казахскость» (домбра, атрибуты быта, национальная одежда, кухня, ювелирные 

Вестник КазНПУ имени Абая, серия «Исторические и социально-политические науки», №4 (47), 2015 г. 
163 
украшения...). Но, на наш взгляд, у них атрибуты этничности имеют больше внешний – этнографи-
ческий – характер. 
 
Характеризуя  этносферу  казахов  через  оппозицию  «традиция»  -  «цивилизация»,  отметим,  что 
традиция  эквивалентна  этничности.  Ее  специфика  заключается  в  том,  что  содержательную  основу 
составляет актуализация отношения «Человек-Мир», интерпретируемая в современном философско-
научном  сообществе  как  стержень,  закономерным  образом  предполагающий  включение  природы  и 
космоса.  Данная  установка  согласуется  также  с  постмодернистской  системой  ценностей,  где  в 
качестве центральной выделяется осознание неразрывной связи человека и мира, примата духовных 
ценностей над материальными и многообразия форм бытия, а также необходимости их более полной 
репрезентации.  
Анализируемые  традиционные  основания  есть  философия  нравственной  культуры,  актуализи-
рующая проблему Личности – Социума – Космоса как единого смыслового поля, где продуцируется 
высший духовный смысл. И в этой философии личная жизнь каждого человека (индивида) вплетается 
в непрерывную нить космической жизни, образуя одухотворенную этносферу. Речь, следовательно, о 
том,  что  истина  по  сути  одна,  она  лишь  выражается  в  разные  культурно-исторические  эпохи,  у 
разных народов по своему, различным образом.  
Философия  нравственной  культуры,  составляющая  содержание  этносферы  казахов  культивирует 
целостность  мысли  –  слова  –  дела.  Человек  должен  исполнить  все  свои  земные  предназначения 
(мEшел  в  аутентичной  терминологии)  –  личную,  семейную,  групповую,  национальную,  общечело-
веческую  [3].  Сегодня  как  никогда  важно  понимание  того,  что  любая  сфера  деятельности  есть, 
прежде  всего,  испытание  человека,  человечества  на  нравственную  состоятельность.  Только  на 
принципе  нравственности,  «развив  беспредельную  любовь  к  своему  окружению»  [4],  мы  сможем 
осуществить переход на более высокую ступень, и осознание этого есть самый значимый шаг на пути 
к  истинному  прогрессу  человечества.  Это  не  значит,  что  до  этого,  ранее,  человеческий  род  был 
безнравственен.  Нравственность  всегда  была  ведущим  принципом  человеческого  общежития;  как 
известно, у всех древних народов все общество было ответственным за каждого своего члена, равно 
как  и  каждый  член  нес  ответственность  за  деяния  своего  рода  (племени).  Вместе  с  тем,  в  тот 
исторический  период  -  пору  детства  человеческого  рода,  это  была  непосредственная,  неосознанная 
нравственность,  которая  сродни  непосредственности  ребенка.  Ибо  наш  далекий  предок  и  был 
ребенком,  ведь  он  пребывал  в  эволюционно  детском  возрасте.  Естественно,  он  проходил  ту 
возрастную ступень, которую проходит каждый из нас.  
Проведенный краткий анализ свидетельствует о том, что приблизиться к адекватному понимаю и 
постижению  «вечных»  вопросов  можно  только  тогда,  когда  они  будут  постигаться  не  только  в 
духовно-теоретическом аспекте, но через глубинную координату, понимаемую как духовно-практи-
ческая  целостность.  И  это  основание  составляло  сущность  этносферы,  способствуя  воссозданию 
объемного проекта мира и человека в нем, понять смысл в истории человечества.  
 
1
 
Официальный  сайт  Президента  Республики  Казахстан  http:  //www.akorda.kz/ru/  page/page_213672.  
Обращения 28.04.2013. 
2
 
Казахская  диаспора  и  репатриация    (1991  –  2012):  Монография/  К.Н.Балтабаева,  Т.А.Мамашев, 
Ж.А.Ермекбай, А.Ж.Баймагамбетова / научный ред. С.Ф.Мажитов. – Алматы: Елтаным, 2015. – 568 с. 
3
 
Кокумбаева  Б.  Культурология  тенгрианского  искусства  (учебное  пособие  –  Павлодар:  Научно-
издательский  центр  ПГПИ,  2012.  –    156  с.  // 
http://кітапхана.-аз/catalog/130814/130814-001.htm
;  Русско-
казахско-английский словарь терминов по музыкальной культуре и искусству // Составители: Б.Д.Кокумбаева, 
Е.Ю. Личман, Б.У. Итемгенова. Переводчики: У.М. Макулов, А. Личман, А. Хасенов, Р. Хасенова. – Павлодар, 
ПГПИ, 2013. – 177 с. // 
http://xn--80aaa1brkt0a3m.xn--80ao21a/catalog/130815/130815-002.htm
 
4
 
Жихан Желтоксан (Едихан Шаймерденулы). Ак Сарбаз. – Алматы, 2014. // 
http://xn--80aaa1brkt0a3m.xn--
80ao21a/catalog/140616/140616-001.htm
 
 
Түйіндеме 
Қазақтар жер бетіндегі басқа этностар мен халықтар сияқты тіл, мəдениет пен тұрмыс тұтастығы, сонымен 
бірге тарихи даму жəне осы қатарлы белгілердің жиынтығын анықтайтын адамдардың əлеуметтік тұтастығын 
білдіреді. Мақалада қазақ этносының рухани тіршілігіне мəдени философиялық сараптама жасалып, мыңдаған 
жылдар  бойы  тұтас  үздіксіз  үрдіс  ретінде  жалғасып  келе  жатқан  қазақтардың  этногенезі,  ұлттық  тарихты 
зерттеу  идеялары  қарастырылады.  Сонымен  бірге  өзінің  өткені,  қазіргісі  жəне  болашағына  деген  патриоттық 
сезімі  қалыптасуы  жəне  қазақстандық  қоғамның  дамуында  көрінетін  замануи  жаңғыру  үрдістері  де 
қарастырылған.  
Тірек сөздер: этносфера, мəдениет, этнография, дəстүр-цивилизация (өркениет), біртұтастық. 

Абай атындағы $аз%ПУ-ні! Хабаршысы, «Тарих жəне саяси-əлеуметтік ғылымдар» сериясы, №4 (47), 2015 ж. 
164 
Summary 
Kazakhs as well as other ethnic groups and peoples of the earth is a social community of people defined by a set of 
characteristics  such  as  a  common  language,  culture  and  way  of  life,  as  well  as  common  historical  development  and 
others.  In  the  article  carried  out  cultural  philosophical  analysis  of  the  spiritual  existence  of  the  Kazakh  ethnic  group, 
idea  of  studying  the  national  history,  ethno  genesis  of  Kazakhs  as  a  single  indissoluble  process,  which  lasted  for 
thousands of years. The processes of modernization effecting the development of the state and Kazakh society in unity 
and the formation of patriotic attitude to its past, present and future are also considered. 
Keywords: ethno sphere, culture, ethnography, tradition-civilization, identity, integrity. 
 
 
УДК 903/904(574) 
  
ГЕНЕЗИС ВЗАИМООТНОШЕНИЙ МИРОВЫХ РЕЛИГИЙ НА ТЕРРИТОРИИ 
СРЕДНЕВЕКОВОГО КАЗАХСТАНА (VI-XIII вв.) 
 
Нуржанов А.А. - к.и.н., ВНС Институт археологии имени А.Х.Маргулана, 
Кадиркулова Г.К. - к.и.н, профессор 
 
Исследование генезиса религиозности в Казахстане на современном этапе является важнейшим аспектом в 
вопросе  духовного  развитие.  Через  религиозность,  вековые  идеи  основ  существования  –  буддизм,  христиан-
ство,  ислам  –  казахи  вышли  к  осознанию  ценностей  мироздания.  С  возрождением  национальной  культуры  и 
духовности  встает  вопрос  о  корнях  специфики  и  самобытности  казахской  культуры  в  ее  историческом  и 
религиозном  аспектах.  Процесс  осмысления  себя  в  отношении  действующих  онтологических,  сущностных  и 
познавательных сил у жителей Великой Степи начинается в первичных верованиях. 
Ключевые слова: Культура, Средневековье, буддизм, ислам, христианство, религия, эпоха Кочевничество, 
цивилизация, этнографии, миграция. 
 
Казахстан  является  контактной  территорией,  где,  начиная  с  древних  эпох,  наблюдались 
инфильтрация  и  агрессия,  миграция  и  эмиграция  этносов,  интеграция  и  нивелировка  культур, 
расовые  и  лингвистические  палимпсесты.  Существовали  интенсивные  военно-политические, 
экономические,  этнокультурные  связи  между  Европой,  Центральной  Азией,  Индией,  Передней 
Азией,  Кавказом.  Происходило  взаимообогащение  культур,  возникали  памятники,  являющиеся 
ценностями мировой цивилизации.    
Наряду с собственными верованиями в VI-IX веках среди тюркоязычного населения Центральной 
Азии  и  Казахстана  получили  распространение  религиозные  системы,  созданные  иными 
цивилизациями: буддизм, христианство, ислам. 
Буддизм  наиболее  рано  из  всех  великих  религий  стал  пользоваться  популярностью  в  аристо-
кратической  среде  первого  Тюркского  каганата.  В  буддизме  правители  каганата  видели  ту  универ-
сальную  форму  религии,  которая  могла  помочь  созданию  идеологической  общности  в  очень 
разрядной по своему составу державе.  
Однако широкое расселение буддистов отличает преимущественно города Шуйской долины. Это 
религия не занимала в нем монопольного положения, основная масса тюрок даже не была знакома с 
законом  Будды,  не  имела,  ни  монастырей,  ни  монахов:  -  сообщает  Хой  Гао  в  726  г.  [1.  с.190-193] 
очевидно, имея в виду степь. В то же время некоторые правители и знать, судя по его словам, были 
ревностными буддистами, которые учреждали монастырь, приносили им дары, покровительствовали 
буддийской  сангхе.  А  фон  Габэн  связывает  распространение  буддизма  среди  тюрок  с  процессом 
перехода их к оседлости и включением в среду местного зороастрийско - буддийского населения [2, 
с.169-171].  Б.А.Литвинский  считает,  что  большое  значение  имели  и  политические  обстоятельства, 
связанные с необходимостью наладить управление населением, исповедующим буддизм. На ранних 
этапах  существования  тюркских  каганатов  буддистами  были  в  основном  согдийцы,  тохаристанцы, 
хотано-саки.  Потомки  парфян,  то  с  VIII  в.в  городскую  среду  активно  внедряются  огузы,  уйгуры, 
карлуки, чигилы. [3, с.687]. 
Для тюрков в буддизме близким оказалось понимание трех миров- Небесного(верхнего), Среднего 
(земного)  и  Нижнего  (подземного),  что  соответствовало  представлениям  из  древних  верований 
Тенгра,  Жер  Су,  Умай  и  шаманизма  [4,  с.133].  Так,  буддизм  получил  распространение  в  тюркской 
среде еще в позднегуннских государствах Восточного Туркестана (IV-V вв.), с которыми генетически 
и исторически связано племя ашина [5, с.132]. Таспара - каган организовал буддийскую общину при 

Вестник КазНПУ имени Абая, серия «Исторические и социально-политические науки», №4 (47), 2015 г. 
165 
дворе. В этот период были переведены на тюркский язык и записаны для Таспара некоторые сутры,  
были воздвигнуты буддийские храмы и монастыри, где сам Таспара принимал участие в обрядах [6, 
с.133].  
Как известно, в Казахстан пришел северный  вариант буддизма махаяна. Буддийские находки из 
храмов и монастырей Жетысу также свидетельствуют о большой популярности культа бодхисатв и 
можно предполагать распространение здесь махаянского направления буддизма. Самым чтимым был 
бодхисатва Авалокитешвара, один из пяти главных бодхисатв Махаяны. В тюрко-буддийских текстах 
бодхисатва Авалокитешвара упоминается как покровитель торговцев и путешественников.   
Возможно, отсюда существует гипотеза, что основными носителями этой идеологии были купцы и 
ремесленники, идущие с караванами по Великому Шелковому пути. Действительно, торговые пути 
были  и  остаются  жизненными  основными  артериями,  которые  отражали  направление  и  интенсив-
ность разносторонних связей.  
Согласно  данным  исследований  буддизм  в  Китай  пришел  из  Индии  через  Среднюю  Азию,  где 
сохранились  многочисленные  следы  этой  веры.  В  ее  распространении  значительную  роль  сыграли 
согдийцы,  о  чем  свидетельствуют  подписи  на  тюркском  языке,  обнаруженные  в  Восточном 
Туркестане.  
На это указывают немногочисленные, но высокохудожественные изделия из керамики, бронзы и 
камня,  выполненные  в  кушанских  традициях.  В  VII-VIII  вв.  этот  регион  был  важным  центром 
буддизма  на  одном  из  главных  путей  по  его  распространения  из  Индии  в  Центральную  Азию  и  на 
Дальний Восток [7, с.68].  
Б.Л.Ставиский  также  считал,  что  памятники  буддизма  в  Жетысу  и  Фергане  были  более  всего 
связаны с религиозной деятельностью, восточно-туркестанских или китайских миссионеров [8, с.68]. 
Сведения о строительстве буддийского монастыря в Суябе  свидетельствуют о его сооружении в 
692 г. по приказу Ван Чжен Цзяна, военного наместника Бешбалыка, после того, как им был захвачен 
Суяб.  
Проникновение  буддизма  в  Жетысу  инициированное  согдийцами,  привело  к  появлению  в 
буддийских  общинах  представителей  местного  тюркоязычного  населения,  о  чем  свидетельствуют 
археологические раскопки в Суябе (Ак-Бешим) где были обнаружены два буддийских храма. Один из 
них представляет собой квадратное строение (38х38 м), вход в него был с северной стороны, внутри 
строения находилась крестообразная целла (10х10 м) с двумя длинными коридорами, выходящими в 
небольшой дворик. Вдоль коридора в храме располагались скульптуры, от них остались лишь следы, 
стены храма были покрыты узорными росписями и изображениями Будды, Бодхисатвы и Докшита [9, 
с.192]. 
Так,  в  Китайской  энциклопедии  (Tongdian),  написанной  в  778  г.  сообщается  о  монастыре,  "Да 
Юней" ("Большое яблоко"), который в 750 году посетил путешественник Ду Хуан по пути из Персии, 
имеются  сведения  о  строительстве  большого  числа  буддийских  храмов  в  692-705  гг.  в  Китае  и 
западных  землях,  где  находились  китайские  гарнизоны.  Они  возводились  по  приказу  императрицы 
Ву Хоу (Ву Цзян), которая провела реформу буддизма на базе сутры "Большое яблоко"  [10, с.28-29].  
Поэтому можно заключить, что буддийские монастыри и храмы Жетысу были построены именно в  
промежутке 692-705 гг.  
Жетысу  было  вторым  после  Мавереннахра  центром  распространения  буддизма  в  Западном 
Туркестане. Справедливы слова В.В.Бартольда о "культурном единстве страны между Аму-Дарьей и 
Чу". Он писал: "Китайские историки называют жителей Трансоксонии буддистами" [11, с.268-269]. 
По  свидетельству  Аль-Недима  буддисты  Трансоксонии  были  предшественниками  манихеев.  У 
Фихриста сказано "Этой веры (буддийской ) придерживалось большинство жителей Мавереннахра до 
ислама и в древности" [12, с.268-269]. 
Таким образом, буддизм занимал значительное место в духовной жизни древних тюрок, помогал 
их духовному объединению.  
История распространения христианских общин на Востоке более понятна в контексте становления 
христианства и его учений, а также его взаимоотношений, зачастую очень сложно с доминирующими 
в  Иране,  Средний  Азии  и  Китае  религиозными  местными  системами  и  политической  ситуацией. 
Возникновение  христианства  было  подобно  первому  освежающему  порыву  приближающейся бури, 
разразившейся первоначально в раздираемой внутри борьбой иудейской диаспоре. Иоанн Креститель 
и Иисус Христос  являлись своего рода посредниками между учением, доступным только избранным, 
и  проповедями,  призывы  которых  были  адресованы  широким  массам,  из  которых  затем  выросло 

Абай атындағы $аз%ПУ-ні! Хабаршысы, «Тарих жəне саяси-əлеуметтік ғылымдар» сериясы, №4 (47), 2015 ж. 
166 
христианство  [13,с.87].  Поистине  родиной  христианства,  где  это  учение  получило  оформление  и 
социальные  корни,  можно  назвать  Сирию  и  Малую  Азию.  Само  слово  «христианство»    согласно 
традиции,  родилось  в  Антиохии  от  греческого  слово  «Христос»-«Мессия».  Показателен  в  этом 
отношении  и  тот  факт,  что  одно  из  самых  ранних  произведений  Нового  Завета-Апокалипсис,  был 
адресован христианским общинам семи городов Малой Азии [14, с.71]. 
Сведения  о  ранних    христианских  памятниках  Жетысу,  собранные  в  результате  научного  и 
краеведческого  археологического  изучения  средневековых  городищ,  стали  появляться  в  научной  и 
периодической литературе  с конца ХIХ века. В настоящее время в распоряжении ученых имеются 
несколько  видов  несторианских  памятников:  намогильные  кайраки  с  крестами  и  сирийскими 
эпитафиями,  несколько  нательных  крестов  из  бронзы,  камня  и  нефрита,  керамические  сосуды  с 
надписям и остатки архитектурных сооружений. 
К выдающимся произведениям «религиозного  искусства и религиозной символики» среднеазиат-
ских  христиан,  тюрок  но  этнической  принадлежности  [15,  с.159]  относятся  кайраки  –  надгробные 
камни с несторианской символикой и тюрко-сирийскими надписями. Кайрак – это обкатанная горной 
рекой  галька,  посередине  которой  выбивали  крест  несторианской  формы,  иногда  фигурный,  с 
петлями по углам и сопровождался надписями- эпитафиями. 
Наиболее ранним памятником на территории Жетысу является небольшая церковь VII- VIII в.в., 
открытая  раскопками  Л.Р.  Кызласова  в  1953-  1954  гг.  на  городище  Ак-Бешим,  которое 
отождествляется со столицей тюркских каганов Суябом. 
Церковь была построена за пределами центральной части города квадратного шахристана, в 105 м 
от  его  восточной  стены  на  укрепленной  территории.  Общие  размеры  постройки  в  плане  36х15  м. 
Стена толщиной 1,5 м сложены из пахсы и сырцого кирпича. Алтарное помещение размером5,3х4,8 м 
с  тремя  нишами  и  входом  на  осях  оштукатурено  ганчем,  на  котором сохранялись  остатки  росписи, 
выполненной  яркими  красками.  Вход  находился  в  западной  стене  и  открывался  во  двор,  вдоль 
длинных стен которого могли быть навесы. В боковом помещении, обособленном от двора и алтаря, 
в  торцовой  стене  была  устроена  маленькая  нишка.  Здесь  в  завале  найден    бронзовый  нательный 
крестик [16, с.87]. 
Входы во двор церкви не были обнаружены, скорее всего они находятся в продольных стенах, как 
в  средневековых  христианских  памятниках  Ирана,  стран  Закавказья  и  Сирии,  а  также  в  здании 
Хароба- Кошук в Мерве. Эта постройки V-VI вв. является ближайшей архитектурной аналогией ак-
бешимской  церкви,  которая  сопоставляется  с  длинными  церквями  Эфеса  и  Ктесифона.  Таким 
образом,  наблюдается  преемственность  в  церковном  зодчестве  Средней  Азии  и  Жетысу  с  храмами 
Ближнего Востока, что можно связать с сирийско-византийской традицией. 
Христианские  погребения  более  позднего  времени  известны  по  результатом  обследования 
некрополя древнего Тараза – захоронения в хумах и в маленьких склепах из обожженного кирпича 
[17, с.110]. Они датируются IX-X  вв. При раскопках средневековых городищ Тараза и Сарыга, были 
найдены, в слоях VII-VIII вв., обломки сосудов с надписями христианского содержания на сирийском 
и согдийском языках [18, с.107]. 
О христианстве в Жетысу в IX-X вв. свидетельствуют согдийские надписи на глиняных хумах для 
хранения  вина.  Надписи  содержали  христианские  термины,  такие  как  "учитель",  "наставник".  О 
христианстве свидетельствуют находки нательных крестов из бронзы, серебра и нефрита, сделанные 
на городищах Жетысу.   
Сирийскую  надпись  на  сосуде  из  Тараза,  обнаруженную  при  раскопках  в  1938  г.  А.Я.Борисов 
считал  принадлежавшей  христианам-яковитам,  основываясь  на  манере  письма,  характерной  для 
западной,  яковитской  школы.  Она  содержит  два  христианских  имени:  Петр  и  Гаврилл.  О  принад-
лежности надписи, как и о проникновение яковитов в Среднюю Азию в столь ранний период, пока 
остается открытым [19, с.108]. 
В XII в. была учреждена митрополия Кашгаре и Навакета. Сохранились некоторые сведения о том, 
что в XI в. христиане обратили с свою веру, монгольское племя кереитов. Рашид-ад-дин в «Истории 
монголов» писал «исповедания Иисуса- мир ему!- проникло к ним (кереитам) и они приняли его» [20, 
с.104].  Много  христиан  было  среди  монголов  и  найманов.  И  хотя  Чингисхан  в  1203  г.  разорил 
княжество кереитов, именно его в странах западной Европы признавали пресвитером Иоанном, чьё 
легендарное царство хронисты XII-го в. помещали на Востоке [21, с.97].  
Как  бы  то  ни  было,  несториане  играли  в  империи  Чингисхана  значительную  роль.  Племянница 
разгромленного  Чингисханом  кереитского  Ван  –  хана  несторианка  Соргатханибеки  была  женою 

Вестник КазНПУ имени Абая, серия «Исторические и социально-политические науки», №4 (47), 2015 г. 
167 
младшего  сына  Чингисхана  Тулия,  матерью  двух  великих  ханов  Мунке  и  Хубилая  и  завоевателя 
Ирана Хулагу [22, 1986, с.68]. 
О  христианах  Илийской  долины,  (Юго-Восточный  Казахстан),  которые  имели  свою  церковь  в 
Каялыке  (Кайлаке),  а  также  свое  селение,  сообщает  Вильгельм  Рубрук.  В  Каялыке,  по  словам 
Рубруке,  имелось  три  храма,  принадлежавшим  несторианам.  Однако  в  них  не  было  изображений 
Христа, по словам опрошенного священника, это было «не в обычае». Так, за сундуком, служившим 
алтаре, Рубрук видел «изображение имевшее крылья, как у святого Михаила и другие изображения, 
вроде  епископов,  державших  пальцы  как  бы  для  благословения»  [23,  с.111].  За  Каялыком,  в  3  лье 
Рубрук посетил несторианское селение с церковью, куда он зашел и пропел: «Радуйся, царица» [24, 
с.112]. 
По  мнению  исследователей,  отсутствие  религиозной  живописи  в  несторианских  церквях 
Центральной Азии было связано с соответствующими канонами, сложившимися в результате реформ 
XII-XIII вв. [25, с.70]. 
Таким  образом,  археологические  находки  вкупе  с  данными  средневековых  источников  рисуют 
картину  распространения  христианства  в  Иране,  Средней  Азии,  Южном  Казахстане  и  Жетысу, 
Восточном    Туркестане  вплоть  до  Китая  начиная  с  IV  в.  и  до  XIV  в.  Середина  XIII-XIV  в. 
характеризуется усилением влияния католической церкви. Миссионеры Францисканского орденов, а 
также  купцы  итальянских  торговых  республик  проникают  через  Западный  Казахстан,  в  Среднюю 
Азию  и  Китай.  Нередко  на  Востоке  итальянцы,  благодаря  своему  умению,  знаниям  и  богатству, 
наряду с мусульманами достигают успехов в торговле и религиозных делах. 
Изучение  различных  аспектов  истории  распространения  ислама  у  тюркоязычных  народов 
приобретает  все  большее  теоретическое  и  практическое  значение  в  связи  с  так  называемым 
«мусульманским  ренессансом»,  когда  нашей  стране  идет  бурное  возрождение  мусульманской 
религии. Ислам играет все более заметную роль в духовной жизни современного Казахстана.  
С  проникновением  ислама  на  территорию  Тюркских  каганатов  в  первые  же  годы  ее 
существования начинается длительный и тяжелый процесс исламизации Великой степи, который шел 
рука  об  руку  с  развитием  торговли  и  городской  культуры:  «Многочисленные  торговые  поездки, 
странствия  ученых  в  «поисках  знаний»  расширяли  кругозор  людей  и  способствовали  переносу 
достижений  ремесла  науки  и  искусства.  Средством  общения,  обеспечившим  сближение,  служил 
арабский язык, но уже как фактор культуры науки и религии» [26, с.187-190]. 
В  начале  своего  распространения  ислам  пришел  в  среду  оседлых  тюрок    в  города  и  крупные 
поселения.  Жители  городов  оказались  более  восприимчивой  к  новой  вере,  нежели  постоянно 
кочующие степняки, ислам в Казахстане поначалу воспринимался как  городская религия, конфессия 
оседлых  людей.  В  своем  труде  Ибн  Хордадбех  «Перечень  тюркских  городов  писал,  «что  в  городе 
Фарабе  находятся  (одновременно)  отряды  мусульман  и  отряды  тюрок  -  карлуков.  Всего  городов 
тюрок – 16» [27, с.144]. 
С  начало  VIII  века  на  территории  Казахстане  интенсивно  шел  процесс  распространения  и 
утверждения  ислама.  Арабские  отряды  неоднократно  вторгались  в  пределы  юга  Казахстана  и 
Жетысу. В 751 г арабы дошли до Таласа, на берегах которого разбили китайскую армию [28, с.132 – 
136].  Однако  ни  Сырдарья  ни  Жетысу  не  были  завоеваны  и  не  вошли  в  состав  Халифата. 
Интенсивная  исламизация  региона  началась,  видимо,  после  утверждения  в  Средней  Азии  династии 
Саманидов и в связи с их завоевательной политикой на востоке. 
Источники  повествующие  о  событиях  конца  VIII  –  IX  вв  свидетельствуют  об  исламизации 
населения Южного Казахстана и Жетысу. В 840 г Нух ибн Асад подчинил себя Испиджаб [29, с. 83]. 
В  859  г  его  брат  Ахмед  ибн  Асад  совершил  поход  на  Шавгар  где  было  произведено  избиение 
нескольких  тысяч  человек  [30,  с.  268].  В  893  г  Исмаил  ибн  Ахмед  взял  Тараз  и,  обратил  главную 
церковь этого города в мечеть [31, с. 315]. 
Археолог Д.Г.Зильпер, изучавший городище Минг-Урюк- "Мадина Чача" в  арабских источниках, 
пожар и разгром его связывает с арабским завоеванием: "Гибель нашего городища, совпадающая по 
времени  с  серединой  VIII  в.,  вероятно,  связана  с  антиарабской  борьбой,  с  опустошениями  и 
пожарами, сопровождавшими все карательные экспедиции арабов" [32, с.29]. 
Раскопки на одном из крупнейших городищ Туркестанского оазиса -Сидаке показали, что жизнь 
на  поселении  прекратилось  после  сильного  пожара  в  VIII  в,  который,  по  мнению  исследователей 
памятника, связан с арабским завоеванием региона [33, с. 178]. На городище Культобе также зафик-
сирован длительный период запустения, который приходится на VIII в [ 34, с. 271]. 

Абай атындағы $аз%ПУ-ні! Хабаршысы, «Тарих жəне саяси-əлеуметтік ғылымдар» сериясы, №4 (47), 2015 ж. 
168 
Данные  родословных и археологии свидетельствуют, что ранняя исламизация Южно Казахстана 
началась в VIII в., с вторжения арабских войск и сопровождалось упорным сопротивлением местного 
населения.  В  первую  очередь  христиан-тарса.  Для  закрепления  на  новых  территориях  мусульмане 
строили крепости и мечети, каналы и длинные стены вокруг городов. О полном утверждении ислама 
на территории Южного Казахстана говорит  отсутствия каменных изваянии кипчакского облика [35, 
с.101].   
В.В. Бартольд очертил в своих трудах хронологию вовлечению тюрков в орбиту новой религии. 
Согласно ей знакомство тюрков с исламом начинается в VII – VIII вв. в эпоху Саманидов а при новых 
правителей Караханидов произошло по настоящему успешное обращение тюрков в ислам [36, с.11]. 
В середине Х века городе Таразе ислам принял родоначальник династии караханидов Сатук Карахан 
(Сатук Бограхан Ибн ал Керим), а его сын Богра хан Харун б Муса в 960 г объявил ислам государ-
ственной религией [37, с.316]. 
Вслед  за  Испиджабом  (Сайрам)  ислам  распространяется  по  Жетысу,  который  стал  вторым 
центром новой веры в средневековом Казахстане. Аль – Макдиси писал «Джикиль – маленький город 
соборная мечеть на рынке», в Барсхане «соборная мечеть среди рынков», в Атлахе «соборная мечеть 
в Медине», в Мирки «соборная мечеть была в древности церковью» [38, с.83]. 
В  отличие  от  христианства,  мечеть  у  мусульман  не  считается  «домом  Господа»,  так  как  Аллах 
является  предельно  абстрактным  божеством,  лишенным  каких  либо  антропоморфных  черт.  Это 
просто  место  для  совершения  совместной  молитвы.  Строго  говоря,  для  совершения  молитвы  
мусульманину и не нужно какое – либо помещение. Достаточно одной стены, обращенной на Мекку, 
или даже просто соблюдения направления на Каабу (Кибла). Пророк говорил: «Где вы молитесь, там 
и  масджид  (мечеть)».  Тем  не  менее  уже  в  первые  годы  Ислама  появляется  место  для  проповеди  и 
совместной  молитвы.  Первой  такой  мечетью  был  дом  Пророка  Мухаммеда  в  Медине.  Это  было 
простое прямоугольное (53 х 50 м) отгороженное пространство, включавшее комнаты для Пророка, 
его  жен  затененное  место  в  южной  стороне  двора,  которое  использовалось  для  проповедей  и  было 
обращено в направлении Мекки [39, р. 39 – 42]. 
Потребовалось  около  двух  столетий  со  времени  первых  завоеваний  Ферганы  в  начале  VIII  в. 
прежде  чем  ислам  закрепился  Жетысу  [40,  с.  355].  В  60-  х  годах  ХІ  в  Махмуд  ал  Кашгари,  как 
правоверный  мусульманин,  сокрушался  о  «неверных»  тюрках,  которые  словом  «Тенгри»  называют 
«большие  деревья»  [41,  с.45–53].  Пережитки  доисламских  культов  у  народов  Средней  Азии  и 
Казахстана  еще  долгое  время  отмечают  мусульманские  информаторы,  вплоть  до  этнографической 
современности. Особенно это касается повседневной обрядовой жизни тюркоязычных мусульман. 
Со  времени  принятия  исламской  религии  тюрками  они  уже  не  одно  столетие  были  на  практике 
знакомы  с  другими  мировыми  религиями,  тюркам  –  мусульманом  пришлось  бороться  не  столько  с 
местными  культами,  сколько  с  манихейством  и  христианством.    А.  Мец  в  книге,    посвященной 
истории культуры халифата III-V  вв. хиджры (ІХ-ХІ вв. н.э)-периода  «мусульманского Ренессанса» 
отмечается, что именно в это время «ощущается тяга к новым духовным потребностям» а движение, 
которое  преобразило  ислам,  являлось,  в  сущности    ни  чем  иным,  как  вторжением  целого  потока 
христианских идей в религию Мухаммеда [42,  с.544]. 
Суфийская  доктрина  в  ІХ-Х  в.в.  превратилась  в  целую  сложную  систему,  возникает  и 
своеобразная  общественная  организация  суфиев,  устанавливается  обычай  избирать  себе  духовного 
наставника (шейх или пир человек, вступивший под началом шейха назывался мурид). 
Муриды, жившие в ханаке, назывались факир (араб, нищий) или дервиш. Обычно ханака строи-
лась в городах на окраинах, а шейхи были почитаемыми и уважаемыми горожанами. Именно такой 
ислам  в  эпоху  Караханидов  характеризуют  источники  средневековья  в  городах  Средней  Азии  и 
Жетысу.  Здесь  были  сильны  доисламские  традиции  -  как  иранские  так  и  тюркские.  И.В.  Можейко 
пишет «ислам смог сохранить внешнюю обрядовую сторону во многих странах, где он укрепился с 
помощью  конных  армий  арабских  завоевателей.  Но  за  безусловным  признанием  Корана  и  учения 
Пророка  скрывались  доисламские  верования  к  обычаи  тех  народов,  что  попали  в  сферу 
мусульманской идеологии» [43, с. 524].  
В  истории  города  Туркестан,  например,  где  сформировался    центр  суфиев  Средней  Азии  и 
Казахстана (вокруг священных останков основателя ордена Ахмеда Ясави), суфии  играли огромную  
роль  в  деле  распространения  ислама.  Около  мавзолея  на  Гуристане  образовалось  селение  суфиев, 
называвших себя потомками Ходжи Ахмеда. Затем вокруг мавзолея сложился целый ансамбль раз-
личных культовых сооружений. Однако представители суфизма имели здесь больше последователей 
среди кочевников, чем среди оседлого населения [44,  с.66-75]. 

Вестник КазНПУ имени Абая, серия «Исторические и социально-политические науки», №4 (47), 2015 г. 
169 
Одним  из  важнейшим  градообразующих  элементов  мусульманских  городов  Востока  и  Запада 
являются  минареты,  встроенные  в  здания  мечетью  или  стоящие  рядом  с  ними.  Именно  минареты 
своим  стройными  башнями  возвышаются  над  всей  остальной  застройкой  и  определяют 
неповторимый силуэт города. Первый минарет был построен при халифе  Муавии в 675 г. в Ираке. О 
нем известно лишь то, что это была каменная башня в мечети Басре [45, р.129]. Вскоре после этого, в 
673  г.  правитель  Египта  Амр  построил  в  мечети  Фустата  четыре  минарета,  и  с  тех  пор  стали  
возводить и в других мечетях Египта и других странах Востока. 
Исследователи    рассматривают  также  этимологию  слов,  применяющихся  для  обозначения  этих 
видов  построек.  Слово  минарет  происходит  от  арабского  слова  минар,  или  манара.  Корень  этого 
слова  –  нар  –  обозначает  по  –  арабски  свет  или  огонь  [46,  р.132].  Слово  манара  использовалось  в 
доисламской  Аравии  для  обозначения  высоких  мест,  откуда  подавались  сигналы с  помощи    огня и 
дыма. Поэтому их часто приравнивают к «башням огня», которые использовались в военных целях в 
Византии, Северной Африке и Сирии как в доисламское время, так и позднее. Одной из таких башен 
был Фаросский маяк, считавшимся одним из семи чудес и разрушенный арабами в 642 г. 
На  городище  Бурана(Шуйская  долина)  мечеть  не  сохранилась,  но  на  ее  существование  в 
средневековье  указывает  минарет,  вход  в  который  устроен  более  чем  в  5  м  над  землей,  а  также 
сообщение  конца  ХІХ  в.  о  руинах  «довольно  большого  здания,  заваленного  массой  кирпичных 
обломков» расположенных в 20 м к югу от минарета [47,  с. 55].   
Расширение культурного пространства, которое инициировалось исламом, способствовало темпам 
распространения  новой  религии  в  регионе.  В.  В.  Бартольд  писал:  «Главное  преимущество  ислама 
заключалось,  конечно,  в  культурном  первенстве  мусульманского  мира,  одинаково  в  области 
материальной и духовной культуры, среди образованных народов того времени» [ 48, с.68].   
Положительное  влияние ислама  ощущалось  не  только  в духовной  сфере. Приход  ислама  сыграл 
позитивную роль и в развитии материальной культуры. Во всех  городах Караханидского государства 
выпускались  монеты  традиционного  «куфического»  вида,  давно  устоявшегося  в  мусульманском 
мире.  Арабское  письмо  как  «священный  символ  ислама»  оставалось  господствующим  и  в 
караханидском чекане, но не некоторых монетах конца Х и начала ХІ в. помещались короткие (в одно – 
три  слова)  надписи  уйгурским  письмом.  В  караханидском  чекане  почти  все  зооморфные  сюжеты 
помещены  на  фелсах  –  караханиды  шли  на  разрушение  установок  ислама  при  выпуске  монет, 
рассчитанных на внутреннее употребление. 
С  Х  века  арабская  письменность  все  активнее  стала  проникать  в  культуру  и  быт  населения 
Жетысу. Тексты из Корана и мусульманские сентенции стали украшать монументальные постройки; 
на арабском языке велось богослужение в мечетях и обучение в медресе; арабским письмом испол-
нялись  эпитафии  на  каменных  и  кирпичных  намогильниках  мусульман;  согдийскую  легенду  на 
монетах сменила арабская. Эпиграфический орнамент стал украшать посуду и интерьер жилищ. 
Ислам  сыграл  положительную  роль  в  приобщении  населения  древнетюркских  государств  к 
духовном ценности мировой цивилизации, благодаря арабскому языку они смогли познакомиться с 
литературой,  философией,  историей  других  народов.  Арабская  культура  к  этому  времени  стала 
центром  мировой  культуры,  она  явилась  той  средой,  благодаря  которой  сохранились  достижения 
древних  цивилизаций  и  на  основе  которой  позднее  возникли  культура  Возрождения,  Ренессанса  и 
новоевропейский стиль мышления. 
Б.Г. Гафуров отмечал, что «мусульманская культура – результат синтеза творческих достижений 
многих  народов,  в  том  числе  и среднеазиатских...  Итак,  с  точки  зрения  исторической  перспективы, 
включение  Средней  Азии  в  Халифат  способствовало,  в  конечном  счете,  широкому  развитию 
контактов  между  различными  народами,  на  основе  которых  и  произошел  всеобъемлющий  культур-
ный синтез в Средней Азии и на всем Ближнем Востоке в ІХ – Х вв.» [49, с.322 – 324]. 
Исследователи  средневековой  культуры  отмечают,  что  для  среднеазиатских  народов  ислам  не 
исчерпывал  их  духовно-религиозных  представлений.  Яркое  проявление  доисламских  культов 
прослеживается  по  археологическим  материалом  из  средневековых  городов  Южного  Казахстана  и 
Жетысу.  
Со  второй  половины  Х  в.  начался  новый  этап  в  истории  средневекового  Казахстана  –  города 
становятся  центрами  исламской  науки,  просвещения  и  культуры  и  здесь  складывается  элитарная 
культура. Тюрки – мусульмане, оседлые горожане и кочевые смогли понять друг друга и в конечном 
итоге  создать  самобытную  культуру,  которая  вписалась  в  многообразие  древних  культур 
человечества. 

Абай атындағы $аз%ПУ-ні! Хабаршысы, «Тарих жəне саяси-əлеуметтік ғылымдар» сериясы, №4 (47), 2015 ж. 
170 
Центральная  Азия  с  древнейших  времен  до  наших  дней  являлась  и  является  ареной  мирного 
пересечения нескольких мировых религий. Каждая из них имела свою прочную базу, организацию и 
свои  культовые  сооружения,  которые  в  определенном  промежутке  времени  мирно  сосуществовали. 
Путем диалога и созидательного сотрудничества они взаимообогащались и внесли достойные вклад в 
развитии духовной культуры в раннесредневековой цивилизации. По существу народы центральной 
Азии  были  толерантны  к  вере  и  позитивно  воспринимали  созидательные  стороны  каждой  религии 
[50, с.187].  
Таким  образом,  изучение  непреходящего  опыта  великих  предков,  поиск  духовных  оснований 
актуализирует  процесс  исторического  самосознания  и  создают  предпосылки  для  ответственного 
отношения  к  своему  духовному  бытию  и  к  своей  культуре,  которые  есть  гарант  сохранения  и 
дальнейшего развития общества.  
 
1 Литвинский Б.А. Еще о буддийских памятниках Семиречья (Киргизия)/ ВДИ. 1996а. №2. - С190-19. 
2  Литвинский  Б.А.  Монастырская  жизнь  восточно-туркестанской  санкхи.  Буддийские  церемонии.  // 
Буддизм: История и культура. - М.: Наука 1989. - С 169-171. 
3 Восточный Туркестан в древности и раннем средневековье // Под.ред. Б.А. Литвинского. Т. 2. - М.: Наука, 
1992. – 687 с. 
4 Орынбеков М.С. Генезис религиозности в Казахстане. – Алматы,  2005. – 201 с. 
5 Кляшторный С.Г. Лившиц В.А. Согдийская надпись из Бугута //  СНВ. - М., 1971а.-  Вып.10. - 132 с. 
6 Кляшторный С.Г. Лившиц В.А. Согдийская надпись из Бугута, СНВ. - М., 1971б. - Вып.10. - 133 с. 
7 Ставиский Б.Я. Буддизм в Средней Азии. / Буддизм. Словарь. – М., 1992а. – 219 с. 
8 Ставиский Б.Я. Буддизм в Средней Азии. / Буддизм. Словарь. - М., 1992б. – 219 с. 
9 Кызласов Р.Л. Археологические исследования на городище Ак-Бешим в 1953-1954 гг. / ТКАЭЭ. Т.2.1959. - 
192 с. 
10  Ставиский  Б.Я.  Некоторые  вопросы  буддизма  в  Средней  Азии.  (из  итогов  раскопок  Кара-тепе-
буддийского  пещерного  монастыря  в  Старом  Термезе)  Доклады  по  этнографии.  Географическое  общество 
СССР. Отделение этнографии. Вып.1(4). - М., 1965. - С. 28-29. 
11 Бартольд В.В. Сочинение. Т.2.Ч.2. - М., 1964 а. – 806 с. 
12 Бартольд В.В. Сочинение. Т.2.Ч.2. - М., 1964 б. – 806 с. 
13 Свеницкая И.С. Раннее христианство: страницы истории. - М., 1987. – 311 с. 
14  Богомолов  Г.И.  О  христианстве  в  Чаче  /  Из  истории  древних  культов  Средней  Азии.  Христианство.  – 
Ташкент, 1994. - 71 с. 
15 Джумагулов Ч. Язык сиро- тюркских (несторианских) памятников Киргизии. – Фрунзе, 1971. - 159 с. 
16  Горячева  В.П.  Перегудова  С.Я.  Памятники  христианства  на  территории  Кыргызстана  /  Из  истории 
древних культов Средней Азии. Христианство. – Ташкент, 1994. - 87 с. 
17 Ремпель Л.И. Некрополь древнего Тараза. КСИИМК. Вып 69. 1957. - 110 с. 
18 Борисов А.Я. Сирийская надпись на сосуде из Тараза. ИАН Каз ССР Вып. 1(46) Серия археологии. 1948. - 
107 с. 
19 Борисов А.Я. Сирийская надпись на сосуде из Тараза. ИАН Каз ССР Вып. 1(46) Серия археологии. 1948. - 
108 с. 
20 Записки восточного отделения Русского археологического общества. ч 4. 104 с. 
21  Байпаков  К.М.  Христианство  Казахстана  в  средние  века  /  Из  истории  древних  культов  Средней  Азии. 
Христианство. – Ташкент, 1994.  97 с. 
22  После Марко Поло. - М., 1986. – 429 с. 
23 Путешествие в Восточной страны Плано Карпини и Гильом де Рубрука. - Алма-Ата, 1993 а. - 423 с. 
24 Путешествие в Восточной страны Плано Карпини и Гильом де Рубрука. - Алма-Ата 1993 б. -  423 с. 
25 Никитин А.Б. Христианство в Центральной Азии (древность и средневековье) Восточный Туркестан и 
Средняя Азия. - М., 1984. - 70 с.  
26 Беленицкий А.М. Бентович И.Б. Большаков О.Г. Средневековый город Средней Азии. Л. 1973. С.187-190. 
27 Материалы по истории туркмен и Туркмении. Т 1. М. – Л., 1939. – 489 с. 
28  Большаков  О.Г      К  истории  Таласской  битвы  (751  г.)  /Страны  и  народы  Востока.  Вып  ХХІІ.  1980.  - 
С.132-136. 
29 Волин С.Л. Сведение арабских источников ІХ – XVI вв долине р. Талас и смежных районах//  Труды ИИАЭ 
АН КазССР Т.18.  – Алма-Ата, 1960а. – 267 с. 
30 Бартольд В.В    Туркестан в эпоху монгольского нашествия // Сочинение. – М., 1963в. - Т. 1. - 818с. 
31 Бартольд В.В    Туркестан в эпоху монгольского нашествия. Сочинение. – М., 1963г. - Т. 1. - 818с. 
32 Зильпер Д.Г. Ташкент в древности и в средние века // Древний Ташкент. - Ташкент, 1973. 
33  Смагулов  Е.А.  Городище  Культобе  //  Свод  памятников  истории  и  культуры  Казахстана.  Южно-
Казахстанская область. - Алматы, 1994а. – 178 с. 

Вестник КазНПУ имени Абая, серия «Исторические и социально-политические науки», №4 (47), 2015 г. 
171 
34  Смагулов  Е.  Арабское  нашествие  на  Южный  Казахста:  данные  письменных  и  археологических 
источников // Мобилизованной археологией. - Астана, 2004 б. - 271с. 
35  Кожа  М.  Походы  арабов  в  районы  Ферганы.  Чача  и  Средней  Сырдарьи    в  VIII  веке  //  Материалы  и 
исследования по археологии Кыргызстана. Вып.4. – Бишкек: "Илим" 2009. С.101. 
36  Байпаков  К.М.    Исламская  археологическая  архитектура  и  археология  Казахстана//  Алматы  – 
Самарканд, 2012. С.11. 
37 Бартольд В.В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия  Сочинение. – М., 1963д. - Т. 1. -.818 с. 
38  Волин  С.Л.  Сведение  арабских  источников  ІХ  –  XVI  вв  долине  р.  Талас  и  смежных  районах.  //    Труды 
ИИАЭ АН КазССР Т.18.  – Алма-Ата, 1960б. - 267с. 
39 Hillenbrand R.  Islamic Architectur// Hillenbrand R. – New York, 1994. - Р.39-42. (на англ.яз.).  
40 Бартольд В.В  Баласагун. Соч. Т ІІІ. - М.: Наука 1965 ж. – 789 с. 
41 Кляшторный С.Г.  Древнетюркская религия: проблемы реконструкция и генезиса / Инф.бюль. МАИКЦА. 
Спец. Выпуск 1987. - С.45-53 
42 Мец А. Мусульманский Ренессанс. - М.: Изд-во «ВиМ», 1996. - 591с. 
43 Можейко И.В. 1185 год (Восток - Запад). - М.: Наука, 1989. - 668 с. 
44 Смагулов Е.А. Григорьев Ф.П.  Из домонгольской истории г. Туркестана / Изв. МН – АН РК. 1996. - №2. - 
С.66-75. 
45 Hillenbrand R.  Islamic Architectur // Hillenbrand R. – New York, 1994. - Р.129. (на англ.яз.).   
46 Hillenbrand R.  Islamic Architectur // Hillenbrand R. – New York, 1994. - Р.132. (на англ.яз.). 
47 Винник Д.Ф. Башня Бурана. /Памятники Киргизстана. - Фрунзе: Кыргызстан, 1974. - 55 с. 
48 Бартольд В.В Двенадцать лекций по истории турецких народов Средней Азии. Соч. - М., 1966з. - Т. 5. - 
806 с. 
49 Б.Г. Гафуров Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история. – М., 1972. - 409 с. 
50 Нуржанов А.А     О христианском наследии в культуре Средней Азии и Казахстана/ Религия в истории 
народов  России  и  Центральной  Азии.//Материалы  Всероссийской  с  международным  участием  конференции, 
посвященной 10-летию кафедры религиоведения и теологии АлтГУ. – Барнаул, 2011. - 187 с.                                           

жүктеу/скачать 3,88 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: