Ббк 63. 5 +904 г 75 Редколлегия

ББК 63.5
УДК 397+904
Г 75
Редколлегия
Громов Д.В., Губогло М.Н. (отв. ред),  
Комарова Г.А., Остапенко Л.В., Старченко Р.А.
Рецензенты
доктор исторических наук Л.Б. Заседателева
доктор исторических наук С.В. Чешко
Книга издается при финансовой поддержке  
Программы фундаментальных исследований Президиума РАН  
«Традиции и инновации в истории и культуре», направление 3:  
«Традиция, обычай, ритуал в истории и культуре», проект  
«Этносоциология гостеприимства: дрейф от солидарности  
к антропоцентризму»
Г 75
 Грамматика гостеприимства / Отв. ред. М.Н. Губогло. – М.: 
ИЭА РАН, 2015. – 388 с.
ISBN 978-5-4211-0125-3
В  книге
 
освещается  роль  институтов  гостеприимства,  общественного 
мнения,  принципов  толерантности  и  доверия,  которые  наряду  с  другими 
элементами служат сохранению культурного опыта народа, содействуют на-
коплению социального капитала, оптимизируют межличностные и межгруп-
повые отношения, и тем самым продвигают этническую историю, гармони-
зируя инерцию традиций и энергетику инноваций.
ББК 63.3+63.4+63.5
УДК 397+904
ISBN 978-5-4211-0125-3
© Институт  этнологии  и  антропологии  РАН, 
2015
© Коллектив авторов, 2015

3
Содержание
Предисловие (Губогло М.Н.) 
4
Д.В. Громов
Гостеприимство как антропологическая категория 
11
Раздел I
Миротворческий потенциал народной культуры
М.Н. Губогло
Исследование гостеприимства  
по материалам серии «Народы и культуры 
36
Л.В. Остапенко 
Гостеприимство москвичей  
(историко-литературный экскурс)
  
90
И.А. Снежкова 
Этнические особенности традиционного и  
современного гостеприимства украинцев 
215
М.Н. Губогло
Миротворческая энергетика традиционной культуры. 
Семантика гостеприимства у гагаузов 
241
Раздел II 
Ресурсы доверия
Ю.В. Арутюнян
Этнические диаспоры в постсоветском  
пространстве 
258
Л.В. Остапенко
Этническая солидарность в эпоху перемен  
(опыт постсоветской Молдавии) 
294
Р.А. Старченко
Этнодемографические сдвиги в Крыму 
325
И.А. Снежкова
Гостиничное гостеприимство 
363
Д.В. Громов 
Гостеприимство в молодежных  
сообществах 
376

4
Предисловие
В книге, подготовленной сотрудниками Центра по изуче-
нию  межэтнических  отношений  ИЭА  РАН  при  поддержке 
гранта «Этносоциология гостеприимства: дрейф от солидар-
ности  к  антропоцентризму»  Президиума  РАН,  речь  идет  о 
важнейших компонентах традиционной культуры: гостепри-
имстве, общественном мнении, институтах обычного права, 
занимающих  видное  место  в  деле  стихийной  оптимизации 
и  саморегулирования  внутриэтнических  и  межэтнических 
отношений.  На  рубеже  XX–XXI  вв.  в  гуманитарное  знание 
хлынула, подобно цунами, конфликтологическая литература. 
Она  была  востребована  взрывчатым  состоянием  этногосу-
дарственных и межэтнических отношений, турбулентностью 
этнополитической  ситуации,  нарастающим  социальным  и 
имущественным  неравенством  и  коммунистическим  управ-
ленческим коллапсом.
На  периферию  предметной  области  этнологии,  истории, 
социологии, искусствознания отодвинутыми оказались иссле-
дования, посвященные миротворческому потенциалу и энерге-
тике  национальной  культуры.  Между  тем,  многие  институты 
традиционной культуры, ее принципы, ее ритуалы и обряды, 
гостеприимство  и  доверие  («слово  купеческое»),  разнообраз-
ные формы волонтерства и взаимопомощи, ярмарки и базары 
и другие веками наработанные элементы служат не только со-
хранению  культурного  достояния  народа,  но  и  накоплению 
социального капитала. В свою очередь, цели и функции соци-
ального капитала в немалой мере служат гармонизации и оп-
тимизации межэтнических отношений, а также раннему пред-
упреждению этнических и социальных конфликтов. Далеко не 
случайно Президент В.В. Путин в своем Послании Федераль-
ному  Собранию  2012  года  призывал  «всецело  поддерживать 
институты, которые являются носителями традиционных цен-
ностей, исторически доказали свою способность передавать их 
из поколения в поколение» [Послание – 2012].

5
Неотъемлемой составной частью и одновременно эффектив-
ной функцией миротворческих институтов, ритуалов, обрядов 
и других элементов традиционной культуры как «Грамматики 
жизни» выступают ценности доверительности, ответственно-
сти, толерантности и солидарности. 
В отличие от обильной конфликтологической литературы, 
сосредоточенной на постановке диагноза и выписывании ре-
цептов по излечению болезни и в значительной мере адресо-
ванной  экспертам,  интеллектуалам  и  политическим  элитам, 
в публикациях по традиционной культуре доминирует скорее 
академический  и  эмоциональный  подход,  меньше  внимания 
обращается на философскую и рациональную сторону дела.
Вместе с тем, этносоциология, ориентированная на выяв-
ление этнического аспекта в социальных процессах и соци-
альной «начинки» этнической истории и культуры, не всегда 
реагирует  в  должной  мере  на  раскрытие  сути  институтов  и 
принципов традиционной культуры. В свою очередь, и этно-
графия по инерции ограничивается описанием содержатель-
ной стороны дела, порой «освобождая» себя от истолкований 
и рефлексий.
Между тем, исследования институтов традиционной куль-
туры («Грамматики жизни»), как показывает опыт, в том числе 
в ходе дискуссий и обсуждения на российско-молдавских сим-
позиумах,  частично  отраженных  в  10-томной  серии  «Курсом 
развивающейся Молдовы» (М., 2006–2010), выявили непрехо-
дящую ценность энергии традиционных культур в деле пред-
упреждения конфликтов еще на этапе их зарождения.
Редким исключением внимательного отношения к традици-
онной культуре народов является инициированная Институтом 
этнологии и антропологии РАН многотомная, широкомасштаб-
ная серия «Народы и культуры». 
Так, например, в двух книгах этой серии: «Гагаузы» и раз-
деле «Тувинцы» тома «Тюркские народы Восточной Сибири» 
специально выделены проблема гостеприимства как важного 
института  по  созданию  социального  капитала  и  проявлению 

6
человечности как одной из высших форм человеческого досто-
инства и порядочности.
К настоящему времени издано более двух десятков томов 
этой серии, в том числе «Молдаване» (2010) и «Гагаузы» (2011). 
В каждом из них богатство традиционной культуры служит пи-
тательной средой для читателей в деле воспитания гордости за 
свой народ.
«Мы с огромным вниманием и с огромным уважением от-
носимся, и должны, и будем относиться к каждому этносу, к 
каждому  народу  Российской  Федерации.  В  нашем  многооб-
разии всегда была и есть наша красота и наша сила» [Посла-
ние – 2012]. Понятно, для того, чтобы реализовать на практике 
эту звучащую как заклинание, как заповедь, как краеугольный 
камень этнонациональной политики, надо хорошо знать миро-
творческие корни и рычаги, мотивы и практики не только тра-
диционной, но и в профессиональной культуры народов.
Исследование миротворческих функций институтов социо-
нормативной культуры, народных традиций, явлений двуязы-
чия  и  двукультурия,  однозначных  и  многозначных  идентич-
ностей занимает видное место в исследовательских проектах 
Центра  по  изучению  межэтнических  отношений,  посвящен-
ных  доверию  и  доверительности,  толерантности  и  солидар-
ности,  гостеприимству  и  преемственности  как  на  примере 
народов России, так и в сопредельных странах. В перспектив-
ных планах ЦИМО – исследование языковой ситуации и ми-
ротворческого  потенциала  двуязычия  и  многоязычия  в  При-
днестровье  и  в  Крыму.  Языковые  аспекты  межэтнических  и 
межгосударственных  контактов  и  общений  входят  в  число 
геополитических  интересов  России,  в  том  числе  в  деле  при-
сутствия в странах с анклавами русскоговорящего населения. 
Обращаясь к депутатам Федерального Собрания РФ, а также к 
тем, кто работает в сфере по реализации дистанционного обра-
зования на русском языке, В.В. Путин акцентировал внимание 
на том, что «качественному образованию на русском языке не-
обходимо придать глобальный характер. В целом речь должна 

7
идти о том, чтобы расширять присутствие России в мировом 
гуманитарном информационном и культурном пространстве» 
[Послание – 2012].
Актуализация задач по изучению традиционных культур в 
лоне этнических историй выдвинута на повестку дня тем, что 
«Россия должна быть суверенной и влиятельной страной. Мы 
должны не просто уверенно развиваться, но и сохранять свою 
национальную  и  духовную  идентичность,  не  растерять  себя 
как нация. Быть и оставаться Россией» [Там же].
Ускоряющиеся  ритмы  и  перемены  жизни  требуют  новых 
концепций и теорий. То, что еще совсем недавно мы номиниро-
вали длинно и неуклюже как «взаимодействие, взаимовлияние 
и взаимообогащение культур», как «синтез и симбиоз репер-
туара этнических историй», как проявление сосуществования 
элементов  традиционной  и  профессиональной  культуры,  как 
неуклонное соединение высокого искусства и всепроникающе-
го кича, сегодня требует новых интерпретаций и информатив-
но емких ключевых понятий.
Не ограничивая задачи каким-либо одним научно-исследо-
ва-тельским  направлением,  предлагается  выбрать  в  качестве 
ведущего  направления  –  своего  рода  лейтмотива  –  совокуп-
ность  тематики,  предметных  полей  и  вопросов,  связанных  с 
проявлениями синтеза, полифонии, в этнических историях и в 
сохраняющихся сегодня следах прошлых эпох и разных куль-
тур. Так, например, изображая старые колодцы, мостики и ве-
тряные мельницы, художники, сочетающие в своем творчестве 
романтизм с реализмом, охраняют историческую память и ее 
место в современной ментальности гагаузов.
Междисциплинарный  характер  узловых  вопросов  этни-
ческих  историй  предполагает  участие  специалистов  разного 
профиля,  так  как  исследовательские  проекты  о  двуязычии  и 
двукультурности, о двойном полуязычии или о маргинальной 
культуре, о коллизиях, возникающих в поиске идентичности, 
в  этнической  и  гражданской,  социальной  и  патриотической 
идентичности,  –  требуют  обсуждения  как  с  содержательной, 

8
так и с формальной точек зрения. Накрывший на рубеже двух 
последних десятилетий прошлого века бум интереса к этниче-
скому взрослению народов – требует не только этнополитиче-
ского  и  этнопсихологического  истолкования,  но  и  выявления 
таких  контрапунктов,  при  которых  в  идеологии  и  практике 
этнических  мобилизаций  сочетались  объяснительные  теории 
ностальгии и этницизма, амбициозных вожделений и неосоз-
нанного разрушительства.
Режущее  слух  слово  «контрапункт»,  производное  от  ла-
тинского  «punctum  contra  punctum»  («точка  против  точки»), 
означает «одновременное сочетание двух или более самостоя-
тельных голосов». Термину контрапункт в значительной мере 
соответствует  термин  «полифония».  В  музыкальных  сочине-
ниях в контрапунктическом стиле требуется, чтобы отдельные 
голоса контрастировали друг другу ритмически, но таким об-
разом, чтобы каждый голос имел свой мелодический облик, и 
ни один из них не был доминирующим, в отличие от «солиру-
ющего» голоса в гомофонном стиле.
Непривычное, энергоемкое слово «контрапункт» охватыва-
ет причины и мотивы, устойчивость и размываемость этниче-
ски разнородных элементов в рамках единой этнической куль-
туры, в том числе в системе жизнеобеспечения, в материальной 
и духовной, в традиционной и профессиональной культуре.
Контрапунктный ракурс исследования этнических культур 
в сфере литературы, живописи, музыки, архитектуры храмово-
го и жилищного строительства, позволяет выявить и увидеть 
скрытые пружины повседневной жизни, наполненной сочета-
ниями инноваций и традиций.
Междисциплинарный  и  весьма  «открытый»  характер  ме-
жэтнического  синтеза  предполагает  разработку  историко-ти-
пологических  сочетаний  элементов  разнородных  культур  и 
выявление оплодотворяющей, гуманистической миссии «кон-
трапункта» в историческом контексте становления этнических 
историй,  например,  гагаузов,  в  ходе  «встреч  цивилизаций»: 
христианской и исламской, византийской и романской, славян-

9
ской и «степной» тюркской, оседлой и кочевнической, на земле 
с этнически смешанным составом населения.
Задачи этнологического исследования традиций и культур-
ного наследия в связи с необходимостью усиления нравствен-
ного  воспитания  молодых  поколений,  были  названы  в  числе 
важнейших в выступлении Президента В.В. Путина: «Мы обя-
заны четко знать и отвечать на вопросы современного обще-
ства,  особенно  молодежи,  укреплять  традиции  народов  Рос-
сии» [Послание – 2012].
Вопросы межэтнических отношений, взаимодействия куль-
тур,  бережного  отношения  к  народным  традициям,  практики 
взаимной адаптации мигрантов и местного населения, борьба с 
проявлениями национализма занимают важное место в полити-
ке этногосударственных отношений России, постоянно находят-
ся в поле зрения Президента В.В. Путина, активно использую-
щего новейшие этнические концепции и терминологию в своих 
выступлениях и публикациях. «…Мы не должны забывать, что 
любой национализм и шовинизм, – говорилось, в частности, – 
наносят огромный ущерб прежде всего тому народу и тому эт-
носу, интересами которых якобы и озабочены националисты. И 
потому столь опасны для России любые проявления «простых 
и окончательных» так называемых решений, которые предлага-
ются националистами и экстремистами разного толка и оттен-
ка. Какие бы громкие слова они не произносили, они тянут нас 
к  общественной  депрессии,  тянут  страну  к  распаду.  Попытки 
провоцировать  межэтническую  напряженность,  религиозную 
нетерпимость  мы  должны  рассматривать  как  вызов  единству 
Российского государства, как угрозу для каждого из нас. Мы не 
допустим появления в России замкнутых этнических анклавов 
со  своей  неформальной  юрисдикцией,  живущих  вне  единого 
правового и культурного поля страны, с вызовом игнорирующих 
общественные нормы, законы и правила» [Там же].
В истории межэтнических отношений немаловажную роль 
играют динамика и соотношение численности лиц с различной 
этнической  и  религиозной  принадлежностью.  Особое  значе-

ние этнодемографическая проблематика, в том числе необхо-
димость  взаимной  адекватной  адаптации  этнических  групп, 
приобретает в неординарных условиях, например, при воссое-
динении Крыма с Россией. На важность этнодемографического 
аспекта в изучении этнических историй и межэтнических вза-
имодействий неоднократно указывал член-корреспондент РАН 
Ю.В. Арутюнян, в том числе в обширной статье, посвященной 
этническим  диаспорам  в  постсоветском  пространстве,  вклю-
ченной в данный сборник.
Трансформация численности и соотношения представителей 
различных национальностей в стабильных и в турбулентных эт-
нополитических ситуациях актуализирует мобилизацию ресур-
сов доверия и социального капитала, важной составной частью 
которых выступает гостеприимство, как узловой предмет в цен-
тре внимания авторов предлагаемого коллективного сборника. 
При этом, как показано в статье Р.А. Старченко об этнодемогра-
фических процессах в Крыму, а также статье Л.В. Остапенко об 
этнической солидарности молдаван, принципиальное значение 
в выявлении меры доверия и масштабов гостеприимства имеет 
краткий экскурс в историю с целью осознания качества совре-
менных перемени и их роли в этнической судьбе крымчан.
Геополитические интересы России не ограничиваются про-
блемами ее языкового и культурного присутствия в зарубежных 
странах. Не менее важными представляются проблемы диаспо-
ры  и  диаспоризации,  имеющие  как  внутригосударственные, 
так и межгосударственные проявления. Важным вкладом в те-
оретическом и прикладном плане выступают этносоциологи-
ческие исследования, проведенные на заре нового тысячелетия 
под руководством члена-корреспондента РАН Ю.В. Арутюня-
на. Важнейшие выводы этих исследований, частично опубли-
кованные в ведущих отечественных журналах, публикуются в 
данной книге, характеризуя зигзаги этнических историй.
М.Н.  Губогло,  руководитель  Центра 
по изучению межэтнических отноше-
ний ИЭА РАН

11
Д.В. Громов
Гостеприимство  
как антропологическая категория
Обычай оказывать гостям радушный прием существует на 
протяжении  всей  человеческой  истории.  Это  действие  спец-
ифично для человека; в животном мире гостеприимство про-
является крайне редко – животные неохотно допускают посто-
ронних на свою территорию и в свою группу. 
На  первый  взгляд,  кажется,  что  проявление  гостеприим-
ства – это альтруистическое действие, выражающее прекрас-
нодушные качества человека, однако это не совсем точно – как 
и  любое  социальное  действие,  гостеприимство  имеет  некий 
антропологический смысл, оно направлено на получение чело-
веком определенной выгоды.
Согласно словарю В.И. Даля, гостеприимство – «радушие 
в приеме и угощении посетителей; безмездный прием и уго-
щение странников или странноприимство» [Даль, 1994: 955]. 
В этой ёмкой формулировке содержится разделение на два до-
статочно разных явления, различие между которыми, если ко-
ротко, в том, знаком ли хозяин с гостем или нет. 
Первый  тип:  гостеприимство  в  кругу  людей,  знакомых 
друг  с  другом.  Как  правило,  это  люди,  объединенные  про-
живанием  на  общей  территории  или  относящиеся  к  некой 
социальной группе (например, профессиональному сообще-
ству),  а  также  находящиеся  в  дружеских  или  родственных 
отношениях.  Такое  посещение  может  производиться  в  дни 
праздников, значимых событий или же просто в повседнев-
ной жизни.
Второй  тип:  гостеприимство  по  отношению  к  посторон-
ним, случайным, незнакомым людям. В таком случае прини-
мающий хозяин, как правило, стационарен, а гость приходит 
извне (путешественник, странник, приезжий); хотя возможно 
и наоборот – например, хозяин-шофёр, берущий попутчика-ав-
тостопщика. 

12
Оба  этих  типа  имеют  общие  черты,  но,  в  то  же  время,  и 
специфичны.  Однако  для  обоих  случаев  является  ключевым 
понятие гостя как человека с особым статусом…
Прием гостя: структура ритуала
В  нашем  распоряжении  есть  много  исторических  и  этно-
графических сведений о гостеприимстве у разных народов и 
социальных групп [Анчабадзе, 1985; Бгажноков, 1985; Арутю-
нов, 1990; Мускаев, 1990, Никогло, 2008; и др.]; есть и обобща-
ющие работы, в которых проводится кросскультурный анализ 
явления  [Байбурин,  Топорков,  1990:  110–132;  Традиционные, 
2004; Hospitality, 2006; Лопуленко, 2009]. При сравнении этих 
свидетельств оказывается, что ритуализованные схемы приема 
гостя в целом стандартны для всех народов; варьируются част-
ные, второстепенные детали. Видимо, это происходит оттого, 
что  простые  ритуальные  схемы  формируются  при  стандарт-
ных ситуациях сходным образом; «поразительные совпадения 
в ритуале приема гостя у народов, удаленных друг от друга во 
времени и пространстве (…) свидетельствуют об устойчивости 
неких глубинных структур ритуала, его семантических мотива-
ций» [Байбурин, Топорков, 1990: 113].
Рассмотрим структуру основных этапов приема гостя. Надо 
учитывать, что данный процесс очень ритуализован и факти-
чески распадается на серию обрядовых действий. Разработан-
ность ритуалов зависит от степени близости хозяина и гостя: 
«Развитые формы гостеприимства ориентированы на челове-
ка, прибывшего издалека, незнакомого и малознакомого, а наи-
более  простые,  зачаточные  формы  наблюдаются  при  приеме 
хорошо знакомого гостя, возможно соседа или родственника» 
[Байбурин, Топорков, 1990: 113].
Хотя при рассуждении о гостеприимстве часто декларирует-
ся, что любой гость ценен и заслуживает внимания, но, конеч-
но, действия хозяина зависят и от статусности гостя – не толь-
ко степени близости, но и положения в социальной иерархии, 

13
благосостояния, славы, срочности и важности дел, по которым 
он приехал, и других факторов. На социальную сегрегацию го-
стей указывает, например, то, что перед гостевым домом могло 
находиться несколько коновязей для людей с разным уровнем 
знатности и благосостояния.
У  разных  народов  различна  степень  разработанности  ри-
туала гостеприимства. Одна из наиболее ярких традиций – на 
Кавказе. Так, у адыгов устанавливаются «строго определенные 
нормы поведения как относительно хозяев, всех членов семьи, 
так и самого гостя. Начиная с появления гостя во дворе хозяи-
на у коновязи до самых его проводов все было подробно рас-
писано: как приветствовать гостя, как пригласить его в дом, в 
кунацкую,  как  проводить  в  комнату  и  посадить,  какое  место 
ему предложить за столом, на какие темы вести разговор, какие 
вопросы можно ему задавать, как его развлекать после засто-
лья, как проводить на ночлег, кто и как обихаживает его лошадь 
(быков), чистит его одежду и т. п.» [Лопуленко, 2009: 141].
Дни гостевания
Во  многих  культурах  декларируется  обязанность  прини-
мать любого гостя в любое время [Байбурин, Топорков, 1990: 
114–115];  он  может  приезжать  когда  угодно  и  гостить  сколь 
угодно долго; для этого могли держать всегда открытым вход в 
гостевое помещение; «хозяин и слуги, приставленные ко двору, 
обязаны были фиксировать появление гостей, чтобы встретить 
их подобающим образом. Перед сном и ранним утром хозяин 
лично осматривал коновязь для гостей и помещение кунацкой: 
нет ли у них гостя» [Бгажноков, 1985: 181]. Для неожиданного 
приема гостей хранился продуктовый запас, в гостевом поме-
щении мог стоять всегда накрытый столик с едой.
Длительность гостевания «в рамках приличия» может огра-
ничиваться; например, у бедуинов «хозяин обязан дать приют 
любому  путнику  и  в  течение  трех  дней  кормить  его  и  защи-
щать» [Лопуленко, 2009: 145]. У молдаван «привилегированное 
положение гостя сохранялось в течение трех дней» [Лукьянец, 

14
2009: 202]. «У германцев был установлен законами срок пре-
бывания гостя в доме хозяина – три дня; тот же срок существу-
ет у некоторых южных славян; по истечении его хозяин может 
отказать гостю или свести его к хозяину другого дома. У англи-
чан гость, пробывший дольше срока, становился в зависимое 
отношение к хозяину» [Брокгауз и Эфрон, 1905: 610].
В словаре «Славянские древности» приведен разбор неко-
торых  этикетных  установок,  актуальных  для  славянских  на-
родов: «Хождение в гости – акт в достаточной степени регла-
ментированный. На большие семейные торжества (крестины, 
свадьбу,  ю.-слав.  “славу”),  а  также  на  некоторые  праздники, 
связанные с хозяйственной жизнью семьи (новоселье, начало 
или завершение жатвы, начало стрижки овец и др.), гости при-
ходят по приглашению. В то же время известны и ситуации, 
когда потенциальные гости сами проявляют инициативу, исхо-
дя из этикетной и ритуальной необходимости. Так, не принято 
приглашать, но принято приходить на похороны; не предусмо-
трено приглашение и для женщин (ближайших соседок и при-
ятельниц), посещающих роженицу в первые дни после родов 
(…); родственники обязаны посетить друг друга в Прощенное 
воскресенье  (причем  последовательность  визитов  определя-
ется  старшинством,  т.е.  младшие  едут  к  старшим);  сложную 
систему представляют взаимные посещения новобрачных и их 
родственников  в  течение  первого  послесвадебного  года  (…). 
Вместе с тем существуют дни, когда ходить в гости запрещает-
ся: первые дни Рождества, Пасхи, иногда Троицы и др.» [Агап-
кина, Невская, 1995: 531].
Встреча гостя
Общими для разных народов являются такие ритуальные дей-
ствия, как взаимные приветствия, рукопожатие, приглашение к 
столу; если гость приезжал верхом или в повозке, ему помогали 
спешиться. Достаточно часто встречается правило, что хозяин 
пропускает гостя вперед при входе в дом. За ожидаемым гостем 
могут выслать сопровождающего [Мейрманова, 2009: 351]. 

15
Некоторые  ритуалы  встречи  варьируются  в  зависимости 
от важности гостя. Так, у русских разных гостей встречали у 
ворот,  у  крыльца,  у  сеней  или  у  входа  в  горницу  [Лопуленко, 
2009: 152]. В зависимости от статуса гостя и ситуации, его мо-
гут встретить: глава семьи, его жена, кто-то из домочадцев или 
прислуга. Так, у современных цыган Молдавии однозначно ува-
жаемый гость встречается мужчиной, главой семьи; если же он 
gajo («чужой») – незнакомый, не цыган, бесполезный для се-
мьи, – его принимает жена хозяина; «делается это для того, что-
бы прием был более сдержанным, и чтобы у хозяина было время 
определить свое отношение к пришедшему и повести себя соот-
ветственно: гостеприимно или отчужденно» [Быткэ, 2009: 255].
Место приема гостя
Желательно наличие специального помещения для приема 
гостей. Обычно это место, не используемое самими хозяевами 
для жизни. В русских деревнях странников отправляли спать 
на сеновал или чердак; в некоторых странах как место для ноч-
лега использовался хлев. 
На  крупных  фермах  Бразилии  существовали  специальные 
гостевые комнаты: «Двери из этой комнаты не вели в централь-
ную комнату, где жила семья, и каждый путник, каждый путе-
шественник имел право открыть дверь в “свою” комнату, войти 
в нее и проспать там одну ночь» [Фуко, 2006: 202].
Классический  пример  гостевого  дома  –  кавказские  кунац-
кие. Они строились зажиточными людьми и содержались в по-
стоянной готовности; здесь было собрано всё, что нужно для 
жизни, вплоть до постояннй свежей пищи на столе, менявшейся 
три раза в день. Двери в кунацкую оставались открытыми для 
всех, она могла использоваться как мужской клуб. Известны и 
случаи, когда большая кунацкая для всех желающих строилась 
за оградой двора, а внутри ограды был еще маленький дом – для 
особо близких друзей [Мусукаев, 1990: 59]. Если хозяин не имел 
возможности построить кунацкую, гости принимались в специ-
альной комнате на мужской половине дома.

16
Функции  гостевых  домов  выполняли  и  специальные  до-
мики, «назначенные для удовольствия» у балтийских славян; 
о них упоминается в «Жизнеописании Оттона Бамбергского»: 
«Каждый  отец  семейства  имеет  отдельный  дом,  опрятный  и 
чистый,  назначенный  только  для  удовольствия.  Здесь  всегда 
стоит стол с различными напитками и яствами: принимаются 
одни, немедленно ставятся другие; не ни мышей, ни кошек, но 
чистая скатерть покрывает яства, ожидающие потребителей; и 
в какое время кто не захотел бы поесть, будут ли это чужие – 
гости или домочадцы, их ведут к столу, где стоит всё готово» 
[Котляревский, 1891: 369].
Застолье и общение
Хозяин должен выражать по отношению к своему гостю ра-
душие, проявляющее в радости от общения, сердечности, при-
ветливости, любезности и дружелюбии. 
В  кавказских  материалах  часто  встречается  утверждение, 
что гость мог сохранять инкогнито, по крайней мере, первое 
время; хозяин не расспрашивал гостя, если тот этого не хотел. 
Также и гость, приехавший по делу, мог подолгу ждать от хозя-
ина обсуждения деловых вопросов – сначала нужно было спол-
на насладиться общением.
Считалось неприличным оставлять гостя одного – с ним по-
стоянно оставался кто-то из членов семьи или соседей. Вооб-
ще, молодежь активно подключалась к развлечению гостя: для 
него играли на музыкальных инструментах, пели, устраивали 
танцы. Люди старшего возраста поддерживали беседу. Гостю 
предлагается лучшее место в комнате (иногда он отказывается, 
если это место принадлежит хозяину). 
Центральным  событием  приема  гостя  было  застолье  [Ару-
тюнов, 1990]; «люди обычно стремятся есть в компании; в том 
числе,  встречая  друзей  или  принимая  гостей,  они  выражают 
дружбу  и  гостеприимство  через  еду.  Трудно  вообразить  соци-
альную ситуацию, в которой еда не присутствует. Еда создает 
атмосферу великодушия и дружелюбия; она устанавливает связь 

17
между гостем и хозяином и облегчает взаимодействие среди го-
стей» [Mimi, 2003: 501]. Трапеза организовывалась со всей воз-
можной пышностью, подавались лучшие блюда и напитки. Вза-
имоотношения хозяина и гостя проявлялись в ритуализованном 
произнесении тостов. Часто в честь гостя произносился первый 
тост; например, у гагаузов «первым пил хозяин, произнося тост 
за здоровье гостя и всех присутствующих. В своих тостах гость 
произносил слова благодарности за прием, а также различные 
пожелания хозяину дома и членам всей семьи» [Никогло, 2008: 
314].  Угощение  было  настойчивым,  гость  должен  был  кушать 
много, «принуждение гостя к еде – обязательный элемент пове-
денческой тактики хозяев» [Агапкина, Невская, 1995: 532].
Дары
Принесение даров гостю – один из распространенных спо-
собов выказать ему почтение. Гость также может выразить по-
чтение  через  подарок  хозяину.  Обмен  подарками  –  обычный 
способ установления дружбы или побратимства в традицион-
ных культурах всех народов.
Подарки могли быть скромными, но, в крайнем своем выра-
жении, «в этих взаимодарениях всегда присутствовал принцип 
эквивалентности  –  нельзя  было  дарить  вещь  менее  ценную, 
чем получил сам. В случае, если это произойдет, давший мень-
ше окажется в зависимом положении и сделает всё возможное, 
чтобы  при  случае  отдарить  партнера  более  ценной  вещью» 
[Лопуленко, 2009: 169].
В  церемонии  гостевания  обмен  подарками  чаще  всего 
происходит  при  встрече  и  прощании;  так,  путешественник 
в XVIII веке отмечал: «Если к ним [русским – Д.Г.] пожалует 
гость, то ласковый прием состоит в следующем: прежде всего, 
поздороваются  с  гостем,  а  после  женщина  подносить  стакан 
водки; гость должен выпить, поцеловаться с хозяевами, а часто 
и отдарить их» [Лизек, 1837: 383].
Хотя  гость  дарит  хозяину  подарки,  но  деньги  за  постой 
платить  не  должен.  Хозяин,  скорее  всего,  вежливо  отказы-

18
вается от предложенных денег, но возможны и более резкие 
реакции  –  например,  деньги  бросаются  слугам  [Анчабадзе, 
1985: 114].
В архаичных обществах подарком хозяев могли быть ус-
луги  сексуального  характера,  когда  гостю  предоставляется 
возможность вступать в сексуальные отношения с женщина-
ми «принимающей стороны», включая жену, сестер, дочерей 
хозяина  [Лопуленко,  2009:  165–167].  Так,  византийский  ди-
пломат Приск (V век) рассказывал о встрече с людьми, кото-
рых он идентифицировал как скифов: «Правившая в селении 
женщина (…) послала нам пищу и красивых женщин для со-
ития. Это по-скифски знак уважения. Ласково поблагодарив 
женщин за предложенную еду, мы отказались от сношения с 
ними» [Свод древнейших…, 1994: 87].
Покровительство гостю
Гость в доме оказывается под покровительством хозяина. В 
случае опасности он обязан выступить на его защиту. «Тот, кто 
принимает гостя, отвечает за него своим именем, своей репута-
цией и репутацией своей семьи» [Лопуленко, 2009: 135].
Наиболее  известное  описание  заступничества  хозяина  со-
держится в Библии: «И пришли те два Ангела в Содом вечером, 
когда Лот сидел у ворот Содома. Лот увидел, и встал, чтобы 
встретить их, и поклонился лицем до земли и сказал: государи 
мои! зайдите в дом раба вашего и ночуйте, и умойте ноги ваши, 
и встаньте поутру и пойдете в путь свой. (…). Еще не легли 
они спать, как городские жители, Содомляне, от молодого до 
старого, весь народ со [всех] концов [города], окружили дом 
и вызвали Лота и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе 
на ночь? выведи их к нам; мы познаем их. Лот вышел к ним 
ко входу, и запер за собою дверь, и сказал: братья мои, не де-
лайте зла; вот у меня две дочери, которые не познали мужа; 
лучше  я  выведу  их  к  вам,  делайте  с  ними,  что  вам  угодно, 
только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под 
кров дома моего» (Бытие. XIX. 1–8).

19
В  регионах,  где  существуют  традиции  кровной  мести  (на 
Кавказе,  Балканах),  нормы  гостеприимства  более  значимы, 
чем нормы кровничества: известно множество случаев, когда 
кровники (иногда с семьями) подолгу скрывались в чужих до-
мах, пользуясь правом защиты со стороны хозяина. Значимость 
данной нормы подчеркивается кавказской легендой, по кото-
рой убийца, спасаясь от погони, забежал в первый попавшийся 
дом, попросил у хозяина убежища и переждал погоню; вскоре 
выяснилось, что он случайно оказался в доме убитого и вос-
пользовался  защитой  его  отца,  но  отец  отпустил  убийцу,  по-
скольку нормы гостеприимства для него были выше закона ме-
сти. Более того, когда кровники случайно оказывались в одном 
доме, они, согласно этикету, должны были «не заметить» друг 
друга [Байбурин, Топорков, 1990: 115].
Ответственность  за  гостя  может  выражаться  в  том,  что 
хозяин по окончании гостевания передает его другому, дру-
жественному хозяину; то есть полномочия покровительства 
делегируются.  Например,  византийский  император  Мав-
рикий  (нач.  VI  века),  говорил  о  склавах  и  антах  (славян-
ских  народах):  «К  прибывающим  к  ним  иноземцам  добры 
и  дружелюбны,  препровождают  их  поочередно  с  места  на 
место, куда бы тем ни было нужно; так что если гостю по 
беспечности  принявшего  причинен  вред,  против  него  на-
чинает вражду тот, кто привел гостя, почитая отмщение за 
него  священным  долгом»  [Свод  древнейших…,  1994:  369]. 
Комментируя это сообщение, В.В. Кучма пишет: «Речь идет, 
видимо, о территории рода, племени или союза племен, где 
люди  были  связаны  определенными  обязательствами  друг 
перед другом: один провожатый сдавал “иноземца” на руки 
другому хозяину, а тот – новому» [Свод древнейших…, 1994: 
382]. Адыги, провожая гостей на дальние расстояния, «ино-
странцев не покидали до тех пор, пока не передадут их в на-
дежные руки, следующему басыму [хозяину. – ДГ]» [Бгаж-
ноков, 1985: 189–190]. 

20
Проводы
Как отмечает А. ван Геннеп, церемонии проводов гостя яв-
ляются как бы противовесом церемонии встречи и не уступают 
им по пышности [Геннеп, 1999]. 
Наиболее  часто  встречающиеся  ритуальные  действия  при 
проводах  –  предложение  остаться,  сбор  продуктов  в  дорогу, 
одаривание,  прощальная  выпивка,  произнесение  напутствен-
ных пожеланий, помощь при посадке на коня или в повозку, 
сопровождение  (порой  на  очень  дальнее  расстояние),  долгое 
наблюдение за уезжающим гостем. 
Гость  и  хозяева  должны  были  поведением  выказать  вза-
имную удовлетворенность встречей. Например, по описанию 
А.И. Мусукаева, «при сборе гостей в дорогу имела место своя 
тонкость, заключающаяся в том, что здесь хозяева были менее 
активны и расторопны, нежели при приеме, чтобы не вызвать у 
гостя представление о желании якобы его спровадить. Во дворе 
гости в знак признательности хлебосольным хозяевам повора-
чивались лицом к дому» [Мусукаев, 1990: 109].