Халықаралық Ғылыми-тәжірибелік конференцияның ЕҢбектері

49 
 
которой, впрочем, не исчерпывается вклад английских ученых в изучение международных отношений. 
Впоследствии  центр  тяжести  в  преподавании  и  исследовании  международных  отношений 
перемещается в США. Этому способствуют размеры американского образовательного рынка, жесткое 
соперничество  университетов  и  требовательность  к профессиональной  подготовке  международников, 
которые  готовятся  почти  в  каждом  из  них,  существенная  финансовая  поддержка  международно-
политических  исследований  со  стороны  государства  и  многочисленных  общественных  и  частных 
фондов,  огромное  количество  издательств  и  профессиональных  журналов,  наконец,  гораздо  более 
ощутимая,  чем  в  других  странах,  востребованность  результатов  научного  труда  самих  ученых. 
Многообразие научных школ и концепций, эмпирических и теоретических подходов, количественных 
и  качественных  методов,  строгое  использование  технического  и  математического  инструментария, 
исторических,  социологических  и  экономических  исследовательских  средств,  существенные 
результаты,  полученные  в  изучении  всех  наиболее  важных  проблем  международно-политической 
науки:  от  меняющейся  роли  государства  и  значения  новых  международных  акторов  до  моделей 
принятия  внешнеполитических  решений  –  все  это  позволяет  сказать,  не  рискуя  впасть  в  большое 
преувеличение, что и в наши дни работы американских авторов и ученых из других стран, изданные в 
США, оказывают влияние на развитие теории международных отношений во всем мире. 
Критика  и  ранее  возникшие  парадигмы  обусловили  динамичное  течение  социально-
политической  мысли,  создавая  новые  теории,  выделяя  англо-саксонские  концепции.  Типология  на 
основе степени общности рассматриваемых теорий, различает, например, глобальные экспликативные 
теории и частные гипотезы и методы. 
В  рамках  подобной  типологии  швейцарский  автор  Г.  Брайар  относит  к  общим  теориям 
политический  реализм,  историческую  социологию  и  марксистско-ленинскую  концепцию 
международных  отношений,  а  к  частным  -  теории  международных  акторов  (Б.  Корани);  теорию 
взаимодействий  в  рамках  международных  систем  (О.Р.  Янг;  С.  Амин;  К.  Кайзер);  теории  стратегии, 
конфликтов и исследования мира (А. Бофр, Д. Сингер, И. Галтунг); теории интеграции (А. Этциони; К. 
Дойч); теории международной организации (Ж. Сиотис; Д. Холли) . 
В  свою  очередь  М.  Мерль  считает,  что  основные  направления  в  современной  науке  о 
международных  отношениях  представлены  традиционалистами  -  наследниками  классической  школы 
(Г.  Моргентау,  С.  Хоффманн,  Г.  Киссинджер);  англо-саксонскими  социологическими  концепциями 
бихевиоризма  и  функционализма  (Р.  Кокс,  Д.  Сингер,  М.  Каплан;  Д.  Истон);  марксистским  и 
неомарксистскими (П. Баран, П. Суизи, С. Амин) течениями. 
Исходя  из  сказанного,  ограничимся  кратким  рассмотрением  таких  направлений  (и  их 
разновидностей), как политический идеализм, политический реализм, модернизм, транснационализм и 
неомарксизм.  Наследие  Фукидида,  Макиавелли,  Гоббса,  де  Ваттеля  и  Клаузевица,  с  одной  стороны, 
Витториа, Гроция, Канта с другой, нашло непосредственное отражение в научной дискуссии, которая 
возникла  в  США  в  период  между  двумя  мировыми  войнами,  дискуссии  между  идеалистами  и 
реалистами. 
Идеализм  в  современной  науке  о  международных  отношениях  имеет  и  более  близкие  идейно-
теоретические истоки, в качестве которых выступают утопический социализм, либерализм и пацифизм 
XIX века. Его основной посыл – убежденность в необходимости и возможности покончить с мировыми 
войнами  и  вооруженными  конфликтами  между  государствами  путем  правового  регулирования  и 
демократизации  международных  отношений,  распространения  на  них  норм  нравственности  и 
справедливости. 
В  политической  практике идеализм  нашел воплощение  в  разработанной  после первой мировой 
войны  американским  президентом  В.Вильсоном  программы  создания  Лиги  наций,  Пакте  Брайена-
Келлога (1928 г.), предусматривающем отказ от применения силы в межгосударственных отношениях, 
а  также  в  доктрине  Стаймсона  (1932  г.),  по  которой  США  отказываются  от  дипломатического 
признания любого изменения, если оно достигнуто при помощи силы. 
В  послевоенные  годы  идеалистическая  традиция  нашла  определенное  воплощение  в 
деятельности  таких  американских  политиков,  как  госсекретарь  Дж.  Ф.  Даллес  и  госсекретарь  З. 
Бжезинский, президенты Д. Картер (1976- 1980) и Дж. Буш (1988-1992). 
В  научной  литературе  она  была  представлена,  в  частности,  книгой  американских  авторов  Р. 
Кларка и Л.Б. Сона  «Достижение мира через мировое право». В книге предложен проект поэтапного 
разоружения и создания системы коллективной безопасности для всего мира за период 1960-1980 гг. 
Основным инструментом преодоления войн и достижения вечного мира между народами должно стать 
мировое правительство, руководимое ООН и действующее на основе детально разработанной мировой 
конституции.  
Следует  отметить,  что  идеализм  в  течение  длительного  времени  считался  утратившим  всякое 
влияние  и  уж  во  всяком  случае  –  безнадежно  отставшим  от  требований  современности.  И 
действительно,  лежащий  в  его  основе  нормативистский  подход  оказался  глубоко  подорванным 

50 
 
вследствие  нарастания  напряженности  в  Европе  30-х  годов,  агрессивной  политики  фашизма  и  краха 
Лиги  Наций,  развязывания  мирового  конфликта  1939-1945  гг.  и  «холодной  войны»  в  последующие 
годы.  Результатом  стало  возрождение  на  американской  почве  европейской  классической  традиции  с 
присущим ей выдвижением на передний план в анализе международных отношений таких понятий, как 
«сила» и «баланс сил», «национальный интерес» и «конфликт». 
Одним из исходных для политического реализма является положение об анархической природе 
международных  отношений.  Именно  анархичность  отличает  их  от  внутриобщественных  отношений, 
построенных  на  принципах  иерархии,  субординации,  господства  и  подчинения,  формализованных  в 
правовых  нормах,  главной  из  которых  является  монополия  государства  на  легитимное  насилие  в 
рамках  своего  внутреннего  суверенитета.  Анархичность  международных  отношений  проявляется  в 
двух  главных  аспектах.  Во-первых,  это  отсутствие  общего  правительства,  единой  правящей  во  всем 
мире  структуры,  распоряжения  которой  были  бы  обязательны  для  неуклонного  исполнения 
правительствами  всех  государств.  Во-вторых,  это  необходимость  для  каждого  государства 
рассчитывать только на себя, на собственные возможности в отстаивании своих интересов 
Политический реализм как течение в современной теории международных отношений возник на 
фоне кризиса межвоенного периода и, заявляя о себе как о «реализме», постулировал вовсе не некую 
познаваемую в принципе реальность, существующую независимо от наблюдающего ее исследователя, 
способного якобы сорвать с нее покровы идеологий, а первичность практики, с ее специфическими для 
каждой  сферы  человеческой  деятельности  реалиями,  по  отношению  к  теории.  «Политическим»  же 
такой  реализм  являлся  потому,  что  концентрировался  на  одной  конкретной  сфере  человеческой 
деятельности: политике. Однако в рамках этого направления политика оказывалась зачастую не просто 
одной  из сфер  деятельности,  но  той сферой, в которой,  посредством  «борьбы  за могущество  и  мир», 
формировались  этические  идеалы  и  устанавливался  единый  порядок,  пусть  даже  и  поддерживаемый 
такими ненадежными механизмами, как баланс сил. В конце концов, европейская практика баланса сил 
отличалась от античной (или от баланса в торговле) тем, что желанное равновесие достигалось не как 
непредвиденное  следствие  ревностного  состязания  с  соседями,  а  в  результате  разумной  заботы  о 
спокойствии  целого.  Ее  наиболее  известные  представители  –  Р.  Нибур,  Ф.  Шуман,  Дж.  Кеннан,  Дж. 
Шварценбергер,  К.  Томпсон,  Г.  Киссинджер,  Э.  Карр,  А.  Уолферс  и  др.  –  надолго  определили  пути 
науки о международных отношениях. Бесспорными лидерами этого направления стали Г.Моргентау и 
Р. Арон. 
Работа Г. Моргентау «Политика среди нации. Борьба за влияние и мир», первое издание которой 
увидело свет в 1948 году, стала своего рода «библией» для многих поколений студентов-политологов в 
США, и других странах Запада. 
С  точки  зрения  Г.  Моргентау,  международные  отношения  представляют  собой  арену  острого 
противоборства государств. В основе всей международной деятельности последних лежит стремление 
к увеличению своей власти, или силы (power) и уменьшению власти других. При этом термин «власть» 
понимается  в  самом  широком  смысле:  как  военная  и  экономическая  мощь  государства,  гарантия  его 
наибольшей  безопасности  и  процветания,  славы  и  престижа,  возможности  для  распространения  его 
идеологических установок и духовных ценностей. 
Согласно Г. Моргентау есть два фактора, которые способны удерживать стремления государств 
к  власти  в  каких-то  рамках  –  это  международное  право  и  мораль.  Однако  слишком  доверяться  им  в 
стремлении  обеспечить  мир  между  государствами  означало  бы  впадать  в  непростительные  иллюзии 
идеалистической школы. Проблема войны и мира не имеет никаких шансов на решение при помощи 
механизмов  коллективной  безопасности  или  посредством  ООН.  Утопичны  и  проекты  гармонизации 
национальных  интересов  путем  создания  мирового  сообщества  или  же  мирового  государства. 
Единственный  путь,  позволяющий  надеяться  избежать  мировой  ядерной  войны,  –  обновление 
дипломатии. 
Концептуальная  стройность,  стремление  опираться  на  объективные  законы  общественного 
развития,  беспристрастный  и  строгий  анализ  международной  действительности,  отличающейся  от 
абстрактных идеалов и основанных на них бесплодных и опасных иллюзиях, - все это способствовало 
расширению влияния и авторитета политического реализма как в академической среде, так и в кругах 
государственных деятелей США. 
Следовательно,  в рамках политического реализма  главным  содержанием рациональной  теории, 
исследующей международные отношения, остается изучение межгосударственных конфликтов и войн, 
а  ее  центральной  проблемой  —  проблема  безопасности.  При  этом  безопасность  рассматривается 
прежде всего в ее военно-силовом и государственно-центристском виде. В центр внимания помещается 
«дилемма безопасности», суть которой состоит в утверждении: чем большей безопасности добивается 
для себя одно государство, тем в меньшей безопасности оказывается другое государство. 
Если полемика между приверженцами модернизма и политического реализма касалась главным 
образом методов исследования международных отношений, то представители транснационализма (Р.О. 

51 
 
Кеохан,  Дж.  Най),  теории  интеграции  (Д.  Митрани)  и  взаимозависимости  (Э.  Хаас,  Д.  Моурс) 
подвергли  критике  сами  концептуальные  основы  классической  школы.  В  центре  нового  «большого 
спора», разгоревшегося в конце 1960-х - начале 1970-х гг., оказалась роль государства как участника 
международных  отношений,  значение  национального  интереса  и  силы  для  понимания  сути 
происходящего на мировой арене. 
Сторонники  различных  теоретических  течений,  которые  могут  быть  условно  названы 
«транснационалистами»,  выдвинули  общую  идею,  согласно  которой  политический  реализм  и 
свойственная  ему  парадигма  не  соответствуют  характеру  и  основным  тенденциям  международных 
отношений и потому должны быть отброшены. 
Международные  отношения  выходят  далеко  за  рамки  межгосударственных  взаимодействий, 
основанных на национальных интересах и силовом противоборстве. Государство как международный 
автор  лишается  своей  монополии.  Помимо  государств,  в  международных  отношениях  принимают 
участие индивиды, предприятия, организации, другие негосударственные объединения. Многообразие 
участников,  видов  и  «каналов»  взаимодействия  между  ними  вытесняют  государство  из  центра 
международного общения, способствуют трансформации такого общения из «интернационального» в 
«транснациональное». 
Значительное  влияние  на  подобный  подход  оказали  выдвинутые  в  1969  г.  Дж.  Розенау  идеи  о 
взаимосвязи  между  внутренней  жизнью  общества  и  международными  отношениями,  о  роли 
социальных,  экономических  и  культурных  факторов  в  объяснении  международного  поведения 
правительств, о «внешних» источниках, которые могут иметь чисто «внутренние», на первый взгляд, 
события и т.п. 
Революционные изменения в технологии средств, связи и транспорта, трансформация ситуации 
на  мировых  рынках,  рост  числа  и  значения  транснациональных  корпораций  стимулировали 
возникновение  новых  тенденций  на  мировой  арене.  Преобладающими  среди  них  становятся: 
опережающий  рост  мировой  торговли  по  сравнению  с  мировым  производством,  проникновение 
процессов  модернизации,  урбанизации  и  развития  средств  коммуникации  в  развивающиеся  страны, 
усиление  международной  роли  малых  государств  и  частных  субъектов,  наконец,  сокращение 
возможностей  великих  держав  контролировать  состояние  окружающей  среды.  Обобщающим 
последствием  и  выражением  всех  этих  процессов  является  возрастание  взаимозависимости  мира  и 
относительное уменьшение роли силы в международных отношениях. 
Транснационализм  способствовал  осознанию  ряда  новых  явлений  в  международных 
отношениях, поэтому многие положения этого течения продолжают развиваться его сторонниками и в 
1990-е  гг.  Вместе  с  тем  на  него  наложило  отпечаток  несомненное  идейное  родство  с  классическим 
идеализмом  с  присущими  ему  склонностями  переоценивать  действительное  значение  наблюдаемых 
тенденций в изменении характера международных отношений. 
Представителей неомарксизма (П. Баран, П. Суизи, С. Амин, А. Имманюэль, И. Уоллерстейн и 
др.) – течения столь же неоднородного, как и транснационализм, так же объединяет идея о целостности 
мирового  сообщества  и  определенная  утопичность  в  опенке  его  будущего.  Вместе  с  тем  исходным 
пунктом  и  основой  их  концептуальных  построении  выступает  мысль  о  несимметричности 
взаимозависимости  современного  мира  и  более  того  -  о  реальной  зависимости  экономически 
слаборазвитых  стран  от  индустриальных  государств,  об  эксплуатации  и  ограблении  первых 
последними. 
Основываясь  на  некоторых  тезисах  классического  марксизма,  неомарксисты  представляют 
пространство международных отношений в виде глобальной империи, периферия которой остается под 
гнетом центра и после обретения ранее колониальными странами своей политической независимости. 
Это проявляется в неравенстве экономических обменов и неравномерном развитии. 
Так,  например,  «центр»,  в  рамках  которого  осуществляется  около  80%  всех  мировых 
экономических сделок, зависит в своем развитии от сырья и ресурсов  «периферии». В свою очередь, 
страны периферии являются потребителями промышленной и иной продукции, производимой вне их. 
Тем  самым  они  попадают  в  зависимость  от  центра,  становясь  жертвами  неравного  экономического 
обмена,  колебания  в  мировых  ценах  на  сырье  и  экономической  помощи  со  стороны  развитых 
государств.  Поэтому,  в  конечном  итоге,  «экономический  рост,  основанный  на  интеграции  в  мировой 
рынок, есть развитие слаборазвитости». 
Таким образом, каждое из рассмотренных теоретических течений имеет свои сильные стороны и 
свои  недостатки,  каждое  отражает  определенные  аспекты  реальности  и  находит  то  или  иное 
проявление  в  практике  международных  отношений.  Полемика  между  ними  способствовала  их 
взаимообогащению, а, следовательно, и обогащению науки о международных отношениях в целом. В 
то же время нельзя отрицать, что указанная полемика не убедила научное сообщество в превосходстве 
какого-либо одного из течений над остальными, как не привела и к их синтезу. Оба этих вывода могут 
быть проиллюстрированы на примере концепции неореализма. 

52 
 
Неореализм  —  одна  из  наиболее  влиятельных  парадигм  теории  международных  отношений  в 
США.  В  политологической  литературе  под  неореализмом  в  узком  смысле  слова  обычно  понимают 
теорию Кеннета Уолца , а в более широком — все его разновидности. В статье рассматривается один 
из  возможных  вариантов  классификации  неореализма,  позволяющий  учесть  и  своеобразие 
объединяемых этим термином концепций, и те начала, которые формируют из них единую парадигму. 
В  настоящее  время  известно  несколько  вариантов  классификации  неореализма.  Проблема 
состоит  в  том,  что  они  не  дают  возможности  получить  достаточно  ясную  и  полную  картину.  Как 
следствие,  одну  часть  представителей  неореализма можно  отнести  сразу  к  нескольким  направлениям 
этой теории, другие же не вписываются ни в одно из них. Кроме того, сами неореалисты иногда либо 
меняют  свое  научное  мировоззрение  (к  примеру,  С.  Краснер  и  С.  Хоффман  в  своих  ранних 
произведениях  были  ближе  к  реалистической  традиции,  но  затем  эволюционировали  в  сторону 
либерализма),  либо  заимствуют  концепции  из  других  парадигм  —  либерализма,  глобализма, 
геополитики, постпозитивизма, конструктивизма. Для некоторых критиков это послужило основанием 
для  утверждений,  что  современный  неореализм  деградирует,  а  его  отдельные  разновидности  либо 
примкнули к другим теориям, либо носят эклектичный характер. Во всяком случае, продолжающаяся 
полемика вокруг неореализма делает актуальной тему данной статьи. 
Американские  исследователи  предлагают  несколько  вариантов  классификации.  В  основу 
концепции  Гидеона  Роуза  положена  одна  из  тенденций  развития  неореализма.  Автор  справедливо 
указывает,  что  многие  работы  объединяет  стремление  преодолеть  оторванность  структурной  теории 
Кеннета Уолца от теории внешней политики. 
К  неоклассическому  направлению  Г.  Роуз  относит  работы  А.  Фридберга,  М.  Леффлера,  Ф. 
Закария, У. Уолфорта, Р. Швеллера, Т. Кристенсена. Соглашаясь с оценкой Г. Роуза характерных черт 
в  эволюции  неореализма,  все  же  следует  отметить,  что  его  концепция  весьма  спорна.  Например,  он 
относит  к  первой  волне  «неоклассиков»  таких  разных  авторов  как  Р.  Гилпин,  П.Кеннеди  и  М. 
Мэндельбаум. Хотя Роуз не одинок в своем мнении, более оправдана точка зрения, согласно которой 
пока еще не удалось убедительно показать отличительные черты неоклассического реализма. 
Другой  способ  классификации  предлагает  М.  Спиртас.  Он  считает,  что  нужно  анализировать 
реализм  в  целом,  а  не  только  неореализм.  Тогда  парадигму  можно  разделить  в  соответствии  с  тем, 
какой из  уровней анализа считать наиболее продуктивным для объяснения международной политики 
—  системный  или  элементный.  Ярким  представителем  первого  является  К.  Уолц,  второго  —  Г. 
Моргентау.  Помимо  этих  двух  основных  направлений  неореализм  формирует  некоторые  гибридные 
формы.  Подобный  критерий  не  может  считаться  достаточным,  поскольку  он  также  не  позволяет 
выделить  многообразие  концептуальных  и  методологических  подходов,  существующих  в  рамках 
неореализма. 
Суть парадигмального статуса социально-политической мысли лежит в основе прогнозирования, 
создания  практических  шагов,  предпринимаемых  мировым  сообществом  по  демократизации  и 
гуманизации,  а  также  попыток  формирования  нового,  сознательно  регулируемого  мирового  порядка, 
отвечающего общим интересам всего человечества. 
Действительно,  если  принять  во  внимание  различные  взгляды  семи  миллиардов  человек, 
населяющих  планету,  наличие  около  двухсот  правительств,  которые  ими  управляют,  бесчисленные 
органы самоуправления, тысячи неправительственных организаций, ТНК и транснациональные банки 
(ТНБ), многообразие религиозных течений и этнических общностей, глобальную мировую экономику, 
расширяющиеся  телекоммуникационные  системы,  рост  объемов  и  изменение  характера  информации, 
то становится очевидным, что сфера международных отношений является, возможно, самой сложной 
системой, которую можно найти за пределами живой природы. 
Поэтому одна из главных парадигм международных отношений, которую следует иметь в виду, 
как политикам, так и исследователям, – это их постоянная эволюция, их преемственность и изменение. 
Их  исследование  требует  выхода  за  рамки  узких  стереотипов  внешнеполитического  поведения, 
использования  всего  багажа  накопленных  в  этой  сфере  теоретических  знаний  и,  разумеется,  их 
развития. 

жүктеу/скачать 3,9 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: