Абылай хан атындағЫ Қазақ халықаралық

 
первобытно-общинном обществе. Позже в эпоху Шань появились изделия из 
бронзы,  затем  в  эпоху  Воюющих  цаств  –  лаковые,  Ханьская  и  Танская 
династии  прославились  своим  текстилем,  а  Сунская  –  вышивками,  также 
известны перегородчатая эмаль и фарфор  Миньской и Цзинской династии. 
Все  это  прекрасные  произведения  прикладного  искусства,  слава  о  которых 
распространились по всему миру. 
    
Esenalieva Zh.Zh., Sadykova K.Zh., 
d.ph.sc., professor, the 1
st
 course student, Kazakh Ablai khan UIR&WL, 
Almaty, Kazakhstan 
 
Applied art of China 
 
The article gives full information about history, ways of development, description 
of each type and some interpretation and the topicality of research of the appled 
art of China. 
 
УДК: 81'44 
Карабаева Ж.Г., 
Казахский университет международных отношений и мировых языков 
им. Абылай хана 
 
ЭМОЦИИ В КОНТЕКСТЕ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИХ 
ИССЛЕДОВАНИЙ 
 
 В  статье      рассматриваются    многозначность  эмоций,  классификации 
эмоций, актуальность расширенного изучения языка эмоции как социально-
культурного 
 
феномена, 
в 
аспекте 
 
междисциплинарного 
лингвокультурологического,    лингвокогнитивного    подхода    изучения 
концептов эмоций.   
Ключевые  слова:  лингвокультурология,  теория  эмоции,  эмотивные 
структуры,  эмоционально-смысловая  доминанта,  эмотивные  языковые 
единицы, социализированные эмоции 
    
Эмоции  -  социально-психологическое  явление,  занимающее  важное 
место в жизни человека и его языке. Эмоциональная ипостась "говорящего 
человека"  традиционно  приковывала  внимание  исследователей  самых 
разных 
областей 
знания 
(психология, 
психоанализ, 
социология, 
культурологическая  антропология,  языкознание  и  др.).  В  современном 
языкознании  в  отдельную  парадигму  выделяют  эмотиологию  или 
лингвистику  эмоций  [В.И.  Шаховский],  что  свидетельствует  об 
актуальности  изучения  языка  эмоций,  с  одной  стороны,  и  о  большом 
накопленном учеными эмпирическом материале, с другой.  
В  последнее  десятилетие  в  отечественной  и  зарубежной  науке 
предлагаются  самые  различные  подходы  к  изучению  этого  сложного  и 
загадочного  психологического  феномена  -  филологический  (В.А.  Маслова, 
Н.С.  Болотнова,  Л.Г  Бабенко,  J.),  когнитивный  (L.  Jгger,  S.  Plum), 
лингвокультурологический  (А.  Вежбицкая,  М.К.  Голованивская  и  др.).  По 
нашему  мнению,  наиболее  продуктивным  является  комплексный 
интегрированный  подход  к  изучению  эмоций  и  их  языка.  При  данном 
подходе оязыковленные эмоции исследуются как знаки единого культурно-
вербального  пространства  того/иного  этнического  сообщества.  Глубокое 
изучение  опредметивших  субъективную  действительность  знаков  не 
ограничивается  их  исключительно  лингвистическим,  филологическим 
анализом,  а  предполагает  обращение  ученого  -  лингвокультуролога  -  к 
обширным  эмпирическим  фактам  и  их  интерпретациям  (концепциям), 
существующим в науке (прежде всего, гуманитарной). 
Анализ  многочисленных  работ  по  эмотиологии  показывает,  что 
социально-культурный феномен эмоций исследовался до недавнего времени 
в  узких  рамках  какой-либо  одной  дисциплины,  что  не  позволяло 
основательно  "распредметить"  их  природу.  В  нашем  исследовании 
предлагается 
использование 
междисциплинарного 
- 
лингвокультурологического  и  лингвокогнитивного  -  подхода  к  изучению 
концептов  эмоций.  Исследование  вербализованных  эмоциональных 
концептов  (далее  -  ЭК)  как  и  всякого  другого  оязыковленного  социально-
культурного  явления  предполагает  обращение  лингвиста  не  только  к 
языковедческим  данным,  но  и  к  данным,  накопленным  в  смежных  с 

 
языкознанием  науках  -  прежде  всего  в  психологии,  психоанализе, 
философии (экзистенциональной), этнографии, истории и культурологии.  
Фундаментальное  изучение  природы  эмоциональных  концептов, 
понимаемой  как  система  семантически  корреспондирующих  друг  с  другом 
языковых знаков, кодирующих эмоции и квалификативное отношение к ним 
человека,  непременно  предполагает  учет  ряда  культурных  факторов, 
задающих  векторы  ее  развития  (психологический,  социологический  и 
семиотический,  в  частности  вербальный).  В  совокупности  они  есть 
общекультурный 
фактор, 
детерминирующий 
формирование 
и 
функционирование концептов как когнитивно-культурных явлений. 
Исследовать  концепты  национальной  культуры  принципиально 
возможно  на  уровне  соответствующего  анализа  лингвистической 
эмпирической базы, поскольку язык как семиотическая система отражает в 
форме знаков всевозможные комбинации реальных и ментальных действий 
человека.  Следует  заметить,  однако,  что  сам  по  себе  даже  самый  богатый, 
разнообразный  лингвистический  материал,  подвергнутый  языковедами 
специальному  филологическому  анализу,  может  легко  ввести  их  в 
заблуждение,  оказаться  не  строго  научным,  если  его  исследователями  не 
будут  приняты  во  внимание  факты  из  смежных  с  языковедением 
гуманитарных  дисциплин.  При  недооценке  их  значимости  возрастает 
степень  вероятности  искаженного,  неадекватного  действительности 
толкования  человеческого  бытия,  в  том  числе  и  его  эмоциональной 
ипостаси. Привлечение сведений о том/ином культурном явлении из разных 
областей  знания  принципиально  необходимо,  в  особенности,  при  его 
лингвокультурологическом 
описании 
в 
синхронно-диахронической 
плоскости. 
Существует  труднообозримая  научная  литература,  описывающая 
природу эмоций. Естественно, то обстоятельство, что они наиболее изучены 
в  психологической  науке.  В  психологии  существуют  различные 
интерпретации  онтологии  этого  явления.  Сегодня  в  науке  насчитывается 
более  20  теорий  эмоций.  В  рамках  этих  теорий  обнаруживаются 
существенные  различия  в  понимании  эмоций.  Наиболее  важным  при  этом 
следует признать различие в определении их функций. К функциям эмоций 
относят  отражательную,  регуляторную  и  когнитивную.  Дискуссии  среди 
психологов  ведутся,  как  правило,  при  выявлении  доминантной  функции 
эмоций.  В  последние  десятилетия  ученые  на  основании  результатов 
экспериментальных  данных  все  чаще  сходятся  во  мнении,  что  эмоции 
оказывают  значительное  влияние  на  мыслительные  операции  человека  (К. 
Изард,  W.Kirchgaessner).  Для  лингвиста  же  вопрос  о  примате  той/иной 
функции  эмоций  не  имеет  принципиального  значения.  Нам  достаточно 
знать, что посредством эмоций сущность человеческого бытия отражается в 
сознании человека, регулируется и познается ими. 
Изучение  работ  по  экспериментальной  психологии,  психоанализу, 
экзистенциальной  философии,  этнографии  и  культурологии  позволяет 
констатировать  факт  разной  степени  социальной  релевантности  разных 
эмоций  в  жизни  человека.  В  психологии  выделяют  базисные  и  вторичные 
(периферийные)  эмоции  (К.  Изард,  Э.  Нойманн,  Я.  Рейковский,  R.Buck  и 
др.).  В  основу  данной  классификации  кладутся  как  минимум  следующие 
признаки: 1.первичность  - вторичность эмоций в филогенезе человеческого 
сознания  (К.  Изард;  Э.  Нойманн;  Ф.  Риман  и  др.);  2.  их  культурная 
значимость  для  человека  (Б.И.  Додонов,  С.  Кьеркегор,  Ж.-П.  Сартр,  К. 
Ясперс).  Как  отечественными,  так  и  зарубежными  учеными  называется 
разное  количество  базисных  эмоций,  но  практически  всеми  к  их  числу 
относятся страх, радость, гнев и печаль. 
Важное  место  в  психологии,  в  целом  в  культурантропологии,  занимает 
обсуждение  проблемы  универсальности  и  национальной  специфичности 
эмоций. При этом учеными высказываются диаметрально противоположные 
суждения.  Одни  из  них  считают,  что  эмоции  не  универсальны,  а 
этноспецифичны.  Способность  их  переживать  зависит  от  типа  культуры, 
лингвоэтнической  принадлежности  человека.  Сами  эмоции  равно  как  и 
способы  их  вербального  и  невербального  оформления  в  том/ином  этносе 
усваиваются  как  некие  культурные  паттерны,  заданные  определенным 
социокультурным пространством (P. Heelas, C. Lutz). Данную точку зрения 
принято  называть  культурно-релятивистской.  Сторонники  же  так 
называемой  универсальной  точки  зрения,  напротив,  полагают,  что  эмоции 
универсальны  (S.  Tomkins,  R.  McCarter).  Всякая  эмоция,  по  их  мнению, 
открыта  для  ее  переживания  человеком  вне  зависимости  от  его 
национальной  принадлежности,  каких-либо  культурных  факторов.  На  наш 

 
взгляд,  правы  те  ученые,  которые  считают  эмоции  универсальным 
феноменов,  генетически  запрограммированным  в  человеке.  Национально 
специфическим может быть отношение человека к эмоциям, их оценка как 
социализированного явления. Эмоции, кодируемые тем/иным национальным 
языком,  в  частности,  и  семиотической  культурой  в  целом,  существуют  как 
ценностное явление человеческого бытия. Социализированные в конкретной 
культуре,  в  конкретном  этносе  они  суть  концепты.  Последние  же 
действительно  этноспецифичны,  поскольку  знаково  функционируют  в 
конкретной национальной культурно-языковой среде. 
Проблема  эмоций  представляет  интерес  не  только  для  психологов  и 
психоаналитиков,  но  также  лингвистов  и  культурологов.  Существует  ряд 
теорий  и  концепций,  описывающих  и  объясняющих  природу  эмоций,  их 
функции  и  роль  в  жизни  человека.  К  наиболее  известным  и 
распространѐнным  относятся  следующие  теории:  дискретных  эмоций, 
социального  конструктивизма,  активационная,  физиолого-когнитивная, 
мотивационная,  неврологическая, 
информационная, 
биологическая, 
когнитивная,  функциональная,  дезорганизационная,  конфликтная  и 
экзистенциональная. 
 Е.  Фомина  отмечает  вслед  за  Р.  Филером,  что  проблему  «эмоции» 
нелегко  иметь  предметом  научного  исследования,  так  как,  во-первых,  на 
общественном уровне всѐ то, что связано с эмоциями, все в большей степени 
называют дисфункциональным и, как следствие этого, в масштабе общества 
преобладают  взгляды  на  эмоции  как  на  негативные  феномены;  во-вторых,  на 
научном  уровне  доминируют  концепты,  которые  рассматривают  человека  как 
целенаправленную  сущность,  не  учитывая  при  этом,  что  человек  -  это  не 
только  рациональная  сущность  (homo-ratio),  но  и  эмоциональная  (homo-
emotio) . 
Сохранив  у  современного  человека  в  основном  своѐ  прежнее 
физиологическое  значение,  в  психологическом  плане  человеческие  эмоции 
радикальным  образом  изменили  своѐ  «природное  лицо».  Прежде  всего, 
«став  на  службу»  социальным  потребностям  личности,  они  приобрели 
совершенно 
иное 
предметное 
содержание. 
Огромное 
место 
в 
эмоциональной  жизни  субъекта  стали  занимать  нравственные  чувства,  а 
также  целый  ряд  других  переживаний,  не  доступных  не  только 
животному, но и древнему  прачеловеку. 
В  качестве  основания  для  классификации  эмоций  могут  выступать 
модальность  (оценка  со  знаком  «плюс»  или  «минус»),  интенсивность, 
продолжительность,  глубина,  осознанность/неосознанность,  генетическое 
происхождение, сложность, условия возникновения, выполняемые функции, 
воздействие  на  организм  (стенические-астенические),  психические 
процессы,  с  которыми  они  связаны,  предметное  содержание  и 
направленность,  особенности  выражения  (физиогномические  реакции)  и 
другие  признаки.  Такое  разнообразие  критериев  естественным  образом 
усложняет как  изучение эмоций, так и их классификацию. Споры ведутся 
не только о природе и функциях эмоций, но и об их отношении к процессам 
познания,  связях  с  интеллектом,  языком  и  культурой  (в  широком  смысле 
слова).  Для  одних  -  эмоции  биологически  обусловлены,  независимы  от 
когнитивных процессов, но способны оказывать на последние определѐнное 
воздействие,  и  универсальны,  т.е  обусловлены  культурными  различиями. 
Другие пытаются выявить связь эмоций с мышлением.  Одним из наиболее 
прогрессивных  и  перспективных,  на  наш  взгляд,  направлений  в  изучении 
эмоций является подход, с позиций которого эмоции  рассматриваются как 
некие  социальные  конструкты  [TheSocialConstructionofEmotions  1986; 
Margolis 1998; McCarthy 1989]. 
Следует  указать  на  отсутствие  в  научной  литературе,  не  говоря  уже  об 
обыденной  речи,  чѐткого  разграничения  в  значении  и  употреблении  таких 
терминов,  как  «эмоция»,  «чувство»  и  «аффект».  Некоторые  учѐные  не 
проводят  дифференциации,  в  то  время  как  другие  используют  термины 
«аффект» [9, 133] или «эмоция» [Красавский 2001а, Мягкова 1990, Фомина 
1996, Шаховский 1988] как собирательные. Англо-американский психолог 
У.  Макдауголл  попытался  объяснить  трудность  разграничения  и 
тенденцию смешивать указанные термины тем, что «почти все устремления в 
развитой  психике  окрашены  как  собственно  эмоциями,  так  и  сложными 
чувствами,  или  «производными  эмоциями»,  смешанными  в  одну  сложную 
целостность» [8, 105]. В данной концепции делается акцент на первичности 
эмоций  по  отношению  к  чувствам  и  их  структурной  элементарности.  При 
этом  особо  отмечается,  что  сложные  чувства  зависят  от  развития 
познавательных функций и по  отношению к этому процессу вторичны. С 

 
этой точки зрения, чувства присущи только человеку, в то время как эмоции 
могут наблюдаться и у животных. «На протяжении большей части процесса 
эволюции  они  [эмоции]  выступают  просто  как  побочный  продукт 
импульсивных устремлений животного, и только у человека они становятся 
важным  источником  самопознания  и,  следовательно,  самоуправления»  [8, 
106]. 
Л.  Е.  Вильмс  разводит  эмоции  и  чувства,  определяя  эмоцию  как 
отношение индивида к определѐнному предмету или явлению, а чувство как 
«эмоциональное  состояние,  равное  совокупности  Х-числа  эмоций, 
переживаемых  индивидом  некоторое  время».  Такая  трактовка  также 
предполагает первичность эмоций по отношению к  чувствам,  при  этом 
подчѐркивается и  противопоставляется  кратковременность эмоций по 
отношению к продолжительному и устойчивому характеру чувств. 
По определению известного психолога Карла Юнга, чувству всегда (или 
почти  всегда)  присуща  рациональная  функция,  которая  служит  для 
различения  ценностей.  С  этой  точки  зрения,  чувства,  в  отличие от  эмоций, 
являются  осознанными  психическими  процессами,  которые  могут 
контролироваться сознанием. Таким образом, чувства предстают как своего 
рода «интеллектуальные» эмоции. Ещѐ одним критерием для разграничения 
чувств  и  эмоций  в  концепции  швейцарского  психолога  является 
продолжительность психического процесса: эмоции - кратковременны, в то 
время  как  чувства  носят  более  продолжительный,  устойчивый  характер. 
Различие  наблюдается  и  в  плане  выражения:  чувство  не  имеет  зримых 
физических  или  физиологических  проявлений,  в  то  время  как  эмоция 
характеризуется  изменением  физиологического  состояния.  «Вы,  например, 
можете  совершенно  спокойно,  с  милой  улыбкой  сообщить  кому-то,  что 
ненавидите его. Однако если вы говорите об этом со злобой, то, значит, вами 
овладела  эмоция»  [47,  109].  Таким  образом,  одно  и  то  же  слово  может 
обозначать как чувство, так и эмоцию. 
На  наш  взгляд,  чѐткое  разведение  понятий  «чувство»  и  «эмоция» 
практически  невозможно  в  силу  укоренившейся  практики  их 
недифференцированного употребления в обиходном и научном дискурсах, а 
также высокой степени смежности явлений, обозначаемых этими терминами. В 
рамках  данной  работы,  носящей,  в  первую  очередь,  лингвистический 
характер,  мы  будем  использовать  термин  «эмоция»  как  собирательный  по 
отношению к термину «чувство». 
Одной  из  характеристик  эмоций,  затрудняющей  их  изучение,  является 
диффузность.  В  литературе  отмечается,  что  чувства  способны,  соединяясь 
друг  с  другом,  образовывать  некие  сложные  противоречивые  единства 
[Рубинштейн  1984,  Красавский  2001а].  При  этом  одно  и  тоже  «сложное» 
чувство  может  быть  по-разному  распредмечено.  Например,  по  Декарту, 
сострадание есть не что иное как соединение печали, любви и ревности, в то 
время как Спиноза определял сострадание как сложный аффект, состоящий 
одновременно из любви и ненависти к любимому лицу и зависти к тому, кого 
он любит. 
По мнению Н. А. Красавского, эмоции имеют три важнейшие функции - 
отражательную,  регуляторную  (регулятивную)  и  когнитивную  [9,  34]. 
Следует  оговориться,  что  в  данной  концепции  под  когнитивной  функцией 
понимается  то,  что  другие  исследователи  называют  аксиологической 
функцией.  Дискуссионным  остаѐтся  вопрос  о  взаимоотношении  между 
эмоциями  и  процессами  познания.  Эмоции  сопровождают  отражение  в 
сознании  индивида  познаваемого  содержания,  причѐм  этот  процесс  имеет 
ярко выраженный модус оценки и субъективный характер. Эмоции являются 
«с  точки  зрения  интересов  человека  своего  рода  оценкой  того,  что 
происходит  вне  и  внутри  нас»  [9,  176].  Предметность  эмоций  позволяет 
рассматривать  их  как  отдельный  пласт  в  структуре  психического,  «как  бы 
надстраивающийся  над  познавательным  образом  и  занимающим  положение 
между  ним  и  внутренними  психическими  образованиями  (потребностями, 
опытом и т. п.)» [26, 9]. 
Согласно  одной  из  теорем  Б.  Спинозы,  человек  испытывает  любовь  или 
ненависть  к  кому-либо  в  зависимости  от  того,  является  ли  этот  кто-то  для 
него причиной удовольствия или неудовольствия соответственно. В данном 
случае  эмоциональный  процесс  в  своѐм  развитии  следует  тем  связям  и 
отношениям, 
которые 
усматриваются 
субъектом 
в 
объективной 
действительности.  К.  Вилюнас  подчѐркивает,  однако,  что  «процессы 
познания управляют лишь развитием эмоционального процесса, в изначальном 
порождении которого решающее значение имеет уже не само по себе познание, 
а  соответствие  того,  что  познаѐтся,  потребностям  индивида»  [4,  9].  Эмоции 

 
являются тем сигналом, с помощью которого субъект узнаѐт о потребностной 
значимости  происходящего.  Эмоции  и  мыслительные  процессы  тесно 
взаимодействуют  при  определении  программы  поведения  личности, 
причѐм,  «как  правило,  окончательное  «добро»  на  развѐртывание  той  или 
иной деятельности даѐт именно мышление» [16, 4]. 
Однако  эмоции  также  способны  регулировать  поведение  человека. 
Например,  такие  эмоции,  как  ревность,  обида,  ненависть,  могут  заставить 
человека совершить те или иные действия, причѐм не всегда желательные или 
уместные.  Часто  в  таких  случаях  говорят,  что  человек  поступил 
неосознанно,  то  есть  в  определѐнных  обстоятельствах  эмоции  выходят  на 
передний  план.  Подтверждением  этому  могут  служить  следующие 
устойчивые  выражения:  обезумить  от  ярости;  потерять  голову  от  любви; 
ненависть  (обида,  злоба,  ревность,  зависть  и  т.  д.)  затмила  разум  (лишила 
рассудка) и другие. 
Говоря  об  эмоциях,  следует  затронуть  вопрос  о  разделении  последних  в 
психологии  на  базисные  (базальные)  и  вторичные  (производные).  Суть 
такого  разделения,  по  словам  Р.  Плучика,  состоит  в  том,  что  «небольшое 
число эмоций рассматривается как первичные, или основные, или базовые, а все 
прочие - как вторичные, производные и возникающие в результате смешения 
первичных эмоций. С этой точки зрения необходимо выявить базовые эмоции 
и затем объяснить, как смешанные эмоции являются производными от них. На 
протяжении  веков  многие  философы  и  психологи  предлагали  свой  список 
базовых  эмоций».  Отметим,  что  количество  базовых  эмоций,  называемых 
разными  учѐными,  варьируется  от  трѐх  до  восьми.  При  этом  подавляющее 
большинство  исследователей  включает  в  число  базисных  такие  эмоции,  как 
«страх», «радость», «гнев» и «печаль». 
Дифференциация  эмоций  на  первичные  и  вторичные  основывается  на 
предположении,  что  некоторые  эмоции  являются  врождѐнными,  то  есть 
изначально  заложены  в  человеке  природой.  Такие  эмоции  никак  не 
определяются  культурной  средой,  они  являются  непосредственным 
результатом  психических  и  физиологических  процессов,  происходящих  в 
человеческом  организме.  Вторичные  же  эмоции  -  социализированы,  что 
означает  их  обусловленность  культурной  средой  и  социальными  практиками. 
Социолог Ч. Кули разделяет «базовые эмоции» и «чувства» (sentiments). По 
его  мнению,  последние  являются  продуктом  социализации,  ибо  они 
развиваются  из  неких  первичных  (читай  -  животных)  инстинктов  в 
результате  их  осмысления  (thought)  и  социального  взаимодействия 
(intercourse).  Исходя  из  этого,  учѐный  делает  следующее  заключение: 
«Loveisasentiment,  whilelustisnot;  resentmentis,  butnotrage»  (Любовь  -  это 
чувство, в то время как похоть - нет; злоба — чувство, а гнев - нет). Таким 
образом,  в  данной  концепции  чувства  определяются  как  социализированные 
эмоции. 
Социализированные  эмоции  обладают  ярко  выраженным  оценочным 
значением.  Например,  такие  чувства,  как  «любовь»  и  «радость»  имеют  ярко 
выраженную  положительную  оценку  в  сознании  индивида,  в  то  время  как 
«ненависть»,  «злость»,  «зависть»  -  негативную.  Однако  помимо  оценочной 
функции,  чувства  обладают  ещѐ  и  ценностным  компонентом,  который  в  свою 
очередь  может  обусловливать  поведение  человека,  являясь  целью  его 
действий.  При  этом  знак  оценки  может  и  не  совпадать  со  знаком  ценностной 
составляющей.  Так,  в  частности,  с  точки  зрения  оценки  внутреннего 
состояния  субъекта  и  отношения  к  окружающему  миру,  такая  эмоция,  как 
«печаль» имеет негативное  значение. В  то же время, ценность данной эмоции 
при  определѐнных  условиях  может  носить  ярко  выраженный  положительный 
характер.  В  качестве  примера  можно  привести  хорошо  известные  строки  из 
стихотворения А. С. Пушкина: «На холмах Грузии лежит ночная мгла...»: 
...Мне грустно и легко; печаль моя светла; Печаль моя полна тобою, Тобой, 
одной тобой... 
В данном случае «печаль» как эмоциональное состояние лирического героя 
не связано с какими-либо негативными моментами и сторонами его жизни. 
Герой  словно  упивается  этим  состоянием,  ибо  оно  вызвано  мыслями  и 
воспоминаниями  о  любимом  человеке.  Отношение  героя  к  чувству, 
царящему  в  его  душе,  раскрывается  через  эпитет  «светла»,  имеющий  ярко 
выраженную  положительную  коннотацию.  Грусть  также  «окрашена»  в 
светлые тона («мне грустно и легко»), она не давит на героя. Таким образом, 
создаѐтся впечатление покоя и умиротворения. Стоит отметить, что описание и 
характеристика  эмоций  зачастую  сопряжены  с  гедонистическими,  или 
сенсорно-вкусовыми  оценками  (в  терминологии  Н.  Д.  Арутюновой),  то  есть 
эмоции  ассоциируются  с  каким-либо  цветом  или  вкусом  (светлая  печаль, 

 
сладкая  радость,  сладкая  тоска,  тѐмное  уныние,  чѐрная  зависть,  тоска 
зелѐная и др.) Тем самым подчѐркивается оценочное отношение говорящего к 
ним. Это явление наблюдается не только в художественной литературе, но и в 
повседневной речи. 
Для  большей  иллюстративности  рассмотрим  пример,  касающийся 
чувства  ненависти.  Ненависть  является  очень  сильным  негативным  чувством. 
Однако ей может приписываться роль некой ценности или жизненной цели, 
истинность  и  святость  которых  неоспоримы.  Ненависть,  таким  образом, 
оправдывается  и  поощряется,  провозглашаясь  необходимой  и  безусловной 
формой поведения. Следующие строки взяты из «Баллады о ненависти» В. В. 
Высоцкого: 
...Не  слепая,  не  чѐрная  ненависть  в  нас,  -Свежий  ветер  нам  высушит 
слѐзы у глаз Справедливой и подлинной ненависти! 
Ненависть - пей, переполнена чаша! 
Ненависть - требует выхода, ждѐт. 
Но благородная ненависть наша 
Рядом с любовью живѐт! 
Такое  отношение  к  ненависти  в  наибольшей  степени  характерно  для 
классовой  борьбы,  а  также  сферы  этнических  и  религиозных  отношений. 
Впрочем,  ненависть  действительно  может  быть  чувством  морально 
оправданным,  так  как  оно  неизменно  сопряжено  со  сферой  этических  оценок 
субъекта  и  объектов  социальной  реальности.  Оно  возникает,  в  первую 
очередь,  вследствие  конфликта  между  концептами  «добра»  и  «зла», 
«хорошего»  и  «плохого»,  которые  являются  полюсами  универсальной 
аксиологической  шкалы.  Соответственно,  объективное  зло  со  знаком 
«минус»  вызывает  у  субъекта  чувство  ненависти,  которое  для  него  имеет 
абсолютно положительный смысл. Так, вряд ли у кого-либо может вызвать 
непонимание  или  осуждение  ненависть  к  врагу  (во  время  войны), 
террористам. 
           Рассматривая  межкультурные  различия  в  выражении 
эмоций,              О.Кляйнберг  высказывает  мнение  о  том,  что  эмоции 
различаются своими социальными функциями. Такие эмоции, как, например, 
гнев,  любовь,  заинтересованность,  презрение,  явно  направлены  на 
окружающих  и  являются  формой  взаимодействия  между  человеком  и  его 
социальной  средой.  Другие  же  (например,  страх,  печаль)  имеют 
болееэгоцентрический характер и являются ответом на то, что произошло с 
человеком.  Хотя  эгоцентрические  эмоции  также  имеют  социальное  значение 
(например,  люди  могут  печалиться  или  делать  вид,  что  печалятся,  из-за 
чужого  несчастья).  «Всѐ,  что  касается  отношений  между  людьми,  как 
правило,  предполагает  чѐткие  нормы,  обязательные  для  всех  членов  данной 
культуры,  поэтому  эмоции,  направленные  на  других,  в  большей  степени,  чем 
эгоцентрические  эмоции,  подвержены  влиянию  культуры.  Понятно,  что 
эмоции,  направленные  на  окружающих,  характеризуются  более 
значительными межкультурными различиями». 
Большинство  лингвистических  работ,  посвященных  проблемам 
эмотивности  языковых  единиц,  опирается  на  психологические  теории 
эмоций, а психологические исследования, в свою очередь, часто проводятся на 
языковом материале, где в качестве объекта исследования выступают слова 
-  названия  эмоций  или  тексты,  представляющие  отчѐты  испытуемых  о 
переживаемых  или  пережитых  ими  эмоциях.  Таким  образом,  возникает 
«замкнутый круг, в котором часто размываются границы между объектом и 
инструментом исследования» [Мягкова 1999]. 
Существует несколько лингвистических направлений изучения эмоций в 
зависимости от предмета исследования. 
Исследуется  эмоциональность  единиц  индивидуального  лексикона  [20, 
87]. При этом различаются названия эмоций («эмоциональный лексикон») и 
вербальные  средства  выражения  эмоций  (эмоциональная  лексика, 
эмотивы). 
При  изучении  эмоций  также  задействуется  уровень  текста,  где 
выявляются  структуры,  сигнализирующие  и  эксплицирующие  эмотивность 
высказывания [Шаховский 1987;]. В эмотивном тексте выделяют следующие 
компоненты: языковые - эмотивная лексика и фразеология, набор эмотивных 
конструкций,  эмоциональные  «кинемы»  и  «просодемы»  в  лексическом 
представлении и т. д., а также неязыковые -эмоциональная ситуация, которая, 
в  свою  очередь,  включает  эмоциональную  пресуппозицию,  эмоциональные 
намерения,  эмоциональные  позиции  коммуникантов  в  момент  общения  и  их 
общий  эмоциональный  настрой.  Всѐ  это  находит  формальное  выражение  в 
специальных средствах: просодии и кинесике, лексике и синтаксисе, структуре 

 
и  стилистике,  которые  выступают  в  функции  сигналов  об  эмоциональной 
информации данного текста. 
 В  психолингвистике  тексты  типологизируются  в  соответствии  с 
эмоционально-смысловой  доминантой  [Белянин  1988;  Зорькина  2003; 
Репина  2002].  Под  эмоционально-смысловой  доминантой  понимается 
«система когнитивных и эмотивных эталонов, характерных для определѐнного 
типа  личности  и  служащих  психологической  основой  ...  вербализации 
картины мира в тексте».  Изначально     В.П. Белянин провѐл анализ текстов 
художественной литературы на предмет выявления моделей мира у создателей 
и  читателей  текстов,  обусловленных  акцентуированным  сознанием.  В 
результате  были  выделены  «весѐлые»,  «печальные»,  «тѐмные»,    «светлые», 
«красивые», «усложнѐнные» и ряд других типов текстов. Наблюдения В. П. 
Белянина  показали,  что  на  каждом  типе  акцентуации  -паранойяльном, 
эпилептоидном,  маниакальном,  депрессивном,  истероидном  -  базируется  та 
или  иная  эмоционально-смысловая  доминанта.  Поэтому,  создавая  текст, 
человек,  обладающий  определѐнным  типом 
акцентуированного 
сознания,  описывает  действительность  через  призму  своих  собственных 
представлений о ней. При этом он использует такие элементы языка, которые 
имеют  для  него  личностный  смысл.  Следовательно,  для  каждого  типа  текста 
можно выявить определенный набор тем - объектов описания материального, 
социального и эмоционального мира личности,  составить список предикаций, 
которые характеризуют эти объекты. Эти предикации выражаются наборами 
лексических  единиц,  которые  встречаются  наиболее  часто  в  текстах 
одного и того же типа, а в тексте других типов имеют иные смыслы. Автор 
распространяет  применение  данной  методики  и  на  анализ  идеологических 
текстов.  Предполагается,  что  тексты  идеологической  проблематики, 
несмотря  на  преобладание  в  них  информационных  структур,  также 
содержат  эмотивные  структуры.  Вследствие  этого  в  них  также  «можно 
обнаружить  некий  организующий  центр,  эмоционально-смысловую 
доминанту,  которую  можно  соотнести  с  тем  или  иным  типом 
акцентуированного сознания». 
Ещѐ  раз  подчеркнѐм,  что  чувства  -  социальный  феномен,  какими  бы 
естественными  проявлениями  человеческой  природы  они  не  казались.  В 
рамках  такого  подход,  как  социальный  конструкционизм  все  верования, 
нормы,  принципы  морали,  образ  мышления  и  чувства  рассматриваются  как 
некие  социальные  конструкты,  постоянно  воссоздающиеся  в  привычных 
социальных  практиках  и  адаптируемые  к  изменениям,  происходящим  в 
социальной  действительности.  Традиционно  реализация  социальных 
отношений  в  речи  и  языке  объяснялась  с  помощью  принципа  отражения. 
Представители  же  теории  социального  конструкционизма  утверждают,  что  и 
отношения, и проекции «я» в речи и языке конструируются, а не отражаются. 
Следовательно,  личности  и  человеческие  сообщества  -  не  априорные 
величины,  они  конституируются  в  процессе  общения,  во-первых, 
дискурсивно,  во-вторых,  интерактивно.  В  этом  случае  на  первый  план 
выходят  социальные  условия,  воплощѐнные  средствами  дискурса,  а  не 
«прожитые  моменты  социальной  интеракции».  При  этом  такие 
психологические  понятия,  как  «эмоции»  и  «мотивы»  «отсекаются  от  своей 
онтологической  основы  в  голове  индивида  и  становятся  составной  частью 
социального процесса». 
Размышляя  о  том,  что  мы  чувствуем  и  как  мы  чувствуем,  мы 
используем  языковой  инструментарий,  навязанный  нам  окружающей 
социальной  средой.  Кажущаяся  естественность  таких  чувств,  как  любовь, 
ненависть,  презрение,  страх  происходит  от  того,  что  человек  овладевает 
понятиями,  при  помощи  которых  рефлексирует  и  интерпретирует  свои 
действия  и  чувства,  в  результате  первичной  социализации.  Д.  Марголис 
замечает,  что  большая  часть  общих  знаний,  которые  воздействуют  на 
когнитивные  процессы,  приобретаются  индивидом  в  результате  вторичной 
социализации  (например,  в  образовательных  учреждениях).  Знание  же, 
оказывающее  влияние  на  эмоциональные  процессы,  приобретается 
незаметно в ходе существования индивида в социуме посредством первичной 
социализации  (овладение  языком  и  ценностями  культуры,  повседневные 
социальные  практики).  Культура  даѐт  человеку  представления  о  добре  и 
зле, а также обеспечивает его набором  эссенциальных ценностей. Эмоции 
же  человека  зависят  от  того,  насколько  существующая  в  определѐнный 
момент ситуация способствует или наоборот препятствует реализации этих 
ценностей и, по большому счѐту, достижению блага. 
Можно  утверждать,  что  «личность  организует  свою  деятельность,  не 
только  исходя  из  эмоциональных  оценок,  но  и  с  учѐтом  своего  прошлого 

 
опыта,  знаний,  убеждений,  всей  осознаваемой  в  данный  момент  системы 
своих  программ-потребностей.  Именно  последние  (сами  в  большей  мере, 
являющиеся  усвоенными  программами  общества)  в  конечном  счѐте, 
определяют  борьбу  человека  за  определѐнные  ценности,  в  ходе  которой 
рождаются  его  эмоции  как  одно  из  средств  успешной  ориентировки  в  этой 
борьбе». 
С  точки  зрения  социального  взаимодействия  проявление  тех  или  иных 
эмоций  связано  с  тем,  насколько  безопасно  и  комфортно  человек  чувствует 
себя  в  границах  пространства,  обусловленного  социальной  реальностью.  В 
каждом  конкретном  случае  интеракции  эти  границы  соответственно 
сужаются  или  расширяются,  ибо  на  протяжении  всей  жизни  индивиду 
приходится  исполнять  определѐнный  набор  социокультурных  ролей,  которые 
детерминируют  его  действия  в  различных  ситуациях.  Поведение 
варьируется  в  зависимости  от  того,  какая  роль,  статус,  идентичность 
релевантны в определѐнной ситуации. 
  Человеку  свойственно  идентифицировать  себя  с  какой-либо  группой. 
Предполагается,  что  границы  этой  группы  всегда  чѐтко  очерчены. 
Различиям внутри группы придаѐтся минимальное значение, в то время как 
различия  между  отдельными  группами  всегда  чѐтко  осознаются, 
преувеличиваются  и  выполняют  непосредственно  идентификационную 
функцию,  являясь  своего  рода  паролем  для  «своих».  Это  -  необходимое 
условие для существования группы как целостной, единообразной единицы. 
Осознание  границ  (boundary-consciousness)  определѐнно  характеризует 
мировоззрение и образ жизни современного человека в постмодернистскую 
эпоху  .  Исходя  их  этих  предположений,  эмоции  можно  рассматривать  как 
реакцию  и  оценку  индивидом  того,  насколько  внешние  объекты 
соответствуют  /  не  соответствуют  его  представлениям  о  благе, 
нравственности,  морали,  а  также  разделяют  /  не  разделяют  его  взгляды  и 
убеждения. 
 
 Список   литературы 
1.  Бабенко Е.В. Фразеосемантическое поле эмоций. Автореферат . к.ф.н. М., 
2003. 
2.  Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе 
языка (на материале английского языка): Дис. …д-ра филол. наук. – М. – 
1988. – 402 с. 
3.  Додонов  Б.  И.  Эмоция  как  ценность //  Психология  мотивации  и  эмоций 
/Под ред. Ю.  Б.  Гиппенрейтер и М.  В.  Фаликман.  - М.:  ЧеРо, 2002.  -  С. 
273-285. 
4.  Вилюнас В.К. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2008. - 496 с. 
5.  Изард К.Э. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2007. - 464с. 
6.  Рубинштейн  С.Л.  Эмоции  //  Психология  эмоций.  Тексты  /  Под  ред. 
Вилюнаса В.К. – М.: Издательство МГУ, 1984. – С. 152 – 162. 
7.  Мягкова  Е.Ю.  «Язык  и  эмоции»  в  когнитивных  исследованиях  // 
Семантика слова и текста. Психолингвистические исследования. – Тверь, 
1998. – С. 38 – 44. 
8.  Макдауголл  У.  Различение  эмоции  и  чувства  //  Психология  эмоций. 
Тексты / Под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гиппенрейтер. - М.: Изд-во Моск. 
ун-та, 1984.-С. 103-107. 
9.  Красавский  Н.А.  Эмоциональные  концепты  в  немецкой  и  русской 
лингвокультурах: Монография. Волгоград: Перемена, 2001. - 495с. 
10.  Вежбицкая  А.  Язык.  Культура.  Познание:  Пер.  с  англ.  –  М.:  Русские 
словари, 1996. – 416 с. 
11.  Белянин  В.  П.  Психологические  аспекты  художественного  текста.  -  М.: 
Изд-во МГУ, 1988. - 120 с. 
12. Зорькина  О.  С.  О  психолингвистическом  подходе  к  изучению  текста  // 
Язык  и  культура:  Сб.  науч.  тр.  -  Новосибирск:  Изд-во  Новосибирского 
государственного университета, 2003. — С. 205-210. 

 
13.  Репина Е. А. Агрессивный текст как тип текста. - 2002 
14.  Арутюнова  Н.  Д.  Язык  и  мир  человека.  2-е  изд.,  испр.  -  М.:  «Языки 
русской культуры», 1999, 896 с.  
 

жүктеу/скачать 2,29 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: