Диссертация на соискание степени доктора философии (PhD)

A moment when the failure to translate the success of global trade into growth that benefits everyone is weakening support for the free markets and open economies that have driven global prosperity for generations.

And when the rules of the game for this century are increasingly being shaped by emerging economies and powerhouses in the East.

So as we reach out into the world and write this new chapter in our national history, the task of a global Britain is clear.

To defend the rules based international order against irresponsible states that seek to erode it.

To support our partners in regions of instability in repelling the threats they face and to back their vision for societies and economies that will prosper in the future and play a positive role in the world.

To harness for a new generation the dynamism of open economies to deliver fair and equitable growth. And in doing so to build a new consensus in support of free markets and fair societies that may be the greatest long-term defence against division, tension and conflict.

These are the issues I want to address tonight: how government and business working together can secure the future prosperity and security of our nation - and play our part in doing so for the world at large [102].

«Мы встретились с Вами сегодня в такое время, когда устройство мира в том виде, к которому мы привыкли – в виде, принятой после окончания Второй Мировой Войны и основанной на верховенстве закона система, в создании, которой Великобритания сыграла ведущую роль – находится под угрозой разрушения. Сегодня некоторые государства активно дестабилизируют сложившийся мировой порядок, преследуя свои цели и заявляя, что установленные нами правила и нормы, как и лежащие в их основе ценности, больше не актуальны. Региональная нестабильность приводит к возникновению таких угроз, как исламский экстремизм, которые распространяются по миру вне зависимости от государственных границ; эта нестабильность подогревает конфликты и вызывает у многих вопрос - сможет ли справиться с новыми вызовами система, основанная на верховенстве норм и правил.

Неспособность перевести успехи в мировой торговле в рост, несущий выгоды для всего мира, приводит к ослаблению поддержки свободных рынков и открытой экономики, которая на протяжении долгих лет была гарантом мирового благополучия. При этом правила игры для этого века все чаще меняются поддавлением новых развивающихся экономических систем и восточных стран с мощными производственными экономиками. Поэтому сейчас, когда мы заново строим свои отношения с окружающим миром и начинаем новую главу в истории нашей страны, задача глобальной Великобритании очевидна. Мы должны защитить мировой порядок, основанный на единых правилах и нормах, от нападок тех стран, которые безответственно стараются его разрушить.

Мы должны оказать содействие нашим государствам-партнерам в нестабильных регионах в борьбе с возникающими перед ними угрозами, а также поддержать их усилия по строительству обществ и экономик, которые обеспечат этим странам процветание и положительно повлияют на международную обстановку. А также – заложить для нового поколения основу для развития открытых экономик с целью обеспечения равномерного и справедливого роста. Параллельно мы должны добиться всеобщей поддержки для свободного рынка и открытого общества, ведь это, возможно, лучшее средство против раскола, социального напряжения и конфликтов. Сегодня я хотела бы поговорить именно об этом: о том, как совместная работа бизнеса и власти поможет обеспечить процветание и безопасность нашей стране и внести вклад в достижение этих результатов для всего мира» [103].

Выделенная часть текста эмоционально подчеркнута в речи Терезы Мэй. Остальную часть речи она произнесла умеренно. Именно такой высокий тон, несмотря на отсутствия открытых менасивных формул, характеризует агрессивность субъекта. Основным видом менасивного речевого акта является угроза – выраженное намерение нанести кому-либо физический или моральный вред. В политическом дискурсе нежелание адресата выполнять действия влияющей стороны могут привести к агрессии, как и субъекта так и объекта речевого акта. Агрессия – это поведение, выражающееся в нападении или угрозе нападения на противника, связанное с чувством страха или ярости. Источником агрессии могут служить различные факторы. Основной причиной появления агрессивного поведения являются конфликтные ситуации, направленные во вне или на себя.Такая агрессивность имеет бинарный смысловой характер.

В целом, политический дискурс позволяет исследовать речевой акт с разных направлений. Предметом исследования является распространенный в политическом дискурсе речевой акт угрозы или менасивный речевой акт. Данный вид анализируется в речи политических деятелей англоязычных стран. В лингвистических исследованиях менасивные речевые акты как отдельная группа речевых актов рассматриваются не всеми авторами, чаще исследуемая категория включается в общую классификацию.

Для исследователей чрезвычайно важно определение терминологических характеристик, указывая на происхождение его с французского – дискурс-речь, где важная роль отводится к схеме говорения.

Таким образом, дискурс – это текст, взятый «в событийном аспекте», и определяется «как речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания в когнитивных процессах» [104, с. 207-217].

Ряд исследователей опирается на определение понятия дискурс. В. З. Демьянков, который пишет: «Discours – дискурс, произвольный фрагмент текста, состоящий более чем из одного предложения или независимой части предложения. Часто, но не всегда, вокруг некоторого опорного концепта; создает общий контекст, описывающий действующие лица, объекты,

обстоятельства, времена, поступки и т.п., определяясь не только последовательностью предложений, сколько тем общим для создающего дискурс и его интерпретатора миром, который «строится» по ходу развертывания дискурса, – это точка зрения «этнографии речи»…Исходная структура для дискурса имеет последовательность элементарных пропозиций, связанных между собой логическими отношениями…Элементы дискурса: излагаемые события, их участники, перформативная информация и «не- события», т.е. а) обстоятельства, сопровождающие события; б) фон, поясняющий события; в) информация, соотносящая дискурс с событиями» [60, с. 32-43].

Обычно текстовый материал рассматривается как «языковой материал, фиксированный на том или ином материальном носителе… с помощью начертательного письма (обычно фонографического или идеографического). Следовательно, термины речь и текст будут видовыми по отношению к объединяющему их родовому термину дискурс» [15, с. 16-17], [44, c. 203].

Выделяется обобщающий характер дискурса, выходя за рамки типичных признаков устный/письменный: монологический/диалогический.

Таким образом, политический дискурс относится к институциональному дискурсу. Институциональный дискурс – это общение в рамках определенного института, организации, с определенными целями и участниками диалога (обучаемый – обучающийся, продавец – покупатель). Тип организации и цель дискурса определяют его характер. Исследователи отмечают, что политический дискурс относится к виду институционального дискурса и выделяется определенной тематической целью – «борьбой за власть», которая предполагает наличие соперничества и борьбы [15, с. 40]. Помимо соперника в политическом дискурсе присутствует борьба в публичном противостоянии за голоса избирателей предполагает построение определенной коммуникативной стратегии направленной на повышение своего авторитета и понижении значимости соперника.

В соответствии с объектом нашего исследования мы попытаемся проанализировать имеющиеся научные труды, посвящённые политическому дискурсу. Политический дискурс представляет собой публичную риторику, дискурса власти, которые закреплены в систему общественных отношений.

Кроме того, учитывая переходный характер некоторых жанров, имеет смысл говорить о промежуточных жанрах, например, об информативно- императивном (предвыборная программа), информативно-оценочном (предвыборные теледебаты) и др. При этом, на наш взгляд, учитывая роль оценки в политическом дискурсе, следует иметь в виду, что многие традиционно не оценочные жанры (информативный, этикетный, императивной) осложнены оценкой, в большей или меньшей степени.

По форме передачи информации целесообразно выделять письменные и устные жанры политического дискурса:

• 
  письменные: политические мемуары, аналитические статьи и другие;
  
• 
  устные: теледебаты, парламентские слушания, интервью, парламентские дебаты, переговоры и другие.
  

Негласное присутствие третьего лица, адресата предопределяет общий тон и характер политической речи. Участники дискурса стремятся к зрелищности, эмоциональной насыщенности, увлекательности и театральности речевого акта [15, с. 39-40].

Необходимо подчеркнуть, что любой вид дискурса, политический в особенности, направлен на внушение, с целью изменить или укрепить намерения, мнение и мотивацию адресатов. Коммуникативная стратегия является основным средством реализации намерений. Характер стратегии зависит от объективных и субъективных условий коммуникационного окружения, последняя в свою очередь, обуславливает выбор модели поведения и языковых средств. Каждая стратегия реализуется при помощи определенной тактики (приемы и методы, обуславливающие выбор языковых средств).

Основные виды стратегий с негативной установкой для адресата подразделяются на следующие:

• 
  тактика анализ-минус – негативное отношение к событиям. поступкам или субъектам;
  
• 
  тактика обвинения – обвинение лица за какие-либо действия, внушение чувства вины;
  
• 
  тактика безличного обвинения – обвинение без указания конкретного лица;
  
• 
  тактика обличения – уличение фактов и аргументов, с целью доказательства виновности объекта;
  
• 
  стратегия на повышение воплощается посредством следующих тактик:
  
• 
  тактика анализ – «плюс»;
  
• 
  тактика презентации;
  
• 
  тактика неявной самопрезентации;
  
• 
  тактика отвода критики;
  
• 
  тактика самооправдания;
  
• 
  тактика оскорбления – целенаправленное обвинение конкретного адресата с целью унижения;
  
• 
  тактика побуждения;
  
• 
  тактика кооперации;
  
• 
  тактика размежевания;
  
• 
  тактика обещания;
  
• 
  тактика иронизирования [105].
  

Сегодня широко распространился термин «язык власти» подразумевающий широкое распространение политичекого дискурса в общественной среде, который в свою очередь, формирует общественное сознание [90, c. 19]. Отличительными характеристиками политического дискурса, согласно Е.К. Павловой, являются глобальность, публичность, медийность, многозначность, интерцивилизационность и дисгармоничность [106]. Под глобальностью политического дискурса Е. К. Павлова рассматривает

«его доступность глобальной аудитории», то есть, вне зависимости от географических и политических границ политическй дискурс доступен практически любому человеку [106, c. 53].

Вторая особенность политического дискурса – публичность, которая характеризуется следующим образом «дискурс адресован широким массам, и направлен на формирование политической картины мира для побуждения масс к той или иной политической деятельности» [106, c. 53-64], таким образом публичный политический дискурс является самым действенным инструментом изменения политического строя стран и регионов.

Еще одна немаловажная характеристика политического дискурса выражена в медийности, то есть любой политический дискурс осуществляется через глобальные средства массовой информации, ведь именно СМИ (включая печатные СМИ, и Интернет-ресурсы) являются основным источником информации. Отсюда вытекает следующая отличительная характеристика политического дискурса – многозначность, адресант выступает с речью на одном (порой на двух языках), но тем не менее, перед собой он представляет многозначную аудиторию.

Интерцивилизационность представляет еще одну немаловажную характеристику политического дискурса: «политический дискурс осуществляется людьми не только с разными языками, но и с различными картинами мира в их сознании, обусловленными их национальной политической культурой и цивилизационной принадлежностью» [106, c. 56].

Следствием многозначности и интерцивилизационности является дисгармоничность. Под данным термином Е.К. Павлова понимает

«неправильную, неоднозначную, неполную передачу информации и неадекватную, нежелательную и непредсказуемую эмоциональную реакцию на нее» [106, c. 56]. Однако, порой адресанты намеренно прибегают к дисгармонии дискурса с целью спровоцировать или вызвать определенную реакцию адресанта, и реализует он данную цель посредством коммуникативных стратегий, направленных на дискредитацию оппонента.

Изучения политического речевого акта и его взаимодействия различными видами дискурса в свете усиления политической конкуренции, обострения политической борьбы и активного проникновения различных видов влияния на сознание избирателей представляет особую актуальность.

По мнению Р. Водака, «Язык власти» - это язык политики, состоящий из языка пропаганды, приемов и методов убеждений, языка политической рекламы «язык обретает власть только тогда, когда им пользуются люди, обладающие властью; сам по себе язык не имеет власти [90, c.19-20]. Е.И. Шейгал язык как таковой, предоставляет говорящему огромное множество средств проявления, а также осуществление данной власти [107, с.57-64]. Политический дискурс является эффективным способом укрепления власти и дальнейшего продвижения по политическому Олимпу. Е. И. Шейгал подчеркивает необходимость разграничивать такие понятия как political or politicized language (политичный/политизированный язык). Автор считает, что преследуемые политические цели указывают на то, что общение коммуникантов проходит на языке политики, где политики работают в своем основном направлении, и политический язык бесспорно доступен для всех членов сообщества с целью контроля, убеждения, и манипулирования [67, с. 21- 22]. Также нужно учитывать, не манипулятивные цели использования

«политического языка», а нахождение некой точки соприкосновения мнений. Ряд таких ученых как А.Н. Баранов, Е. Г. Казакевич придерживаются мнения, что политический язык – это «особая знаковая система, предназначенная именно для политической коммуникации: для выработки общественного консенсуса, принятия и обоснования политических и социально-политических решений...» [91, с. 6]. А. П. Чудинов дает следующее определение политического языка «это, конечно, не особый национальный язык, а ориентированный на сферу политики вариант национального (русского, английского или иного) языка» [82, с. 32].

Группа ученых придерживается мнения, что термину «политическая коммуникация» соответствует в качестве синонима «политический дискурс» и считаются равными друг другу [15, 21, 60, 67, 91].

Исследуя политический дискурс, мы пришли к выводу, что к нему относятся всевозможные речевые высказывания, публичные выступления, определенные традиции и полученный опыт в ситуативно обусловленные речевые образования, и содержание, и адресат, и субъект которого относятся к политической сфере [21, 60, 67, 91].

Современные политические изменения в обществе демонстрируют, что особое место в политическом дискурсе стали занимать не только вопросы распределения власти, но и методы борьбы за нее, а также последствия данных методов. Так называемая «политика страха» (“politics of fear”) получила стремительное развитие [15, c. 29]. Политику страха можно охарактеризовать как политическую деятельность, осуществляемую лицами, заинтересованными и имеющими средства и возможности эксплуатировать «страх» с целью манипуляции массами. Политическим понятие страха стало лишь в конце XX века [94, 95, 96], что объясняется изменениями в мировой политике, появлением новых социальных, экономических и политических угроз, масштабным распространением терроризма, технологическим прогрессом СМИ. Цепочка событий, вовлеченных в преобразование эмоции страха, включает 5 основных компонентов: стимулирующее событие (угроза), внутреннее осознание (опасность), чувство (страх или ужас), поведенческая реакция (бегство) и эффект (защита) [97, c. 3-33].

М. В. Карнаухова считает, что существует определенное влияние на формирование понятия политического пространства, которое в свое очередь оказывает непосильное влияние на совокупность экстралингвистических факторов, ведущих на формирование политического дискурса в целом. Ученый

считает, что оно представляет определенное поле, где есть борьба столкновений, конфликтующих сторон, соглашений и риска [93, c. 29].

В этом поле акцентируется влияние на разносторонние связи и отношения субъектов, а также социальные, политические, военные, экономические и идеологические силы и различные факторы. М. В. Карнаухова показывает, что за основу политического пространства составляют политические связи, которые схематично делятся на вертикальные и горизонтальные, т.е. на отношения субординации (подчинения) и координации (согласования). По мнению автора, данная модель соподчинения и регулирования власти может использоваться для анализа политического пространства на любом уровне, как региональном, так и государственном [93, c. 30].

О. В. Энштейн в своем исследовании отмечает, что менасивные речевые акты, определяются в трех видовых стратегиях, а именно: намеренная неясность, вуалирование смысла посредством иронии, риторических вопросов; различных намеков; прямое выражение смысла без смягчающих средств; выражение смысла с использованием приемов негативной и позитивной вежливости [15, с. 169-170]. Речевой акт угрозы появляется при разногласии среди участников коммуникативного акта, которая может привести к конфликту. В конфликтологии выделяют горизонтальный и вертикальный тип конфликта. Горизонтальный тип конфликтной ситуации возникает между равными оппонентами, участники противостояния имеют одинаковый статус. Вертикальный тип конфликта подразумевает разногласия по модели: «сильный против слабого и слабый против сильного» [15, с. 73-74]. Конфликтные ситуации могут также рассматриваться с точки зрения официальности, когда в противоборство вступают должностные лица. Возможны также обстоятельства, когда речевые ситуации носят не только статусный, но и ситуативный характер. Например, оппонент, имеющий более низкий статус (например, террорист) может угрожать вышестоящему по статусу оппоненту (государству). В данном случае, нижестоящий по статусу оказывается ситуативно – вышестоящим. Иллокутивный акт в менасивных речевых актах политического дискурса часто выступает как минимальная единица общения. Им свойственна краткость, по объему не превышает рекламные тексты.

Говоря о дискурсе, отметим, что любой вид дискурса, не только политический, по своему внутреннему содержанию направлен на внушение, учитывающий систему взглядов с целью изменить намерения, мнение и мотивацию определённой аудитории.

Хотя внушение и манипуляция могут встретиться и в любом другом дискурсе, именно в политическом дискурсе они ярко проявляются. Основными положениями могут служить манипулирование, либо внушение слушающим свою позицию. Защищая свои интересы, политический деятель может воздействовать на эмоции, религиозных, моральных, личностных установок, возможна также игра на чувствах аудитории, или определенного реципиента. Таким образом, мы можем определить одну из коммуникативно-прагматических целей политического

дискурса, как убеждение адресата в правильности и искренности его намерений, и подтолкнуть к действиям. Для этой цели адресатом употребляются фоностилистическое оформление, различные речевые приемы и особое внимание уделяется содержанию и структуре.

Необходимо отметить, что изучение речевых актов и взаимодействия речевых актов с различными аспектами дискурса является актуальным. В процессе речевого взаимодействия сложным являются различные ситуации угрозы, либо запугивания или предупреждения. Политический дискурс помогает нам сосредоточить свое внимание на примерах реализации речевой ситуации угрозы. Исследования речи политических лидеров позволяют нам прогнозировать дальнейшие действия политика, либо найти другие более эффективные способы воздействия на реципиента. Также важно отметить, что необходимо учитывать жестово-мимическое поведние адресанта. Как отмечает М.К. Акошева «человек на словесном уровне в дискурсе пытается сказать или доказать одно, а его жестово-мимическое поведение может на деле этому противоречить» [108].

В целом, минимальную единицу общения можно назвать иллокутивным актом, другими словами конкретное производство речевого акта. В своей работе Дж. Остин особое внимание уделяет иллокутивным актам, то есть высказывания говорящим утверждения, отдачи команды, поздравления или предупреждения. Если рассматривать примеры глаголов иллокутивного акта в политическом дискурсе, в частности для выражения менасивных речевых актов, используются такие глаголы, как warn ‘предупреждать’, remark ‘отмечать’, command ‘командовать’, express smb’s concern ‘выражать чье-либо обеспокоенность’ и др. [1, c. 113]

В коммуникативной ситуации важным является недвусмысленное понимание речевых актов. Сложившиеся определенные ситуации предупреждения, запугивания или угрозы являются одним из сложнейших в процессе речевого взаимодействия. Изучение характера высказывания, выражающего угрозу, как речевого акта предполагает исследование его семантики, структуру, намерения коммуникантов, принятие во внимание предмета разговора и обстановку, в которой осуществляется коммуникативная ситуация общения.

О. В. Энштейн, И. А. Мартынова, Н. В Хохлова в своих исследованиях отмечают, что менасивные речевые акты, определяются в трех видовых стратегиях, а именно: намеренная неясность, вуалирование смысла посредством иронии, риторических вопросов; различных намеков; прямое выражение смысла без смягчающих средств; выражение смысла с использованием приемов негативной и позитивной вежливости [15, 16, 109].

Как известно, основным понятием менасивного речевого акта является угроза. Термину угроза можно дать следующее определение: запугивание, либо обещание причинить кому-либо действия негативного характера, зло. Тем не менее не исключено, что угроза может носить характер возможной опасности.

Таким образом, в политическом дискурсе используется прием манипуляции, если противником поставлена цель, любыми способами добиться желаемого результата.

Все нежелательные действия вызывают у человека чувства агрессии, предрасположенность к поведению, целью которого является причинение вреда окружающим.

Еще раз подчеркнем, что агрессия в политическом дискурсе – это эмоционально жестокое поведение, готовность нанести урон чему-либо. Отметим также, что агрессия – это все-таки поведение, направленное на распределение своих ресурсов. Это может быть и социальный статус, власть, престиж. Агрессивность в политическом дискурсе все же это проявление агрессии, стимулятором которого является страх.

Причинами агрессии субъекта могут быть разнообразными. Так, основной причиной могут выступать различного рода конфликты, которые бывают косвенными и прямыми, направленные вовне или на себя. Коммуникативная ситуация угрозы возникает при разногласии среди коммуникантов и их действий. Таким образом, возникает ситуация конфликта.

В теории конфликтологии выделяют несколько типов конфликтных ситуаций, например, горизонтальный и вертикальный. Конфликтная ситуация по горизонтальному типу означает, что определенный конфликт возник между равными адресатами, то есть участники коммуникативного процесса находятся на одном уровне. Что касается вертикальной конфликтной ситуации, здесь сильный против слабого и слабый против сильного. Очевидно, что в первой ситуации инициатор конфликта обладает более высоким статусом для противостояния оппоненту. Во втором случае же, наоборот.

Необходимо отметить, что на сегодняшний день «язык власти», как термин получил широкомасштабное распространение в общеполитической сфере, формируя некое общественное сознание основных общественно-политических позиций.

С точки зрения Водака Р., «Язык власти» есть ничто иное, как язык политики, которая в свою очередь содержит в себе и язык пропаганды, и язык убеждения, возможно сюда можно также отнести и язык рекламы в политической среде. Реализовать данный язык возможно через публичные выступления, СМИ, выступления по телерадио программам [90, с. 19].

Рассмотренные нами мнения лингвистов на язык политики и политическую коммуникацию не затрагивают одну важную особенность политической сферы, укоренению которой до сих пор продолжают способствовать современные политические процессы в обществе. В последнее время сфера политики стала включать не только вопросы распределения власти, но и методы и средства борьбы за нее, а также последствия подобных методов. Появившееся сравнительно недавно понятие «политика страха» (“politics of fear”) продолжает упрочнять свои позиции [15, c. 27-28].

Проблемы политического дискурса, по существу, всегда дискретны и противоречивы и разнобразны по эмоциональному содержанию,как и

проблемы менасивных речевых актов. Это обстоятельство делает спорными и содержание самого термина. Почти все иcследователи подходят к данному, общепонятному термину с определенным совеобразным научным подходом.В силу этого в самих исследованиях присутствуют различные и порой противоречивые подходы и суждения. Поэтому ряд важных вопросов, связанных с пониманием политического дискурса, до сих пор не освещён в должной мере.

Это наиболе красноречиво проявляется при раскрытии проблемы политического дискурса в лингвистике. Встречаем такие термины как: говорящий, слушащий, речевой акт, речевая ситуация, стратегии и тактики речевого поведения и т.д, которые подвергнуты тщательному исследованию как российских, так и казахстанских лингвистов, в частности В. В. Виноградова, Т.Г. Винокура, А.А. Леонтьева, Г.Г. Почепцова, Б. К. Мурзалиной, Ш. И. Нургожиной, Э. Д. Сулейменовой и многих других, которые опираются на зарубежных авторов: Г. Грайса, О. С. Иссерс, и др. В их трудах исследованы проблемы структурной организации текста и дискурса, границы политического дискурса, проблемы текста и дискурса, количество и качество речевых жанров и многие другие вопросы.

манипулировать сознанием масс, то есть влиять, убеждать, контролировать процесс борьбы за власть.

Таким образом, теория политического языкознания представлена в науке особой выверенной методологической базой, составляющей обширный объем речевых и языковых единиц. Мы видим в их трудах широкое применение комплексных подходов исследования, что вполне обоснованно и естественно для направлений интегративного характера. Политическая коммуникация расширяет пространство политической реальности, где проявляется причинно- обусловленная связь с речевым актом. Если учтем, что средства массовой информации управляют процессами формирования политических взглядов общества и продвижения политических лидеров, то актуальность изучения вопросов и переводов различных речевых актов становится очевидным [110, с. 11]. Поскольку политический дискурс СМИ, как целенаправленное коммуникативное явление, включает в качестве своего компонента текст как вербализованный результат речи. Мы всегда должны помнить, что политический дискурс является институциональным видом общения и оказывает влияние на самые широкие слои общества. Сила такого политического дискурса проявляется в его влияниях на различные национально-культурные сообщества, поскольку управление такими сообществами происходит не только с помощью конкретной информации, но интерпретации различных фактов объективной реальности.

В таких условиях дискурс подвергается анализу, как автономный вербальный объект, так и контекстуальное взаимодействие на адресата, социальная практика или тип коммуникации в различных общественных ситуациях. При выборе стратегии перевода менасивных речевых актов политического дискурса следует учитывать особенности речевой манупуляции, что позволяет раскрыть особенности использования всего многообразия средств языка в качестве манипулятивного инструмента воздействия на адресата. Менасивный речевой акт в политическом дискурсе также является особым речевым манипулятивным инструментом, целью которого является открытое либо скрытое воздействие с помощью различных средств (ниже нами показано) не только на массовую аудиторию, но и на конкретного адресата. В целом, такие менасивные речевые акты в политическом дискурсе носят целенаправленный, скрытый, эффективный, технологичный и опосредственный характер. Это важное и необходимое условие для достижения глобальной цели и задачи политического дискурса.

1. 
   
   жүктеу/скачать 0,79 Mb.
   
   Достарыңызбен бөлісу: