И основы анализа
жүктеу/скачать 9,72 Mb. Pdf көрінісі
|
Агафонова теория кино
| вытеснением.
При недостаточной маскировке вытеснен ного, по мнению психоаналитика, сны сопровождаются страхом. Действительно, оба сновидения Борга сопряжены с ужасающими «открытиями». В первом случае — своей мертвой натуры. Во вто ром — жуткого подспудного подозрения, порожденного хлесткой формулой Алмана: «чисто сделано». Борг оказывается будто под микроскопом у Алмана, который препарирует его вытесненное, связанное с Карин. В сновидении профессора она утверждает, что стала такой (падшей?) из-за своего мужа Исаака Борга. Ее мутит от его благородства, ласки и нежностей. При этом из реальных собы тий становится известно, что Карин, по мнению матери Исаака, причинила им слишком много бед. Сын Эвальд уверен, что был не желанным ребенком в семье — этом «аде кромешном». Сам про фессор не находит большого различия между супружеством своим и Алман: бесконечное унижение, цинизм, ненависть. «Сновидение должно быть неясным для того, чтобы не выдать запретных скрытых мыслей... Образование неясных сновидений происходит так, как будто одно лицо, находящееся в зависимости от другого, желает сказать то, что последнему неприятно слушать» [68, с. 336-339]. Так какова же тайна, мерцающая в сновидческом диало ге Алмана и Борга? Может, тогда, 1 мая г., Борг, обессилевший «от сцен супружеской жизни», предложил Карин вместо традици онного успокоительного принять более радикальное средство? Не на подобный ли «хирургический феномен» намекает Алман, подра зумевая под анестезией эвтаназию и констатируя: «чисто сделано, профессор». А когда Борг неуверенно справляется о возможности прощения, Алман отрезает: «Об этом не спрашивайте». Или же этот заключительный диалог второго сна Борга свиде тельствует лишь о его неожиданном страхе перед тем, что, потеряв Сарру, подверг свое сердце, боясь дестабилизирующего влияния новой любви. Возможно, одиночество, еще накануне бывшее предметом гордости и самоуважения, вдруг представилось Боргу трагическим символом скорбного бесчувствия? Так или иначе, сон — это, как считал Шиллер, голос подавленной совести человека. Завершающие события картины (торжественная церемония, ве черняя подготовка профессора ко сну) могут рассматриваться в ка честве постскриптума. Прожив чрезвычайно насыщенный день, ге- 278 Пластическая кульминация эпизода: два лица профессора Борга — персона и тень рой достигает относительного душевного равновесия. Он пытается проявить внимание и чуткость к ближним: извиняется перед фрекен Агдой за утренний раздор, искренне интересуется семейными проблемами сына Эвальда, тепло общается с Марианной. Однако в ответ фрекен Агда лишь отшучивается, сохраняя дистанцию. Сын тоже отстранен и холоден: ведет себя как врач с пациентом во время обхода («Как ты себя чувствуешь? Как сердце? Доброй ночи. Спи»). Лишь Марианна ласкова и говорит, что любит, да молодые попутчи ки (Сарра, и Виктор) поют под окном серенаду и желают профессору всего наилучшего. 279 Борг погружается в дрему, вызывая воспоминания о днях своей юности. Эта греза вновь возвращает его на земляничную поляну, где гостеприимный дом распахнут окнами солнцу, а цветущий обнимает своими травами до колен. Юная Сарра сопровождает Борга до реки, на которой колышется белый парусник. А где-то вда ли на берегу сидит отец с удочкой да матушка неподалеку. И в фи нальном кадре снова два лица Борга, но оба с благостным выраже нием. Внешнее вполне оптимистичное для И. Бергмана завершение кинопроизведения все-таки маскирует вопрос — каков будет оче редной утренний сон профессора Борга? Движущая сила «Земляничной поляны» — время. Не физичес кое, символическое отрицание которого подано в образе циферблата без стрелок, но субъективное время героя, где смешались осколки прошлого в его проекциях на настоящее. Так, в сценах воспомина ний рядом со своими юными ровесниками профессор остается в ре альном почтенном возрасте. А случайная попутчица молодая игри вая Сарра (Б. Андерссон) абсолютно идентична той далекой Сарре (Б. Андерссон), в которую много лет назад был влюблен Борг. Итак, образом-структурой «Земляничной поляны» может слу жить одна из главных пластических метафор фильма — часы (ци ферблат) без стрелок, которая акцентируется в утреннем сновиде нии Борга (карманные и городские часы), а затем в сцене визита к матери обретает непосредственное реалистическое измерение (ста рые карманные часы отца). Ход внешних событий (большой круг) описывает условно-ми нутная стрелка. Внутреннюю жизнь героя (малый круг) обозначает условно-часовая стрелка. Их движение отнюдь не автономно и образует причудливые изломы. Так, утренний сон Борга (А) коррес пондирует с эпизодом визита к матери через мотив часов без стре лок. Супруги Алман, устроившие аварию на дороге, становятся персонажами мефистофелевского типа в дневном сновидении про фессора (С). 280 Но наибольшую ценность для Борга представляет сектор (В) — «воспоминание: Сарра», корреспондирующее с его дневным сном (С) и грезой (D). Образ неувядающей юной Сарры, у которой по признанию Исаака уже семь внуков, не только трепетен и неизменно притягателен для Борга, но спроецирован на реальность в лице молодых попутчиков профессора (Сарра, Андерс и Виктор). Девушке (как и той Сарре) предстоит сделать выбор между двумя молодыми людьми. Андерс — будущий священник, а значит, попечитель душ: «Рационализм — это духовная бедность!». Виктор готовится стать врачом (попечителем тел): «Современный человек отдает себе отчет в том, что он ничтожен и смертен, и верит только в себя!». К подобному соединению рациональ ного и духовного стремился в юности Исаак Борг, но с годами стал бо лее жестким и твердым. Он не обременяет себя внепрофессиональными проблемами, даже когда речь идет о счастье самых близких людей. Он безапелляционно отстраняется от душевных излияний невестки Мари анны, советуя ей обратиться к психошарлатану или пастору, деятель ность которых связана с выслушиванием всякого рода исповедей. В целом предложенная схема иллюстрирует вариант личностно го самопостижения героя, когда сквозь явное (персону) проступают черты скрытого (тень). Первое описывается большой окружностью, второе — малым встроенным кругом, пронзенным, словно молния ми, изломами замаскированных ходов бессознательного. Этот мо тив двойственности, расщепляя поэтику «Земляничной поляны» как в главных, так и побочных драматургических, пластических и звуковых компонентах, оставляет свой отголосок также в жанровой специфике фильма: парадный и интимный портрет Исаака Борга. жүктеу/скачать 9,72 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|