Раздел IV. Коды и тексты
Сципиона Бородатого, при помощи анаграммы кодируется имя Scīpio: Taura
si a
Cī sauna
S amn
io cē
pi t [Соссюр 1977: 635].
В дальнейшем Ф. де Соссюр обнаружил подобные принципы построения
стихотворного текста у более поздних авторов, таких как Вергилий или Лукре-
ций. Ф. де Соссюр предположил, что анаграмма являлась одним из важнейших
организационных принципов индоевропейской поэтики, и «если привычка
к анаграммам уже была усвоена, такой поэт, как Вергилий, легко должен был
увидеть, что текст Гомера изобилует анаграммами: он не мог, например, сомне-
ваться в том, что в отрывке об Агамемноне такая строка, как όρσας άργαλέων
άνέμων άμέγαρ τον άυτμήν (400-я строка 11-й главы “Одиссеи” в вольном пере-
воде В. А. Жуковского: “Бурные волны воздвигшим на бездне морской”) своим
слоговым составом соотносилась с именем Άγαμέμνων. В этом случае сам уже
он был подготовлен к анаграммам национальной традицией, а к ней еще при-
соединялся ни с чем не сравнимый авторитет Гомера, можно понять, насколько
Вергилий был расположен не отступать от этого правила и не оказаться ниже
Гомера в том отношении, которое представлялось существенным для послед-
него» [Соссюр 1977: 645].
Исследуя индоевропейские истоки именования бога в ранней христиан-
ской традиции, С. Г. Проскурин раскрывает использование рыбы как символа
Христа первыми христианами. Первоначально греческое слово ΙΧΘΥΣ исполь-
зовалось лишь как напоминание об имени бога ᾿Ιησους Χριστός. Затем слово
ΙΧΘΥΣ стало реинтерпретироваться как акроним (᾿Ιησους Χριστός Θεου Υίος
Σωτήρ — Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель) [Проскурин 2006: 67]. Связь
божества и рыбы отчетливо прослеживается в кельтской традиции, следова-
тельно, она могла быть понятна и в других индоевропейских культурах.
Как было отмечено, для кодирования имени очень часто употреблялся
акростих, возникший в древнегреческой поэзии. Среди германцев один из пер-
вых случаев употребления акростиха сохранился в стихотворном переложении
Евангелия на древневерхненемецкий язык, выполненном Отфридом Вайссен-
бургским (ок. 800–870 гг.). Одним из тех, кому Отфрид посвятил свой труд, был
Людовик Немецкий, его имя можно прочитать при помощи акростиха в самом
начале произведения. В третьей части можно прочитать не только еще одно
посвящение (епископу Соломону), но и имя автора (Отфрид), т. е. в данном
случае при помощи акростиха и телестиха закодированы и адресат и адресант
текста [Kelle 1856: 13].
Таким образом, следует отметить, что основанием для выделения бук-
венного и алфавитного кода служило соотношение между планом выраже-
ния и планом содержания знаков при учете характера правил интерпретации
знаков. В случае именного кода основанием для его выделения выступает
семантическое наполнение кодирования, т. е. именной код может выражать-
ся при помощи буквенного или алфавитного кода. Соотношение плана вы-