Атты халықаралық ғылыми-тəжірибелік конференция материалдары

118 

 

Официальный сайт Президента РК. – Режим доступа: http://www.akorda.kz/ru.  

3.  Казбеков  Б.К.  Проблемы  региональной  интеграции  Казахстана  в  условиях  глобализации // Сборник  материалов 

международной  научно-практической  конференции,  посвящённой 75-летию  доктора  политических  наук,  профессора 

Шалтыкова  А.И. «Таможенная  политика  и  национальная  безопасность» (г.  Алматы, 25–26 апреля 2014 г.). – Алматы, 

2014. – С. 16–22.  

4. Становление и развитие независимого Казахстана: социогуманитарный анализ. – Алматы: Қазақ энциклопедиясы, 

2011. – 368 с. 

5.  Законы  РК  [Электронный  ресурс] // Сайт  информационно-правовой  системы  нормативных  правовых  актов 

Республики Казахстан «Əділет». – Режим доступа: http://adilet.zan.kz/rus/docs/Z920002400. 

6. Развитие села в Казахстане: проблемы и перспективы: Отчет о человеческом развитии 2002 / ПРООН – Алматы, 

2002. – 152 с.  

7.  Плюсы  и  минусы  частной  собственности  на  землю. «Круглый  стол»  в  Казахском  научно-исследовательском 

институте  экономики  и  организации  агропромышленного  комплекса  Национального  академического  Центра  аграрных 

исследований //Азия: экономика и жизнь. – 1998 г. – № 22 (150). 

8. Пшембаев М.К. Рыночная трансформация сельского хозяйства Казахстана): Автореф.дис....докт.ист.н. (08.00.05) / 

М.К.  Пшембаев;  Павлодарский  НИИ  сельского  хозяйства. – Павлодар, 1999 [Электронный  ресурс] // Научная 

библиотека диссертаций и авторефератов disserCat. – Режим доступа: http://www.dissercat.com/. 

9. Уровень жизни населения в Ка

захстане. Статистический сборник / Под ред. А.А. Смаилова. – Алматы, 2002. – 268 с. 

10. Им Дж., Сонг Ю., Чой С., Медетбекова Д. Стратегии в сельскохозяйственном секторе по вступлению Казахстана 

в ВТО: уроки корейского опыта. – Алматы, 2009. – 137 с. 

11. Корнилов И. Частная собственность на землю // Кызылординские новости. – 2011. – 26 июля. 

12. Казахстан: достижения, проблемы и перспективы. Видение ООН. – Алматы, 2004.  

13. Здоровье населения Республики Казахстан и деятельность организаций здравоохранения в 2012 году / Стат. сб. – 

Астана, 2013. – 316 с. 

14.  Портрет  села.  Итоги  национальной  переписи  населения 2009 года  в  Республике  Казахстан.  Статистический 

сборник / Под ред. А. Смаилова. – Астана, 2010 – 83 с. 

15. Шокаманов, Ю.К. Тенденции человеческого развития в Казахстане – Алматы: Агенство РК по статистике, 2001. 

– 348 с. 

16.  Марданов  К.  Современны

е  казахи:  память  номадизма  и  печать  урбанизации // Урбанизация  и  номадизм  в 

Центральной  Азии:  история  и  проблемы:  Материалы  международной  конференции / Ред.-сост.  М.Х.  Абусеитова. – 

Алматы: Дайк-Пресс, 2004. – 460 с. 

17. Программа «Ауыл мектебі» на 2003–2005 гг. / Постановление Правительства РК от 4 февраля 2003 г. – № 128. – 

С. 1–2. 

18. Государственная программа развития образования Республики Казахстан на 2011–2020 годы. – Астана, 2010. 

19. Уровень жизни населения в Казахстане. Статистический сборник / Под ред. А. Смаилова. – Алматы, 2002 – 268 с. 

20. Цели развития на пороге тысячелетия в Казахстане. 2005: Обзор. – Алматы, 2005. – 88 с. 

21. Уровень жизни населения в Казахстане (2008–2012). Статистический сборник / Отв. за выпуск В.Е. Естафьев. – 

Алматы, 2013 – 167 с. 

22. Казахстан сегодня. Статистический сборник / Под ред. А. Смаилова. - Астана, 2013 - 42 с. 

23.  Казахстан  за  год

ы независимости. 1991–2010 гг. Статистический сборник / Агентство РК по статистике / Под 

ред. А. Смаилова. – Астана, 2011 – 194 с. 

24. Абдулина А.Т. Полевые материалы. 2013. 

25. Приоритеты культурной политики [Электронный ресурс] // Казахстанская правда. – 2011. – 19 ноября. – Режим 

доступа: http://kazpravda.softdeco.net/print/1321675687. 

26. Рогачева, Т.М. Экономические компоненты качества жизни населения. – Алматы: Евразия, 1999. – 161 с. 

 

 

Г.У. Орынбаева 

с.н.с. отдела этнологии и антропологии  

Института истории и этнологии им. Ч.Ч. Валиханова, к.и.н. (г. Алматы) 

 

К ВОПРОСУ О КОЧЕВОМ ХОЗЯЙСТВЕ КАЗАХОВ АРИДНЫХ ЗОН В КОНЦЕ XIX – 

НАЧАЛЕ XX ВЕКА 

 

В  современной  науке  Казахстана  до  сих  пор  нет  четкого,  единого  представления  относительно 

существовавших  у  казахов  способов  хозяйствования  с  учетом  обитания  их  в  разных  природно-

географических зонах, как в традиционный период, а также и в дальнейшем, вплоть до вынужденного 

оседания  в 1930-х  гг.  В  середине  прошлого  века  исследователь  экономики  кочевого  общества  С.Е. 

Толыбеков,  описывая  хозяйство  кочевников  ряда  аридных  зон  Казахстана,  называл  их  «вечными», 

«чистыми», имея в виду круглогодичный выпас ими скота на подножном корму [1].  

Тогда же он обрел много критиков, которые, в частности, говорили: «Мы считаем принципиально 

ошибочной  позицию  С.  Толыбекова,  рассматривающего  кочевников  скотоводческих  районов  как 

«чистых», «вечных» и «постоянных». … Сам по себе факт, что кочевники-скотоводы не возделывали 

полей, не имели постоянных жилых построек, вовсе не говорит о том, что они являются «чистыми» и 

«вечными»  кочевниками.  Они,  во-первых,  занимались  и  другими  видами  производства:  ремеслом, 

различными  промыслами  (рыболовство,  охота  и  др.),  во-вторых, – находились  в  постоянной 

экономической  связи  с  земледельческими  районами,  обменивались  с  ними  своими  продуктами,  в-

третьих, – спорадически,  в  той  или  иной  степени,  сами  занимались  земледелием.  Разве  можно 

119 

 

утверждать, что близкие и дальние предки семей скотоводов начала 19 века никогда не занимались 

земледельческим производством? Все это говорит об абсурдности данной концепции и оторванности 

ее от реальной действительности» [2, с. 7].  

В  наши  дни  также  можно  встретить  подобную  точку  зрения,  отрицающую  «чистое» 

круглогодичное  кочевое  скотоводство  у  казахов.  Например,  утверждается,  что  кочевничество  было 

вынужденным  способом  хозяйствования,  и  оно  возникло  в  результате  колонизаторской  земельной 

политики царизма, отодвинувшей казахов в засушливые районы [3, с. 146]. 

По утверждению ряда исследователей, с 30-х годов XIX века в развитии хозяйственно-культурной 

деятельности казахов под политическим и культурным влиянием России прослеживается эволюция – 

происходит  перелом  в  хозяйственном  и  жизненном  укладе,  который  выразился  в  распространении 

сенокошения,  земледелия  и  сокращении  кочевых  путей [1;4;5]. Период  же  середины XIX в.  в 

Казахской  степи  явился  в  целом  «эпохой  культурно-исторического  перелома»  и  начала  перехода  к 

полуоседлости [6]. С 80-х гг. XIX в. в Степи  начался второй этап перелома в хозяйственной жизни 

казахов,  который  длился  вплоть  до  конца 20-х  гг. XX вв.,  до  известных  событий 1928–1930 гг., 

связанных с коллективизацией и насильственной седентаризацией.  

Однако,  в  районах  Казахстана  с  суровым  засушливым  климатом,  без  наземных  водных 

источников, вплоть до вынужденного оседания кочевников и полукочевников в конце 20-х – начале 

30-х  гг.  ХХ  в.,  сохранялось  господство  круглогодичного  кочевого  скотоводства.  Такие  территории 

действительно  не  представляли  большого  интереса  для  колониальной  администрации  в  силу 

невозможности их использования под земледелие. Скотоводы продолжали совершать перекочевки с 

зимних  пастбищ  на  юге  в  меридиональном  направлении  на  северные  летовки.  Во  второй  половине 

1920-х  гг.  исследователи  кочевого  хозяйства  Адаевского  уезда  характеризовали  его  следующим 

образом: «Под кочевым хозяйством нами понимается такое хозяйство, которое не имеет постоянного 

местожительства. Весь год кочевник проводит в кибитке, перевозя ее с места на место всякий раз, как 

только  появятся  неблагоприятные  для  его  жизни  и  хозяйства  условия  климатического  характера, 

водообеспечения,  пастбищного  и  иного.  Хозяйство  это  должно  быть  скотоводческим,  хотя  не 

исключена возможность земледельческого кочевого хозяйства» [7, с. 36]. 

Конечно же, и в этой зоне количество населения, занятых кочевым скотоводством, тоже шло на 

убыль.  Но,  несмотря  на  все  трудности – сокращения  кочевых  путей  и  площадей  кочевания,  в 

имеющихся  природных  условиях  возможен  был  только  этот,  веками  установившийся,  способ 

хозяйствования.  

Если рассмотреть географическое распространение того или иного вида подвижного скотоводства 

в  изучаемый  период,  то  круглогодично  кочевали  в  основном  казахи-скотоводы  ряда  районов  юга, 

запада  и  юго-запада, юго-востока  и  центральной  части  Казахстана  на  территории,  занятой  степями, 

полупустынями  и  пустынями.  Географически  к  этой,  аридной,  зоне  относились:  Манкыстау 

(Мангышлакский  уезд  Закаспийской  области),  Устюрт,  часть  степей  Прикаспийской  низменности 

(Гурьевский  уезд),  Мугоджарские  горы,  пески  Борсыккум  в  Северном  Приаралье  (Темирский  уезд, 

Иргизский  уезд),  Приаральские  Каракумы  и  степи  Тургайской  столовой  страны  в  Восточном 

Приаралье (Казалинский уезд, Перовский уезд), пески Кызылкум в Южном Приаралье, Бетпакдала и 

Чу  (Атбасарский  уезд),  пески  Мойынкум,  Южное  и  частично  Северное  Прибалхашье 

(Каркаралинский  уезд).  Зона  распространения  кочевого  скотоводства  на  карте  располагается 

примерно между 54 и 74° восточной долготы и 44 и 50° северной широты [1, с. 496.].  

Степень распространения кочевого скотоводства резко различалась. Так, если на юго-западе (п-ов 

Мангышлак и плато Устюрт) почти все казахи вели кочевой образ жизни (75% населения уезда [7, с. 

36]),  то,  например,  в  Центральном  Казахстане  (Атбасарский,  Акмолинский,  Каркаралинский  и 

некоторые  другие  уезды),  степень  распространения  кочевничества  была  сравнительно  меньше. 

Последнее  наблюдалось  также  на  юго-востоке  Казахского  края – в  Южном  Прибалхашье 

(Копальский и Джаркентский уезды)  и в Сырдарьинской области (Казалинский и  Перовский уезды) 

[8, с. 78].  

Чистыми  кочевниками-көшпелі  в  преобладающем  большинстве  были  большие  родо-племенные 

группы:  адай,  табын,  шекты,  шомекей,  тама,  баганалы,  балталы,  таракты,  жалайыр  и  др.  Племена 

перечислены,  исходя  из  заселения  ими  зон  большей  степени  и  ареала  засушливости  на  юго-западе 

Казахстана  до  сравнительно  умеренной  и  локальной  засушливости  на  юго-востоке.  В 

дореволюционном Казахстане они составляли население около 130 волостей или 0,8–1 млн. человек, 

т.е. около 25 % всего населения, включая казахов Туркестанского края [1, с. 496.]. 

В  рассматриваемый  период  различные  типы  хозяйств  параллельно  существовали  не  только  в 

пределах  казахских  степей  и  полупустынь,  но  и  почти  в  каждой  области  и  даже  уезде.  Примерами 

могли  служить  Атбасарский,  Акмолинский,  Перовский,  Казалинский,  Иргизский,  Темирский  и 

другие  уезды [1, с. 496.]. Чисто  кочевнические – это  обычно  были  экономически  мощные,  байские 

либо  достаточно  рентабельные,  середняцкие  хозяйства.  Из  всей  массы  кочевого  населения 

120 

 

Казалинского,  Перовского  и  отчасти  Иргизского  уездов  Кызылкумы  использовали  как  зимнее 

пастбище  самые  крупные  баи-скотовладельцы [1, с. 522]. Среди  атбасарцев  самыми  богатыми  и 

наиболее сохранившими пастушеское хозяйство были номады шести южных баганалинских волостей 

[9,  с. 15.]. Это  объяснялось  тем,  что  не  все  кочевые  скотоводы  могли  пройти  расстояние  в  тысячу 

километров  в  один  конец.  Осуществить  такое  дальнее  кочевание  было  под  силу  только  богатым 

аулам,  которые  имели  в  достаточном  количестве  вьючный  и  верховой  исправный  рабочий  скот,  а 

также работников, и были способны преодолеть и выдержать все невзгоды суровой кочевой жизни [1, 

с. 522].  

Для ведения круглогодичного кочевого образа жизни был необходим определенный лимит скота, 

это  примерно 100–150 овец  либо 25 лошадей, 15–20 верблюдов [10, с. 481]. Бедные  хозяйства  не 

имели возможности вести чисто скотоводческое хозяйство, например, из-за отсутствия достаточного 

количества верблюдов и лошадей как вьючных животных, а также из-за недостаточного количества 

овец – главного вида скота у казахов-кочевников, кочевничество утрачивало смысл. Либо бедняцкие 

семьи  вынуждены  были  кочевать  вместе  с  баями-сородичами,  выполняя  при  этом  роль  подсобных 

работников  в  их  хозяйстве.  Кроме  того,  существовали  кочевые  аулы – кооперации  середняцких  и 

бедняцких  хозяйств.  Наряду  с  чистыми  кочевниками  почти  в  каждом  уезде  жили  полукочевники  и 

полуоседлые  жатаки.  В  конце XIX – начале XX в.  немало  бедняков,  лишившиеся  скота,  при 

нахождении местности, пригодной для земледелия, в особенности вблизи реки или озера, где можно 

было бы заниматься и рыболовством, отрывались от основной массы кочевников и присоединялись к 

оседлому населению [1, с. 528.]. 

У «чистого» кочевого скотоводства конца XIX – начала XX в. имелись следующие определяющие 

его признаки. 

Во-первых, «чистые» кочевники, как известно, занимались только разведением скота. Земледелие, 

рыболовство, как правило, у них отсутствовало. По данным источников, на территории аридных зон 

на  рубеже XIX–XX веков  ситуация  не  менялась.  В  данных  условиях  земледелие  из-за  отсутствия 

поверхностного  стока  и  скотоводческой  специализации  было  практически  невозможно.  Все 

хозяйственное время и производственные потребности покрывались нуждами и интересами кочевого 

скотоводства [10, с. 303]. В Адаевском уезде даже во второй половине 1920-х годов сенокошение и 

земледелие все еще имело крайне ничтожное значение [7, с. 15].  

Кочевники разводили, как правило, только скот, способный переносить дальние переходы и при 

этом имевшие тебеневочный инстинкт – самостоятельное добывание травы из-под снега. Это: овцы, 

козы,  лошади,  верблюды.  Не  разводили  крупный  рогатый  скот,  который,  как  известно,  является 

прихотливым  животным,  не  переносит  дальние  расстояния  и  не  имеет  инстинкт  к  тебеневанию. 

«Предмет киргизского скотоводства составляют овцы, козы, лошади и верблюды. Рогатого же скота, 

равно  как  и  ослов,  здесь  не  держат…  Как  домашних  животных  держат  для  защиты  аулов  и  стада 

собак,  но  далеко  не  в  таком  количестве,  как  у  бедуинов;  затем  заводят  кошек  против  мышей  и 

охотничьих соколов, о которых уже шла речь» 11, с. 46].  

Круглогодичное  содержание  скота  на  подножном  корму,  как  известно,  являлось 

фундаментальной  особенностью  кочевого  хозяйства [10, с. 278]. Кочевники  в  рассматриваемый 

период все так же не заготавливали сено, круглый год скот питался подножным кормом.  

Так,  по  свидетельству  источников,  сенокошение  было,  например,  развито  очень  слабо  как  у 

постоянных  кочевников-атбасарцев,  так  и  в  аридных  зонах  западного,  северного  и  восточного 

Приаралья [9, с. XXX–XXXI; 9, с. IX; 12, с. 116 (62 об.)].  В  южных  районах,  где  находились  их 

зимние  кочевья,  во-первых,  было  мало  мест,  годных  для  сенокошения,  во-вторых,  было  больше 

возможности  обходиться  без  запасов  сена,  так  как  неглубокий  снежный  покров  в  песках,  по 

наветренным  склонам  холмов  и  гор  позволял  скоту  пользоваться  подножным  кормом  всю  зиму.  В 

типичном  скотоводческом  кочевом  хозяйстве  адаев  и  в 20-х  гг. XX в.  корм  на  зиму  все  так  же  не 

заготовливался, то есть скот круглый год все так же находился на подножном корму [13, с. 8.]. 

Закономерность  дисперсной  организации  системы  материального  производства  и  образа  жизни 

представляла  собой  особый  механизм  природопользования,  с  помощью  которого  обеспечивалось 

экологическое  освоение  аридной  зоны [10, с. 351]. Особенно  большая  дисперсность,  рассеянность 

кочевого  населения,  существовала  в  зимний  период.  Зимой  необходимо  было  прокормить  стада  в 

условиях  естественной  недостаточности  подножного  корма.  Зимние  аулы  постоянно  кочующих 

скотоводов были наименьшие по размеру [1, с. 524].  

Дисперсное  существование  кочевых  скотоводческих  хозяйств  было  обусловлено  не  только 

необходимостью обеспечить стадо достаточным кормом, но и достаточным количеством воды.  

Расстояние между двумя крайними точками кочеваний при данном типе кочевого хозяйства было 

наибольшим.  Скотоводы  Казалинского  и  соседних  с  ним  Перовского  и  отчасти  Иргизского  уездов, 

баганалинцы  и  аргынцы  Атбасарского  и  Каркаралинского  уездов,  адаевцы  и  табынцы 

Мангышлакского,  Гурьевского  и  Темирского  уездов,  совершавшие  круглогодичное  передвижение, 

121 

 

имели  самые  большие  радиусы  кочевания  во  всем  Казахстане [1, с. 519]. Их  широкоамплитудные 

кочевки достигали в течение года до 2000–2500 км [10, с. 302]. Имевшие очень мало удобных летних 

пастбищ,  это  довольно  значительное  число  хозяйств  казахов  южных  пустынных  зон  летом 

вынуждены были откочевывать далеко за пределы своих уездов, в северные районы Казахстана [14, с. 

65].  Зимой  они  кочевали  на  юге:  на  реках  Чу,  Сырдарья,  в  Кызылкумах  вплоть  до  Амударьинского 

отдела,  Мангышлаке,  Устюрте,  на  реке  Амударье,  на  побережье  Аральского  моря;  зимовали  в 

камышах, песках, между холмов в гористой местности. Летом же – на степных просторах северного 

Казахстана по соседству с местными полукочевыми и оседлыми жителями.  

Не менее важным для кочевника было наличие в местности питьевой воды для скота и людей. В 

условиях  аридного  климата  наличие  водных  источников  приобретало  решающее  значение  для 

скотоводства.  Как  указывает  источники: «Хозяйство  номада  регулируется  безводностью  степи  и 

зависимостью от колодцев. Стадо не может оставаться на каком-либо месте дольше, чем там имеется 

трава  и  вода;  как  только  и  того,  и  другого  становится  мало,  скотовод  вынужден  отправляться 

дальше» [11, с. 46]. Для кочевого хозяйства было характерно использование, наряду с естественными, 

искусственных водных источников – колодцев. Некоторые ученые скотоводческое хозяйство казахов 

делят  по  типу  водопользования:  естественное  и  искусственное,  кочевое  же  хозяйство  аридных  зон 

при этом относят к типу искусственного водоснабжения [10, с. 80]. 

Как уже не раз было сказано, ввиду специфических природно-климатических условий пустынной 

зоны,  в  южной  части  Казахстана  (за  исключением  крупных  речных  долин  и  горных  районов) 

большинство  скотоводов  этих  областей  сохраняли  кочевой  образ  жизни  и  ведения  хозяйства. 

Поэтому стационарные кыстау скотоводов получили здесь слабое развитие. Развитию стационарных 

зимовок в пустынных районах препятствовало отсутствие достаточных сенокосных угодий, скудный 

травостой, вынуждавший кочевать и зимой, и, в определенной степени, недостаток надежных водных 

источников.  Менее  суровый  зимний  климат  засушливой  зоны  Казахстана  позволял  кочевникам 

зимовать  в  утепленных  юртах  и  использовать  разборно-переносные  загоны  для  скота.  Однако 

элементы  стационарности  в  местах  зимнего  стояния  у  отдельных  групп  скотоводов  начала XIX в. 

были  налицо  и  выражались,  прежде  всего,  в  устройстве  стационарных  некрытых  загонов  для  скота 

(преимущественно  из  камня-плитняка),  заготовке  штабелями  топлива,  небольших  запасов  сена, 

устройстве  утепляюще-укрепляющих  круговых  каменных  планировок  по  низу  юрт.  Все  это  дает 

основания  считать  такие  поселения  одной  из  форм  временно-стационарных  кыстау,  в  которых 

ключевую роль играла юрта [5, с. 180]. 

В  чисто  кочевом  обществе  в  рассматриваемый  период  также  не  наблюдалось  строгого 

обособления  пастбищ  и  водных  источников, как  у  полукочевников  и  полуоседлых  казахов  севера  в 

этот  же  период.  Как  сообщают  источники,  в  пределах  определенного  района  на  юге  у  кочевников 

господствовала  полная  свобода,  каждый  мог  переходить,  куда  хочет,  и  из  колодца  поил  тот,  кто 

первый  пришел;  никаких  отмежеванных  пастбищ  не  существовало.  Однако,  в  пределах  всей 

обширной степной области известные разграничения имелись [11, с. 46]. 

Так  как  кочевое  скотоводство  было  основано  на  пастбищной  системе  и  круглогодичном 

содержании  скота  на  подножном  корму,  это  требовало  наличия  разных  по  своим  качествам  и,  как 

правило, обширных по площади сезонных пастбищ: зимних, весенних, летних и осенних. Скотоводы 

регулярно  совершали  перекочевки  с  одного  сезонного  пастбища  на  другое.  Зимние  пастбища  в 

основном находились южнее летних, обычно на довольно большом расстоянии. Такое кочевание, как 

известно, называется меридиональным [8, с. 78]. Таким образом, кочевники аридных зон Казахстана 

в  рассматриваемый  период  все  так  же  имели  четыре  стадии  в  годовом  цикле  кочеваний:  зимнюю, 

весеннюю,  летнюю  и  осеннюю.  Каждому  сезону  соответствовало  использование  определенных 

пастбищ. Весеннее и осеннее кочевание в основном представляло собой путь из зимовки на летовку и 

обратно.  Зимой  и  летом  передвижений  аулов  совершалось  меньше.  Однако  и  в  эти  периоды 

происходили постоянные смены пастбищ после вытравливания их скотом. Зимой перекочевки были 

ограничены  из-за  неблагоприятных  погодных  условий,  холода,  предполагалось  меньше  кочеваний, 

однако, если в округе пастбища уже были все использованы, то аул вынужден был перекочевывать на 

новое  место  с  нетронутой  прошлогодней  травой.  На  одном  месте  аул  находился  в  среднем  один 

месяц.  Летом  не  было  необходимости  в  частых  передвижениях,  так  как  северные  летовки  имели 

обычно богатый травостой. Лишь стада уходили вместе с пастухами на выпас. Если хозяйство было 

большое, то оно разбивалось на более мелкие.  

Кроме тех, кто кочевал на далекие расстояния, в аридных зонах были кочевники, проделывавшие 

сравнительно  небольшой  кочевой  путь  от  колодца  к  колодцу – в  Кызылкумах,  Мангышлаке  и 

Устюрте. Они также не занимались земледелием, не заготавливали сено, не имели построек, кочевали 

круглогодично [15, с. 211–213]. Из-за  небольшой  длины  кочеваний  их  можно  назвать 

полукочевниками.  

На  тот  период  в  чисто  скотоводческой  среде  существовали  такие  промыслы,  как 

122 

 

распространенная  повсеместно,  исконно  существовавшая  охота,  из  новых – извоз,  жжение  угля.  Из 

домашних – изготовление  инструментов,  кошем,  веревок,  мыловарение.  У  чистых  кочевников 

промыслы, как правило, разнообразием и развитостью не отличались.  

Естественно, что данный тип кочевого скотоводства оказывал большое влияние на хозяйственно-

культурные  и  социально-экономические  процессы  в  среде  номадов.  При  интенсивной  частоте 

передвижений  и  напряженном  ритме  кочевания,  когда  рабочее  время  практически  полностью 

обусловливалось  режимом  кочевого  хозяйства,  времени  на  не  скотоводческие  занятия  почти  не 

оставалось [10, с. 303]. 

Все  домашнее  хозяйство  кочевников  было  приспособлено  к  постоянному  передвижению,  в  том 

числе и на большие расстояния [9, с. XXII]. Чем сильнее был выражен чисто скотоводческий кочевой 

характер хозяйства, тем меньшее число хозяйств прибегало к промыслам и заработкам [9, с. XXXIII]. 

Поэтому в кочевых районах положение промысловых занятий было мало благоприятно [16, с. X]. Все 

имущество кочевника, его быт и бытовые принадлежности, были сведены к минимуму. Вечная забота 

о скоте, его корме и водопое, по мнению русских исследователей, «превращало жизнь большинства 

людей в каторгу» [7, с. 109]. 

Как уже было указано, все летовки кочевников были расположены вблизи ярмарок или базаров. 

На ярмарках они обменивали лишний скот и баранью шерсть на немногие виды продуктов, которые 

уже  на  тот  момент  вошли  в  круг  их  потребления [17, с. 221]. От  продажи  жабагы,  верблюжьей 

шерсти  и  мерлушек  (шкурка  погибших  ягнят)  скотовладельцы  получали  доходы  пропорционально 

имевшемуся количеству овец и верблюдов. Как правило, такое скотоводческое сырье обменивали на 

мануфактуру, чай, сахар, сухофрукты (урюк, кишмиш), конфеты, туалетное мыло, спички, предметы 

домашнего обихода и т.д. [1, с. 555]. 

В 20-х гг. XX в. чай и другие продукты адаевцы-кочевники покупали на Темирской (Каракамыс) 

и  Уильской  (Кокжар)  ярмарках.  Просо,  важное  в  культуре  питания  казаха,  покупалось  ими  на 

вышеупомянутых  ярмарках  и  у  оседлого  населения  севера,  куда  адаи  прикочевывали  летом. 

Покупали просо за деньги или в обмен на овец, также брали крупой плату за рабочего верблюда при 

пахоте  и  молотьбе.  Бедные  адаи  за  просо  нанимались  караулить  пашню  северян-хозяев  пашни  от 

потрав скотом летующих южан-адаев. 22 волости Адаевского уезда, не сеющие просо, в год покупали 

на севере один миллион с лишним пудов [18, с. 72]. 

В  заключение  следует  отметить,  что,  несмотря  на  то,  что  в  конце XIX-го – начале XX века  на 

большей  части  территории  Казахстана  наблюдается  утверждение  полукочевого  скотоводства 

(сокращение длины и площади кочевок, распространение земледелия, разведение крупного рогатого 

скота,  заготовка  сена  на  зиму  и  т.д.),  круглогодичное  «чистое»  кочевое  скотоводство  продолжало 

существовать  в  ряде  уездов,  таких  как  Адаевский,  Казалинский,  Перовский,  Атбасарский  и  других 

регионах с природными условиями, удобными лишь для круглогодичного подножного скотоводства.  

 

жүктеу/скачать 15,09 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: