Жан-Поль Сартр Тошнота



Pdf көрінісі
бет79/112
Дата08.06.2022
өлшемі1,33 Mb.
#36559
1   ...   75   76   77   78   79   80   81   82   ...   112
Байланысты:
Sartre Toshnota

Жан-Поль Сартр «Тошнота» 
100 лучших книг всех времен: 
www.100bestbooks.ru
78 
мает: «Это что еще за краб?» и удерет, оставив свое пальто в моих руках
Я поворачиваюсь к ним спиной, опершись обеими руками о парапет. НА САМОМ 
ДЕЛЕ море – холодное, черное, оно кишит животными; оно извивается под тоненькой зеле-
ной пленкой, созданной, чтобы обманывать людей. Окружающие меня сильфы попались на 
эту удочку – они видят только эту пленку, она-то и доказывает существование Бога! Но я 
вижу изнанку! Лакировка тает: восхитительная, бархатистая, как у персика, кожица, кожица 
доброго боженьки, везде и всюду с треском лопается под моим взглядом, трескается и зияет. 
Вот трамвай, идущий из Сент-Элемира, я поворачиваюсь кругом, и вместе со мной повора-
чиваются вещи, бледные и зеленые, как устрицы. Зря, совершенно зря я вскочил в трамвай, 
поскольку ехать мне никуда не хочется. 
За окнами трамвая рывками мелькают голубоватые предметы, одеревенелые, ломкие. 
Люди, стены; какой-то дом, распахнув свои окна, показывает мне свое черное нутро; от 
трамвайного стекла черное обесцвечивается, голубеет: голубеет громадное здание из желто-
го кирпича, оно приближается, покачиваясь, вздрагивая, и вдруг останавливается, зарыв-
шись носом в землю. Какой-то господин входит и садится напротив меня. Желтое здание 
снова пускается в путь, оно вдруг оказалось в двух шагах от трамвайного окна, оно так 
близко, что теперь видна только небольшая его часть, оно потемнело. Стекла дрожат. Здание 
растет, давит своей громадой, уходящей так высоко, что ее не видно, сотни распахнутых 
окон обнажили свое черное нутро; здание скользит мимо ящика вагона, почти задевая его: 
между дрожащими стеклами стало темно. Здание тянется без конца, желтое, как грязь, а 
стекла небесно-голубые. И вдруг здание исчезло, осталось позади, ящик заполнился живым 
серым светом, свет расползается вширь с неумолимой правотой – это небо; сквозь стекла 
видны новые и новые толщи неба; трамвай взбирается на холм Элифар, с двух сторон от-
крылся широкий обзор: справа – до самого моря, слева – до аэродрома. Курить запрещается 
даже сигареты «Гитана». 
Я опираюсь рукой на сиденье, но тут же отдергиваю руку – эта штуковина существует. 
Вещь, на которой я сижу, на которую я оперся рукой, называется сиденье. Они нарочно все 
сделали так, чтобы можно было сидеть: взяли кожу, пружины, ткань и принялись за работу, 
желая смастерить сиденье, а когда закончили, получилось вот ЭТО. Они принесли это сюда, 
вот в этот ящик, и теперь ящик катится, качается, и стекла в нем дрожат, и в своей утробе он 
несет эту красную штуку. Да это же скамейка, шепчу я, словно заклинание. Но слово остает-
ся у меня на губах, оно не хочет приклеиться к вещи. А вещь остается тем, что она есть со 
своим красным плюшем, который топорщит тысячу мельчайших красных лапок, стоящих 
торчком мертвых лапок. Громадное повернутое кверху брюхо, окровавленное, вздутое, още-
рившееся всеми своими мертвыми лапками, брюхо, плывущее в этом ящике, в этом сером 
небе, – это вовсе не сиденье. С таким же успехом это мог бы быть, к примеру, издохший 
осел, который, раздувшись от воды, плывет по большой, широкой реке брюхом кверху, плы-
вет по большой, серой, широко разлившейся реке, а я сижу на брюхе осла, спустив ноги в 
светлую воду. Вещи освободились от своих названий. Вот они, причудливые, упрямые, 
огромные, и глупо называть их сиденьями и вообще говорить о них что-нибудь. Я среди 
Вещей, среди не поддающихся наименованию вещей. Они окружили меня, одинокого, бес-
словесного, беззащитного, они подо мной, они надо мной. Они ничего не требуют, не навя-
зывают себя, просто они есть. Между подушкой сиденья и деревянной стенкой проходит 
узенькая, темная линия, она бежит вдоль сиденья с таинственным и проказливым видом, ни 
дать ни взять – улыбка. Я прекрасно знаю, что это не улыбка, но она существует, она бежит 
под белесоватыми стеклами, под дребезжанием стекол, она упрямо держится под голубыми 
картинками, которые мелькают за окнами, останавливаются и снова пускаются в путь, она 
упрямо держится, как смутное воспоминание об улыбке, как полузабытое слово, от него 
остался в памяти только первый слог, и самое лучшее – отвести глаза и думать о чем-нибудь 
другом, например об этом человеке, полулежащем на скамье вон там, против меня. У него 
голова цвета глины и голубые глаза. Вся правая часть его тела обмякла, правая рука прикле-
илась к телу, правая часть едва жива, живет с трудом, живет скаредно, словно ее разбил па-




Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   75   76   77   78   79   80   81   82   ...   112




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет