МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ УРОВЕНЬ ОБЕСПЕЧЕНИЯ

Вестник КазНУ. Серия философия. Серия культурология. Серия политология. № 1 (36). 2011                                                
187
 
ников  не  прибегать  к  действиям  в  информа-
ционном пространстве, целью которых является 
нанесение  ущерба  информационным  системам, 
процессам  и  ресурсам  другого  государства,  его 
критически  важным  структурам,  подрыв  по-
литической,  экономической  и  социальной  сис-
тем,  массированная  психологическая  обработка 
населения  с  целью  дестабилизации  общества  и 
государства. 
В  целях  создания  режима  коллективной 
информационной 
безопасности 
участники 
договора также отказываются от: 
•  разработки,  создания  и  использования 
средств  воздействия  и  нанесения  ущерба 
информационным ресурсам и системам другого 
государства; 
•  несанкционированного  вмешательства  в 
информационно-телекоммуникационные 
системы  и  информационные  ресурсы,  а  также 
их неправомерного использования; 
•  действий,  ведущих  к  доминированию  и 
контролю в информационном пространстве; 
•  противодействия  доступу  к  новейшим 
информационным  технологиям,  создания  усло-
вий  технологической  зависимости  в  сфере 
информатизации в ущерб другим государствам; 
•  поощрения  действий  международных 
террористических,  экстремистских  и  преступ-
ных сообществ, организаций, 
групп  и  отдельных  правонарушителей, 
представляющих 
угрозу 
информационным 
ресурсам  и  критически  важным  структурам 
государств; 
•  разработки  и  принятия  планов,  доктрин, 
предусматривающих 
возможность 
ведения 
информационных  войн  и  способных  спрово-
цировать  гонку  вооружений,  а  также  вызвать 
напряженность  в  отношениях  между  государ-
ствами  и  собственно  возникновение  информа-
ционной войны; 
•  использования  информационных  техно-
логий  и  средств  в  ущерб  основным  правам  и 
свободам  человека,  реализуемым  в  инфор-
мационной сфере; 
•  трансграничного  распространения  инфор-
мации,  противоречащей  принципам  и  нормам 
международного  права,  а  также  внутреннему 
законодательству конкретных стран; 
• 
манипулирования 
информационными 
потоками,  дезинформации  и  сокрытия  инфор-
мации  с  целью  негативного  воздействия  на 
общество; 
• информационной экспансии, приобретения 
контроля  над  национальными  информационно-
телекоммуникационными 
инфраструктурами 
другого  государства,  включая  условия  их 
функционирования  в международном информа-
ционном пространстве [2]. 
В  этом  случае  такой  договор  должен 
содержать: 
•  определения  признаков  и  классификации 
информационной  войны,  информационного 
оружия  и  средств,  которые  можно  отнести  к 
информационному оружию; 
•  меры  по  ограничению  оборота  информа-
ционного оружия; 
•  режим  запрещения  разработки,  распрост-
ранения и применения информационного оружия; 
•  меры  предотвращения  угрозы  возник-
новения  информационной  войны;  положение  о 
признании  опасности  применения  информа-
ционного оружия в отношении критически важ-
ных  структур,  сравнимой  с  опасностью 
применения ОМУ; 
•  условия  для  равноправного  и  безопасного 
международного  информационного  обмена  на 
основе  общепризнанных  норм  и  принципов 
международного права; 
•  меры  предотвращения  использования 
информационных  технологий  и  средств  в 
террористических и других преступных целях; 
•  разработку  процедуры  взаимного  уведом-
ления  и  предотвращения  трансграничного  не-
санкционированного  информационного  воздей-
ствия; 
•  условия  создания  системы  междуна-
родного  мониторинга  для  отслеживания  угроз, 
проявляющихся  в  информационной  сфере,  и 
механизма  контроля  выполнения  условий  ре-
жима  международной  информационной  безо-
пасности; 
•  механизм  разрешения  конфликтных 
ситуаций  в  сфере  информационной  безопас-
ности; 
• условия создания международной системы 
сертификации  технологий  и  средств  информа-
тизации  и  телекоммуникации  (в  том  числе 
программно-технических)  в  части  гарантий  их 
информационной безопасности; 
• мирное развитие системы международного 
взаимодействия  правоохранительных  органов 
по  предотвращению  и  пресечению  правонару-
шений в информационном пространстве; 
•  рекомендации  по  гармонизации  на  основе 
добровольности 
национального 
законода-
тельства  в  части  обеспечения  информационной 
безопасности. 
Эксперты  ряда  развитых  стран,  включая 
США,  исходят  из  приоритета  рассмотрения  и 
разработки  мер  информационной  безопасности 
применительно  к  угрозам  террористического  и 
криминального  характера.  При  этом  угроза 
создания  информационного  оружия  и  возник-
новения  информационной  войны  сторонниками 
такого  подхода  рассматривалась  больше  как 
теоретическая. 

188
                          
ҚазҰУ хабаршысы. Философия сериясы. Мəдениеттану сериясы. Саясаттану сериясы. № 1 (36). 2011
 
Дальнейшее обсуждение этой проблематики 
предлагалось  рассредоточить  по  региональным 
и  тематическим  форумам  (Европейский  Союз, 
«восьмерка»,  Организация  азиатских  государ-
ств,  Организация  экономического  сотрудни-
чества  и  развития  и  т.д.),  а  в  рамках  ООН 
перевести  из  Первого  комитета  во  Второй 
(экономические  вопросы)  и  Шестой  (правовые 
вопросы). 
Другая  группа  экспертов  (в  основном  пред-
ставители  развивающихся  стран)  поддерживает 
концепцию  рассмотрения  проблемы  междуна-
родной  информационной  безопасности  в  комп-
лексе,  с  выделением  в  качестве  приоритетной 
задачи  ограничение  потенциальной  угрозы 
развязывания  информационной  войны.  В  этой 
связи  подчеркивалась  необходимость  безот-
лагательно  приступить  к  обсуждению  и  прак-
тической  разработке  международно-правовой 
основы универсального режима международной 
информационной  безопасности.  Выдвигалось,  в 
частности,  предложение  о  создании  специаль-
ного международного суда  по преступлениям в 
информационной сфере. 
Принципиально  важно,  что  проблематика 
международной  информационной  безопасности 
была  закреплена  за  Первым  комитетом 
Генеральной  Ассамблеи  ООН.  Тем  самым,  был 
подчеркнут  ее  политический  аспект,  подтверж-
дена  ее  непосредственная  связь  с  общим 
состоянием международной безопасности. 
Важным  шагом  на  пути  создания  между-
народно-правового  режима  информационной 
безопасности стала Окинавская хартия глобаль-
ного  информационного  общества,  принятая  на 
саммите  стран  «большой  восьмерки»,  про-
шедшем в июле 2000 года на Окинаве. 
В  Хартии  признается  революционное 
воздействие  ИКТ  на  все  сферы  жизнедея-
тельности  общества.  Необходимо,  подчер-
кивается  в  Хартии, чтобы  ИКТ служили дости-
жению взаимодополняющих целей обеспечения 
устойчивого  экономического  роста,  повышения 
общественного  благосостояния,  стимулиро-
вания  социального  согласия  и  полной  реали-
зации  их  потенциала  в  области  укрепления 
демократии,  транспарентного  и  ответственного 
управления  международного  мира  и  стабиль-
ности. 
Особое  внимание  в  рамках  данного  доку-
мента  уделяется  поиску  правовых  решений 
проблемы 
информационного 
неравенства. 
Доступность  информационных  технологий  для 
людей  во  всем  мире  была  провозглашена  в 
Окинавской  хартии  в  качестве  одного  из 
основополагающих принципов. 
На  том  же  Окинавском  саммите  «большой 
восьмерки» 
было 
принято 
решение 
об 
учреждении  специальной  международной  ко-
миссии  «Группы  по  возможностям  цифровых 
технологий» (Digital Opportunity Task Force, 
DOT Force), целями которой являются активное 
содействие  диалогу  с  развивающимися  стра-
нами,  международными  организациями  и 
неправительственными 
организациями 
по 
проблеме  «цифрового  разрыва»,  курирование 
программ  и  проектов  в  области  информа-
ционных  технологий,  координация  инвестиций 
в данную область. 
В 2001 году  был  сделан  следующий  шаг  на 
пути  международно-правового  регулирования 
информационного  пространства:  экономиче-
ский  и  социальный  совет  ООН  поручил  Гене-
ральному  секретарю  ООН  создать  Рабочую 
(нелепую)  группу  по  информационным  и 
коммуникационным 
технологиям (United 
Nations Information and Communication 
Technologies Task Force, UNICTTF). Эта иници-
атива  была  призвана  «перевести  на  поистине 
глобальный уровень всю совокупность действий 
по  преодолению  мирового  цифрового  разрыва, 
развить  цифровые  возможности  и  тем  самым 
прочно поставить ИКТ на службу, развития для 
всех». 29 апреля 2002 года в Женеве состоялась 
рабочая встреча, на которой была организована 
региональная  сеть  Целевой  группы  для  стран 
Европы и Центральной Азии с рабочими узлами 
в  Москве  и  в  Женеве.  До  конца  мая 2002 года 
были  созданы 6 аналогичных  рабочих  групп  и 
Бюро  региональной  сети,  которые  начали 
работу  по  формированию  согласованной  по-
литики  развития  информационного  общества 
для  всего  региона  с  участием  ведущих 
экспертов. 
Попытки  развязывания  «информационного 
узла»  международной  безопасности  осущест-
вляются  не  только  на  уровне  ООН.  На  уровне 
Совета  Европы  предпринимаются  серьезные 
усилия  по  борьбе  с  киберпреступностыо  и 
кибертерроризмом.  Опыт  уголовно-правовой 
классификации  преступлений  в  сфере  компью-
терной  информации,  накопленный  в  ведущих 
промышленно  развитых  странах  мира,  был 
обобщен в разработанном членами Европейско-
го  сообщества  «Руководстве  Интерпола  по 
компьютерной  преступности». 23 ноября 2001 
года  в  Будапеште  большинством  стран-членов 
Совета  Европы,  а  также  Японией  и  США  было 
подписано,  по  сути,  первое  международное 
соглашение, 
посвященное 
регулированию 
отношений  в  сети  Интернет – Конвенция  по 
компьютерной  преступности (Convention on 
Cybercrime), призванное унифицировать законы, 
связанные  с  компьютерными  преступлениями 
[3]. 
Нерешенным  пока  остается  вопрос  о 

Вестник КазНУ. Серия философия. Серия культурология. Серия политология. № 1 (36). 2011                                                
189
 
разделении компетенции в области обеспечения 
информационной  безопасности  между  раз-
личными международными организациями. 
В  настоящее  время  проблемы,  связанные  с 
развитием  информационного  общества,  рас-
сматриваются  как  в  рамках  различных 
международных  политических  организаций  и 
объединений (ОЭСР, ЕС, АТЭС, ООН, G8, ВТО, 
Всемирного  Банка,  ЕБРР  и  др.),  так  и  в  рамках 
профильных 
международных 
организаций 
(Международного  союза  электросвязи,  Всемир-
ного  альянса  информационных  технологий  и 
услуг (WITSA), Европейской  ассоциации 
индустрии  ИКТ (EICTA), Международного 
совета  по  информационным  технологиям  в 
государственном  управлении  (ТСА),  Между-
народного  общества  по  телемедицине (ISFT), 
Международного  совета  по  открытому  и 
дистанционному обучению (ICDE).  
Основное 
внимание 
эти 
организации 
уделяют,  прежде  всего,  социально-экономи-
ческим проблемам глобальной информатизации, 
в  том  числе  проблеме  цифрового  неравенства, 
при  этом  многие  другие  проблемы  инфор-
мационной 
безопасности 
остаются 
без 
должного внимания. 
Именно  поэтому  многие  специалисты  счи-
тают, что международное регулирование Интер-
нета  и  решение  проблем  информационной 
безопасности  должно  осуществляться  комп-
лексно специализированными международными 
организациями.  Активная  позиция  мирового 
общественного  мнения  может  способствовать 
скорейшему созданию таких институтов и выра-
ботке  необходимых  международно-правовых 
норм. 
Специалисты 
также 
выдвигают 
идею 
создания  постоянно  действующих  международ-
ных механизмов мониторинга информационных 
угроз,  центров  информационно-технической 
помощи  странам – жертвам  военно-инфор-
мационной  агрессии  или  любого  другого 
неправомерного  применения  информационных 
средств,  интернациональных  групп  специалис-
тов  по  быстрому  реагированию  на  инфотерро-
ристические  выпады.  Эта  идея  приобрела  осо-
бую  актуальность  после  событий 11 сентября 
2001 года. 
В  современном  обществе  обостряется 
проблема  возникновения  параллельных  офи-
циальной  власти  информационных  структур, 
которые  могут  вести  пропаганду  в  сетях, 
формировать политические предпочтения (в том 
числе и экстремистские, радикальные). Поэтому 
необходимо  искать  способы  противодействия 
данному  явлению,  не  путем  грубого  запрета,  а 
через  обеспечение  правового  коммуникацион-
ного  взаимодействия  власти  и  общества. 
Известный  российский  специалист  в  области 
правового  обеспечения  Интернета  В.Б.  Наумов 
видит  следующие  возможные  пути  решения 
проблемы 
юрисдикции 
использования 
Интернет: «В  первую  очередь,  это  междуна-
родные  договоры,  определяющие  статус  меж-
дународного  информационного  пространства  и 
фиксирующие  коллизионные  нормы  использо-
вания  законодательства  различных  государств. 
Не  панацеей,  но  временным  выходом  могут 
служить  региональные  многосторонние  согла-
шения,  а  также  двусторонние  договоры  о 
правовой  помощи.  В  идеале  необходима 
унификация  норм  национальных  законода-
тельств относительно использования Сети» [4]. 
Параллельно  с  выработкой  международно-
правового  режима  информационной  безопас-
ности  необходимо  проводить  согласование 
национальных  законодательств,  регулирующих 
информационную деятельность государств. Тем 
более,  что  за  последнее  десятилетие  во  многих 
странах  мира  проделана  большая  законотвор-
ческая работа по выработке правовых докумен-
тов,  направленных  на  борьбу  с  компьютерной 
преступностью  и  на  другие  аспекты  исполь-
зования  глобального  информационного  прост-
ранства. 
В целом можно заметить, что имеющихся на 
настоящий  момент  эффективных  международ-
но-правовых механизмов обеспечения информа-
ционной  безопасности  пока  недостаточно.  Во 
многом  это  связано  со  спецификой  информа-
ционного  противоборства  и  особенностями 
формирующегося  информационного  пространс-
тва, которые не позволяют напрямую применять 
существующие  международно-правовые  доку-
менты 
(правила 
ведения 
вооруженного 
конфликта,  соглашения  в  области  ограничения 
и сокращения вооружений). 
В  этих  условиях  представляется  необходи-
мым  создание  специального  международно-
правового  режима,  важными  шагами  на  пути  к 
которому должны стать: 
•  продолжение  важных  инициатив,  начатых 
на  уровне  ООН  и  других  международных 
организаций и форумов; 
•  усиление  координирующей  роли  ООН  в 
выработке  правовых  основ  информационной 
безопасности  и  более  четкое  определение 
компетенции  различных  международных  ор-
ганизаций в этой области; 
•  учет  опыта  и  практики  национального 
законодательства  в  сфере  информационной 
политики  различных  государств  и  одновре-
менно  с  этим  создание  специализированных 
международных  организаций  и  институтов, 
постоянно  действующих  международных  меха-
низмов мониторинга информационных угроз. 

190
                          
ҚазҰУ хабаршысы. Философия сериясы. Мəдениеттану сериясы. Саясаттану сериясы. № 1 (36). 2011
 
Важная  роль  в  выработке  такого  между-
народно-правового  режима  может  принад-
лежать Казахстану, перед которым сейчас стоит 
задача  сохранения  авторитета  в  области 
обеспечения  информационной  безопасности, 
упрочения  своих,  позиций  в  мировом  инфор-
мационном  пространстве,  проведения  эффек-
тивной информационной политики. 
 
 
 
 
 
 
 
1. 
Крутских 
А.В. 
Информационный 
вызов  
безопасности  на  рубеже XXI века // Международная 
жизнь. — 1999. - №2. - С.48. 
2.  Информационные  вызовы  национальной  и 
международной  безопасности / Под  ред.  А.В.  Федорова, 
В.Н. Цыгичко. - М: ПИР-Центр, 2001. - С. 193. 
3. Convention on Cybercrime (Будапешт, 23 ноября 
2001 г.) // http://conventions. coe.int. 
4. Наумов В.Б. Право и Интернет: Очерки теории 
и  практики. — М.:  Книжный  дом  «Университет», 
2002. - С. 16-17. 
 
 
 
 
К. М. Атымтаева 
 
СОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ ЛИЧНОСТИ
 
 
Представление  социальной  адаптации  лич- 
ности в качестве объекта философского анализа 
требует  уяснения  принципов  (стратегии)  со- 
циальной адаптации, установления границы ис- 
следования между «интерпретативным» и «нор- 
мативным»  подходами  в  социологии.  Прежде 
всего,  уясним  себе  следующее.  Адаптивно-
интерпретативное 
направление 
социальной 
философии  охватывает  примерно  следующий 
перечень  ключевых  понятии  по  рассматривае- 
мой нами проблематике: адаптивная ситуация и 
установка,  интерпретация  и  идентичность, 
индивидуальная  система  значений  и  инфор- 
мационно-символическое  взаимодействие,  ко- 
торые  в  комплексе  с  понятием  «стратегия 
социальной 
адаптации» 
могут 
составить 
понятийный каркас данного исследовательского 
подхода.  Для  сведения - анализ  «интерпрета- 
тивной»  и  «нормативной»  парадигм  впервые 
был  выполнен  американским  исследователем  
Т. Уилсоном  [1, C. 560].  
Доминирующая  методологическая  ориента- 
ция  символического  интеракционизма  Мида 
наиболее  зримо  проявляется  при  её  сопостав- 
лении  со  структурно-функциональной  теорией 
социального  действия  Парсонса  и  его  после- 
дователей.  Вслед  за  Т.  Уилсоном  мы  начинаем 
убеждаться,  что  теоретическая  конфронтация 
социальных  концепций  Мида  и  Парсонса 
явилась основой принципиального противостоя- 
ния  парадигмы - интерпретативной  и  норма- 
тивной.  Нормативная  парадигма,  -  отмечает  
X.  Абельс - постулирует,  что  «участники  со- 
циального  взаимодействия  разделяют  общую 
систему  символов  и  значений,  относящихся  к 
социокультурной  системе  ценностей,  которая 
обладает  принудительной  силой.  Вследствие 
социализации  в  общей  системе  ценностей  
 
 
партнёры  по  взаимодействию  интерпретируют 
социальные  явления  и  события  как  соответ- 
ствующие  некоторым  «образцам»  уже  извест- 
ных  из  прошлого  ситуаций  и  способов  пове- 
дения» [2, C. 45-46].  
Интерпретативная парадигма, напротив, «ис- 
ходит  из  отсутствия  заранее  заданной  обще- 
значимой  системы  символов  в  строгом  смысле 
этих  терминов.  В  своей  программной  статье 
«Методологические  основы  символического 
интеракционизма»  Г.  Блумер  целенаправленно 
акцентирует  внимание  на  позиции  символи- 
ческого  интеракционизма - «человек  способен 
приписывать  вещам  значения,  т.е.  интерпре- 
тировать  окружающую  среду  и  тем  самым 
создавать  свой  символический  мир.  Если  че-
ловек  намерен  действовать,  то  он  должен  про- 
демонстрировать  себе  и  другим  значения  этого 
символического  мира».  Мы  с  интересом  обна- 
руживаем,  что  проблема  социальной  адаптации 
личности  практически  долго  никем  не  рас- 
сматривалась в качестве одного из этих важных 
феноменов,  а  интерпретативный  подход  столь 
длительное  время  фактически  игнорировался 
при  анализе  философских  аспектов  адаптации 
личности  в  социуме.  Мы  отмечали,  что  при- 
способительный  процесс - это  череда  постоян- 
ных  изменений  разнообразных  социальных 
ситуаций,  которые  непрерывно  интерпрети- 
руются субъектом социальной адаптации. А раз 
так, то процесс и результативность социального 
приспособления  не  объяснить  с  помощью 
анализа  одних  лишь  объективных  и  субъектив- 
ных причин этих изменений.  
С  позиции  интерпретативного  подхода 
интерпретация  субъектом  адаптации  социаль- 
ных ситуации вполне может быть рассмотрена в 
качестве  специфической  доминантной  стра- 

Вестник КазНУ. Серия философия. Серия культурология. Серия политология. № 1 (36). 2011                                                
191
 
тегии  социальной  адаптации  личности.  Ибо  от 
направленности  и  итогов  индивидуального 
интерпретативного  процесса  зависит  не  только 
степень  мобилизации  личности  в  адаптивной 
ситуации, но и сам факт отнесения любой новой 
социальной ситуации к классу адаптивных, тре-
бующих  активной  или  нарочито  пассивной 
адаптивной стратегии. Следовательно, не всякая 
новая  для  индивида  социальная  ситуация 
становится  адаптивной,  а  лишь  та,  которая 
будет  интерпретирована  личностью  в  качестве 
таковой.  
Не  меньшее  значение  для  постижения 
истинной  сущности  и  механизма  социальной 
адаптации  имеет  устойчивая  связь,  сущест- 
вующая  между  полнотой  идентичности  чело- 
века  и  степенью  эффективности  социальной 
адаптации личности. Отсюда - наша следующая 
гипотеза.  Мы  полагаем,  что  обретение  лич-
ностью  в  ходе  социальной  интеракции  полн- 
оценной  идентичности  целесообразно  рассма- 
тривать  в  качестве  свидетельства  успешной 
социальной адаптации. 
Следовательно,  становление  такой  идентич- 
ности,  адекватной  индивидуальным  ориента- 
циям, - это  не  только  одна  из  вполне  реальных 
целей  социального  приспособительного  про- 
цесса,  но  и  достаточно  эффективный  критерий  
и  признак  его  успешности.  Обоснованность 
такого  нашего  утверждения  подкрепляется  и 
мнением  Н.М.  Лебедевой,  когда  она  пишет: 
«Идентификация...даёт  человеку  ощущение 
контроля над собственной жизнью и тем самым 
способствует его адаптации в новой социальной 
реальности».  Именно  поэтому  устойчивая 
взаимосвязь  между  результатами  социального 
приспособления  и  поисками  индивидуальной 
идентичности может и должна быть прослежена 
и на функциональном уровне. 
Наше  следующее  логическое  соображение 
состоит  в  том,  что  самоидентификация  лич- 
ности  в  процессе  символической  интеракции  в 
не  меньшей  мере  связана  с  борьбой  за  адап- 
тацию  в  значимом  для  неё  социальном  окру- 
жении.  При  таком  подходе  центральная  идея 
Дж.Г.  Мида  о  том,  что  идентичность  человека 
определяется  способностью  последнего  смо- 
треть на себя глазами своего социального окру- 
жения,  при  всей  её  кажущейся  нелогичности 
оказывается  подходящей  для  решения  проблем 
социальной адаптации личности.  
Итак,  можно  резюмировать - если  социаль- 
ное  окружение  в  явной  или  скрытой  форме 
оценивает  результаты  социальной  адаптации 
личности,  то  это  мнение  рано  или  поздно 
скажется  как  на  частных  результатах  при- 
способления,  так  и  на  результативности  всей 
последующей адаптации.  
Для  нормативного  подхода  вполне  прием- 
лема  простая  констатация - человек  адаптиро- 
вался  к  социальной  ситуации.  Для  интерпрета- 
тивного  подхода    важно  установить,  что  же  на 
самом  деле  субъективно  означает  в  индиви- 
дуальной  системе  координат  конкретного  чело- 
века,  иными  словами - какой  смысл  адапти- 
рованный  субъект  или  общество  вкладывают  в 
констатацию  успешного  приспособления  кого-
либо  к  чему-либо  в  той  или  иной  социальной 
ситуации. В заключение вновь вернёмся к тому, 
с  чего  начинали - к  стратегии    социальной 
адаптации  личности  и  окончательного  ее 
формулирования с учетом того, к чему пришли 
в  ходе  систематизации  вышеизложенных 
мнений. 
Итак,  стратегия  социальной  адаптации  об- 
щества  -  это  информационно-логический  алго- 
ритм,  задающий  способы  реализации  адаптив- 
ного  потенциала  общества  путём  оптимального 
использования  всех  доступных  экономических, 
политических, 
интеллектуальных 
ресурсов 
адаптации  с  целью  достижения  оптимального 
приспосабливающего эффекта - идеальной цели, 
которая 
объективно 
задаётся 
обществом 
личности в качестве социально приемлемой. 
Понятие  «стратегия  адаптации»  фиксирует 
наше  понимание  того  обстоятельства,  что  в 
целостном  приспособительном  процессе  лич- 
ность  всегда  (в  явной  или  скрытой  форме) 
использует  некий  комплекс  (сочетание)  при- 
способительных  алгоритмов,  системный  харак- 
тер  которых  и  призвано  отразить  данное 
понятие.  Другими  словами,  вычленение  из 
общего  потока  процесса  социальной  адаптации 
личности  экономических,  информационных, 
психологических  и  других  приспособительных 
стратегий  осуществляется  лишь  аналити- 
ческими  средствами  и  для  специальных  целей 
научного  анализа.  Следовательно,  в  реальной 
адаптивной практике целесообразнее вести речь 
о  целостных  комплексах  (сочетаниях)  тех  или 
иных  адаптивных  стратегий.  В  итоге  отмечаем, 
что  любая  стратегия  адаптации  личности - это 
всегда  некая  идеальная  модель  искомых  ре-
зультатов  приспособления,  взятых  в  единстве  с 
идеальным  алгоритмом  приёмов  и  способов  их 
достижения, специфика которых задаётся самим 
процессом 
индивидуальной 
интерпретации 
значимых  параметров  социальной  ситуации, 
выраженных  в  информационно-символических 
значениях.  
Процесс  поиска  и  выработки  стратегии  со- 
циальной  адаптации  личности - это  неизменно  
 

192
                          
ҚазҰУ хабаршысы. Философия сериясы. Мəдениеттану сериясы. Саясаттану сериясы. № 1 (36). 2011
 
идеальное  информационное  целеполагание, 
промежуточные приспособительные результаты 
которого  сканируются  и  тестируются  на 
оптимальность  с  помощью  информационного 
механизма прямой и обратной связи. Это нужно 
не  только  для  получения  методологически 
объёмной  картины  приспособительных  про- 
цессов  в  обществе,  но  и  для  того,  чтобы 
преодолеть  те  реальные  затруднения,  которые 
появляются  при  обсуждении  механизмов 
возникновения  и  функционирования  не  только 
индивидуально-групповых,  но  и  социетальных 
стратегий 
адаптации  личности. (Понятие 
«социетальной  трансформации»  ввела  круп- 
нейший  российский  ученый  Т.И.Заславская  у 
которой  социетальное  качество  общества 
состоит из 3 элементов - совокупность базовых 
институтов,  социальная  структура  и  челове- 
ческий потенциал. Социетальный тип общества 
задается  характером  не  только  двух  обще- 
признанных  базовых  институтов,  какими  яв- 
ляются  власть  и  собственность,  но  и  разви- 
тостью  двух  других  институтов - многообразие 
и  зрелость  структур  гражданского  общества, 
широта  и  надежность  прав  и  свобод  человека. 
[3. C. 5-12]).  
По  сути  дела, «конечная цель  гуманитарных 
наук, - заметил  К.  Леви-Стросс  в  работе  «Не- 
прирученная  мысль», - не в том, чтобы  создать 
человека,  а  в  том,  чтобы  его  растворить». 
Подчеркнём,  что  такое  «растворение»  человека 
в  социальных  структурах,  с  одной  стороны, 
означает  радикальный  отказ  от  любого 
«гуманистического»  анализа  субъектной  при- 
роды адаптирующейся личности вне каких-либо 
структурных  рамок,  с  другой  же - открывает 
вполне  реальную  перспективу  изучения  при- 
способительных  процессов  на  уровне  функ- 
ционирования  глобальных  социальных  струк- 
тур. 
Доказано,  что  основные  затруднения  при 
использовании 
интерпретативного 
подхода 
состоят  в  его  принципиальной  неспособности 
осуществить  необходимый  анализ  приспособи- 
тельных процессов на уровне макросоциапьных 
структур.  Поиск  же  методологических  осно- 
ваний  для  адекватного  анализа  логически 
приводит  нас  к  признанию  вполне  очевидных 
преимуществ  и  перспектив  именно  за  струк- 
турно-функциональным  пониманием  роли  и 
значения социальных структур в формировании 
стратегий  социальной  адаптации  не  только 
индивидуального, но и социетального уровня.  
Аналитически допустимы две такие позиции.  
Первая  связана  с  решением  дескриптивных  и 
нормативных  задач  эпистемологии;  в  нашем 
случае это вопросы о том, какова истинная сущ-
ность  социальной  адаптации  личности  и  каким 
требованиям  должна  отвечать  методология 
изучения этого феномена?  Вторая заключается 
в  выборе  исследователем  эпистемологически 
корректных  условий  анализа  избранного  фено- 
мена.  
Становится  ясным,  что  методологически 
корректные  разрешение  и  интерпретация  уста- 
новленных  адаптивных  затруднений  вполне 
осуществимы  при  условии  адекватного  пони- 
мания  объективного  характера  дуальности  нор- 
мативно-интерпретативной  онтологии  социаль- 
ной адаптации личности [4, С. 234]. 
В  основу  дальнейших  рассуждений  будут 
положены  близкие  нам  представления  К.Р. 
Поппера  о  характере  методологии  научного 
познания,  изложенные  им  в  работе  «Логика  и 
рост  научного  знания»,  где  был  осуществлён 
критический  анализ  инструменталистской  и 
эссенциалистской  научных  методологий.  Итак, 
как  уже  отмечалось,  в  основу  применения  Н. 
Бором  принципа  дополнительности  была 
положена  методология  инстструментализма, 
исходящая  из  того,  что  научная  теория,  будучи 
всего  лишь  формальным  инструментом  вычис-
лений  и  предсказаний,  не  способна  претен- 
довать на истинное описание онтологии сущего.  
Именно  это  инструменталистское  основание 
вполне  правдоподобно  объясняет  причины 
отказа  Бора  от  любых  интерпретаций  атомной 
теории  как  описания  чего-либо  реального. 
Следовательно,  для  Бора  было  важнее  именно 
то,  что  инструменталистский  подход  позволил 
математически  преодолеть  скандальный  казус, 
хотя  онтология  изучаемого  феномена  при  этом 
так и осталась не прояснённой. 
Столь  же  неприемлема  для  Поппера  и 
методология  эссенциализма,  которая,  скорее, 
является учением о том, что «наука стремится к 
окончательному  объяснению,  то  есть  к  такому 
объяснению, которое (в силу своей природы) не 
допускает  дальнейшего  объяснения  и  не  нуж- 
дается в нём».  
Следовательно,  эссенциализм  выступает  в 
качестве  учения  о  полном  и  окончательном 
объяснении  всего  сущего.  Отсюда  вытекает 
ключевая  претензия  к эссенциализму: квалифи- 
цируя  научную  теорию  как  полное  и  оконча- 
тельное  объяснение,  эссенциализм  превра- 
щается  в  тормоз  на  пути  научного  прогресса, 
который  предполагает  постоянное  воспроиз- 
водство  научных  проблем,  в  которых  эссен-
циализм  практически  не  нуждается.  Итак, 
основное  возражение  против  эссенциализма, 
связано  с  тем,  что  последний  считает  наш  мир 
лишь  видимостью,  за  которой  открывается 
истинный  и  реальный  мир.  Для  нас  такое 

Вестник КазНУ. Серия философия. Серия культурология. Серия политология. № 1 (36). 2011                                                
193
 
понимание  неприемлемо  в  силу  того,  что  «мир 
каждой из наших теорий, в свою очередь, может 
быть  объяснён  с  помощью  других,  дальнейших 
миров, описываемых последующими теориями - 
теориями  более  высокого  уровня  абстракции, 
универсальности и проверяемости. Концепция о 
сущностной,  или  окончательной,  реальности 
рушится  вместе  с  учением  об  окончательном 
объяснении [5, С. 317]. 
Следовательно,  формальные  социальные 
структуры способны в неявной форме (фоново) 
конструировать, отбирать и модифицировать те 
или  иные  адаптивные  стратегии,  используемые 
для  оптимизации  жизнедеятельности  тех  или 
иных социумов. Оказавшись в контексте групп- 
повой либо социетальной адаптивной ситуации, 
личность  сталкивается  с  тем,  что,  с  одной  сто- 
роны,  она  может  использовать  индивидуаль- 
ные  адаптивные  стратегии,  которые  были  бы 
наиболее  адекватны  групповой  или  социеталь- 
ной  адаптивной  ситуации.  С  другой – доста- 
точно  велика  вероятность  того,  что  в  этих 
распространённых  адаптивных  ситуациях  лич- 
ность  как  субъект  адаптации  окажется  в  большей 
мере объектом приспособительного воздействия 
со стороны групповых или социетальных структур, 
использующих  для  этих  целей  специально  раз- 
работанные  групповые  и  социетальные  страте- 
гии адаптации. 
 
___________________ 
 
1.  Аронсон  Э.,  Уилстон  Т.,  Эйкерт  Р.  Социальная 
психология.  Психологические  законы  поведения  чело- 
века в социуме (Пер. с англ.). СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 
2004. 560 с. 
2.  Абельс X.  Интеракция,  идентичность,  презен- 
тация. СПб., 1999. 
3.  Заславская  Т.И.  Социетальная  трансформация 
российского  общества:  Деятельностно-структурная 
концепция. - М.: Дело. 2002, 2003. 568 с. 
4.  Алексеев  И.С.,  Бородкин  Ф.М.  Принцип  допол- 
нительности  в  социологии // Деятельностная  кон- 
цепция  познания  и  реальности:  Избр.  тр.  по  методо- 
логии и истории физики. – М, 1995.  
5. 
Поппер  К.Р.  Логика  и  рост  научного  знания: 
Избр. работы. - М.:
 Прогресс, 1983.- 605 с. 
 
* * * 
В  статье  рассматриваются    принципы  социальной 
адаптации. Стратегия социальной адаптации общества - 
это  способы  реализации  адаптивного  потенциала  об-
щества  использования  экономических,  политических, 
интеллектуальных  ресурсов  адаптации  с  целью  дости- 
жения  оптимального  приспосабливающего  эффекта. 
Понятие  «стратегия  адаптации»  фиксирует,  что  в 
целостном  приспособительном  процессе  личность 
всегда  (в  явной  или  скрытой  форме)  использует  некий 
комплекс    приспособительных  алгоритмов.  В  статье 
отмечается,  что  любая  стратегия  адаптации  личности - 
это  всегда  некая  идеальная  модель  искомых  ре-
зультатов приспособления.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Вестник КазНУ. Серия философия. Серия культурология. Серия политология. № 1 (36). 2011                                                
191
 
5 - Б Ө Л І М  

жүктеу/скачать 2,63 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: