нарушителей  наших  повелений,  тех,  кто,  известен  нам,  высылайте  к

65 

 

фактов  транжирства  вверенного  военного  имущества  (ст.  9)

30

.  Характерно, 

что  уже  в  те  времена  законодатель  пытался  бороться  с  таким  тяжелым 

социальным  «заболеванием»  как  коррупция,  подкуп  должностных  лиц  и 

другими  преступлениями  этого  нездорового  перечня  правонарушений  для 

любого нормального общества и государства.     

В  централизованной  монгольской  военной  системе  действовала 

железная  дисциплина,  неуклонное  соблюдение  установленных  военных 

правил  и  эффективный  контроль  со  стороны  высших  звеньев  военного 

управления.  Монгольские  войска  были  обучены  действовать  как  единая 

скоординированная  военная  сила,  управлявшаяся,  через  специальные 

сигналы,  подававшиеся  флагами  и  горнами.  За  нарушения  строя 

установленного  боевого  порядка  или  движения,  самовольное  отступление, 

организацию  личного  боя,  несанкционированный  грабеж,  игнорирование 

приказов 

ждало 

неотвратимое 

наказание

31

. 

Плано 

Карпини, 

непосредственно  видевшего  монгольскую  военную  организацию,  в 

специальном  разделе  своего  отчета  дает  такие  военные  советы:  «должны 

также  установить  закон  выступать  на  войну  одновременно  или  иначе, 

смотря  по  тому,  как  они  построены,  и  всякий,  кто  покинет  другого,  или 

идущего  на  войну,  или  сражающегося,  как  всякий,  кто  побежит,  если  не 

отступают все вместе, должен быть подвергнут тяжкому наказанию, так как 

тогда часть воюющих (Татар) преследует бегущих и убивает их стрелами, а 

часть  сражается  с  теми,  кто  остается,  и  таким  образом  приводятся  в 

замешательство  и  подвергаются  избиению  и  остающиеся  и  бегущие.  И 

равным  образом  всякий,  кто  обратится  к  собиранию  добычи,  раньше  чем 

войско  противников  будет  окончательно  побеждено,  должен  быть 

подвергнут  самой  тяжкой  пене.  Ибо  у  Татар  такого  человека  убивают  без 

всякого  сострадания»

32

.  Эти  рациональные  предложения  папского  посла 

основывались  на  аналитических  наблюдениях,  из  которых  явствует 

заметные  преимущества  и  сильные  стороны  военного  дела  монголов, 

основанные  на  единоначалии,  системности,  правильной  организации 

ведения  войны,  жестких  наказаниях  за  бегство  и  нарушение  введенных 

военных правил.  

Яса  регламентировало  общий  порядок  прохождения  военной  службы 

в  монгольском  войске,  согласно  которой  воины,  зачисленные  в  военную 

часть,  не  имела  права  самовольно  ее  покинуть.  По  Джувайни  данная 

военная  норма  гласила  так:  «Чтобы  никто  из  тысяч,  сотен  или  десятков,  к 

которым  он  приписан,  не  смел  уходить  в  другое  место,  или  укрываться  у 

других, и никто того человека не должен к себе  допускать, а если кто либо 

поступит вопреки этому приказу, то того, кто перебежит, убьют всенародно, 

а того, кто  его укрыл, ввергнут в оковы и накажут. Посему никто чужого  к 

себе  допускать  не  может.  К  примеру,  если  будет  царевич,  то  и 

наималейшего  звания  человека  к  себе  не  пустит  и  от  нарушения  ясы 

воздержится»

33

.  В  многочисленных  притчах  оставленных  Чингиз-ханом 

встречается  и  такое:  «Каждого  эмира  десятка,  который  не  в  состоянии 

построить к бою своего десятка, мы обвиним вместе с женой и детьми, а из 

66 

 

его десятка выберем кого-нибудь в качестве эмира, и таким же образом мы 

[поступим с эмирами] сотен и тысяч и эмиром-темником!»

34

. 

Военные  постановления  у  монголов  выполнялись  незамедлительно  в 

намеченный  срок,  а  в  случае  неисполнения  неотвратимо  наступало 

наказание. «Если вдруг понадобится войско, издается приказ, что столько-то 

тысяч  людей  должны  явиться  в  такое-то  место  в  такое-то  время  дня  или 

ночи.  «Они  не  замедлят  ни  на  час  (назначенное  им  время)  и  не  ускорят».  И 

они  не  опоздают  и  не  придут  прежде  времени  ни  на  мгновенье  ока. 

Повиновение и послушание их таковы, что если начальник тумена, будь он 

от хана на расстоянии, отделяющем восход от заката, совершит оплошность, 

хан  шлет  одного-единственного  всадника,  чтобы  наказать  его,  как  будет 

приказано;  если  требуется  голова,  он  отрубит  голову,  а  если  золото,  то 

заберет его у него»

35

. За разглашение военных замыслов и планов виновный 

наказывался  ста  ударами  палкой    по  заду

36

.  Во  время  военных  действий 

карательные  нормы  за  нарушение  военной  дисциплины  предусмотренных 

Ясой  применялось  незамедлительно  по  отношению  к  виновникам.  В  этом 

случае  в  боевых  частях  прямо  действовал  принцип  коллективной 

ответственности.  «Когда  же  войска  находятся  на  войне,  то  если  из  десяти 

человек  бежит  один,  или  двое,  или  трое,  или  даже  больше,  то  все  они 

умерщвляются,  и  если  бегут  все  десять,  а  не  бегут  другие  сто,  то  все 

умерщвляются;  и,  говоря  кратко,  если  они  не  отступают  сообща,  то  все 

бегущие  умерщвляются;  точно  так  же,  если  один  или  двое,  или  больше 

смело вступают в бой, а десять других не следуют, то их также умерщвляют, 

а если из десяти попадают в плен один или больше, другие же товарищи не 

освобождают их, то они также умерщвляются», - отмечает Плано Карпини

37

. 

Характеристика  военно-организационных  порядков  многонациональной 

армии  Чингизидов  середины  XIII  в.  данная  здесь  Плано  Карпини  не  может 

полностью быть отнесена к войскам, служившим  под руководством Чингиз-

хана  на  начальном  этапе  завоеваний,  как  обычно  считают  большинство 

наших  современников.  Воинские  подразделения,  сформированные  и 

набранные  из  разношерстных  этнических  групп  (из  числа  кочевого  или 

оседлого 

населения) 

евразийского 

региона, 

выступавшие 

под 

командованием  монгольских  военачальников  можно  было  контролировать 

только  такими  экстраординарными  методами.  Монголы,  конечно,  не  были 

новаторами такой жесточайшей системы наказаний в армии, но они довели 

это  до  логического  военно-организационного  (правового)  оформления 

(завершения).  

Военно-управленческий механизм монгольской армии был отлажен и 

отрегулирован  до  совершенства.  Джувайни,  собиравший  информацию  из 

первых  рук,  так  характеризует  работу  десятичной  системы  в  военной 

организации:  «Ибо  все  разделены  на  десятки,  и  из  каждого  один  человек 

назначен  начальником  над  другими  девятью;  и  из  десяти  начальников 

десятков  один  получает  звание  «командующего  сотней»,  и  вся  сотня  ему 

подчинена.  И  так  с  каждой  тысячей,  и  точно  так  же  с  десятью  тысячами 

человек,  над  которыми  назначен  начальник,  называемый  «командующим 

тумена». В соответствии с этим порядком, если возникнет необходимость и 

67 

 

понадобится  человек  или  вещь,  то  дело  передают  темнику,  а  тот, 

соответственно,  —  тысяцкому,  и  так  далее  до  десятников.  В  этом  есть 

истинная  справедливость;  каждый  человек  трудится  как  другой,  и  между 

ними  не  делают  разницы,  не  принимая  во  внимание  ни  богатство,  ни 

власть»

38

.  Даже  если  отделить  слегка  «идеализированную  схему» 

нарисованную промонгольски настроенным персидским чиновником, то им, 

верно,  подмечены  основные  принципы  монгольской  военной  системы  – 

централизованность, строгая военно-вертикальная иерархия,  обратная связь 

между 

военными 

звеньями, 

контролируемость 

действий, 

четкая 

компетентность  каждой  военной  ячейки,  личностные  качества  индивида, 

ответственность  независимо  от  социального  положения  и  занимаемого 

места.  Вышестоящие  начальники  отвечали  персонально  за  действия  своих 

подчиненных  (проступки,  халатность  по  службе,  снижение  уровня  военной 

подготовки  и  т.д.).  Интересно,  что  эта  военно-коническая  структура  почти  

не давала сбоев во время перманентных войн.  

Такая  система  требовала  от  военно-политического  руководства 

постоянного  замера  «температурного  режима»  военного  социоорганизма, 

через  отработанные  механизмы  проверки:  облавные  охоты,  военные 

смотры,  учения,  состязания  и  т.д.  Эта  делалось  не  столько,  для  того  чтобы 

продемонстрировать  военную  мощь  государства,  сколько  диктовалось 

практическими  соображениями  –  иметь  всегда  в  наличии  боеспособные 

войска, которые могут противостоять любому противнику. Для того, чтобы 

поддерживать  необходимый  военно-технический  ритм  службы  в  армии 

нужна  была  крепкая  военная  дисциплина.  Поэтому  нет  ничего 

удивительного в том, что многие независимые друг от друга средневековые 

свидетели  сравнивают  надрессированную  монгольскую  армию  и  ее 

бахадуров с хищниками и их повадками.  

В  соответствии  с  поучениями  (биликами)  Чингиз-хана  два  раза  в  год 

темники,  тысячники,  сотники  должны  были  приходить  к  государю  и 

слушать  военные  наставления  о  готовности  армии.  Те  же,  кто  игнорировал 

такие совещания, не имели права быть военачальниками

39

. Например, летом 

1234 г. каан Угэдэй сделал большой сбор всех князей и подданных, для того 

чтобы  довести  до  них    свои  военные  распоряжения:  «Все  те,  кто  в  случае 

сбора не прибудут, а останутся в праздности у себя, — будут обезглавлены. 

Что  касается  всех  входящих  или  выходящих  в  ханской  ставке,  каждый  из 

которых  имеет  свиту,  то  только  10  человек,  мужчин  или  женщин,  могут 

составлять [ее максимальное число], причем [людям из свит этих] входящих 

или  выходящих  категорически  не  разрешается  перемешиваться  друг  с 

другом.  В  войске  всякому  десятку  ставится  десятник,  все  слушаются  его 

команд,  тот,  кто  действует  самовольно  —  будет  признан  виновным  в 

[воинском]  преступлении.  В  том  десятке,  где  десятник  пойдет  по  делу  в 

ставку, сразу же ставится один человек, чтобы временно замещать [его], при 

этом не допускается ни одному человеку, ни паре  людей [из этого десятка] 

самовольно  выходить  за  пределы  [десятка],  а  те,  кто  нарушит  это  —  будут 

виновными  в  преступлении.  Что  касается  тех,  кому  нельзя  говорить  о 

различных  [их]  служебных  обязанностях,  но  которые  при  этом 

68 

 

проговорятся,  тех  [по  первому  случаю]  —  бить  кулаком  по  ушам;  при 

повторном нарушении — бить бамбуковыми палками; за третье нарушение 

— наказать батогами; за четвертое нарушение — приговорить к смерти. Что 

касается любых тысячников и темников, которые будут в передних рядах то 

стрелять  в  них  стрелами  с  деревянными  наконечниками  вослед.  [Будь  то] 

сотник  ли,  десятник  ли,  если  в  любом  его  подразделении  совершено 

преступление,  то  он  будет  виновным  в  преступлении  наравне  с  ним 

[подразделением].  Тот,  кто  не  придерживается  этих  законов  —  лишается 

[должности] и изгоняется [из армии]. Отныне и впредь [постановляем]: если 

в  войске,  пришедшем  на  сбор,  в  десятках  будет  не  хватать  нескольких 

[человек],  то  их  укомплектовывать  забирая  лишних  [людей]  в  ближайших 

подразделениях  и  направляя  [их]  в  неукомплектованные  [десятки].  Все 

люди, будь они дома, или находятся в войске, не смеют громко кричать. Все 

пришедшие  на  сбор  [должны]  иметь  на  службе  50  добрых  коней  в  одном 

поводу;  тех,  кто  будет  их  охранять,  [должно  быть]  —  5  человек;  [должно 

быть  занимающихся  их]  откормом  для  пополнения  —  3  человека;  [должно 

быть]  кересы,  охраняющих  [коней]  —  3  человека.  Тот,  кто  украдет  хоть 

одного  или  двух  коней  —  немедленно  приговаривается  к  смерти.  Что 

касается тех коней, что принадлежат всякого рода людям и которые все еще 

не  стреножены  кересы  внутри  [кочевой  ставки],  то  [их]  в  этом  случае 

конфисковывать  и  отдавать  людям,  ведающим  прокормом  тигров  и 

леопардов»

40

. 

При  движении  войск  в  походе  издавались  специальные  приказы  и 

распоряжения,  запрещающие  армейским  подразделениям  травить  посевы  в 

оседло-земледельческих  районах,  причинять  материальный  ущерб  местному 

населению  и  их  хозяйству.  В  сохранившемся  монгольском  нормативном 

правовом  акте  Юаньского  периода  из  корейского  источника,  отмеченным 

выше,  военным  чиновникам  не  разрешалось  отбирать  жилье  местного 

населения  и  предоставлять  их  для  нужд  должностных  лиц,  тем  самым 

фактически  изгоняя  его  с  места  постоянного  проживания.  В  этой  связи 

«покоренных  жителей  запрещается  обманывать,  вводить  в  заблуждение, 

давать  пустые  обещания»  (ст.  12).  Особо  выделяется  правило,  согласно 

которому  военным  чиновникам,  необходимо  пропагандировать  среди 

воинов  «антибандитские»  настроения,  направленные  на  запрет  грабежа 

населения,  торговых  магазинов,  захват  и  разрушение  домов,  имущества, 

пахотных  земель,  цветов,  фруктов,  овощей,  деревьев,  садов  и  т.д. 

Выявленные  награбленные  вещи  следовало  возвратить  прежним  хозяевам 

(ст.  13).  В  другом  разделе  в  обязанность  военного  руководства  и 

чиновничества  вменялось  в  обязанность  проводить  «разъяснительную 

работу 

среди 

воинов» 

с 

целью 

надлежащей 

профилактики 

и 

предотвращения воинских преступлений «чтобы  они не попали под суд из-

за  пользования  запрещенных  законом  вещей,  таких  как  чай,  соль,  водка  и 

дрожжи».  Причем  если  все  же  совершалось  преступление,  то  наказывался 

как  виновный,  так  и  его  непосредственный  начальник  (с.  16).  Отдельно 

сказано  о  недопущении  насильственной  женитьбы    военных  чиновников  и 

воинов  на  женщинах  и  девушках  в  захватываемых  городах  и  селах  (по-

69 

 

видимому,  здесь  речь  идет  и  о  банальных  изнасилованиях).  Даже  не 

позволялось  жениться  при  обоюдном  согласии  сторон,  а  также  «торговать 

родственниками  жены  и  прочими  домочадцами,  слугами  и  женить  их»  (с. 

14). В соответствии со ст. 15 «строго запрещается  военным чиновникам: на 

захваченных  участках,  как  и  на  тех  местах,  где  будут  располагаться 

гарнизон и по которым предстоит проходить войскам и табунам войсковой 

части,  на  сделанном  по  приказу  хагана  заповедном  месте  собирать  в 

большом  количестве  скот,  позволять  им  топтать  зерновые  культуры  на 

земельных  участках  местного  населения  и  обгладывать  фруктовые  и 

тутовые  деревья.  Запрещается  убивать  домашних  животных,  а  именно: 

свиней,  кур,  гусей  и  уток.  Запрещается  грабить  население,  пусть  даже  это 

будет незначительные вещи частной собственности»

41

.  

Эпизодически такие запреты прослеживаются и в других монгольских 

улусах-государствах.  Абага-хан    в  1270  г.  выступил  в  поход  на  Чагатаида 

Барака  «в  эту  пору  взошли  посевы.  Из  совершенной  справедливости  он 

постановил,  чтобы  ни  одна  душа  не  причиняла  вреда  даже  одному 

колосу»

42

.  Золотоордынская  армия  хана  Джанибека,  двигалась  по  области 

Хаштруд (район в южном Азербайджане вблизи городов Тебриза и Мераги), 

а  «в  том году засеяли  большую площадь, и хотя такое громадное войско два 

раза проходило там, но ни один колос хлеба не был сломан», – пишет автор 

«Избранной  истории»  Хамдаллах  ибн  Аби  Бакр  Мустауфи  Казвини

43

.  Об 

этом  же  сообщает  Шараф  ад-дина  Йазди

44

.  Тем  самым,  эти  примеры 

показывают,  что  в  войске  всегда  поддерживалась  суровая  (необходимая) 

дисциплина  и  порядок.  Несанкционированные  грабежи,  поборы  и  насилия 

над жителями проходимых войском земель также незамедлительно карались 

воинскими  золотоордынскими  начальниками.  Военное  командование 

монгольских войск несло личную ответственность за совершенные воинские 

преступления  вверенных  им  войск  в  занятых  районах.  Конечно,  массовые 

бесчинства 

и 

безобразия, 

творимые 

монгольскими 

воинами 

на 

оккупированных  территориях,  уже  являются  аксиомой  в  широком 

общественном  сознании,  но,  все  же  требуют  некоторой  корректировки  в 

своих бескомпромиссных оценках.  

Монголы,  завоевав  территорию  Дашт-и  Кыпчака  и  западную  часть 

Евразии,  распределили  все  подчиненное  им  население  по  крыльевой  и 

улусной  системе,  прикрепив  всех  боеспособных  (прежде  всего  мужчин)  к 

введенной  им  десятичной  структуре,  для  отбывания  воинской  повинности. 

Такая  военно-организационная  модель  существовало  долгое  время  и 

коренным  образом  изменило  этнополитическую  ситуацию  в  завоеванных 

землях,  так  что  подвластное  им  население  неоднократно  дробилось, 

делилось,  перераспределялось  и  переселялось  с  запада  на  восток,  с  юга  на 

север  и  обратно  и  т.д.  Кочевые  и  даже  оседлые  подданные  должны  были 

следовать за своими улусными владельцами в любом направлении.  

Даже  находясь  на  территории  другого,  враждебного  государства, 

воинские  подразделения  отправленными  ранее  в  целях  оказания  военной 

помощи, но приписанные к улусам Чингизидов (точнее находящиеся под их 

политической  юрисдикцией),  считались  принадлежащим  им.  В  период 

70 

 

военно-политического  обострения    отношений  (1262-1265  гг.)  между 

ильханом Ирана Хулагу и властителем Золотой Орды Берке, последний, по 

арабским  источникам,  послал  войскам  Улуса  Джучи,  действовавшими 

совместно  с  другими  монгольскими  корпусами  в  завоевании    Передней 

Азии  и    Ближнего  Востока,  письменное  указание  с  требованием  покинуть 

Хулагу и вернуться «к нему (Берке). А в случае «если не могут направиться к 

нему»,  то  им  предстояло  присоединиться  к  союзным  войскам  Египетского 

султана

45

.  Судя  по  сведениям  арабских  авторов  уцелевшие  джучидские 

отряды  (несколько  тысяч), под  руководством  своих  командиров, прибывали 

в  египетские  владения  в  течение  года  –  осенью  1262  и  осенью  1263  годов. 

Они получили хороший прием со стороны египетского султана, приняли его 

предложение  о  переходе  в  исламскую  веру  и  были  включены  в  состав 

мамлюкской  армии

46

.  Ч.  Дж.  Гальперин  считает,  что  общее  их  количество 

монголов  прибывших  в  Египет  достигало  3000.  Причем,  приток  монголов, 

хотя и незначительный продолжался вплоть до начала XIV в.

47

 Это позволяет 

считать,  что  эти  войска,  несмотря  на  то,  что  они  временно  располагались 

здесь под общим командованием Хулагу, в военно-политическом отношении 

все-таки подчинялись верховному правителю Улуса Джучи.

 

Также  стоит  отметить,  что  золотоордынские  воинские  части 

сохраняли верность и преданность своим военачальникам и предводителям. 

После  поражения  и  убийства  могущественного  временщика  Золотой  Орды 

Ногая,  его  сыновья  –  Джека  и  Тека  «возвратились  восвояси  и  к  ним 

жүктеу/скачать 3,82 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: