Диссертация на соискание степени доктора философии (PhD)

Таким образом, предлагаются различные критерии измерения иллокутивных актов на основе которого строится их классификация. Как мы

отметили выше, предложенная классификация Дж. Остина, выделившего 5 ведущих классов иллокутивного речевого акта, стала основой для дальнейшей разработки речевых актов в целом. Необходимо сказать, что в терминалогическом плане, в русскоязычной научной литературе употребляются транслитерационные формы, что зачастую создают определенные преграды в понимании сути того или иного типа речевых актов. В связи с этим, мы в своей работе, попытаемся раскрыть смысл каждого из этих классов, поскольку все они так или иначе связаны с менасивными речевыми актами политического дискурса и ее адекватного перевода с английского на русский язык [14].

1. 
   Вердиктивы, которые в свою очередь имеют своеобразную иллокутивную силу: конвикт, интепрет, эстемейт, ранг, рейд.
   
2. 
   Экзерситивы, из которого вытекает еще 5 различных иллокутивных сил высказываний. Это: аппоинт, нейм, ордер, комман, директ.
   
3. 
   Комиссивы, включающие в себя также 5 основных вариантов иллокутивной силы высказывания, в частности: промиссе, куранты, вов, пропойсе, бет.
   
4. 
   Бехабитивы, в основе которых лежит следующие иллокутивные силы высказывания: прайс, санг, конратулати.
   
5. 
   Экспозитивы, включающие 5 видов иллокутивной силы высказывания:
   

Основываясь на данную классификацию Дж. Остина, Дж. Серль разрабатывает еще 12 вариаций иллокутивной силы высказывания. Он считает, что во всех этих вариациях присутствует намерение говорящего, предполагающего иллокутивную цель [14, с. 100]. В них раскрываются особенности приспособления, условия искренности, что в свою очередь показывает ярко выраженое психологическое состояние говорящего. Все вышеописанные вариантивные иллокутивные формы представляют особое семантическое значения при характеристике менасивных речевых актов. Такому выводу мы приходим вслед за российским исследователем О. В. Эпштейн, которая глубоко изучает прагмалинвистические особенности менасивного речевого акта в политическом дискурсе [15].

Перлокуция зачастую исследователями не рассматривается в качестве отдельного речевого акта, поскольку она не несет информативную функцию, но выражает соответсвующий эмоциональный отклик. Мы согласны с мнением о том, что перлокутивный речевой акт не несет смысловую функцию, Данное мнение Дж. Остина поддерживается фактически всеми исследователями. В целом, исследователи выделяют шесть основных компонентов РА:

• 
  тот, кто говорит;
  
• 
  тот, кому адресовано сообщение;
  
• 
  материалы высказывания;
  
• 
  цель сообщения;
  
• 
  организация речевого акта
  
• 
  ситуация и контекст общения [1, с. 23-55, 14, с. 13].
  

В лингвистической литературе предлагается рассматривать различные критерии измерения иллокутивных актов на примерах различных языков. Так, различные классификации речевых актов строятся не только на основе понятия иллокуции, на основе различий в цели данного типа акта, в выраженных психологических состояниях, в статусе говорящего и слушающего, в перформативном и неперформативном употреблении иллокутивного глагола и т.д, но и на отличительных признаках различных языков. Большинство таких классификаций основано на анализе семантической структуры предложения немецкого, русского, французского и английского языков, которая, как правило, включает в себя прагматический компонент и пропозицию. Общеизвестно, что прагматический компонент отражает коммуникативную интенцию предложения, пропозиция - его когнитивное содержание. Но при интерпретации их с точки зрения различных языковых функций, мы наблюдаем иные интерпретационные окраски каждого элемента речевых актов.

Все-таки решающим для отнесения предложения к тому или иному прагматическому типу является, на наш взгляд, характер прагматического компонента. Так, например, интерпретация принципов классификации речевых актов Дж. Остина (1986), который, как мы отметили выше, выделил пять общих классов иллокутивного акта в соответствии с иллокутивной силой, входящих в них высказываний, а именно вердиктивы (convict, interpret, estimate, rank, rate), экзерситивы (appoint, name, order, command, direct), комиссивы (promise, guarantee, vow, propose, bet), бехабитивы (praise, thank, congratulate), экспозитивы (affirm, class, identify, inform, ask) [14, с. 125-127]. По мнению И. А. Мартыновой, классификация Дж. Серля характеризуется отличительными признаками действий, которые совершаются посредством произнесения некоторых фраз. Автор считает, что такие признаки классификации обусловлены интенциональными компонентами высказываний, поскольку эгоцентричность человеческой речи определяется его конкретными желаниями при осуществлении конкретных действий [16].

И. А. Мартынова разработала собственную характеристику двенадцати

«значимым измерениям», основными из которых являются иллокутивная цель, направление приспособления и условие искренности, т. е. выражаемым конкретным психологическим состоянием [16, c. 25-26].

Такой подход мы наблюдаем и при анализе таксономии Дж. Серля, включающим пять классов речевого акта, в трудах В. А. Медведева методический анализ когнитивной модели Дж. Серля [2, с. 195-223], осуществленный В. А. Медведевым, вносит лишь незначительные дополнительные уточнения. Любой речевой акт непосредственно связан с вопросами социальной онтологии, целью которых является философская концептуализация особенностей социально-культурной реальности,

отражающая «структуру и механизм человеческой жизнидеятельности» (выражение Медведева В.А.) [17].

Например, при характеристике репрезентативов, сообщающих слушающему о том, каково положение дел в действительности, ученый исходит из концепции конструирования социальной реальности. «Смысл, или цель членов класса репрезентативов для В. А. Медведева в том, чтобы зафиксировать (в различной степени) не только ответственность говорящего за сообщение о некотором положении дел, за истинность выражаемого суждения, но и форм социальной реальности, его «опредмечивания», «субстантивации» (термины ученого, курсив – выделено нами) в человеческой жизнедеятельности [17]. Хотя все элементы класса репрезентативов оцениваются по шкале, включающей истину и ложь» как у Дж. Серля. К характеристике таких классов он относит такие глаголы, как boast, complain, conclude, deduce [12, c. 424].

Как известно, директивы представляют собой попытку побудить слушающего к действию и таким образом воздействовать на положение дел в действительности. «Иллокутивная направленность их состоит в том, что они представляют собой попытки со стороны говорящего добиться того, чтобы слушающий нечто совершил» [2, c. 182]. У В. A. Медведева они связаны с конструированием общественно-политической действительности [17].

Такая же характеристика комиссивов, возлагающих на говорящего обязательство совершить действие, что в свою очередь, приведет к изменению положения дел в действительности. Принимая во внимание данное обстоятельство, становится возможным понять многие особенности позиции ученого, понять и осмыслить «параметры самодостаточности и внутренней непротиворечивости» когнитивной модели Дж. Серля [2, с. 93].

Анализ экспрессивов Дж. Серля определяется как класс речевых актов, выражающих психологическое состояние говорящего, вызванное истинным положением дел в действительности и определенного в рамках пропозиционального содержания [2, с. 97]. В данный список включаются глаголы thank, congratulate, apologize, regret, greet. Декларации отличаются от остальных четырех по параметру связи с внеязыковыми институтами, вытекающей из этого факта спецификой соответствия между высказыванием и действительностью, объявляя (декларируя) некоторое положение дел существующим в реальном мире.

Следует сказать, что в дальнейшем классификация Дж. Серля позволила многим ученым, выявить существенные характеристики речевого акта и послужила основой для дальнейшей детализации, уточнения и расширения списка их свойств и параметров. Также разработана и уточнена трактовка косвенных речевых актов, поскольку обнаружились случаи, когда один иллокутивный акт осуществляется опосредованно за счёт другого. Уточнению был также подвергнут и количественный состав выделенных Дж. Серлем речевых актов. Так, в работах К. Баха и Р. Хамиша [18, 19] таксономия речевых актов представлена четырьмя классами: констативы, директивы, комиссивы и

признание. Изучение ТРА показало, что основные критерии выделения классов речевых актов разнятся в зависимости от подхода, избираемого лингвистом.

Различия в дифференциации отдельных категорий в классификации речевых актов стали зависимы от теоретических подходов лингвистов и их интерпретаций. Например, известный лингвист Дж. Лич разделяет речевые акты с точки зрения категории вежливости. Доминирующая иллокутивная цель с его точки зрения заключается в том, чтобы препятствовать конфликтам. Дж. Лич различает компетитив – иллокутивное намерение конкурирует с социальным (приказы, вопросы, требования, просьбы), конвивиал – иллокутивное намерение совпадает с социальной (предложения, приветствия), коллаборатив – иллокутивное намерение нейтрально к социальной (утверждение, сообщение), конфликтив – иллокутивное намерение вступает в противоречие с социальной (обвинение, выговоры, жалобы) [19, c. 113].

Г. Г. Почепцов относит речевые акты к прагматическим типам предложения [20, c. 15-20], [22, c. 95-97]. Он выделяет коммуникативно - функциональную цель предложения в речевом акте, указывая на общие признаки реакции адресата на высказывание, ученый изучает объект с точки зрения человеческого поведения. Выделяется следующие прагматические типы: констативы, промисивы, менасивы, реквестивы [21, c 46-51].

Д. Вундерлих дифференцирует речевые акты на репрезентативы, директивы, оротетические виды, которые соответственно выражают декларативное, императивное и интеррогативное наклонения. К отдельному классу он относит декларации, которые в языке выражены особыми формулами [23]. Ученый различает по происхождению первичные (естественные) речевые акты, которые широко употребляются во всех формах речевых коммуникаций (вопрос, констатация, просьба) и вторичные (институциональные) речевые акты, которые применяются в отдельных социальных группах (организационные системы общественной жизни, необходимые для решения определённых запросов общества (реклама, проповедь, крещение, политические дебаты и т.д.) [24, c. 173]

В. В. Богданов относит декларативы к институциональным и иллокутивным актам, различая неинституциональные (побуждающие, не побуждающие), которые также делятся на более мелкие подгруппы [25].

Наиболее детальная система речевых актов предложена в работе Т. Балмер и В. Бренненштуль. Ученые проанализировали 4800 прагматических компонентов английских предложений, в них выделили 8 классов, 24 модели и 660 категорий, которые так или иначе отражают различные виды речевого поведения. [26, c. 17-25]

А. Вежбицка рассматривает виды речевых глаголов в виде особого лексического словаря из 37 групп и 270 речевых актов английских глаголов [27, c. 340-367], [28].

Классификация Б. Фрейзера основана на коммуникативной интенции говорящего. Автор выделяет следующие категории: экспликация назначения иллокутивного акта, отношения между намерением и его содержанием,

социальное положение по отношению к слушающему, обязательства, взятые говорящим по отношению к слушающему, отношения говорящего и слушающего к пропозициональному содержанию высказывания, осознание успешности или неуспешности коммуникативной цели говорящего. Из этих положений B. Фрейзер предложил следующую классификацию иллокутивных видов: утверждение, оценка, выражение отношения к говорящему, обусловливание, просьба, предложение, акты власти, обязательство [29].

Анализ научной литературы по вопросам нашего исследования показывает расхождения в наименованиях одних и тех же речевых актов. Учеными не оспаривается существование побудительных высказываний, они расходятся в определении их количества, качества и наименования. В различных работах они именуются по-разному: директивы, манды, экзерситивы. Во многих работах, особенно написанных под влиянием Дж. Серля, побуждение и вопрос не четко дифференцируются между собой. Вопрос часто относят к разновидности мандов или директивов, так как он служит побуждением к речевому действию. В тех случаях, когда вопросы относят к речевым актам, они попадают к группе обычных речевых актов – интерогатив. Впервые данный речевой акт был отнесен к косвенному В. Кифером [30]. Прагматический тип речевого акта репрезентативом (Дж. Серль) именуют ассеративом у В. Ю. Голубевым. А ассератив В. Ю. Голубев делит на 3 подгруппы: утверждение, констатация, предложение или догадка [32]. Этот тип речевого акта является одним из самых слабых среди ассертивов. Интерес к лексическому содержанию речевых актов привел к их дифференциации на простые и гибридные. Гибридные речевые акты содержат признаки различных речевых актов, к примеру, речевой акт предложения, приглашения объединяет в себе иллокутивную силу директива и комиссива. Речевой акт дарения, завещания, продажи объединяет иллокутивные силы деклорации и комиссива.

Речевые акты разделяются также на односторонние и кооперативные. По построению их можно разделить на простые, которые строятся на одном высказывании, составные, требующие помимо основного акта вспомогательные и сложные – это речевые акты на уровне текста.

Значительные расхождения мнений относительно побудительных высказываний среди лингвистов происходит в основном из-за следующих терминов:

• 
  директивы [33, 34], используюмые говорящим для побуждения адресата к совершению некоторого действия. Споры возникают при обсуждении его подтипов: приказы, распоряжения, требования, рекомендации и т.д.;
  
• 
  мaнды; [35]
  
• 
  императивы; [36]
  
• 
  экзерситивы; [37].
  

Первая группа актуально исходит от подхода Дж. Остина, где две категории речевых актов, в частности констативы и перфомативы, являются доминантами. Те, которые при классификации опираются на глаголы (представителями немецкой школы, как Т. Бальмер, В. Бреннештуль проанализированы около 5000 глаголов), утверждают, что они являются основой при выявлении других видов деятельности.

На наш взгляд, интересны такие речевые акты, рассматривающие как разновидность класса мандов или директивов – вопросы [34, c. 213]. Данный класс речевых актов, по мнению ряда ученых, служит побуждением к речевому действию [23, 28] и попадает в категорию прямых речевых актов. Косвенные вопросы, как речевой акт, описаные Ф. Кифером [31, с. 159-175]

Некоторые исследователи подошли к классификации речевых актов иначе. Например, М. Хэнчер их делит на две категории: простые и гибридные. В свою очередь, гибридные на: речевой акт – предложения; речевой акт – приглашения [38]. В таких гибридных речевых актах по сравнению с простыми, непременно происходит синтез иллокутивных сил декларации и комиссива. М. Хэнчер речевые акты делит с точки зрения количества участников, а именно на: односторонние и кооперативные [38, c. 1-14]. С постпозиции дискурса подразделяются на: инициативные и реактивные [23, c. 59]

У Т.А. ван Дейка мы наблюдаем следующую классификацию речевых актов: простые и составные, последние делятся на основные и вспомогательные речевые акты [39].

Интересную классификацию предложил В. В. Богданов в своей работе

«Иллокутивная функция высказывания и перформативный глагол» [40]. На сегодняшний день это один из самых полных видов классификаций речевого поведения, различающихся между собой по цели высказывания. Декларативы (утверждения), интеррогативы (вопросы), директивы (побуждения), вердиктивы (приговоры), промисивы (обещания), пермиссивы (разрешения), экзерситивы (ограничения власти прав), комиссивы (обязательства), экспозитивы (соглашения, возражения), сатисфактивы (благодарности, пожелания). Ученый считает, что менасивные речевые акты совмещают в себе директивы, промиссивы и комиссивы и предлагает брать за основу таксономии, предложенные зарубежными учеными, дихотомический принцип, который лежит в основе исследований по фонологии, морфологии, синтаксису, лексикологии [40, c. 27-38].

Данные классификации речевых актов непременно усложняются, когда рассматриваются в совокупности с другими (косвенными) типами речевых актов, хотя они выделяют и объясняют различные аспекты речевых актов. Многие классификации речевых актов также служат параметрами для наиболее полного описания того или иного типа высказывания или дискурса.

Отметим, что проблема классификации речевых актов сложная и противоречивая. Вышеперечисленные исследования можно продолжить еще работами ученых, которые, опираясь на теоретические суждения Дж. Остина, выдвигают свои версии, посвященные проблеме перформативов, в русском

языке. К числу таких мы относим работы В. Ю. Апресяна [5], Н. Д. Арутюновой [8] и многих других.

Таким образом, мы пришли к выводу, что способ и вид построения той или иной речевой модели диктовался целью исследования. Ученые обращали свое внимание на форму высказывания или на структурный принцип речевого акта. С развитием ТРА большое значение стало придаваться коммуникативным принципам, обращалось внимание не только на форму, но и на содержание высказываний. Однако усиление коммуникативного принципа не привело к формированию единого подхода к типологии речевых актов. В зависимости от цели исследования у разных авторов эти аспекты различаются: цель общения (Дж. Остин, Дж. Серль) [1, 2], способ выражения цели речевого акта (Т.Е.Янко) [41], цель и средство организации высказывания (М. Хэнчер) [38], коммуникативно-функциональные средства высказывания (Г. Г. Почепцов) [22], отношение говорящего к своей речи (Ф.Р. Бальмер) [26], намерения и предположения говорящего (А.Вежбицка) [28], взаимоотношения иллокутивной цели с социальной целью (Дж. Лич) [19].

Подводя итог, можно отметить, что в данное время пока нет единой классификации речевых актов и в своей работе мы все-таки признаем приоритет цели общения и разделим точку зрения В. Г. Гака [42], который все речевые акты разделяет на информативные и неинформативные. К неинформативным речевым актам относятся контакто - устанавливающие, эмоционально-оценочные и другие, которые направлены не для распространения информации, а для установления связей и выражения эмоционального состояния.

Следует особенно отметить, что глубокое понимание классификации речевых актов, которое является одной из наиболее важных проблем лингвистической прагматики, позволяет раскрыть основные аспекты переводческой стратегии менасивных речевых актов в политическом дискурсе. Многие исследователи признают, что выработка стратегии перевода менасивных речевых актов в политическом дискурсе – задача чрезвычайно сложная, что предполагает, прежде всего, описание их конструкции структурных типов и методы их воспроизведения.

Предмет нашего исследования (менасивные речевые акты) обуславливает рассмотрение основных положений теории дискурса в контексте речепроизводства.

Термин «дискурс» интерпретируется учеными в зависимости от той или иной научной концепции и характеризуется различными сферами человеческой деятельности. В данной работе понятие «дискурс» (как акт речи, как говорят и что говорят) является одним из базовых и определяется как текучая речевая деятельность в определенном социальном пространстве, обладающая признаком процессности и связанная с реальным временем, взятая в совокупности с возникающими в ее результате речевыми произведениями, рассматриваемыми во взаимодействии лингвистических, паралингвистических и экстралингвистических факторов.

В данном исследовании дискурс рассматривается во взаимосвязи с теорией речевых актов и речевых жанров, и формул, которые были объединены не по их прагматической (акта воспроизведения) направленности, что позволяет не только рассматривать и интерпретировать дискурс в традиционном русле, а по соотнесенности их со стратегией перевода.

В целом, наш подход к дискурсу традиционен и мы также рассматриваем его как «основной единицей общения, представленной в форме текста, составной частью которого является высказывание как воплощение речевого акта в форме предложения» [15, c. 21], что предполагает речевой акт минимальной единицей общения.

Следует отметить, что данная область лингвистической науки сложная и противоречивая, где существуют различные подходы. Однако совершенствование научных воззрений постепенно способствует к формированию единого концептуального подхода к детерминированию теории дискурса. Интересно, что выработка теории дискурса сопровождалась с интерпретацией понятия самого термина дискурс. Ознакомление с трудами данной области показывают, что на протяжении последних лет отношение ученых в значительной мере менялись. Все расхождения и его сущностностного определения термина дискурс были связаны с его многозначностью. Это показывает, что в определении понятия дискурса, мы наблюдаем два подхода:

• 
  первый подход связан с широкоупотребительностью данного понятия (в лингвистике, литературоведении, социологии, философии и пр.);
  
• 
  второй – теория дискурса предполагает более узкий концептульный характер.
  

«дискурс», «текст», соотношение которых иногда определить невозможно. Однако, по его мнению, дискурс есть текст, состоящий из коммуникативных единиц языка-предложений и их объединений в более крупные единства. Они находятся в непрерывной логической связи, что позволяет воспринимать текст как цельное образование. Такое понимание вопроса привело к бинарному подходу-дискурс частный фактор более общего понятия «текст» [44]

В 70-е годы ХХ века понятие дискурс окончательно утверждается благодаря трудам философа Ю. Хабермаса, который исходил, что речь является основным материалом дискурса, поскольку через нее обсуждается все, что представляет особое значение для человека [45]. С тех пор в науке стали появляться различные концепции лингвистики, изменившие взгляд ученых на соотношение языка и речи или языкового выражения и действительности.

В эти годы вклад Э. Бенвениста в развитие теории дискурса огромен. Именно он, оперируя понятием дискурс, противопоставляет речь-языку как особый процесс системных явлений. [46, с. 129-130]. Он был убежден, что мир языка как системы знаков коренным образом отличается от мира языка дискурса – речи. Иначе дискурс является «функционированием языка в живом общении», что позволяет слову дискурс приобретать значение речи, которое присваивается говорящим. [62, с. 137-139]. Именно теоретические разработки Э. Бенвениста внесли ясность в подходах к проблематике дискурса. Его подход определяет дальнейшее развитие всех направлений науки о дискурсе. На наш взгляд, при детерминировании стратегии перевода менасивных речевых актов политического дискурса труды Э. Бенвениста приобретают весомое значение.

Основываясь на труды зарубежных ученых, российские ученые М.Л. Макарова, М.Я. Дымарский, Е.В. Какорина, Е. И Шейгал развивают теорию дискурса как интегральную систему, где соприкасаются вопросы изучения языкового общения с точки зрения его формы, функции, ситуативной и социально-культурной обусловленности и как речевое событие [47, 48, 49, 50].

В теорию дискурса внес новое содержание П. Серио [51], однако он утверждал, что однозначного и общепринятого определения дискурса, которое охватило все вопросы его использования, еще нет. Однако его классификация дискурса, основанная на современной французской лингвистике, берется за основу всеми учеными, которые исследуют проблемы речевых актов:

1. 
   Эквивалент понятия речь (любое конкретное высказывание)
   
2. 
   Единица, по размерам превосходящая фразу.
   
3. 
   Воздействие высказывания на его получателя с учетом ситуации.
   
4. 
   Беседа как основной тип высказывания.
   
5. 
   Речь с позиции говорящего в противоположность повествованию, которое не учитывает такой позиции.
   
6. 
   Употребление единиц языка, их речевя актуализация.
   
7. 
   Социально или идеологически ограниченный тип высказываний, характерный для определенного вида социума.
   
8. 
   Теоретический конструкт, предназначенный для исследований производства текста [51, c. 26-27].
   

Дальнейшее развитие теории дискурса привело к появлению нескольких основных классов использования, связанные с термином дискурс, что положит начало к возникновению лингвистических школ и переводческих направлений.

1. 
   Лингвистическая школа, где дискурс детерминируется как речь, соотнесенная с коммуникативной ситуацией. В науке она получила название как англоязычная и европейская. Основными представителями является З. Харрис, Э.Бюиссанс, Э.Бенвенист и многие другие. Выводы данного
   

2. 
   Структуральная школа, где дискурс рассматривается как жанровая единица, в котором большое место отводится стилевым особенностям речи. Таким образом дискурс как способ говорения обусловлен стилевыми явлениями самого времени. Это направление связано с работами французских структуралистов и постструктуралистов, в частности М.Фуко, А.Греймас [52, 53] и других. На наш взгляд, теоретические труды представителей структурализма и постструктурализма способствуют определению взаимосвязей стиля, как особенность речи и высказываний политиков разных эпох и времени, отличающиеся между собой, - с одной стороны, и менасивных речевых актов политического дискурса - c другой.
   
3. 
   Рациональная (коммуникативная) школа, где дискурс тесно связывается с коммуникативностью. Тут дискурс осуществляется в максимальном отстранении от социальной действительности, традиции и авторитета. Такой дискурс имеет цель критического подхода к обсуждению и обоснованию взглядов. Такой точки придерживается Ю. Хабермас [45, c. 103].
   

В процессе углубления теории дискурса заметна роль российских ученых. Исследователи, рассматривая процесс развертывания текста в сознании адресата как информацию, т.е. дискурсию, выявляют своеобразие восприятия текста, либо другими словами – сам дискурс. Это означает, что насколько воспринимаемый текст совпадает с замыслом высказывания или отправителя текста. Понимая такую сложную природу дискурса, М. Л. Макаров [54] сосредоточивается на раскрытии следующих факторов дискурса:

1. 
   Формального, – это такое понимание дискурса, которое зависит от самого уровня восприятия предложения;
   
2. 
   функционального, которое зависит от использования речи во всех разновидностях;
   
3. 
   ситуативного [55, c. 68-75];
   

Вышеуказанные факторы зависят от интерпретации с помощью которых определяется сущность дискурса. М. Л. Макаров отметил все виды анализа дискурса, в частности:

• 
  конверсационный;
  
• 
  диалогический;
  
• 
  лингвистический;
  
• 
  критический;
  
• 
  социолингвистический;
  
• 
  этнографический;
  
• 
  когнитивный;
  
• 
  психолингвистический;
  
• 
  коммуникативно-информационный [54, с. 68-75];
  

Особый вклад в трактовке термина дискурс и его теоретического развития внесла Н. Д. Арутюнова, отмеченный нами выше, где впервые было предложено разделение понятий дискурс-речь-текст [56, с. 149].

Н.Д. Артюнова в своих работах термину дискурс определяет важную роль семе говорения, указывая на происхождение его с французкого языка discours - речь. Или же иными словами дискурс - это текст, взятый в событийном аспекте, также дискурс можно определить как речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах)[59,

c. 136-137] Одним из наиболее полных и развернутых предстает понятие дискурс у В.З. Демьянкова, который основывается на новых работах по языкознанию: «Discours - дискурс, произвольный фрагмент текста, состоящий более чем из одного предложения или независимой части предложения. Часто, но не всегда, концентрируется вокруг некоторого опорного концепта; создает общий контекст, описывающий действующие лица, объекты, обстоятельства, времена, поступки и т. п., определяясь не столько последовательностью предложений, сколько тем общим для создающего дискурс и его интерпретатора миром, который «строится» по ходу развертывания дискурса, - это точка зрения «этнографии речи»…[60] Исходная структура для дискурса имеет вид последовательности элементарных пропозиций, связанных между собой логическими отношениями …. Элементы дискурса: излагаемые события, их участники, перформативная информация и «не-события», т. е. а) обстоятельства, сопровождающие события; б) фон, поясняющий события; в)

оценка участников события; г) информация, соотносящая дискурс с событиями» [60, c. 32-43]

Текст узко понимается как «языковой материал, фиксированный на том или ином материальном носителе… с помощью начертательного письма (обычно фонографического или идеографического). Следовательно, термины речь и текст будут видовыми по отношению к объединяющему их родовому термину дискурс» [57, c. 56]

Тем самым подчеркивается обобщающий характер понятия дискурс, неограничевая бинарными признаками устный/письменный; монологический / диалогический.

Безусловно выстраивание понятийного ряда «язык-речь-текст – диалог- дискурс несомненно ведут к противоречию самого выстраивания», поскольку каждый исследователь неизбежно будет сталкиваться с закономерностями взаимодействия и взаимосвязи, ведущей в свою очередь к взаимозависимости каждого понятия друг от друга. Ожесточенные споры лингвистов, в частности, Н.Д. Арутюновой, В.Г. Борботько, В. В. Красных и других [56, 44, 61] привели к некоторому замешательству ученых, которые вступили в область теории дискурса. По мнению В.З. Демьянкова, содержание дискурса концентрируется вокруг опорного концепта, который иногда называют «топиком дискурса» или

«дискурсивным топиком» [60, c. 32-43]. Именно этот феномен показан нами в анализе речи Премьер-министра Великобритании Терезы Мэй (2016-2019 гг.).

Несмотря на разнообразие подходов, при разграничении понятия дискурс и текст можно их дифференцировать, как это предлагают Т.А. ван Дейк, М.Я Дымарский, Е.И. Шейгал и другие [39, 48, 50]. По их мнению, дискурс – это область лингво-социального подхода, а текст – только лингвистического измерения. Как нами выше было описано, текст представляет собой языковую структуру, часто изолированного от контекста, в дискурс, то есть реализация текста в событийном ключе. Одни проявляются как результат, другие как процесс. В узком смысле текст рассматривается как завершенный «продукт» (термин Т.А. ван Дейка) [39, с. 33]. По мнению ученого, дискурс непосредственно связан с понятием речи, а тест – с понятием системы языка или «формальных лингвистических знаний» [39, с. 229]. Таким образом, дискурс понимается лингвистами как речь в контексте коммуникативной ситуации и содержания социального фактора. Дискурс трактует и как закономерное «динамичное движение информации от одного коммуниканта к другому через обмен репликами» [62, c. 137-139], создавая и дополняя смыслом структуру диалога.

Интересен подход известного отечественного ученого академика С. С. Кунанбаевой, рассматривающей проблемы дискурса и текста в контексте методологического подхода компетентностного моделирования профессионального иноязычного образования. С. С. Кунанбаева убеждена в необходимости методологического регулятива построения и переноса в содержание образования моделей эффективного выполнения индивидуумом социокультурных профессиональных функций, обеспечивающих

формирование компетенции. С этой точки зрения она выделяет следующие компетенции, в частности: ключевые, базовые и специальные [63]. На наш взгляд, такая концепция или такой подход в подготовки специалистов синхронного перевода и специалистов, занимающиеся вопросами стратегии перевода, особенно менасивных речевых актов политического дискурса, чрезвычайно актуально. Этот подход непременно приводит к разработке примерных моделей поведения для синхронных переводчиков. Исторический опыт показывает, что специалисты синхронного перевода часто попадают в нелепую ситуацию, особенно с менасивными речевыми актами, при решении проблемы которых можно было бы опираться на такие готовые формулы.

В свою очередь Г. Г. Буркитбаева в своем исследовании отмечает, что

«дискурс – это речевое взаимодействие двух и/или более коммуникантов в устной или письменной форме, проходящее в определенной коммуникативной ситуации, результатом которого является текст или тематически объединенные тексты» [64].

Политические события в мире порождают социально-политический текст и актуализируют проблемы дискурса. Поэтому в последнее время появились исследования Е.С. Кубряковой, В.В. Богданова [65, 66], которые идут по следам предыдущих исследователей. Они рассматривают когнитивный процесс в теории дискурса, где выдвигается концепция сравнительного исследования паралингвистических и экстралингвистических вопросов и факторов [67]. При этом для них определение Е. И. Шейгал о дискурсе остается базовым: «Дискурс

• 
  это текучая речевая деятельность в определенном в социальном пространстве, обладающая признаком процессности и связанная с реальной жизнью и реальным временем, а также возникающие в результате этой деятельности речевые произведения (тексты)», взятые во взаимодействии лингвистических, паралингвистических и экстралингвистических факторов [67, с. 11].
  

В теории речевых актов почти всеми исследователями признается речевой акт как минимальная единица общения. При этом отмечается направленность речевого акта, особенности реализации речевой интенции (информативность, способы воздействия на адресата и побуждения к действию), коммуникативные и социальные его функции. В исследованиях многих лингвистов, речевой акт рассматривается как единое бинарное целое: адресанта и адресата, которые тесно связаны в пределах одного речевого действия. Однако, Н. И. Формановская, отмечая дискуссионность данной проблематики в теории речевых актов, рассматривает каждую единицу общения самостоятельно, где дается характеристика «изолированным, элементарным, подчас искусственно созданным высказываниям» [68, с. 68].

Отсюда и получается распространение понятия «речевой жанр», который вносит в проблематику разных научных подходов и направлений, усложняет

понимание менасивных речевых актов в политическом дискурсе. Понятие

«речевой жанр» признан:

1. 
   Представителями социально-психологического подхода [69, 70]
   
2. 
   Лингвистами-прагматиками [28, 56]
   
3. 
   Социопрагматиками[71]
   
4. 
   Герменевтиками [72]
   
5. 
   Когнитологами[73]
   
6. 
   Представителями концепции «игры» [74]
   

Среди этих подходов есть исследователи, которые совсем иначе относятся к речевому жанру. Они рассматривают речевой жанр как единый и целостный текст. По нашему мнению, такой подход позволяет глубже понять менасивные речевые акты в политическом дискурсе (см. 1 главу).

Текстовый подход к речевым жанрам способствует к выделению следующих образцов: типизированные; стандартизированные; структурированные и все они связаны с функциональными стилями.

На наш взгляд, такой текстоцентричный подход к определению теории речевых жанров связан с определенным классом текстов-высказываний, которые помогают выявить особенности языковых параметров. Именно такой подход помогает увидеть логику отбора речевых единиц и особенности организации коммуникативных взаимодействий. С другой стороны, текст – есть особое отображение дискурса (политического, художественного, технического, медицинского т.п), где проявляются, по мнению М. М. Бахтина, тематические, композиционные и стилистические типы «совокупностей высказываний», что и является речевым жанром [77].

В целом, М. М. Бахтин показывает все богатство и разнообразие речевых жанров и неисчерпаемые возможности разнообразной человеческой речевой деятельности. Ученый также отмечает разнородность речевых жанров, устной и письменной формы: короткие реплики, бытовой рассказ, письмо, военная команда, приказ, репертуар деловых документов, публицистические общественно-политические выступления и все виды литературных жанров. М.М. Бахтин считает, что масштабы теории речевых жанров и теории речевых актов, несмотря на то, что они одинаково представляют единицу речевого общения, – различны. Более того часто не совпадает их иллокутивное предназначение. По М.М. Бахтину, первая – различные тексты, ориентированные на жанры либо «тексты -нормативы», вторая - это любое высказывание (от однословной реплики бытового диалога до научных трактатов, эпических произведений) [77, c. 249].

Таким образом, если в теории речевых актов чрезвычайно важны условия и последствия применения в речи предложения, то в теории речевых жанров – типологические характеристики текстов.

1. 
   Коммуникативное намерение автора;
   
2. 
   взаимоотношение автора и адресата;
   
3. 
   всевозможные обстоятельства (случайные или осознанно значимые);
   
4. 
   идеология и стилестический климат эпохи;
   
5. 
   конкретные личности и конкретная среда;
   
6. 
   жанровые и стиливые черты сообщения;
   
7. 
   коммуникативная ситуация;
   
8. 
   ассоциация с предыдущим опытом речевого действия [57, c. 275].
   

Следует отметить, что дискуссия ученых по самому термину дискурс оказали влияние и на понимание разновидностей дискурса и их определений. К примеру, ученые стали дискутировать рановидности дискурса, где они предлагают избегать от названий, которые связаны с формациями. Предлагаются также внедрить термин языковой личности. По нашему мнению, необходимо конкретное использование данного термина в отношении человека. Исследование менасивных речевых актов политического дискурса, связанных с высказываниями Президента США Д. Трампа для внутреннего и внешнего употребления, отчетливо показывают, что выступления Д. Трампа в корне отличаются от многих политиков не только современности, но и предыдущих государственных личностей. Мы в своем анализе показываем многочисленные повторы в его речи, которые делают их запоминающимися. Дискурсивные

формации, по мнению О. Г. Ревзина, делится по коммуникативным и когнитивным признакам, их можно отличить по используемым жанрам [79].

В целом по характеру стилевых признаков можно выделить следующие дискурсы: научный; юридический; экономический; политический; поэтический и др. Некоторые ученые выделяют национальные дискурсы: английский; русский; французский; китайский, и т. д. Хотя, при классификации вида дискурсов многие ученые избегают от выделения национальных принадлежностей.

1. 
   Научный дискурс. В данном виде дискурса, как обычно, нивелируется адресант. Это, по мнению Р. Барта, обеспечивает объективность изложения [81].
   
2. 
   Политический дискурс. При политическом дискурсе актуализируется не только общественное сознание, но ускоряется принятие решений конкретным адресатом [73, 82]
   
3. 
   Педагогический дискурс. При данном дискурсе установливаются общественные нормы поведения детей.
   
4. 
   Критический дискурс. Этот дискурс частно связан с субъективной деятельностью индивидуума [45, с. 240].
   
5. 
   Военный дискурс. Он проявляется в толковании конфликтов.
   
6. 
   Юридический дискурс. Он связан с правовыми нормами в обществе.
   
7. 
   Этический дискурс. Этот дискурс отчетливо проявляется в высказываниях родителей о добре и зле, хорошем и плохом.
   
8. 
   Родительский дискурс. Может проявляться в проповедях.
   
9. 
   Прагматические дискурсы. Сюда относятся все вышеперечисленные дискурсы, поскольку в каждом могут актуализироваться конкретные коммуникативные стратегии. По Т.А. ван Дейку –
   

10. 
    Интердискурс [80, c. 157].
    
11. 
    Специальные дискурсы [119].
    
12. 
    Персональный (личностно-ориентированный) дискурс [58, c. 5-20]. Мы соглашаемся с данным видом классификации. Анализ речи Президента США Д. Трампа в отношении руководителя Северной Кореи Ким Чен Ына показывает правоту русского лингвиста (см. ІІ главу). Д. Трамп называет Ким Чен Ына «человеком ракетой» без имени. В тоже время персональный дискурс часто бывает монологичным, бытовым и бытийным.
    
13. 
    Институциональный дискурс. При определении данного дискурса Н.Н. Миронова опирается на работы Дж Остина, Дж. Серля, Д. Гордона, Дж. Лакоффа, П. Грайса, и других [1, 2, 83, 84]
    

Карасик выделяет следующие виды институционального дискурса: политический; дипломатический; юридический; рекламный; массово- информационный; административный; медицинский; религиозный; деловой; мистический; спортивный; сценический; военный; педагогический; научный [58, с. 13].

Для нашего исследования особое значение имеет рекламный дискурс. Следует сказать, что о феномене рекламного дискурса написан ряд работ в лингвистике, где разграничиваются понятия рекламный текст и рекламный дискурс, анализируется их структура. Общеизвестно, в современных условиях реклама становится мощной отраслью общества. Ее речевые законы особенны, в нем конкретные выделенные слова доминируют от остальных, легко запоминаемы. Поэтому, по мнению С.Ю.Тюрина, реклама имеет свойство быстро популяризовать свои услуги [85]. Анализируя огромный пласт высказываний и дебаты Президента США Д.Трампа как языковую личность, мы убедились, что он переносит речевые законы рекламы на политическую плоскость. Поэтому его речь существенно отличается от речи других политиков (см. ІІ главу). Именно данное обстоятельство обеспечило ему победу в выборах. Его речь прежде всего строится на определенных повторах, которые легко запоминаются обществом.

Как отметчает Ж.К. Ибраева, «образ политического лидера, внедряемый в массовое сознание, предстает как сложный, социально-психологический феномен, в котором отражена совокупность реальных личностных качеств, сформулированных его деятельностью, средствами массовой информации, политической рекламой, стериотипами массового сознания» [86].

Основываясь на вышеизложенный анализ ниже, мы рассматриваем особенности политического дискурса в соответствии с объектом исследования.

Таким образом, мы полагаем, что виды дискурса не являются строго фиксированными и не могут рассматриваться как гомоморфное (однородное) явление. Вышеперечисленные дискурсы еще можно рассматривать в контексте определенных практик. С другой стороны, необходимо учитывать такой феномен как отмежевание и интегрирование. При таких условиях чрезвычайно важна дифференцация экономических и финансовых, дипломатических и политических дискурсов.

2. 
   
   жүктеу/скачать 0,79 Mb.
   
   Достарыңызбен бөлісу: