Проявление межнациональной интеграции москвичей

289
Чем  длительнее  проживание  фиксируемых  этнических 
групп в российской среде, тем активнее утверждение их само-
сознания как россиян. Соответственно, в обществе с течением 
времени как бы меняется «представительство» «этнофоров» и 
«россиян» (см. табл. 11).
Этническая структура фиксируемых диаспоральных групп 
заметно сказывается на всех сторонах их жизни. Исследование 
дает  возможность  оценить  существенные  изменения  в  куль-
турном облике как бы результирующие укоренение этнических 
групп  в  российской  среде.  Чтобы  конкретно  судить  об  этом, 
приведем лишь некоторые данные, отражающие перемены в их 
культуре и социально-этническом облике (см. табл. 12).
Как  видно  по  приведенным  материалам  (табл.  8),  измене-
ния по зафиксированным диаспорным группам разных нацио-
нальностей при всех различиях между ними, связанных с куль-
турными,  историческими  и  религиозными  обстоятельствами, 
достаточно  однопорядковые.  Все  этнокультурные  перемены 
в исследуемой среде идут у них в сходном направлении – по 
существу
 межэтнической интеграции. Однако при безуслов-
ности  этих  результатов,  их  все  же  нельзя  абсолютизировать. 
Суть  в  том,  что  вопреки  довольно  распространенным  пред-
ставлениям,  приведенные  материалы  не  говорят  об  ассими-
ляции  этногрупп,  включенных  в  интегративные  процессы,  а 
такое  понимание  иногда  можно  встретить.  Ведь  компоненты 
этничности  отнюдь  не  исчерпываются  социально-культурны-
ми признаками. Даже у тех «этнических россиян», кто весьма 
активнозадействован в интегративных процессах, нетронуты-
ми остаются их «корневая система», связанная с происхожде-
нием и родственными отношениями, и, довольно устойчивая 
этнонациональная идентификация, в значительной мере и са-
мосознания [Арутюнян, 2011: 73–75]. Об этом приходится го-
ворить, так как некоторые теоретики и наблюдатели восприни-
мают понятия «россияне» и «русские» как синонимы [Занин, 
2011: 21, 245]. Между тем, в общественном сознании многих 
эти понятия по-разному воспринимаются, и ассоциируются, в 

290
Таблица 12
Симптомы этнической трансформации диаспорных  
этнических групп россиян  
(в % к каждой фиксированной группе)
Украинцы, 
Москва
Армяне
Грузины, 
Москва
Азербайд-
жанцы, 
Москва
Москва Крас-
нодар
Родным считают русский язык
Живущие в городе 
Москве (М)
Краснодаре (К)
до 19 лет
72
34
23
30
14
20 и более
48
28
39
24
Уроженцы
100
83
57
73
57
Имеют среди ближайших друзей русских
Живущие в М/К
до 19 лет
57
30
29
39
34
20 и более
70
55
42
49
40
Уроженцы
67
43
60
55
Имеют преимущественно русских супругов
Живущие в М/К
до 19 лет
58
24
14
34
14
20 и более
62
16
69
45
Уроженцы
64
75
44
78
57
Опрошенные, чьи дети определились как русские
Живущие в М/К
до 19 лет
49
2
2
8
8
20 и более
65
26
6
28
28
Уроженцы
78
34
28
59
48
Считают Россию Родиной
Живущие в М/К
до 19 лет
30
22
29
14
9
20 и более
39
43
27
10
Уроженцы
59
63
65
57
30
  Источники: Арутюнян Ю.В. Указ. соч. С. 86, 91, 92, 93, 100, 120, 125, 126, 
127, 134, 154, 184, 187, 188, 190, 194, 219, 221, 223, 224, 225. По Красно-
дару материалы исследования 2007–2008 гг.

291
одном случае, как этническая, а в другом, в образе россиян, как 
преимущественно гражданское сообщество.
Приоритет  собственно  этнического  или  гражданского  са-
мосознания  определенным  образом  сказывается  на  социаль-
но-культурных  ориентациях.  Русские,  самоопределяющиеся 
как «россияне», выделяются, что отражено в конкретных ис-
следованиях,  более  благоприятным,  чем  их  «соплеменники», 
отношением к людям других национальностей, относительно 
спокойно воспринимают инонациональных мигрантов, дружат 
с людьми других национальностей, меньше ориентированы на 
фиксацию национальности в паспорте и т.п. [Арутюнян, 2007: 
43, 45, 47, 48, 50, 53, 57–63] И все это понятно, хотя бы потому, 
что у русских-россиян оказывается выше образование и ква-
лификация. Уже поэтому они меньше подвержены примитив-
ным  этнонациональным  стереотипам.  Проблема  эта  широко 
отражена в литературе, что позволяет специально на этом не 
останавливаться  [Русские.  Этносоциологические  исследова-
ния, 2011: 190]. 
Именно  такие  интегральные  ориентации  русских-россиян 
отвечают их собственным жизненным интересам. Хотя бы по-
тому, что русские, в основном, из-за низкой рождаемости, пе-
реживают процессы депопуляции. Численность их снизилась 
между переписями 1989 и 2010 гг. почти на 10 млн. человек, а 
если учесть приток мигрантов русских из стран ближнего за-
рубежья, то значительно больше. Ведь несмотря на все усилия 
расширения  воспроизводства  русского  населения,  оно  вряд 
ли реально, и курс на межнациональную интеграцию, даже с 
практической точки зрения оказывается жизненно необходим. 
Разумеется, приведенные нами материалы не могут претен-
довать на отражение межэтнической интеграции во все много-
образии этих процессов в российском обществе. Ситуации, в 
этом смысле, существенно различаются по регионам, особенно 
этническим.  Сделанные  наблюдения  отражают,  скорее  всего, 
специфику, характерную для интернационально продвинутых 
групп столичного региона – достаточно интегративной среды 

292
в нашем обществе. Но это представляет свой интерес для ос-
мысления и оценки процессов межэтнической интеграции, их 
специфике и перспективах в развитых российских средах.
Библиография
Арутюнян, 1986: Арутюнян Ю.В. Социально-культурный облик со-
ветских наций ( по материалам этносоциологического исследова-
ния) / Отв. ред. Ю.В. Арутюнян, Ю.В. Бромлей. М., 1986. 
Арутюнян,  1991:  Арутюнян  Ю.В.  Армяне-москвичи.  Социальный 
портрет по материалам этносоциологического исследования // Со-
ветская этнография. 1991. № 2. 
Арутюнян, 2003: Арутюнян Ю.В. Трансформация постсоветских на-
ций. Этносоциологические исследования. М., 2003. 
Арутюнян,  2007:  Арутюнян  Ю.В.  Москвичи.  Этносоциологическое 
исследование. М., 2007. 
Арутюнян, 2011: Арутюнян Ю.В. Об армянской диаспоре в России. 
Этносоциологическое исследование. Ереван, 2011. 
Арутюнян,  Дробижева,  Кондратьев,  Сусоколов,  1984:  Арутюнян 
Ю.В.,  Дробижева  Л.М.,  Кондратьев  В.С.,  Сусоколов  А.А.  Этно-
социология: цели, методы и некоторые результаты исследования. 
М., 1984.
Асимметричная федерация, 2001: Асимметричная федерация: взгляд 
из Центра, республик и областей / Автор проекта и отв. ред. Л.М. 
Дробижева. М., 2001. 
Евгеньев, 2001: Евгеньев С. Негры – тоже соотечественники // Неза-
висимая газета. 2001. 16 августа.
Елисеева,  Рукавишников,  1977:  Елисеева  И.И.,  Рукавишников  В.О. 
Группировка, корреляция, распознавание образов. М., 1977.
Занин, 2011: Занин В. Незаконная экономика России. М., 2011. 
Известия, 1998: Известия. 1998. 8 июля.
Казаренко, Новиков, 1995: Казаренко Е.В., Новиков С.Г. Почему се-
годня  в  России  невозможны  репрезентативные  опросы  населе-
ния? // Информационный бюллетень мониторинга. 1995. Январь–
февраль. 
Миграционная ситуация, 1997: Миграционная ситуация, переселение 
и адаптация в России / отв. ред. С.С. Савоскул. М., 1997. 
Миркин, 1976: Миркин Б.Г. Анализ качественных признаков. М., 1976. 

293
Myкомель, 2001: Myкомель В.И. Миграционный потенциал и перспек-
тивы  иммиграции  соотечественников  из  государств  СНГ  и  Бал-
тии. Этнопанорама. 2001. № 3.
Население России, 2002: Население России 2001 г. 9-й ежегодный де-
мографический доклад / отв. ред. А.Г. Вишневский. М., 2002. 
Национальное  согласие  и  национальный  экстремизм,  2000:  Нацио-
нальное согласие и национальный экстремизм в современной Рос-
сии: исторические корни, реалии и перспективы. Саратов, 2000. 
Остапенко, Субботина, 1998: Остапенко Л.В., Субботина И.А. Рус-
ские в Молдове. М., 1998. 
Пароль, 2000: Пароль В. Особенности социально-политической си-
туации в Эстонии и основные пути ее нормализации // Русские в 
Эстонии. Таллинн, 2000. 
Попков, 2002: Попков В. Классические диаспоры: К вопросу о дефи-
ниции термина // Диаспоры. Независимый научный журнал. М., 
2002. № 1.
Реформирование России…, 2002: Реформирование России – реаль-
ность и перспективы / Под ред. Осипова Г.В. (руководитель), Ле-
вашова В.К., Локосова В.В., Суходеева В.В.). М., 2002.
Русские,  2011:  Русские.  Этносоциологические  исследования  /  отв. 
ред. Ю.В. Арутюнян. М., 2011.
Смирягин,  2010:  Смирягин  Л.  Актуальные  проблемы  асимметрии 
современной России // Федерализм и этническое разнообразие в 
России. М., 2010. 
Союз, 1990: Союз. 1990. № 32. 
Справка  Госдепартамента  статистики  Узбекистана,  2002:  Справка 
Госдепартамента статистики Узбекистана от 22 октября 2002 г. 
Экономические новости…, 2002: Экономические новости России и 
содружества. № 17, 2002 Сентябрь. 
Эстония, 1999: Эстония. 1999. 24 августа; 1999. 21 сентября.
Population  &  Housing,  2001:  Population  &  Housing,  Census,  vol.  II. 
Tallinn, 2001. 
Safran, 1991: Safran W. Diasporal in Modern Societies. With on Homeland 
@ Return Diaspora. 1991. Vol. 1. № 1. 

294
Л.В. Остапенко
Этническая солидарность в эпоху перемен  
(опыт постсоветской Молдавии)*
Этническую солидарность можно определить как феномен 
сознания,  основанный  на  самоидентификации  индивида  со 
своей этнической общностью, воспринимаемой им в качестве 
своей, представители которой проявляют единодушие, актив-
ное сочувствие мнениям и поступкам членов этой общности, 
имеют  близкие  убеждения,  преследуют  общие  интересы  и 
цели, способны предпринимать организованные коллективные 
действия для их достижения. Чувство солидарности выражает-
ся в круговой поруке, совместной ответственности и т.п. Этни-
ческая солидарность тесно взаимосвязана с понятиями этниче-
ской идентичности и этнического самосознания. 
В  постсоветский  период,  в  условиях  кардинальных  пере-
мен роль этничности и этнической солидарности в жизни на-
селения бывшего единого государства претерпела существен-
ные трансформации. Еще за несколько лет до распада Союза 
и в первые годы после этого события началась консолидация 
представителей многих этнических общностей, прежде всего, 
так  называемых,  титульных  народов,  с  целью  защиты  своих 
интересов, которые, по их мнению, в прошлом были ущемле-
ны. Людей сплачивали идеи борьбы за более широкое участие 
в органах власти, в общественно-политической и экономиче-
ской жизни своих республик, за получение более престижных 
и высокооплачиваемых должностей, развитие своей культуры 
и языка и т.п. По словам М.Н. Губогло, «историческая заслу-
га лидеров и теоретиков этнической мобилизации… состоит в 
том, что, вдохнув принесенный перестройкой глоток свободы, 
*  Статья подготовлена при финансовой поддержке Программы фунда-
ментальных исследований Президиума РАН «Традиции и инновации 
в  истории  и  культуре»,  направление  3:  «Традиция,  обычай,  ритуал 
в  истории  и  культуре»,  проект  «Этносоциология  гостеприимства: 
дрейф от солидарности к антропоцентризму».

295
они попытались взять в свои руки проблемы национального са-
моутверждения и самоопределения. Смысл этой исторической 
миссии сводился в конечном счете к двум акциям: во-первых, 
к  разгосударствлению  национальной  политики,  что  означало 
ее демонополизацию и освобождение от идеологической дик-
татуры коммунистов, во-вторых, обращение к конкретным эт-
ноязыковым и этнокультурным ситуациям, что лишало ее (эту 
миссию)  универсальности,  но  полезно  заземляло,  вселяя  на-
дежды на достижение неких позитивных итогов хотя бы в этно-
культурной сфере» [Губогло, 2003: 219, 220]. Согласно мнению 
В.А. Тишкова, «этничность, включая чувство принадлежности 
к определенной нации, стала не просто средством политиче-
ской мобилизации, но и формой терапии от гигантской травмы, 
которая была нанесена прошлыми режимами большим и ма-
лым народам бывшего СССР» [Тишков, 1993: 272]. 
Чувство этнического единения росло и в силу того, что в бы-
стро меняющемся мире, в период кардинальных преобразова-
ний, затронувших все стороны жизни населения новых стран, 
человек стал искать опору, поддержку и стабильность в своей 
«родовой» истории, в том числе среди людей своей этнической 
принадлежности. Для многих народов ощущение этнической 
общности  послужило  некой  силой,  которая  помогала  людям 
успешнее преодолевать жизненные трудности, строить новое 
общество,  давала  им  определенный  заряд  оптимизма,  веру  в 
свои силы. 
Примером проявления ярко выраженной этничности и эт-
нической солидарности могут служить иноэтничные мигран-
ты, в массовом порядке прибывавшие в Россию в последние 
годы и сталкивающиеся здесь с иной этнической средой, иной 
культурой  и  менталитетом,  иными  порядками  и  стандартами 
поведения, а также с не слишком доброжелательным отноше-
нием местного населения. Именно благодаря взаимопомощи и 
поддержке многие из них сумели закрепиться и обустроиться 
в российских городах, найти подходящую работу и жилье, на-
ладить контакты с властями и правоохранительными органами. 

296
В.К.  Малькова,  анализируя  деятельность  этнокультурных 
сообществ в Москве, отмечала, что «быстро растущие, в том 
числе  и  пока  еще  небольшие  национально-культурные  объ-
единения  разных  уровней  становятся  в  настоящее  время  для 
многих их членов (особенно для их активистов) своеобразным 
компенсатором  и  даже  щитом,  как  бы  прикрывающим  их  от 
внешних (инокультурных) опасностей. А для их лидеров – ору-
дием или инструментом организации и управления этими эт-
ническими сообществами [Малькова, 2011: 17]. 
Однако с течением времени «всплеск этничности» у пред-
ставителей многих этнических общностей, живущих на терри-
тории бывшего СССР, стал спадать, что было связано, прежде 
всего, с изменением условий их жизни, постепенным решени-
ем вопросов, поставленных в период этнической мобилизации, 
выходом на первое место задач, не связанных с необходимо-
стью консолидации по этническому признаку. 
Опыт тех же этнических мигрантов в городах России пока-
зал, что этническая солидарность, активно проявлявшаяся на 
первых порах пребывания приезжих на новом месте житель-
ства, в последствии утрачивала свою силу, в особенности, если 
она уже не отвечала насущным потребностям представителей 
тех  или  иных  этнических  групп.  Известно,  например,  что  в 
наши  дни  в  Москве  новые  мигранты  нередко  подвергаются 
более жесткой эксплуатации именно со стороны людей своей 
этнической принадлежности. Так, сотрудник аппарата омбуд-
смена  Кыргызской  Республики,  эксперт  по  вопросам  мигра-
ционной  политики  Кемелбек  Кожомкулов  в  интервью  газете 
«Аргументы и факты» на вопрос, кто чаще всего обманывает 
приезжих из Киргизии, ответил: «Чаще свои дурят своих же. И 
на этой почве много конфликтов. Например, на интернет-фору-
мах размещаются тысячи объявлений о жилье и работе в Мо-
скве. Могут пообещать устроить по-родственному, а на самом 
деле кинуть на деньги» [Аргументы и факты, 2012: № 14]. 
В данной статье предлагается обратить внимание на ситу-
ацию в Молдавии, которая в прошлом отличалась весьма спо-

297
койными межэтническими отношениями, отсутствием резкого 
противостояния между этническими общностями, и где после 
суверенизации республики (конец 1980-х – начало 1990-х го-
дов) произошел резкий подъем этнического самосознания мол-
даван и начались весьма серьезные межэтнические конфликты. 
Многие  представители  этнических  меньшинств,  в  особен-
ности  русские,  были  вынуждены  покинуть  страну.  Хотелось 
бы рассмотреть, как шло развитие этнического самосознания 
и  этнической  солидарности  у  разных  этнических  общностей 
Молдавии в последующие годы. Можно предположить, что на 
фоне  некоторого  спада  этнического  самосознания  и  этниче-
ской солидарности у титульного народа усилилось внутреннее 
сплочение этнических меньшинств, в том числе оставшегося 
русского населения, которое должно было бы активно объеди-
няться для успешной борьбы за свои права и интересы. Но дей-
ствительность оказалась несколько иной.
В  период  этнической  мобилизации  основной  объединяю-
щей идеей молдаван послужил призыв к повышению статуса 
молдавского  языка.  По  словам  Василе  Стати,  «звучавшие  в 
1989 г. лозунги, прежде всего, “Единение, молдаване!”, “Мол-
давский язык – язык государственный” поддержало подавляю-
щее большинство молдаван, потому что они соответствовали 
их национальным стремлениям, утверждали их этническую и 
языковую  идентичность»  [Стати,  2003:  391].  Идеологи  На-
родного Фронта попытались также сплоить вокруг себя часть 
молдавского общества, направив острие его недовольства сло-
жившимися условиями жизни против местного русского насе-
ления, представители которого были объявлены оккупантами, 
ведущими  политику  русификации,  занявшими  все  ключевые 
посты в сфере политики и экономики и эксплуатировавшими 
молдаван. 
Все  это  способствовало  росту  этнического  самосознания 
молдаван, чувства общности со всем молдавским народом. Со-
гласно материалам этносоциологических опросов конца 1990-х 
годов почти для 80% молдаван их этническая принадлежность 

298
была значима или очень значима [Этническая мобилизация…, 
1999: 323].
После образования Республики Молдова на волне этниче-
ской мобилизации молдаване сумели добиться для себя ряда 
политических  и  социально-культурных  привилегий.  Молдав-
ский язык получил статус государственного, сфера управления 
и ряд государственных структур стали формироваться преиму-
щественно из молдаван и румын, русский язык был вытеснен 
из многих сфер жизни, а русскоязычные работники – с занимае-
мых ими ранее социально значимых должностей. Продвинуть-
ся по социальной лестнице, получить престижные профессии, 
занять руководящие посты во властных структурах стало для 
представителей  нетитульного  населения,  в  особенности  рус-
скоязычного, достаточно проблематично. 
В  ответ  на  вызовы  «этнической  мобилизации»  у  предста-
вителей  местных  этнических  меньшинств  также  произошел 
всплеск  этнического  самосознания.  В  особенности  это  каса-
лось наиболее пострадавшего в ходе этнической мобилизации 
русского населения. По словам С.С. Савоскула, «значительная 
степень  напряженности,  характерная  для  межэтнических  от-
ношений в республике в начальный период становления мол-
давского суверенитета, отразилась и на процессах этнической 
идентификации местных русских. Об этом можно судить уже 
потому, что русское население… заметно интенсивнее, чем в 
других исследованных нами странах нового зарубежья заявля-
ло об ощущаемом им родстве с людьми своей национальности» 
[Савоскул, 2001: 213]. Согласно данным этносоциологических 
исследований,  проводимых  сотрудниками  Института  этноло-
гии и антропологии РАН в начале 1990-х годов, о чувстве общ-
ности со всем русским народом говорили 95% русских Молда-
вии. В 1998 г. более чем 60% русских считали свою этническую 
принадлежность в той или иной мере значимой для себя.
Шел процесс актуализации этничности и у представителей 
других этнических меньшинств. По мнению Н.Н. Червенкова, 
в конце 1990-х годов болгарский этнос Молдавии пережил свое 

299
возрождение, чему в немалой мере способствовало активное и 
целенаправленное развитие болгаристики. В 1991 г. при Инсти-
туте национальных меньшинств АНМ был создан отдел болга-
ристики, вопросами болгарской диаспоры в Молдавии начали 
заниматься и в ряде академических институтов, вузов, музеев 
Болгарии [Червенков, 1999: 226], вышел в свет ряд изданий по 
истории и культуре болгар Молдавии и т.п. 
В  местах  преимущественного  проживания  гагаузов,  ак-
тивно отстаивающих свою этническую самобытность и язык, 
начало  свою  деятельность  Национальное  движение  гагаузов 
Гагауз халкы (Гагаузский народ), а в 1994 г. была образована 
гагаузская автономия Гагауз-ери. 
В  целях  защиты  этнических  и  социальных  прав,  а  также, 
видя ориентацию Народного Фронта и нового руководства ре-
спублики на объединение с Румынией, представители этниче-
ских меньшинств стали создавать свои общественные объеди-
нения, деятельность которых была направлена на обеспечение 
условий  сохранения  этноязыковой  самобытности  различных 
групп нетитульного населения. Еще в 1989 г. было сформиро-
вано  Движение  Унитате  –  Единство,  в  районах  Левобережья 
Днестра, на некоторых кишиневских предприятиях организо-
вывались Советы трудовых коллективов с русскоязычным со-
ставом работников. В 1989 г. появилось еврейское общество, 
в  1990  –  украинское.  В  Тараклии  было  создано  болгарское 
Общество Кирилла и Мефодия. Возникли общества культуры 
белорусов, немцев, поляков, цыган и др. Все они имели свои 
программы национального развития. 
Объединение  людей  не  титульной  национальности  по  эт-
ническому  признаку  было  во  многом  обусловлено  не  толь-
ко стремлением к развитию своей этнической культуры, но и 
во  многом  необходимостью  защиты  своих  прав  и  интересов. 
Преимущественно русскоговорящие этнические меньшинства 
(русские,  украинцы,  гагаузы,  болгары)  пытались  противо-
действовать  повсеместному  внедрению  молдавского  языка, 
который к тому же частью правящей элиты был приравнен к 

300
румынскому.  В  дни,  когда  Верховный  Совет  республики  об-
суждал  законы  о  придании  молдавскому  языку  статуса  госу-
дарственного, многие крупные предприятия Молдавии с высо-
кой долей русскоязычного персонала бастовали [Стати, 2003: 
394]. Русские, украинцы, гагаузы, болгары выступали против 
нарушения прав русскоязычных в сфере труда и образования, 
бытовой дискриминации, исключения этнических меньшинств 
из  сферы  управления  и  т.п.  Растущая  межэтническая  напря-
женность, Приднестровский конфликт могли вылиться в мас-
совое  вооруженное  противостояние,  которого,  к  счастью,  не 
случилось. Однако признаки межэтнического раскола, опасно-
го для целостности республики, для Молдавского Государства 
вообще, были налицо. «Русскоязычное население самоизоли-
ровалось, сосредоточившись лишь на усилиях по защите сво-
их интересов. Гагаузское население тоже заботилось только о 
своих национальных проблемах» [Там же]. 
Сложились условия, в которых педалирование идеи этниче-
ского единения перестало отвечать интересам страны и пред-
ставителям населяющих ее отдельных этнических общностей. 
Появились новые, и возросла актуальность ряда прошлых фак-
торов, действующих на ослабление этнического самосознания 
и внутриэтнической консолидации жителей Молдавии. 
К концу 1990-х – началу 2000-х годов уровень этнического 
самосознания  населения  республики,  причем  как  титульного, 
так и этнически меньшинств, стал снижаться, слабела ориента-
ция на свой этнос, на внутриэтнические связи. Согласно мате-
риалам этносоциологического исследования 2007 г., проведен-
ного сотрудниками Института этнологии и антропологии РАН 
совместно с Институтом культурного наследия Академии наук 
Молдовы  среди  взрослого  городского  населения,  степень  зна-
чимости этнической принадлежности для представителей всех 
включенных в исследование национальностей (молдаван, укра-
инцев,  русских,  гагаузов,  болгар)  стала  сравнительно  невысо-
кой. Расчет специальных индексов показал, что при наибольшей 
величине значения данного показателя равной 3 у респондентов, 

301
она колебалась от 1,45 у гагаузов до 1,73 у болгар. Этническая 
принадлежность была в той или иной мере актуальной примерно 
для половины респондентов-горожан разных национальностей. 
Но очень значимой для себя ее признали всего от 9–13% укра-
инцев и гагаузов до 19–21% болгар, русских, молдаван (табл. 1). 
Правда, соотношение доли тех, для кого их этническая принад-
лежность имела ту или иную ценность (была значима или очень 
значима), и тех, для кого она утратила свою актуальность (отве-
ты: мало значима или совсем не значима), у молдаван, русских, 
украинцев и болгар оставалось в пользу первых.
Таблица 1

жүктеу/скачать 3,48 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: