Мифология

215 
 
6.3
.Онтологические особенности мифа 
в его расширительном толковании 
 
Благодаря  мифу,  вещи  и  явления  не  теряют 
своих исторических свойств, не лишаются своего че-
ловеческого смысла, но обретают нечто чувственно-
одухотворенное, придающее им некую духовную зна-
чимость, приобщая их к представлениям людей о все-
единстве  и  вечности.  А  эти  свойства  мифа  опреде-
ляют его эффективность, универсальность и жизне-
способность, которые с веками не только не иссяка-
ют, но обретают новые возможности для их разви-
тия и практической реализации. 
 
При  анализе  мифа  в  его  расширительном  толковании  нельзя  обойти 
вопрос  об  его  особенностях.  И  хотя  о  них  было  довольно  много  написано, 
ряд наиболее существенных особенностей мифа в свете их иного «расшири-
тельного» толкования следует оговорить.   
Одной из наиболее существенных онтологических особенностей мифа 
является его синкретизм: неразрывное слияние всех частей в целое, вплоть до 
неразличения субъекта и объекта, цели и средств, общей идеи и конкретного 
воплощения, чувственного образа и символа, формы и содержания, слова и 
вещи,  предмета  и  знака  и  т.  п.  И  все  попытки  расчленить  миф  приводили 
лишь к его исчезновению. При  таких свойствах не удивительно, что носите-
ли мифологического сознания принимают за реальность все события и пер-
сонажей, о которых говорится в мифах, как бы неправдоподобно это ни вы-
глядело и каким бы фантастическим происходящее ни казалось со стороны.  
При  этом  каждый  миф  в  силу  заложенной  в  него  синкретичности 
представляет  собой  локальную,  «точечную»  образно-смысловую  бесконеч-
ность, раскрытую для любого варианта его понимания и связанную разом со 

216 
 
всем.  Следовательно,  его  «закрытость»  и  своеобразная  смысловая  ограни-
ченность определяется лишь ограниченностью тех, кто его трактует
1
. В этом, 
отчасти, проявляется прикладное предназначение мифа, призванного обслу-
живать сознание людей. А это с неизбежностью требует от мифа подстраи-
ваться под него. Но объективно миф этим также не ограничен. Поэтому для 
людей,  творящих  его  или  изучающих,  он  является  зеркалом  игры
2
,  которая 
будет продолжаться до тех пор, пока работает их фантазия. Так любые твор-
ческие импульсы, любые сознательные человеческие желания или бессозна-
тельные мотивации способны вызвать игру мифа, подведя нас к тому, что мы 
уже  как  бы  знаем,  предчувствуем,  боимся  или  желаем.  А  параллельно  миф 
снимает  все  противоречия,  делая  их  несущественными,  гармонизируя  все 
наши  несогласованности  через  идеализацию  созданного  нами  образа  и  во-
площая его в том, к чему мы более всего психологически готовы
3
.  
Одним из главных достоинств мифа является сохранение смыслового 
единства  при  максимально  возможном  смысловом  разнообразии.  При  этом 
миф сам внутренне обеспечивает то внутренне разнообразие, без которого ни 
одна лингвосемиотическая система не может существовать, активно исполь-
зуя свою способность отделяться от того или иного смыслового пространства 
и включаться в новое. Более того,  понятие разнообразия включает в себя и 
то весьма важное обстоятельство, что те или иные пласты мифа развиваются 
и разворачиваются с разной динамикой. Но, несмотря на это, неся в себе па-
мять культуры во всей её полноте и целостности, мифы не дают ей распасть-
ся, построив свою структуру на основе повторяемости в сочетании с беско-
                                                           
1
 
См.: Режабек Е. Я. Становление мифологического сознания и его когнитивности // Во-
просы философии. М., 2002. №1. С. 52-66.                                   
2
 
См.: Альбедиль М. Ф. Зеркало традиций: Человек в духовных традициях Востока.  СПб. : 
Азбука-классика, Петербргскиое востоковедение, 2003. 288 с. («Мир Востока»). 
3
 
См.: Сайко Э. В. Миф - феномен социальной эволюции, этап становления и способ орга-
низации мышления // Мир психологии, 2003. №3 (35). С. 3-11.  

217 
 
нечным многообразием, создающим за счёт реминисценций эффект «вечного 
возвращения»
1
. 
Последнее обстоятельство подводит нас к той особенности мифа, ко-
торая привычно связывается с его способностью пребывать не только вне ис-
тории, но даже вне времени. Что касается внеисторичности мифа, то основ-
ные аргументы, подтверждающие данную позицию можно свести к следую-
щему:    
1.
 
Будучи проекцией ментальных структур человеческого сознания, 
миф уже в этом смысле практически неизменен, как неизменны человеческая 
ментальность и подсознание.  
2.
 
Миф  имеет  архетипическое  строение,  то  есть  выстраивается  на  
определённых архетипических основах, которые носят вневременной харак-
тер. 
3.
 
Миф  транслирует  вечное,  вневременное,  то,  что  присуще  всем 
людям  во  все  времена:  нравственные  ценности,  модели  поведения,  мотива-
ционные установки, которые были свойственны человеку тысячи лет.   
4.
 
Миф  игнорирует  время,  работая    с  другими  фундаментальными 
категориями бытия. 
5.
 
Время в мифе имеет цикличный характер и идёт по замкнутому 
кругу, воплощаясь в идее «вечного возвращения».  
6.
 
Миф не развивается, являясь основой или рудиментарным пере-
житком архаичного бытия.   
Не удивительно, что, согласно общепринятой точке зрения, традицион-
ный  миф  считается  контринновационным  и  образующим  временную  циклич-
ность, где вместе с именем человек и вещь обретали судьбу. Их предназначение 
– 
воспроизвести заданный именем архетип, каноническую историю, своеобраз-
ную мифологическую карму, смысл которой - быть самим собой и вместе с тем 
всеми теми, кто ранее носил это имя или каким-то другим образом соотносился 
                                                           
1
 
См.: Элиаде М. Миф о вечном возвращении: Архетипы и повторяемость / Е. Морозова 
(пер. с фр.), Е. Мурашкинцева (пер. с фр.). СПб. : Алетейя, 1998. 250 с. (Миф, религия, 
культура) 

218 
 
с ним. В них вечные парадигмы задавали образ восприятия и сопутствующие 
ему социальные установки, но не исчерпывались им.  
В результате, пришедшее со временем понимание того, что развитие 
общества осуществляется не циклично, а исторически, расценивалось мысли-
телями как преодоление мифа вообще
1
. Что, безусловно, было ошибочным. 
Ведь  миф  способен  обслуживать  любую  мировоззренческую  структуру,  не-
зависимо  от  того,  на  какой  идейной  основе  она  строится:  циклической  или 
прогрессивной,  догматической  или  новаторской,  консервативной  или  либе-
ральной, ретроспективной или позитивистской, оставляя для каждой из них 
условия  и  пределы  обоснования  и  реализации.  Ведь  у  каждой  из  них  есть 
свой  символически  означенный  образ
2
.  При  этом,  находясь  в  мифологиче-
ском пространстве, эти структуры по форме и содержанию, безусловно, ог-
раничены. Лишь миф, относительно их безграничен, так как не только дер-
жит их в своём плену, но и способен вовремя заменить одни смыслы на дру-
гие без ущерба для мифа в целом.        
Спрашивается: почему «миф не знает времени»
3
? Потому что время в 
мифе циклично или потому что мифологическое время от мифа неотделимо? 
А как быть с тем, что для человека чувствующего время представляется как 
живая, меняющаяся субстанция, способная сжиматься или растягиваться, что 
прекрасно отражено в одном стихотворении военных лет: «бой длился веч-
ность  –  двадцать  пять  секунд»?  При  этом  вокруг  понятия  «время»  выросла 
своя  мифология,  вплоть  до  утверждения  К.  Леви-Строса,  что  «и  музыка,  и 
мифология суть инструменты для уничтожения времени»
4
. 
В самом деле, можно ли ограничиться понятием циклического време-
ни, тем более его полным отсутствием («миф не знает времени»), когда речь 
                                                           
1
 
См.: Ясперс К. Смысл и назначение истории : Пер. с нем. 2-е изд.. М. : Республика, 1994. 
527 с. 
2
 
См.: Багаутдинова Е. Л. Миф как символическая форма в культурологической концепции 
Эрнста Кассирера : дис. ... канд. культурол. наук. М., 2000. 159 с.  
3
 
Руднев В. Миф // Словарь культуры XX. URL: 
http://www.kulichki.com/moshkow//CULTURE/RUDNEW/slowar.txt  
4
 Levi-Strauss C. Mythologiques. Le Cru et le Cuit. Paris, Plon, 1964. 
Р. 28.   

219 
 
идёт, например, о национальных мифах России, Украины
1
 
или Америки? Ес-
ли  миф  посвящён  отцам-основателям  государства  или  о  каком-то  его  кон-
кретном типе
2
? Имеет ли значение время для  мифов истории
3
, литературы
4
 
или  искусства? Конечно, имеет. И если, по мнению различных исследовате-
лей,  «древний  человек»  воспринимал  время  циклично,  это  не  значит,  что  в 
рамках  мифологического  сознания  его  нельзя  воспринимать  иначе.  Ведь  в 
мифе мир предстаёт таким, каким мы его мыслим. И значит, мы сами реша-
ем,  как  воспринимать  время:  линейно  или  циклично,  отдавая  предпочтение 
тому варианту, который более созвучен настроению, чувствам, пониманию
5
.  
А может даже, сочетая оба варианта в одном, когда цикличность про-
ступает сквозь историю в тех или иных моделях поведения ставших мифами 
исторических  персонажей,  уже  понимаясь  как  познанная  закономерность. 
Как  это  чувствуется,  например,  в  посвящённых  революции  изречениях,  со-
гласно  которым  «революции  заканчиваются  Цезарем»  и  «подобно  Сатурну 
пожирают  своих  детей»
6
.  Или,  как  в  поучениях  Экклезиаста,  когда  он  ут-
верждает: «Что было, то и будет, что делалось, то и будет делаться, и нет ни-
чего нового под солнцем. Есть ли то, о чём можно сказать: "Смотри, это но-
вое"?  Ведь  оно  уже  существует  веками,  появилось  задолго  до  нас» 
(Эк.1:9,10), - умело встраивая циклы повторения в кажущуюся новизну и от-
деляя повторяющуюся сущность от новой формы. А потом пишет о времени 
для  разных  дел:  «Всему  своё  время,  и  есть  время  всякому  делу  под  небом: 
                                                           
1
 
См.: Василенко А. М. Українська міфологічна лексика в художній літературі ХІХ ст. : 
дис... канд. філол. наук. Ніжин, 2003. 223 с.  
2
 
См.: Андрієнко О. В. Соціальна міфологія у контексті суспільних трансформацій : авто-
реф. дис. … канд. філос. наук. Донецьк, 2008. 19 с. 
3
 
См.: Вайль П.Л., Генис А. А. Миф о застое // Огонек. 1990. № 7. С. 19-21. 
4
 
См.: Вейман Р. История литературы и мифология : Очерки по методологии и истории 
литературы. М., 1978. 344 с.; Дмитровская М. А. Трансформация мифологемы мирового 
дерева у А. Платонова
 
// Логический анализ языка. Языки пространств. М. : Языки рус-
ской культуры, 2000. С. 420-429. 
5
 
См.: Заводюк В. Г. Политический миф: инвариант и процессы трансформации : автореф. 
дис. ... канд. филос. наук / Сарат. гос. ун-т им.  Н. Г. Чернышевского. Саратов, 1996. 17 с.     
6
 
Мысль о том, что «революция подобно Сатурну пожирает своих детей» впервые была 
высказана казнённым в период якобинской диктатуры жирондистом Пьером Верньо, но 
поскольку её произнёс накануне своей казни более известный в истории якобинец Жорж 
Дантон, согласно исторической мифологии данную фразу нередко  приписывают ему.  

220 
 
время  рождаться,  и  время  умирать,  время  сажать,  и  время  вырывать  поса-
женное, время убивать и время исцелять, время разрушать и время строить,  
время  плакать  и  время  смеяться,  время  рыдать  и  время  плясать,  время  раз-
брасывать камни и время собирать камни, время обнимать и время воздержи-
ваться от объятий, время искать и время мириться с потерей, время хранить и 
время выбрасывать, время разрывать и время сшивать, время молчать и вре-
мя говорить, время любить, и время ненавидеть, время войне и время миру» 
(Эк.3:1-8).  
Так,  в  своих  изречениях  Экклезиаст,  по  сути,  выстраивает  сложную 
иерархическую пространственно-временную структуру, наслаивающую цик-
личность во времени на пребывающую вне времени вечность фразой «Поко-
ление уходит, и поколение приходит, а земля остаётся на века» (Эк.1:4). Что 
по  смыслу  соотносимо  с  другой  знаменитой  фразой  «Отныне  и  во  веки  ве-
ков»,  звучащей  на  английском  языке  пусть  и  не  так  поэтично:  «Отсюда  в 
вечность»
1
,  - 
но не менее развёрнуто в плане соотношения пространственно 
временных параметров с вечностью.      
Одним из аргументов в пользу того, что человек преодолел миф в сво-
ём  сознании,  является  утверждение,  что  он  мыслит  исторично,  тогда  как  в 
мифе  время  циклично.  «Когда    появляется    историческое  сознание  -  пред-
ставление  о  будущем,  которое  не  повторит  прошлого,    миф    начинает    ло-
маться, демифологизироваться»
2
,  - 
в частности убеждён В. Руднев. Однако, 
на наш взгляд, для художественного (мифического) мышления сделать время 
в  своём  восприятии  цикличным  или  линейным  не  представляет  никаких 
трудностей. И в обоих случаях оно будет мифологичным настолько, насколь-
ко прочувствовано. А игнорировать или не признавать этого, значит, отказы-
вать мифу в исходной пластике и универсальности.  
Другая точка зрения, что миф – внеисторичен, подразумевала, что он  
отрицает историю. При этом, все осознают, что миф всегда дан нам в каком-
                                                           
1
 From Here to Eternity (
англ.) 
2
 
Руднев В. Ук. соч. 

221 
 
то тексте, а текст – всегда историчен. Это значит, что миф может соотносить-
ся с историей
1
, а может быть вне её, проступая глубинными «первообразами» 
сквозь текст и формируя свою внеисторическую бытийность
2
.  
Более  того,  внеисторичность  мифа  проявляется  в  том,  что  он  делает 
нас современниками любых людей и событий, ставя нас вне линейного вре-
мени через личностно воспринятую сопричастность
3
. Иная сторона мифиче-
ской внеисторичности раскрывается в том, что мифы передают вечное, архе-
типическое  значение  различных  явлений  жизни  (война,  мир,  семья,  добро, 
зло, жизнь, смерть, возрождение и т. п.), включая модели поведения, незави-
симо от периода, с которым мы миф связываем.  
Что касается того, что миф отторгает историю, это не совсем так. Во 
всяком случае, современный миф не избегает конкретики и реального исто-
рического пространства, включая причинно-следственные связи, но легко на-
сыщает его той символической значимостью, которая превращает в миф лю-
бое историческое событие. Так, изучая историю, мы ищем прошлое, а нахо-
дим настоящее. И в этом уже заложен ключевой элемент её мифологизации. 
Возможно, поэтому А. Топорков заметил: «Мифы изображают не конкретные 
случаи,  произошедшие  в  прошлом,  но  события,  сохраняющие  актуальное 
значение для современности»
4
. А это значит, что если тема истории актуали-
зирована,  то  она  актуализирует  и  присущий  ей  мифологический  контекст. 
При этом, уточним, что мифу по силам разворачиваться на нескольких уров-
нях смысла – от выраженного в некоем вечном сюжете исходного архетипа 
до «цветущего» конкретикой калейдоскопа образно осмысленных эпизодов, 
отсылающих  к  другим  архетипическим  образам  и  сюжетам.  Значит,  точнее 
                                                           
1
 
См.: Заріцька В. В. Новітня міфологія як елемент соціальних технологій : соціально-
філософський аспект: автореф. дис. ... канд. філос. наук. Київ, 2008. 20 с. 
2
 
См.: Залізняк Л. Україногенез в тумані міфології. URL:  http://nestor-
ua.org/projects/etnogenez-ua5.html 
3
 
См.: Круглов А. Н. Трансценденталистская интерпретация мифа // Разум и экзистенция. 
Анализ научных и вненаучных форм мышления. Под ред. И. Т. Касавина и В. Н. Поруса. 
СПб. : РХГИ, 1999. С. 150-162. 
4
 
См.: Топорков А. Миф: традиция и психология восприятия // Мифы и мифология в со-
временной России. М., 2000. С. 50.    

222 
 
будет сказать, что миф может мифологизировать и актуализировать конкрет-
ный  эпизод  из  прошлого,  придав  ему  статус  вечности  и  сконцентрировав  в 
нём тот опыт прошлого, который требуется нам в настоящем.  
Впрочем,  и  данное  определение  не  раскрывает  полностью  тот  про-
цесс, который миф осуществляет, дабы обеспечить нас историческим  мате-
риалом, который нам нужен, чтобы разобраться в самих себе. В любом слу-
чае, правы те, кто утверждает, что занимаясь историей, мы в конечном итоге 
пытаемся  понять  не  столько  прошлое,  сколько  настоящее.  В  этом  смысле 
мифологизированное прошлое для нас – зеркало, в котором мы обречены ви-
деть только себя. Себя во времени и вне его. Причём, видеть именно такими, 
какими хотим и готовы видеть. Возможно, в этом скрыт исток непреодоли-
мого желания, заставляющего нас всматриваться в то, чего уже нет, что бы 
мы при этом ни говорили, и искать изменения в нас или вокруг
1
.               
При  этом,  следует  учесть  и  то,  что    в  мифе  время  может  сжиматься 
или  растягиваться  сообразно  с  ощущениями  человека,  а  события  могут  во-
обще протекать вне времени. Но это совершенно не означает, что для мифа 
времени нет. Мы можем говорить о вневременности мифа лишь в силу того, 
что в основе его функционирования лежит определённый архетип, который к 
любому выделенному нами времени не будет иметь никакого отношения
2
. В 
этом смысле можно сказать, что время властно в мифе над формой, а его ар-
хетипичные онтологические основы неизменны подобно платоновским иде-
ям.  Но  в  конкретном  историческом  выражении  миф  всегда  историчен,  ибо 
обслуживает  определённую  эпоху
3
 
в  соответствии  с  её  историческими  осо-
бенностями
4
 
и  потребностями
1
.  Ведь,  раскрывая  смысл  жизни  во  времени, 
                                                           
1
 
См.: Веденова Е. Г. Архетипы коллективного бессознательного и формирование теоре-
тической науки // Синергетическая парадигма : Многообразие поисков и подходов. М. : 
Прогресс-Традиция, 2002. С. 263-272.  
2
 
См.: Левкиевская Е. Русская идея в контексте исторических мифологических моделей и 
механизмы их сакрализации // Мифы и мифология в современной
 
России. С. 67-91.  
3
 
См.: Нейрн Т. От гражданского общества к гражданскому национализму : Эволюция 
мифа // Логос. №1. 2007. С. 14-33. 
4
 
См.: Осипов Г. В. Мифы уходящего времени // Социологические исследования, 1998,  
№6. С. 3-14.  

223 
 
миф уже задаёт временные рамки этого времени: от истоков всего - к конеч-
ной цели, которая есть новое начало. Так время встраивается в вечность. А 
форма мифического воплощения данной установки может быть совершенно 
разной и будет зависеть от того, что мы от него хотим
2
.  
Но, поскольку используемая для познания мифа логика не справляет-
ся  с  такой  смысловой  неоднозначностью,  исследователям  проще  и  удобнее 
настаивать на чём-то одном. «Некоторые исследователи говорят, и справед-
ливо, о вневременности и самодостаточности мифологического прошлого, о 
том, что миф есть «машина для уничтожения времени»...»
3
,  - 
пишет на этот 
счёт П. К. Гречко. Однако заметим, что образ мифа, как машины для унич-
тожения времени, предложенный в своё время К. Леви-Стросом, является до-
вольно сильным, но и «уничтожает» он не более, чем образ - образ времени, - 
поскольку  в  умах  людей  всё,  что  для  них  значимо,  пребывает  не  где-то  в 
прошлом,  но  находится  в  зоне  пространства  «здесь  и  сейчас»,  и  ими  непо-
средственно ПЕРЕЖИВАЕТСЯ.  
При  этом  реальность  этого  образа  может  быть  столь  же  правдивой, 
сколь  правдивы  истории  Джоан  Роулинг  про  Гарри  Поттера.  Хотя  для  тех, 
кто  живёт  ими,  всё,  что  описывает  писательница,  есть  истинная  правда,  но 
как бы понарошку. Правда их общей фантазии и мечты
4
. И именно в соответ-
ствии с этой «правдой» люди, живущие ею, будут принимать решения, от ко-
торых зависят не «фантастические», а вполне реальные проблемы. Ведь ре-
альность мифа основывается на жизненной вере в него, обеспечивая тот уро-
вень убедительности, достоверности, одновременно чудесности и обыденно-
сти, который необходим для его принятия, чтобы миф стал для людей орга-
ничной  частью  их  жизни,  быта  и  мировоззрения
5
.  Хотя  утверждение  П.  К. 
                                                                                                                                                                                           
1
 
См.: Наговицын А. Е. Трансформация гендерных ролей в мифологических системах : ав-
тореф. дис. ... д-ра филос. наук. М., 2003. 44 с. 
2
 
См.: Заріцька В. В. Ук. соч. 
3
 
Гречко П. К. Введение в обществознание. М. : Поматур, 2000. С. 36. 
4
 
См. об этом напр.: Смирнов В. В. Шизомиф. Мифологема шизофренического и мистиче-
ского переживания. URL: http://samlib.ru/s/smirnow_wladimir_walentinowich/mif4htm.shtml  
5
 
См.: Интеллект, воображение, интуиция: мифологический и художественный опыт / Рос. 
ин-т культурологии, С.-Петерб. отд-ние и др.; Гл. ред. Л. Морева. СПб., 2001. 379 с. 

224 
 
Гречко, что «мифы являются генетически-повествовательными во всех своих 
объяснениях и обоснованиях»
1
, несколько сужает возможности мифа. Ведь, 
он может раскрыться в повествовании
2
. Но легко «сворачивается» до знака, 
кода, символа
3
, способного «взорваться» для «посвящённого» на нескольких 
уровнях смысла, не отрицая в принципе ни один из них.  
К  тому  же,  в  связи  с  заявленной  повествовательностью  мифа,  стоит 
напомнить, что набор знаков в нём строится не линейно, не синтагматически, 
а иерархически. И поэтому то, что является содержанием на одном уровне, на 
другом,  более  высоком,  может  выступать  как  имеющее  своё  содержание 
форма. Пребывавшая на периферии смысла отдельная частность может при 
иной  трактовке  оказаться  ключевым  объектом  смыслового  развёртывания 
или  даже  связующим  центром.  И  наоборот.  Те  же,  кто  не  учитывает  этого, 
будут толковать миф на уровне его непонимания.   
Что касается проявляющихся во времени причинно-следственных свя-
зей, отметим, что мифическое представление о времени  подводит нас к од-
ному из существующих на основе мифов неразрешимых парадоксов. Он  за-
ключается в том, что мифы «одновременно производят миры и существуют в 
них, являются причинами самих себя и находятся в зависимости от предпо-
лагаемых  производящих  причин,  упраздняют  любой  контекст  и  становятся 
постижимыми только благодаря контексту»
4
.  
«Причинно-следственные и иные объективные зависимости миф под-
меняет также связями по ассоциации (например: дыхание – душа – облако – 
птица  –  небо),  по  сходству  и  смежности,  а  еще  телеологичностью  (сущест-
вуют якобы заранее определенные цели, к чему все и направляется)»
5
,  - 
ре-
зюмирует на этот счёт П. К. Гречко, явно не соотнося свои размышления с 
                                                           
1
 
Гречко П. К. Ук. соч. С. 35. 
2
 
См.:  Отрощенко  В.  Міфологізація  етногенезу  украінців.  URL:  http://nestor-
ua.org/projects/etnogenez-ua6.html 
3
 
См.: Почещов Г. Г. Тоталитарный человек: очерки тоталитарного символизма и мифоло-
гии. К. : Глобус, 1994. 151 с.  
4
 
Леви-Строс К. Человек голый. С. 754. 
5
 
Гречко П. К. Ук. соч. С. 36. 

225 
 
мифами современными. И оно понятно. Ведь сравнивать древние мифы с на-
учными представлениями о них куда проще и удобнее, чем изучать требую-
щие иных подходов свойства и функции мифа в современных условиях, а со-
временный  миф  может  что-то  подменять,  но  что-то  и  использовать.  В  том 
числе  и  причинно-следственные  связи  и  объективные  зависимости.  Просто 
они будут работать на выстроенный в рамках данного мифа образ. И совсем 
не обязательно, что этот образ будет соответствовать тем установкам, кото-
рые к нему предъявляет исследователь.  
В  частности,  таковым  является  мнение,  что  миф  нечувствителен  к 
противоречиям. «Мифология, надо отметить, удивительно нечувствительна к 
противоречиям и противоположностям. Мифы нередко строятся по принципу 
«возможности невозможного»…»
1
, - 
заявляет по этому поводу профессор П. 
К. Гречко. Но мы позволим себе в этом усомниться хотя бы потому, что не-
понятно,  как  определяется  степень  чувствительности  мифа?  Ведь  он  же  не 
подопытное  животное,  не  собака  Павлова  и  даже  не  инфузория  туфелька. 
Иначе говоря, современный миф чувствителен ко всему, что его касается. В 
том числе и к противоречиям. И может отыграть их в таких мифологических 
нюансах, что действительно удивит. Более того, он может сделать противо-
речие темой мифотворчества и положить его в основу всего.  
Что  касается  принципа  «возможности  невозможного»,  то  подобный 
упрёк можно адресовать и науке. Ведь все её прорывы  - от Н. Коперника до 
П. Д. Митчелла
2
 
и С. Хокинга - строятся на этом. Не говоря уж о политике, 
которая, несмотря на известный и любимый многими постулат О. фон  Бис-
марка  «политика  это  искусство  возможного»,  всё  чаще  обращается  к  попу-
лярному  тезису  Че  Гевары  и  парижских  студентов:  «будьте  реалистами  – 
требуйте невозможного». Конечно, по поводу ответных тезисов можно спо-
рить,  но  сама  по  себе  альтернативная  аргументация  показывает,  что  прида-
                                                           
1
 
Там же. 
2
 
Питер Деннис Митчелл (англ. Peter Dennis Mitchell; 29.09.1920 — 10.04.1992) — англий-
ский биохимик, лауреат Нобелевской премии по химии (1978), автор хемиосмотической 
теории окислительного фосфорилирования и создатель векторной биологии. 

226 
 
вать мифу те свойства, которые ему в современных условиях могут быть во-
все не свойственны, и приписывать то, что может быть свойственно и науке, 
значит, остаться без свойств вообще. Тем более, что данные свойства выда-
ются за чисто мифические, что таковым не является. А значит, данный тезис 
не может быть аргументом в научной дискуссии.  
В свете вышеизложенного, необходимо отметить, что в научной среде 
довольно распространено утверждение, будто бы миф закрыт и в принципе 
непротиворечив. Но если он непротиворечив, то как он может резонировать и 
трансформироваться  во  времени?  Как  может  воздействовать  на  сознание, 
корректируя  своё  содержание  с  меняющейся  действительностью?  Просто 
имеющаяся  структурная  противоречивость  мифа  снимается  до  поры.  Пре-
имущественно, психологически.  
С другой стороны, что касается закрытости мифа, стоит уточнить сле-
дующее:  современный  миф  закрыт  в  той  степени,  в  какой  он  относительно 
контекстов  самодостаточен.  Но  в  случае  необходимости,  а  необходимость 
такая в большей или меньшей степени проявляется всегда, он воссоздаёт своё 
внутреннее  разнообразие,  подпитываемое  незамкнутостью  системы,  чтобы 
свою самодостаточность восстановить в соответствии с изменившимися ис-
торическими  обстоятельствами.  Поэтому  миф  постоянно  пребывает  в  «веч-
ном движении», которое не может быть исчерпано до тех пор, пока он жив и 
обществу интересен. И пока это происходит, сам миф не поддаётся законам 
энтропии, поскольку психологически «завязан» на жизненно важные для че-
ловека мотивации.   
В  результате,  благодаря  своей  противоречивости  и  открытости,  со-
временный миф всегда находится в процессе трансформации и становления. 
Просто  эти  стороны  его  внутренней  жизни  мы  можем,  но  далеко  не  всегда 
хотим замечать. Его открытость проявляется в том, как он взаимодействует с 
миром, в той или иной степени отражая его. 
Взаимодействуя с миром, мифологическое пространство актуализиру-
ет одни пласты культуры и уводит в тень другие, образуя вне активной жиз-

227 
 
ни  культуры  и  сознания  своеобразные  заполненные  архетипическими,  пре-
бывающими в состоянии своеобразного анабиоза структурами «анклавы». И 
те ждут своего часа, чтобы вновь ворваться в наше сознание и в творческом 
сцеплении  с  реальностью  создать  новые  комбинации  мифов,  несущих  нам 
важный для понимания мира смысл. И тогда, оттолкнувшись от мысли вели-
кого  семиолога  Ю.  М.  Лотмана,  можно  сказать,  что  миф  «расширяет  про-
странство  непредсказуемого  –  пространство  информации  –  и  одновременно 
создаёт  условный  мир,  экспериментирующий  с  этим  пространством  и  про-
возглашающий торжество над ним»
1
.   
Значит,  миф  закрыт,  ибо  чисто  психологически  любая  среда  должна 
быть закрытой, дабы иметь над социумом полный контроль. Но при этом, ак-
тивно взаимодействуя с внешним относительно мифа миром, вступая с ним в 
непредсказуемую игру смыслов, миф создаёт свой не замкнутый текст. И в 
этом смысле он всегда открыт новому и включен в диалог  с миром, делая се-
бя через диалог самодостаточным.     
С  другой  стороны,  на  наш  взгляд,  закрытость  мифа,  несколько  пре-
увеличена,  так  как  миф  закрыт  как  форма,  как  структура,  рассматриваемая 
вне времени, но открыт истории, эпохе, ее желаниям и идеям, поскольку их 
обслуживает. Миф существует как бы в закрытом пространстве, но относи-
тельно  мира,  социума,  сознания  людей,  он  всегда  открыт,  закрепляя  в  них 
принятое и устоявшееся или стремясь вырваться за пределы обычного обще-
принятого.  Этим  определяется  изменчивость  прочтения  мифа  при  сохране-
нии его внутренней целостности и связности.  
Благодаря  этому,  миф  порождает  смысл  и  одновременно  его  высво-
бождает. Он постоянно расширяет свои границы, не выходя за пределы ос-
мысленности,  создавая  ситуацию,  когда  «смысл  маячит  в  отдалении  нераз-
дельным,  непроницаемым  и  неизреченным  миражом,  образуя  задний  план, 
                                                           
1
 
Лотман Ю. М. Семиосфера. С. 108. 

228 
 
«фон»  звукового  пейзажа»
1
.  Такое  состояние  создается  благодаря  «избытку 
смысла»
2
, обеспеченному вследствие развития и изменения реальности, вы-
хода мифа за пределы собственных заданных форм и его языковой природы.   
Не случайно, относительно сказанного, профессор А. Д. Шоркин пи-
сал:  «Миф  принципиально  замкнут,  его  вариативные  смыслы  наслоены  как 
равноценные  и  составляют  целостность,  которая  может  быть  только  разру-
шена, но не разъята»
3
. И в целом данное описание, на наш взгляд, соответст-
вует  действительности,  с  учётом  двух  оговорок.  Во-первых,  современный 
миф  и  замкнут,  и  нет.  Относительно  других  мифов,  составляющих  с  ним  в 
совокупности общее мифологическое пространство, он не может быть замк-
нут и активно с ними взаимодействует. Однако, относительно противостоя-
щих ему мифосистем он будет преимущественно закрыт. Во-вторых, один из 
возможных вариантов разрушения мифа строится на его «расчленении», по-
неволе напрашиваясь на аналогию с пушкинским Сальери: «разъял гармонию 
как труп». И это «расчленение» позволяет разрушить миф не разом, а через 
постепенную  компрометацию  и  изъятие  из  него  ключевых  элементов.  Как, 
например,  был  произвольно  изъят  из  структуры  советской  мифологии  под 
видом критики культа личности миф о Сталине. Впрочем, это лишь частный 
пример, который не даёт однозначного ответа на вопрос: а был ли разрушен 
миф  о  Сталине?  Но  он  достаточно  наглядно  показывает,  что  процессы  рас-
членения и разрушения мифа могут идти параллельно. При этом расчленение 
может в чём-то совпасть с разрушением, а в чём-то нет. Да и разрушение мо-
жет оказаться  лишь иллюзией, за которой скрывается трансформация мифа, 
принятая за разрушение.     
Ещё  одна  особенность  мифа  как  одной  из  самых  фундаментальных 
универсалий  человеческой  культуры,  вытекающая  из  открытости  мифа,  за-
ключается  в  том,  что  самая  простейшая  модель  мифа  содержит  в  себе  всю 
                                                           
1
 
Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М. : Изд. группа Прогресс, Универс, 
1994. 
С. 543. 
2
 
Там же. С. 542. 
3
 
Шоркин А. Д. Схемы универсумов в истории культуры. Опыт структурной культуроло-
гии. Симферополь. 1996. С. 38. 

229 
 
мифосферу во всей её полноте и сложности. Поэтому, чтобы понять миф, ис-
следователя следует  погрузить в мифосферу или в то мифологическое про-
странство, которое может быть представлено не как сумма отдельных мифов, 
а как условие и среда их существования, в определённом смысле предшест-
вующая им и активно с ними взаимодействующая, где миф проявляется как 
сгусток и функция энергийно проявленного мифологического пространства. 
И  это  нельзя  не  почувствовать,  если  миф  понят  соответственно.  Недаром, 
пытаясь  найти  мифу  соответствующий  аналог,  различные  исследователи 
сравнивали его с искусством, поэзией, а К. Леви-Строс даже соотнёс с музы-
кой
1
. Но, на наш взгляд, эти сравнения всё равно недостаточны, так как, об-
ладая способностью трансформировать любую реальность и перекодировать 
любой  мотив  в  какой-либо  другой,  миф  перерастает  любую  аналогию  –  от 
лингвистической до музыкальной. 
Вот  почему  среди  особенностей  мифа  особенно  выделяют  простоту 
(понятность) и универсальность (всеобщность). При кажущейся несовмести-
мости этих свойств их внутренние единство и целостность подобны устрой-
ству  обычного  калейдоскопа,  когда  несколько  цветных  стеклышек  при  по-
мощи зеркал создают бесчисленное множество совершенных иллюзий. И то-
гда вывод, что «простые основания фантастического разнообразия культур-
ных феноменов и, возможно, весь монблан и многоцветье культуры покоится 
всего на нескольких исходных примитивах»
2
, во многом, мифического свой-
ства, не лишен оснований.  
Не случайно у любого исследователя мифа феномен мифотворчества в 
лучших своих созданиях вызывает реакцию восхищения перед чудом велико-
го творения, сходный с тем ощущением, когда видишь,  как из семи нот  или 
тридцати трех букв создаются великая музыка или гениальные поэтические 
строки. Впрочем, эти «исходные примитивы» еще не гарантируют качества 
ни мелодии, ни стихов, ни мифа. Они лишь основа, а что будет сделано из 
                                                           
1
 
Леви-Строс К. Ук. соч. С. 754.  
2
 
Шоркин А. Д. Ук. соч. С. 4.  

230 
 
этого, зависит уже от творца. Разумеется, этот вопрос не стоит и  упрощать. 
Ведь, для большинства людей, миф не сводим ни к каким «примитивам», а, 
нередко, включает в себя всё, что имеет для них в этой жизни хоть какой-то 
смысл.   
Что касается универсальности мифа, то она проявляется, в частности, 
в том, что, по мнению известного российского философа А. М. Пятигорского,  
мифом  можно назвать «все, что угодно, не  ссылаясь на сами вещи». Иначе 
говоря, мифом может стать процесс, предмет, человек, поэма, сюжет, отно-
шения.  Одним  словом,  любая  структура,  имеющая  для  нас  значение.  При 
этом миф - не вещь, не сумма объектов, а  своеобразное мировоззренческое 
понятие, которое извлекается из объектов, состояний и отношений самим ис-
следователем.  «Миф  всегда  присутствует  там,  откуда  вы  его  можете  из-
влечь», - подчёркивал А. М. Пятигорский. И в связи с этим, следует отметить 
зависимость мифа от наблюдателей и их отношения, что вынуждает нас фик-
сировать миф как «конструируемый объект».  
Возможно  поэтому,  считал  А.  М.  Пятигорский,  «говорить,  что  миф 
“настоящий” или “ненастоящий”, так же смешно, как “плохой” миф или “хо-
роший”».  Ведь  подобные  оценки  вытекают  из  диктуемой  ограниченностью 
отстранённости. Эта отстранённость, само собой, допустима, когда речь идёт 
о чужом мифе, но не применительно к своему, который носителем его, как 
правило, вообще не распознаётся. Причём, даже в том случае, когда человек 
мыслит  рационально  и  пытается  воспринимать  мир  умом,  осмысленно,  его 
сопровождают мифический подтекст и контекст, создающие условия, при ко-
торых происходит «спонтанная реализация мифа на уровне выходов челове-
ческого мышления»
1
.  
Однако,  возможно,  понятие  мифического  контекста  недостаточно 
полно отражает ту ситуацию, которая складывается в ходе человеческого по-
знания, и, наверное, правильнее следует говорить вообще о мифической сре-
                                                           
1
 
Пятигорский А. Литература и миф. Беседа Григория Бондаренко с философом, профес-
сором Лондонского университета Александром Пятигорским. URL: 
 http://www.opentextnn.ru/man/?id=375   
 

231 
 
де. Среде, где господствуют те или иные коллективные представления, напо-
минающие о том, что в определённом смысле вся жизнь конструируется по 
мифу. Более того, в этом смысле речь должна идти не просто о взглядах лю-
дей,  но  и  о  самих  людях,  которые  культивируют  себя  как  мифологические 
сущности:  кто  осознанно,  а  кто  нет,  и  выступают  в  социуме  как  носители 
мифических структур сознания, подавая себя и воспринимая других преиму-
щественно мифологически. 
При этом, хотя привычные подходы к мифу исходят из того, что миф 
избегает противоречий, следует уточнить, что неоднозначное понимание за-
ложено  в  сути  мифа,  который  одновременно  разные  люди  понимают  по-
разному. И это – нормально. Ведь т. н. «коллективные представления», о ко-
торых так обстоятельно писал Л. Леви-Брюль, не являются чем-то унифици-
рованным, и должны быть восприняты и приняты каждым членом социума. 
Но  в  силу  особенностей  их  индивидуального  восприятия,  разнообразие  в 
рамках исходных общих установок будет неизбежным и естественным.  
Иначе  говоря,  нам  следует  признать,  что,  несмотря  на  привычные 
представления  об  обратном,  миф  крайне  индивидуален,  какие  бы  «коллек-
тивные представления» в его основе ни лежали.  
Что касается универсальности мифов, то она  объясняется: 
- 
их  универсальной  структурой,  структурной  гибкостью,  способно-
стью  быть  актуальными,  современными,  востребованными  и  предоставлять 
человеку ответы, в которых органично сливаются коллективный опыт и со-
циальные желания;  
- 
универсальностью социальных ситуаций, в которых оказывается че-
ловек на разных стадиях жизни и развития, в разных странах и эпохах, и ко-
торые мифы постоянно реконструируют и воспроизводят;  
- 
универсальностью психофизических механизмов, порождающих ар-
хетипические  структуры, которые актуализируют в человеческом сознании 
мифологические «начала», позволяя возрождать и продолжая разыгрывать в 
смутных глубинах человеческой психики великие мифические темы.  

232 
 
Благодаря этому, люди, по сути, сами того не зная, общаются друг с 
другом посредством мифов, внося в это общение те необходимые для каждо-
го искажения, которые позволяют не просто понять объект общения, но по-
нять его так, как ты хочешь. Так, миф позволяет: 
- 
сформировать определённую систему взглядов на мир, природу, об-
щество, человека;  
- 
привести в одну систему всю совокупность имеющихся знаний, по-
строенную на синтезе научных и интуитивных представлений, социальных и 
интеллектуальных умений и навыков, лежащих  в основе психофизической и 
социальной деятельности людей, позволяющих найти обоснование их взгля-
дов и поступков на протяжении всей их жизни;  
- 
не просто воспринимать мир, но переживать его;  
- 
понять духовный смысл бытия и место человека в нём;  
- 
обрести ту мудрость, которую наука потеряла, ради знаний;  
- 
осознать  себя  человеком,  представителем  определённой  общности, 
возрастной, социальной или национальной группы;  
- 
выстроить  определённые  отношения    с  миром,  средой,  социумом, 
окружающими людьми;  
- 
ориентироваться в жизни, поступая в соответствии с общеприняты-
ми нормами, выработанными принципами и идеалами;  
- 
создать среду, благоприятную для формирования определённых об-
разов и идей;  
- 
усвоить морально-этические и социальные принципы и приоритеты 
и руководствоваться ими в своей жизни;  
- 
обеспечить  ту  долю  иррациональности  и  творческого  излишества, 
которые делают нашу жизнь плодотворной, интересной, насыщенной, хотя и 
драматичной.  
Одной  из  основных  причин  универсальности  мифов  является  также 
его  смысловая  многослойность,  многозначность,  недосказанность,  меняю-
щаяся и наполняемая новым смыслом по мере изменения психологического 

233 
 
состояния или социального бытия. Однако, хотя миф универсален, он рабо-
тает  в  определённом  пространственно-временном  контексте  (режиме),  не 
учитываемом сейчас. «Мы можем поступать так, как будто Бог существует; 
жить так, как будто мы свободны; строить планы, как будто мы бессмертны; 
в конце концов мы обнаружим, что в нашей жизни эти слова имеют совер-
шенно иное значение» - заметил в своё время Уильям Джеймс
1
. И это значе-
ние  рождается  из  того,  какими  мифами  мы  живём,  и  что  значат  для  нас  те 
слова, образы и понятия, на основе которых наши представления выстраива-
ются. Причём, совершенно не обязательно, что все сопровождающие миф ус-
ловности и контексты нами осознаны.  
В свою очередь данный процесс выводит на проблему соотношения в 
мифе содержания и формы. «Мифическая форма превалирует над содержа-
нием [курсив – К. Л-С.] рассказа»
2
,  - 
считал К. Леви-Строс. И мы с ним со-
гласны.  В  определённом  смысле  форма  даже  является  важнее  содержания 
уже хотя бы потому, что постоянно преобразует его. Хотя содержание влияет 
на  смысл,  придающий  общему  образу  необходимое  единство.  И  с  учётом 
этого,  говорить  о  первичности  формы  или  содержания  в  данном  случае  не 
представляется возможным. Тем более, если учесть, что в мифе в результате 
его трансформации форма естественным образом может стать содержанием и 
наоборот.  И  это  не  удивительно.  Ведь  внутренняя  информативность  иссле-
дуемого  нами  объекта,  как  показатель    неисчерпанности  его  скрытых  воз-
можностей  на  порядок  выше,  чем  это  подаётся  в  любых  самых  детальных 
описаниях. И, следовательно, адекватному описанию он практически не под-
лежит. Вот тогда нас и спасают мифы, создавая в метафорах такую модель 
исследования,  которая  способна  в  сжатой  форме  передать  неисчерпаемость 
объекта, не раскрывая его.    
В результате, благодаря мифу, вещи и явления не теряют своих исто-
рических  свойств,  не  лишаются  своего  человеческого  смысла,  но  обретают 
                                                           
1
 
Цит. по: Борхес Х. Письмена Бога / Составление, вступ. статья и прим. И. М. Петровско-
го. М.: Республика, 1992. С. 14. 
2
 
Леви-Строс К. Структурная антропология. С. 212. 

234 
 
нечто  чувственно-одухотворенное,  придающее  им  некую  духовную  значи-
мость, приобщая их к представлениям людей о всеединстве и вечности. А эти 
свойства мифа определяют его эффективность, универсальность и жизнеспо-
собность, которые с веками не только не иссякают, но обретают новые воз-
можности для их развития и практической реализации. 
 

жүктеу/скачать 2,19 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: