Хабаршысы ғылыми журналы

 
190 
Э.Л. Гасанов 
Гянджинское отделение Национальной Академии Наук Азербайджана 
город Баку, Азербайджан 
 
Бұл жұмыс антикалық Гянджидің көркем керамикасы үлгілерін тарихи - этнографиялық 
зерттеуге арналған. Тұңғыш рет бұл құнды жәдігерлердің тек қана Кавказ аймағының ғана 
емес, бүкіл Таяу Шығыстың ежелгі тарихын зерттеудегі басты этнографиялық және 
археологиялық ақпарат көзі екендігі жарияланды. 
This work of samples with Gyandzhi the historian - ethnographic, for studying in art ceramics. For 
the first time this cost only a monument of the Caucasian region, all of the Middle East that main 
ethnographic and archaeological the source of information not only with ancient stories is 
published. 
Кілт сөздер: Гянджи, керамика, этнография, Әзірбайжан, Таяу Шығыс. 
Key words: Gyandzhi, ceramic, ethnographic, Azerbaizhan, Middle East. 
 
Гянджа, родина великого поэта, мыслителя Низами Гянджеви, является одним  из древних 
городов Востока. Как известно, еще с VII-VI тысячелетий до нашей эры в Гяндже 
развивалось гончарное ремесло. То есть уже в эпоху неолита, энеолита, на территории 
древней Гянджи, а также долины реки Гянджачай изготавливались ранние керамические 
изделия. Благодаря усовершенствованию ремесленных традиций, со временем гончарные 
образцы становились более качественными и разнообразными   [1, 131]. 
Нужно особо отметить, что в истории развития художественной керамики Гянджи конец 
железного века и ранние века нашей эры имеют большое значение. В этой античной эпохе 
наблюдается высокое усовершенствование в конструктивно-пластических формах, а также 
декоративно-орнаментальных особенностях художественной керамики древнего государства 
наших предков - Кавказской Албании. Город Гянджа являлся одним из основных культурно-
экономических центров этого государства. 
Главным историко-этнографическим значением изделий художественной керамики Гянджи 
является  тот  факт, что керамика была ведущим и определяющим видом, влияющим на 
остальные декоративно-прикладные искусства Кавказской Албании в рассматриваемом 
периоде. VI век до нашей эры I век нашей эры считается периодом расцвета художественной 
керамики древней Гянджи. В этой эпохе прослеживается традиционное продолжение 
керамических форм предыдуших исторических периодов. А также продолжают действовать 
и древнейшие культовые обряды эпох бронзы и раннего железа, часто влиявшие на создание 
таких традиционных керамических форм как зооморфные, сообщающиеся и другие сосуды. 
Кроме того, в этом  историческом периоде одновременно встречаются и сосуды, созданные 
на базе потребностей хозяйственно-бытовой жизни страны. Примером тому могут служить 
вазы, фляги и другие сосуды с развитыми керамическими формами [2, 25-27; 3, 73]. 
Необходимо учесть и непосредственное влияние экономического уклада Кавказской 
Албании на развитие керамического производства в таких крупных городах, как Гянджа. 
Так, организация производства керамических изделий в многом была связана с развитием 
экономики страны. Примером может служить тот факт, что перевозка глины, доставка 
строительных материалов для постройки гончарных печей, наличие лесоматериалов для 
топлива, потребительская способность  населения в гончарных изделиях и другие важные 
процессы были стимулированы экономическим состоянием древнего общества. Но в отличие 
от культовых сосудов, кувшины хозяйственно-бытового значения появлялись 
непосредственно на базе экономического уклада страны. Вазы, фляги и другие схожие 
сосуды являются примером. 
В историко-этнографической, научной характеристике художественной керамики древней 
Гянджи данного периода, большое значение имеет развитие конструктивных форм и 
пластических особенностей гончарных изделий. Основными конструктивно-пластическими 
формами художественной керамики античного периода Кавказской Албании являются: 

 
191 
1.
 
Керамические фляги. 
2.
 
Художественные вазы. 
3.
 
Фигурная керамика. 
4.
 
Сообщающиеся сосуды. 
5.
 
Ялойлутепинские типы сосудов. 
На территории старой Гянджи, а также в некоторых историко-археологических памятниках 
долины реки Гянджачай было обнаружено довольно много образцов данных основных групп 
керамических изделий [4;5]. 
Керамические фляги как одна из основных конструктивно-пластических форм 
художественной керамики древней Гянджи данного исторического периода не случайно 
возродились в гончарном ремесле, так как они были тесно связаны с хозяйственной жизнью 
наших предков и географическими особенностями. Эти керамические изделия имеют 
некоторые характерные черты и на основе разновидности композиционного строения могут 
подразделяться на три типологические группы: 
а) первая группа включает фляги, характеризующиеся полусферической формой корпуса, 
широкой развернутой горловиной и двумя большими боковыми ручками. 
б) фляги второй группы характеризуются двумя ручками на плечиках и разновидными 
выпуклостями сторон. Сюда относятся фляги без носика и с носиком, которые 
предназначены для ношения в чехле в вертикальном положении. 
в) в третью типологическую группу входят керамические фляги, своими композиционными 
особенностями отличающиеся от предыдущих образцов. Так как, сосуды этой группы по 
генетическим основам и композиционному строению отличаются горизонтальными формами 
корпуса и вертикальными направлениями горловины. 
Важно отметить, что художественно-пластические особенности керамики  древней Гянджи 
особенно сильно проявляются в фигурных сосудах. Они одновременно являются 
неотъемлемой частью пластического искусства Кавказской Албании. 
Религиозные представления и культовые обряды, способствовавшие созданию фигурных 
сосудов, переходя из поколения в поколение, были основной причиной традиционного 
продолжения данного вида художественной керамики. В этом отношении примечательно, 
что разные художественные формы фигурных сосудов эпохи бронзы повторялись и в 
последующих эпохах - в эпохе раннего железа, в IV-I веках до нашей эры и даже в раннем 
средневековье. 
Основными фигурными сосудами данного периода являются зооморфные керамические 
изделия. На территории Ирана, Турции (Передняя Азии), Центральной Азии были 
обнаружены образцы гончарного ремесла, имеющие сходство с сосудами античного периода 
Гянджи [6, 288; 7, 56]. 
Антропоморфные, зооморфные и геометрические орнаменты художественных керамических 
изделий древней Гянджи, а также зооморфных (фигурных) сосудов имеют много общностей 
с гончарными образцами таких историко-археологических памятников, как Бампур, Тепе 
Гийан, Персеполь, Шахи-Тумп, Гийан и др. Это еще раз доказывает важность керамических 
изделий Гянджи и всего Гянджабасарского региона как этнографических источников в 
исследовании исторического прошлого не только Азербайджана, Кавказа, но и всего Ближне 
и Средне Восточного ареала. Данные образцы художественной керамики античной Гянджи 
являются показателем древних этно-культурных взаимоотношений в этом регионе в период 
бронзого, раннежелезного веков, а также в эпоху эллинизма [8-11]. 
Кроме того, многообразие художественно-пластических форм фигурных сосудов позволяет 
распределить их по пяти типологическим группам: 
1) В первую типологическую группу входят те зооморфные сосуды, которым древние 
мастера Гянджи придали форму различных животных или птиц. 
Данные сосуды употреблялись при совершении ритуальных обрядов, а также для бытовых 
нужд, как сосуды-водолеи. Эти зооморфные сосуды, сделанные в форме утки, голубя, гуся, 
коровы, оленя, козла и других животных и имеющие отверстия во рту для выливания 

 
192 
жидкости, разнообразны и интересны своими конструктивно-пластическими и 
стилистическими особенностями; 
2) Ко второй типологической группе зооморфных сосудов данного периода относятся те 
сосуды, которые над ручками и носиками, а также под носиками и вокруг них имеют лепные 
изображения животных в стилизованном, сокращенном виде. Образцы этой группы по 
характеру лепных изображений не одинаковы, имеют оригинальные, отличительные 
особенности [12, 324]. 
3) Третья группа, носящая черты как прежних, так и новых художественных форм, является 
смешанной и сложной. Основная характерная черта ее заключается в том, что корпус сосуда 
с наружной стороны украшается рельефным изображением животных как в полном, так и в 
сокращенном виде; 
4) К четвертой типологической группе относятся керамические сосуды, к которым 
присоединены пластические полуфигурки и головки животных. Специфическая особенность 
образцов этой группы заключается в том, что при отделении полуфигурок и головок от 
изделия сосуды сохраняют свою художественно-керамическую форму, хотя они и 
объединены в общей композиции. Основная особенность этой группы состоит в том, что 
фигурки, как правило, не примыкают к венчику сосуда, а присоединяются непосредственно к 
корпусам кувшинов. Все ритоны с фигурками животных относятся к этой группе; 
5) К пятой группе зооморфных сосудов этого исторического периода относятся 
керамические изделия, имеющие над ручками, венчиками и сливами фигуры животных, 
которые составляют завершающую часть пластических композиций [2, 27; 13].  
Как известно,  одной из форм художественной керамики древней Албании, а также Гянджи 
является художественная ваза. Эти гончарные изделия благодаря своему утилитарному 
назначению считаются вазами. Художественные вазы, обнаруженные на территории Гянджи 
и всего Гянджабасарского региона, имеют довольно много характерных особенностей. 
Встречаются вазы с полусферическими корпусами, на трех ножках, имеющие 
многочисленные разновидности. Подобная архаическая форма ваз, возможно, зародилась на 
базе культовых потребностей. Эти типы ваз широко распространились по всему Кавказу и 
Ближне-Восточным странам. 
У некоторых художественных ваз плечико сферической формы корпуса украшено 
ритмически повторяющимся бугорками, которые сделаны нажимом пальца изнутри. 
Венчики ваз выделяются круговой каймой, которая приподнята над корпусом сферической 
формы и только в одном месте превращается в волнообразную, откинутую назад форму [2; 
14]. 
Кроме того, характерными художественными керамическими вазами античной Гянджи 
являются изделия (вазы) с колесообразным корпусом, имеющим три ножки или же стройный 
поддон, который стоит из цилиндрического подпорчика и круглой подставки. Изделия эти 
приобретают художественное значение благодаря пластической красоте и композиционной 
оригинальности своих керамических форм. Данные вазы по форме ножек могут быт 
разделены на две группы: 
Первая группа - изделия с тремя ножками; 
Вторая группа – вазы с поддонами [15]. 
Художественные вазы античной Гянджи, зародившиеся на базе культовых потребностей, 
безусловно, являются большим творческим достижением наших предков, особенно 
керамитов, и одним из ярких признаков развития материальной культуры Кавказской 
Албании. Вазы данного исторического периода использовались населением для украшения 
своих бытовых условий. Отсюда можно сделать вывод о высоких культурно-бытовых 
потребностях наших предков. 
Одним из важных изделий этого исторического периода древней Гянджи  и всей Кавказской 
Албании являются сообщающиеся сосуды. Эти керамические образцы имеют соединенные 
конструкции. По этой причине образцы данной группы керамических изделий 
характеризуются более сложными чертами художественной композиции [16, 119-123]. 

 
193 
Большинство сообщающихся сосудов этого исторического периода были обнаружены на 
территории Гянджабасарского региона, в долине реки Гянджачай. Существуют 
предположения о том, что вазы и зооморфные сосуды были тесно связаны еще в древнейшие 
времена. По этой связи можно убедиться в ритуальном назначении сообщающихся сосудов. 
Некоторые образцы сообщающихся сосудов античной Гянджи представлены тремя 
сосудиками без ручек бледно-розового цвета, соединяющими туловище в единую 
композицию. Плечики сосудов, найденных в Мингечауре, по традиции орнаментированы 
накалами в два ряда, которые почти не влияют на художественность керамического 
комплекта. 
Нужно отметить, что художественность в этом случае достигается не за счет декоративности, 
она объясняется простотой конструктивных форм сосудов и их архитектонического 
соединения [2; 4; 14]. 
Другие образцы сообщающихся сосудов, являющиеся сероглиняными керамическими 
сосудами, отличаются своими конструктивными и декоративными особенностями. Ручки 
сосудов, а также дополнительные керамические формы перемычек, служащие сообщению 
между тремя сосудами, отяжелили керамическую монолитность. 
Ялойлутепинские типы сосудов впервые были обнаружены в Ялойлутепе и по этой причине, 
так называются [14,22]. 
Эти художественные керамические изделия отличаются пластическими композициями и 
имеют художественно-декоративное значение. Так как эти сосуды характеризуются 
длинными и глубокими клювообразными сливами, сферо-биконическими формами 
корпусов, боковыми ручками и желто-розовым цветом глины. 
Нужно отметить, что исследуемый исторический период является эпохой развития таких 
культур, как культура погребений со слабоскорченным костяком, культура кувшинных 
погребений и ялойлутепинская. Эпоха развития ялойлутепинской культуры связана с III-I вв. 
до нашей эры. 
Важными историко-этнографическими показателями изделий художественной керамики 
древней Гянджи данного периода являются декоративно-орнаментальные особенности. Во-
первых, особое художественное значение керамических форм имеют конструктивные 
элементы. Туловище, горловина и венчик, а также ручка, носик являются важными 
источниками исследования античных керамических изделий Гянджи. 
Кроме того, виды художественного убранства керамических сосудов также считаются 
весомыми показателями. Основными декоративно-орнаментальными особенностями 
художественных керамических изделий древней Гянджи и всего Азербайджана данной эпохи 
являются врезная орнаментация, рельефно-декоративное убранство, также графический 
способ в декоративном убранстве. Нужно отметить, что белоинкрустированные 
керамические изделия древней Гянджи в отдельных случаях относятся не только к 
позднебронзовому и раннежелезному периодам, но и к данной античной эпохе [1; 2; 4].        
Изделия художественной керамики древней Гянджи античного периода, без сомнения 
являются очень важным историко-этнографическим источником исследования как 
исторического прошлого Азербайджана, так и всего Ближнего и среднего Востока. В этом 
отношении декоративно-орнаментальные особенности керамических образцов Гянджи 
имеют особое значение. 
Гравировка керамических сосудов античной Гянджи во многих случаях характеризуется 
применением белой массы и таких орнаментальных мотивов, как кружки, треугольники и др. 
Подобные украшения в основном обнаружены в сероглиняной керамике IV-III вв. до нашей 
эры. 
В некоторых керамических  сосудах было также обнаружено клеймо. Это является ранним 
признаком применения в гончарном ремесле Кавказской Албании марок со стандартной 
формой эмблемы. Их разновидность по размеру и габаритности центрального выступа 
подсказывает, что они наносились на сосуд не штамповкой, а рукой. Нужно отметить, что в 

 
194 
период раннего средневековья клеймо наносилось и рукой и штамповкой [17, 231-232] и 
имело много разновидностей рисунка [18, 10]. 
Кроме того, одним из важных и наиболее ярких элементов в рельефно-декоративном 
убранстве Кавказской Албании, а также Гянджи является украшение корпуса сосудов 
каннелюрами. Этим приемом гончары Гянджи пользовались еще в VII-V веках до нашей 
эры. Данные каннелюры, разделяя туловище на широкие вертикальные выпуклые части, 
придают сосуду оригинальную декоративность и стройность. Четко вырезанные каннелюры 
сопровождают высокую горловину и сочетаются со скрученной формой ручки. 
Декоративные мотивы отвлекают внимание от грубой лепки сосуда и обогащают его 
композицию пластическими форами. Они не искажают конструктивной формы корпуса и не 
оставляют ее в тени,  наоборот, подчеркивают ее достоинства в общей композиции сосуда и 
делают сосуд более интересным. 
Орнаментально-расписной  способ отличается своими декоративными мотивами и приемами 
исполнения. Этот способ декоративного оформления керамических сосудов обнаруживается 
на крашеных изделиях Кавказской Албании, в том числе Гянджи и Гянджабасара [19, 9; 20, 
51]. 
Образцы художественной керамики Гянджи данного исторического периода являются 
значительным источником изучения, как эллинистической эпохи, так и древних периодов 
истории Азербайджана. Благодаря историко-этнографическому исследованию раскрываются 
многие характерные особенности, а также генезис ремесленных традиций керамики 
античной Гянджи. 
 
Литература 
1.
 
Гасанов Э.Л. Образцы гончарного ремесла древней Гянджи раннего железного 
века как, этнографический источник в исследовании общих для Азербайджана и 
Грузии керамических изделий // Кутаисский Научный Центр. Журнал «Новация» 
ISSN 1512-3715, Кутаиси, 2010 № 6, стр. 131-135. 
2.
 
Гасанов Э.Л. К вопросу о развитии гончарного ремесла // «Актуальные проблемы 
истории Гянджи» II научно-практическая конференция (материалы). Гянджа, 2010, 
стр. 25-30. 
3.
 
Алмамедов Х.И. Расписная керамика поселения Полулете // Новейшие 
археологические и этнографические исследования на Кавказе. Международная 
научная конференция «Археология, этнология и фольклористика Кавказа». 
Махачкала, 2007, стр. 72-73. 
4.
 
Hasanov E.L. About the period of primary formation of the ancient Ganja ceramics trade 
and its historic-ethnographical description // Journal “Scientific News”. Ganja Regional 
Scientific Centre of Azerbaijan NAS. Ganja, 2009, № 37, pp. 124-126. 
5.
 
Http: // www. cch.com.az 
6.
 
Sulimirski T.S. Scythian Antiquities in Western Asia // ArtibusAsiae, 1954, Vol. 17, № 
3-4, p. 288. 
7.
 
Dyson R.H. Early Cultures in Azerbaijan, Iran // Proceeding of the Fourth International 
Congress of Persian Art and Archeology. New York, 1960, p.56.  
8.
 
Herzfeld E. Iran in the Ancient East. London-New York, 1941. 
9.
 
Young C.A. Comparative of ceramic chronology for Western Iran. 1500-500 B.C. // 
“Iran”. Vol. III, 1965. 
10.
 
Stagul G. Excavations near Ghaligai and Chronogical Sequence of Proto-historical 
Cultures in the Swat Valley. // “East and West”. Rome, 1969, Vol.19, № 1-2 
11.
 
 Stein A. An Archaeological Tour in Gedrosia // Memoires of the Archaeological Survey 
of India. Calcutta, 1931, № 43. 
12.
 
Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании. Москва-
Ленинград 1959, стр. 323-324. 
13.
 
Исмизаде О.Ш. Ялойлутепинская культура. Баку, 1956 

 
195 
14.
 
Казиев С.М. Альбом кувшинных погребений Мингечаура. Баку, 1960. 
15.
 
Мусеибли Н.А. Археологические раскопки в Зеямчайском некрополе // 
Археология и этнография Азербайджана, Баку, 2004, № 2. 
16.
 
 Фоменко В.П. «Сообщающиеся» сосуды из Мингечаура // Труды музея истории 
Азербайджана, том II, Баку, 1957. 
17.
 
Голубкина Т.И. Марки на Мингечаурской керамике // Доклады АН Азерб. ССР. 
Баку, 1949. том V, № 6. 
18.
 
Ваидов Р.М Мингечаур в III-VIII веках. Баку, 1961. 
19.
 
Куфтин Б.А. Археологические раскопки в Триалети. Часть 1. 
20.
 
ЭминлиДж.Т. Крашеная керамика Азербайджана эллинистического периода // 
«Известия» Национальной Академии Наук Азербайджана, Баку, 2008, № 9, стр. 49-
59. 
 
УДК 32.019.5 
К ВОПРОСУ ПЕРЕСЕЛЕНЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ 
ЦАРСКОЙ РОССИИ И ЭТНОДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ 
В АЗЕРБАЙДЖАНЕ В XIX ВЕКЕ 
 
Т.С. Шахбазов 
Институт археологии и этнографии Национальной Академии Наук Азербайджана 
город Баку, Азербайджан 
 
Мақалада Әзірбайжанның XIX ғасырдағы этнодемографиялық жағдайы және патшалық 
Ресейдің көшіру саясаты мәселелері қарастырылады.  
Article is devoted to research of questions of resettlement policy of imperial Russia and an 
ethnodemographic situation in Azerbaijan in the XIX century. 
Кілт сөздер: Әзірбайжан, XIX ғасыр, этнодемография, патшалық Ресей саясаты. 
Key words: Azerbaijan, XIX century,  ethnodemographic,  policy of imperial Russia. 
Длительная борьба между Ираном и царской Россией за овладение Азербайджаном 
завершилась подписанием в начале XIX века Гюлистанского (1813 г.) и Туркменчайского 
(1828 г.) договоров, согласно которым северо-азербайджанские земли были аннексированы 
Россией, а южные области Азербайджана вошли в состав Ирана. Эти договоры явились не 
только историческом рубежом в судьбе азербайджанского народа и его Родины, но и 
предопределили  будущие демографические, этноконвенциональные и социально-
экономические изменения, оказавшие кардинальное влияние на количественные и 
качественные изменения в этническом составе населения Северного Азербайджана. 
Политика этнической ассимилияции, проводимая русским царизмом, кардинально изменила 
этническую карту региона, поставила местное население в тяжелое положение. А в чем 
заключалась суть переселенческой политики царизма? 
Несомненно, переселенческая политика самодержавия ставила целью, во-первых, решение 
задач политического, социально-экономического, стратегического и административно-
управленческого характера, причем на разных этапах они решались или совокупно, или 
раздельно, с преобладанием того или иного из аспектов (Багиров Ф., 1994, с. 100). 
Во-вторых, она была одним из главных аспектов земельной политики самодержавия и 
важнейшей составной частью правительственной колониальной политики, проводившейся 
русскими помещиками и буржуазией.«В этой политике самодержавие видело путь к 
разрешению земельного голода во внутренних губерниях России. Одновременно проблемы 
экономического освоения Южного Кавказа и политического господства давно занимали 
правительство.  Оно ставило своей целью связать Южный Кавказ с Россией «гражданскими 
и политическими узами в единое целое и заставить тамошних говорить, мыслить и 
чувствовать по-русски» (Колониальная политика российского царизма в Азербайджане в 20-
60 гг. XIX в., 1936, с. 280). Именно поэтому в процессе колонизации Северного 

 
196 
Азербайджана приоритет был отдан христианизации и русификации, что должно было тесно 
спаять страну с метрополией также по экономическим и иным каналам. 
Во-третьих, в целях умиротворения Кавказа, правительство считало, что «необходимо было 
озаботиться скорейшим заселением Кавказа русскими людьми. Для способствования этому 
делу необходимо, прежде всего, привлечь в правительственные учреждения Кавказа 
надежных русских чиновников и устранить большую часть служащих- мусульман, которые 
всеми способами до настоящего времени препятствоваливодворению здесь русских, но, 
конечно, не открыто, а с помощью разных скрытых тормозов и того формализма, 
которыепрепятствуют у нас каждому живому делу. Этот формализм в переселенческом деле 
давал возможность местным администраторам, тормозя заселение Кавказа русскими, в то же 
время носил личину якобы сочувствия переселенческому делу» (ЦГВИА СССР, ф. 400, 
Азиатская часть, оп 261/911, 1899 г, д 238/3140, лл. 5-30). 
Во-четвертых, «царизм усиленно пытался «создать в мусульманских провинциях высшее 
сословие, на которые правительство могло бы опираться и при посредстве которого влиять 
на воинственное  в то время и враждебно настроенное мусульманское население».Но, по 
признанию главноначальствуюшего, «беки и агалары очень скоро оказались самыми 
неблагонадежными элементами, нарушающими спокойствие и безопасность в этом крае 
России. Задача политического приобщения Азербайджана к России должна была, по мнения 
правительства, решиться путем создания в крае социальной опоры в лице русского элемента. 
Как говорится в одном из документов, одной из действующих мер упрочения русского 
могущества на Закавказской  разноплеменной и разноверной окраине, является, усиление 
состава здешнего населения благонадежным русским элементом. Задача эта осознавалась 
правительством с давнего времени, и в этих видах в 1830-50 годах направлялись сюда для 
поселения значительные партии русских сектантов» (ЦГВИА СССР, ф. 400, Азиатская часть, 
оп. 261/911, д. 81/86, 1890 гг. л. 10; ЦГВИА СССР, ф. 400, Азиатская часть, оп. 261/911, д. 
71/738, 1903, л. 4).Не случайно еще в 1796 году в собственноручном рескрипте Екатерины II 
на имя графа Валерьяна Зубова, отправляющегося в персидский поход, говорилось: «Для 
утверждения в сем крае власти нашей и торга с Персией соорудить ниже выпадения в Куры 
реки Аракса, около Джевата, в стране весьма изобильной…российской город, назначив имя 
ему Екатериноград, и заселить его двумя тысячами молодых солдат, на основаниях римских 
колоний, поженив на грузинках и армянках и снабдив их орудиями военными и 
хлебопащнями» (Всеподданнейший отчет о произведонной в 1905 г. по высочайшему 
повелению сенатором Кузьминским ревизии города Баку и Бакинской губернии, 1906, с. 
507). Действительно, в 1887 году у слияния Куры и Аракса возник русский поселок 
Петропавловка. 
А процесс, направленный на изменение этнического состава Азербайджана начался с 
переселения сюда немцев. Переселение немцев, в основном из Швабии, в Азербайджан 
началось в 1819 году. Весной этого года 500 в юртембергских семей образовали колонии в 
Тифлисской и Елизаветпольской губерниях. В начале их было две: Еленендорф и 
Анненфелд (ныне города Гейгель и Шамкир). А спустя некоторое время было основано еще 
шесть колоний - Гринфельд, Траубенфельд, Елизаветинка, Эйгенфельд, Георгсфельд, 
Алексеевка. …Неофициальным центром являлся Еленендорф, который был самой большой 
немецкой колонией на Кавказе. «И естественно, колонистам были отведены лучшие земли 
казны и даны различные льготы» (Шавров Н., 1911, с. 132-133). 
Напомним, что «если в начале XIX века немцывообщеотсутствовали в этнической 
номенклатуре Северного Азербайджана, то в начале ХХ века их в стране уже было 15.990 
человек и они составляли 0,41 % населения» (Вердиева Х., 1999, с. 261). 
К первой половине XIX века относится также появление на Южном Кавказе русских. 
Русские населенные пункты создавались в основном за счет переселенцев из России и 
поселений отставных солдат, остававшихся в Закавказье после окончания военной службы 
(газета «Кавказ», 1868, № 9). По предложению А.Ермолова, возглавлявшего военную и 
гражданскую власть на Кавказе, были созданы постоянные штаб-квартиры, в которых 

 
197 
располагались подразделения из семейных солдат. Это было, как писал русский военный 
историк В.Потто, «нечто вроде основания для солдат полуоседлого, полуказацкого быта, 
который только один и мог придать непреодолимую крепость русским границам» (Потто В., 
1886, с. 680). 
Таким образом, контингент русских переселенцев в основном составляли отставные солдаты, 
остававшиеся со своими семьями в крае, в большинстве случаев при штаб-квартирах русских 
войск, в которых они служили. Однако процесс военной колонизации шел одновременно с 
процессом заселения края также русскими сектантами, «отнюдь не в видах 
колонизационных, а с единственной целью - выбросить из внутренней губернии элементы, 
опасные для православия» (Бороздин К., 1891, с. 131). Не случайно за сравнительно 
короткий срок на территории Бакинской и Елизаветпольской губерний возник ряд 
поселений, населяемых ссыльными: Вель (1828 г., старообрядцы), Привольное (1839 г., 
(субботники), Пришиб и Николаевка (1840 г., молокане), Андреевка (1847 г., молокане).  
В городах сектантам жить запрещалось. Лишь несколько позднее русские поселенцы 
образовали слободы в Шемахе и Ленкорани, а в 1859 г. им было разрешено поселение 
слободой в Баку (Кавказ (газета), 1868, № 9). Всего в Бакинской губернии в конце 1860-х 
годов эти поселенцы занимали свыше 20 населенных пунктов, а вместе с городским 
населением их насчитывалось более 13 тыс. человек (Волкова Н., 1969, с. 7).  
В 1839 году последовало «высочайшее повеление о переселении всех духоборов из 
Мелитопольского уезда Таврической губернии на Кавказ. За 1841-1847 годы были 
образованы в Елизавет-польской губернии селения Славянка, Новое-Горелое, Ново-
Троицкое и Ново-Спасское, с населением исключительно из духоборов (Джаши С., 1898, с. 
307-308). В 1867 году в Ленкоранском уезде образовалось православное селение, состоящее 
из отставных солдат, затем изсмещенного населения селения Михайловка, Ивановка в 
Джеватском и Зубровка в Кубинском уезде» (Иванович И., 1900, с. 589). 
Позже Михайловки были основаны: Владимировка (на месте азербайджанской деревни  
Кюснет) и Еленовка (на месте Гаджи Гусейн Кишлак). В первоеселение были поселены 
молокане из местечка Алты-агач Шемахинского уезда  Бакинской губернии и, 
следовательно, уже знакомые с местными условиями, в Еленовку же – русские из внутренней 
России (Багиров Ф., 1994, с. 103). 
По данным посемейных списков 1886 года, число русских поселений 
вСеверномАзербайджане составляло 38, в том числе в Бакинской губернии (в 1858 г. 
Шемахинская губерния была переименована в Бакинскую) – 14, в Елизаветпольской – 15 
(Багиров Ф., 1994, с. 103). Численность же русского населения в Азербайджане, по данным 
1873 года, составляла 27.120 человек; в Бакинской губернии – 18 229 чел., в 
Елизаветпольской – 8.891 (Исмаил-заде Д., 1976, с. 29-30). 
После длительного спада переселенческого движения, в 1887 году было образовано село 
Петропавловское, в 1894 году еще четыре деревни: Петропавловка, Борисполь, 
Александровка, Николаевка (на месте азербайджанских селений: Дяллек-кенд, Серкер-
кишлаки, Гюдаглы и Хуч-бала) – и были заселены выходцами из Полтавской губернии. 
Таким образом, в начале ХХ века русских в Северном Азербайджане было 249.779 человек, и 
их удельное количество достигало 6,65 % местных жителей (Вердиева Х., 1999, с. 261). 
В колониальной политике русского самодержавия заметную роль сыграли армяне. «Потому 
что в деле христианизации Кавказа армяне вполне подходили. Во первых, в мусульманских 
государствах их было значительно больше, чем других восточных христиан, вместе взятых. 
Во-вторых, они находились главном образом в Османской империи и в каджарском Иране – 
основных соперниках России в борьбе за Кавказ. В - третьих, армяне оказались 
незаменимыми в соперничестве России с Иранским и Османским государствами, так как 
«изнутри» знали их слабые и сильные стороны…» (Гусейнзаде Р., 2014, с. 412).  
Итак, после завершения русско-иранской (1826-1828 годы) и русско-османской (1828-1829 
годы) войн, для массового и организованного заселения армян на Кавказе российские власти 
образовали особые комитеты по переселению. Для мигрантов были предусмотрены 

 
198 
благоприятные переселенческие преференции: обеспечение транспортом, деньгами и 
конвоем в пути, наделение землей на новом месте, временный фискальный иммунитет 
(Глинка С., 1931, с. 105).  
«Особую роль в переселенческом процессе армян сыграл полномочный министр, дипломат и 
поэт А.С. Грибоедов. Он был одним из авторов русского-иранского Туркменчайского 
договора 1828 года, в котором имелась специальная статья 15, согласно которой иранские 
власти в течение года не смели препятствовать тем, кто желал приселиться в российские 
пределы (Гусейнзаде Р., 2014, с. 413). Наряду с А.С.Грибоедовым, важную роль в этом 
процессе играли армяне, бывшие на русской военной службе, а также главный центр 
армянской григорянской церкви - Эчмиадзин. В связи с этим В.Л.Величко отмечал: «При 
(главнокомандующем) Паскевиче был послан в Персию полковник Лазарев для приглашения 
армян, которые перешли в Закавказье в числе, примерно, 40.000 душ. Эчмиадзинский 
патриарх (Ефрем) тоже участвовал в этой комбинации: велел переселиться из Персии 
армянским священникам, за которыми пошла и паства… С той поры постепенное 
переселение армян из мусульманских государств в Россию шло непрерывно, то еле заметной 
струйкой, то, как в последние несколько лет (рубеж XIX-ХХ веков), широким, 
стремительным потоком» (Величко В., 1904, с. 81).  
Так как только  за 3,5 месяца более 8 тыс. армянских семей из ханств Тавризского, 
Салмасского, Хойского, Урмийского двинулись в Закавказье, большинство которых осело в 
Карабахе, Нахичеванской и Эриванской областях, перешли в пределы Закавказья (Глинка С., 
1831, с. 92). 
Вообще, за период 1828-1830 годы в Закавказье переселилось около 40.000 персидских и 
свыше 84.000 турецких армян. Об этом Н. Шавров писал: “...Из 1 млн 300 тыс. душ, 
проживающих ныне в Закавказье армян, более 1 млн не принадлежит к числу коренных 
жителей края и поселены нами…»(Шавров Н.,1911, с. 60-61).«И в результатечего, на 
этнополитической карте Кавказа появился армянский фактор, к которому Российская 
империя была благосклонна» (Гусейнзаде Р., 2014 с. 413). 
Напомним что, армяне накануне русско-иранской войны 1826-1828 годов составляли 9,37 % 
жителей Северного Азербайджана, в середине XIX века – 21,2 %, в 1897 году – 29,8 %, а в 
начале ХХ века – 32 %. Значит, в течение 100 лет количество армян возросло в Северном 
Азербайджане на 23 % (Вердиева, 1999, с. 261), в итоге чего здесь появилась мощная 
прослойка армян. Широко использовав лжесвидетельство, армяне захватили огромные 
пространства казенных земель (Шавров Н., 1911, с. 60-61).  
Кроме немцев, русских и армян, в XIX веке царским правительством в Северный 
Азербайджан переселилось: поляков около 17 264 душ обоих полов, чехов 20 041, латышей 
5 561, молдаван 2724, греков 82 043, евреев 30 890, эстонцев 5 241, айсор 5 028 (всего 
1 147 972 человек) (Шавров Н., 1911, с. 60-61).  
Таким образом, в результате переселенческой политики царской России, проводимой в 
течение XIX века, этнодемографическая карта Северного Азербайджана резко изменилась и 
в количественном, и в качественном отношениях. Об этом свидетельствуют ниже указанные 
цифры. Так, если в 1807 году в Северном Азербайджане проживало 560 тыс. человек, и они 
почти все являлись автохтонами, то в 1850 году их стало 750-760 тыс. человек, не только 
вследствие естественного движения роста азербайджанцев, а из переселенных в Северный 
Азербайджан русских, армян, немцев, курдов и других. И все-таки можно сказать, что в 
первой половине XIX века динамика изменения численности населения являлась 
положительной, однако с учетом переселений 1828-1830 годов (Вердиева Х., 2014, с. 252). 
 В 70-годы того же столетия населения Северного Азербайджана стало приблизительно 
1.749.699 человек, то есть за 20 лет население увеличилось на 141,4%. А по данным 
посемейных списков 1886 года, в Северном Азербайджане имелось 2. 186.500 жителей. Из 
них в Бакинской губернии – 712.703, Елизаветпольской – 728.943, Иреванской – 670.405 и в 
Закатальском округе – 74.449 человек. По сравнению с 1873 годом, число жителей 

 
199 
увеличилось на 436.801, или на 24,9%. В Бакинской губернии прирост населения возрос на 
32,1 %, Елизаветпольской – на 22,8 %, Иреванской – 22,4% (Вердиева. 1999, с. 255). 
Наконец, по данным всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года, в 
Северном Азербайджане было 2.620.805 человек. Из них в Бакинской губернии – 826,716, 
Елизаветполской – 878,415, Иреванской – 829.556. (инв. № 3190 - ЦГИА Грузии, ф. 4, оп. 8, 
д. 42). Таким образом, за 11 лет, прошедших после составления посемейных списков 1886 
года, количество жителей Северного Азербайджана возросло на 434.305 человек, или на 19,7 
%. В Бакинской губернии за этот же период – хотя не был низким, но составил 114.013 
человек, или 16,1 %.Это объясняется главным образом тем, что на рост численности 
населения здесь влияли климатические условия и эпидемии болезней. Так, только в 1896 
году инфекционными болезнями и малярией переболели 95,068 человек, из них умерли 1.242 
(инв. № 3190 - ЦГИА Грузии, ф. 4, оп. 8, д. 198). 
Кроме того, в эти годы в губернии доминировало механическое движение. Поток 
переселенцев в конце XIX века здесь составил 135.572 человек(инв. № 3190 - ЦГИА Грузии, 
ф. 4, оп. 8, д. 198). Из них 18.095 были отходники из Южного Азербайджана (инв. №4028/4, 
л. 686, 688 – ЦГИА Грузии, ф. 13, оп. 7, д. 924). Перепись 1897 года также фиксировала 
процесс внутренней миграции. Так, лишь из Елизаветпольской губернии в Бакинскую 
перебрались 13.272,из центральных губерний России – Пензенской, Нижегородской, 
Владимирской – 8.049 человек (инв. № 6173 - ЦГИА Грузии, ф. 2, оп. 1, д. 2903). 
Механическое движение наиболее ярко проявилось в лице города Баку, что подтверждается 
статистическими данными второй половины XIX века. Например, если в 1859 году в городе 
проживало 12 191 человек, то в 1873 году – 15.105; 1886 году – 86.611, 1897 году – 111.904 
человек. Из них 71.591 были переселенцами, и они составили 63% населения города. Это 
значит, что за 38 лет - с 1859 по 1897 год жителей Баку стало больше в 9 раз. Такой 
демографический взрыв в самом крупном городе Юга Российской империи во второй 
половине XIX века объясняется, прежде всего, нефтяным бумом, вследствие которого здесь 
появилась большая масса переселенцев и отходников из разных регионов империи (Вердиева 
Х., 1999, с. 257). 
Таким образом, по этническому признаку состав Бакинского населения стал достаточно 
пестрым и Баку являлся самым «интернациональным» городом на Кавказе. Однако более 
других в нем было русских, далее следовали автохтоны – азербайджанцы, следом пришлые 
армяне и так называемые «персы» - азербайджанцы из Южного Азербайджана. …Данные за 
период с 1859 по 1913 год, то есть за 54 года, свидетельствуют о том, что население Баку 
увеличилось в 17 раз. Это подтверждают миграционные процессы, связанные с переселением 
в город разных этносов и появлением отходников, то есть рост количества горожан носил 
искусственный характер (Вердиева, 1999, с. 259). 
Эта картина отражала демографические реалии, являвшиеся следствием колониальной 
политики России в Северном Азербайджане: стремление «разжижить» автохтонов, 
русифицировать и христианизировать этот важный промышленный центр Юга Российской 
империи, откуда поступало столь необходимое углеводородное сырье, как нефть. Ведь 
именно в эти годы Баку давал 95 % российской и 50 % мировой нефти. 
На этнодемографическую карту Северного Азербайджана повлияло вытеснение 
азербайджанцев из родных земель и их массовый уход из страны. Особо отметим, что в 
первые годы русской оккупации из страны было выселено более 100 тыс. мусульман, 
преобладающую часть которых составляли азербайджанцы (Балаев А.,2005, с. 21). Среди 
выселенных азербайджанцев большинство составляли люди, принадлежащие высшему 
сословию. Все это сказалось негативно на этнодемографической карте страны. 
Наконец, на этнодемографическую ситуацию в Северном Азербайджане повлияли также 
такие факторы, как эпидемии болезней, голод, уничтожение материальных ценностей и т. п. 
Однако, несмотря на все попытки по этноциду местного населения,азербайджанцы не 
утратили своего этнического облика, не растворились в среде пришлых иноязычных, 

 
200 
иноэтничных, иноверных этносов, сохранив при этом и количественный перевес на родной 
территории. 

жүктеу/скачать 2,39 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: