Олдос Хаксли «О дивный новый мир (Прекрасный новый мир)» 100 лучших книг всех времен:
www.100bestbooks.ru
— Ну тогда в Сент-Андрус
39
, поиграем там в электромагнитный гольф.
Но опять не хочет Бернард: не стоит, видите ли, на гольф тратить время.
— А на что же его тратить? — спросила Ленайна не без удивления.
На пешие, видите ли, прогулки по Озерному краю
40
— именно это предложил Бернард. При-
землиться на вершине горы Скиддо и побродить по вересковым пустошам.
— Вдвоем с тобой, Ленайна.
— Но, Бернард, мы всю ночь будем вдвоем.
Бернард покраснел, опустил глаза.
— Я хочу сказать — побродим, поговорим вдвоем, — пробормотал он.
— Поговорим? Но о чем?
Бродить и говорить — разве так проводят люди день?
В конце концов она убедила Бернарда, как тот ни упирался, слетать в Амстердам на четверть-
финал чемпионата по борьбе среди женщин-тяжеловесов.
— Опять в толпу, — ворчал Бернард. — Вечно в толпе.
И до самого вечера хмурился упрямо; не вступал в разговоры с друзьями Ленайны, которых
они встречали во множестве в баре «Сомороженое» в перерывах между схватками, и наотрез отка-
зался полечить свою хандру сомовой водой с малиновым пломбиром, как ни убеждала Ленайна.
— Предпочитаю быть самим собой, — сказал он. — Пусть хмурым, но собой. А не кем то дру-
гим, хоть и развеселым.
— Дорога таблетка к невеселому дню, — блеснула Ленайна перлом мудрости, усвоенной во
сне.
Бернард с досадой оттолкнул протянутый фужер (полграмма сомы в сливочно-малиновом рас-
творе).
— Не надо раздражаться, — сказала Ленайна. — Помни: «Сому ам! — и нету драм»
— Замолчи ты, ради Форда! — воскликнул Бернард.
Ленайна пожала плечами.
— Лучше полграмма, чем ругань и драма, — возразила она с достоинством и выпила фужер са-
ма.
На обратном пути через Ла Манш Бернард из упрямства выключил передний винт, и вертоплан
повис всего метрах в тридцати над волнами. Погода стала уже портиться; подул с юго-запада ветер,
небо заволоклось.
— Гляди, — сказал он повелительно Ленайне.
Ленайна поглядела и отшатнулась от окна:
— Но там ведь ужас!
Ее устрашила ветровая пустыня ночи, черная вздымающаяся внизу вода в клочьях пены, блед-
ный, смятенный, чахлый лик луны среди бегущих облаков.
— Включим радио. Скорей! — Она потянулась к щитку управления, к ручке приемника, повер-
нула ее наудачу.
— «…Там вечная весна, — запели, тремолируя, шестнадцать фальцетов, — небес голубиз…»
— Ик! — щелкнуло и пресекло руладу. Это Бернард выключил приемник.
— Я хочу спокойно глядеть на море, — сказал он. — А этот тошный вой даже глядеть мешает.
— Но они очаровательно поют. И я не хочу глядеть.
— А я хочу, — не уступал Бернард — От моря у меня такое чувство…-Он помедлил, поискал
слова. — Я как бы становлюсь более собой. Понимаешь, самим собой, не вовсе без остатка подчи-
ненным чему-то. Не просто клеточкой, частицей общественного целого. А на тебя, Ленайна, неужели
не действует море?
Но Ленайна повторяла со слезами:
39
Город на восточном побережье Шотландии.
40
Озерный край — или Озерный округ, живописный район гор и озер на северо-западе Англии, где жили известные
английские поэты-романтики У. Вордсворт, С. Кольридж, Р. Саути, воспевшие его в своих произведениях.