16
происхождении, окружающем мире. Ведущее положение занимали в
нем древнейшие религиозные представления, отражавшие миропони-
мание архаичных племен.
Неотъемлемую часть этого грандиозного ритуального действа
составляло искусство, все виды которого (наскальная живопись,
резьба, скульптурные изображения, орнамент, пляски, игры) являлись
магическим способом воздействия на Природу. В самых сокровенных
разделах обрядового действия звучала музыка, которая тоже, как и
музыкальные инструменты, считалась священной. Следовательно,
облик мифа складывался из
нераздельного существования труда и
религии, искусства и зачатков научного знания.
Обратимся для примера к мифам казахского народа. Древне-
казахский аңыз (миф) принадлежит к числу тех явлений, восприятие и
изучение которых возвращает нас к первоистокам человеческой куль-
туры. Об этом говорят жизнеспособность анызов, сильное эмоциональ-
ное воздействие, конструктивная простота, ясность и лаконичность,
соотносимые с великой простотой вечных жизненных констант.
Выразительный пример сказанному содержится в казахском
аныз-кюе Қызыл қан: «Каждую весну во время перелета, птицы,
сбиваясь с пути, погибали от жажды. Тогда Қызыл қан (Красная кровь) –
повелитель гусей – обратился к Тенгри с
просьбой проложить
небесный путь. Тенгри открыл небесную дорогу, которая указывала
птицам их путь. С тех пор на небе виден Құс жолы – Путь птиц»
(казахское название Млечного пути)» [Күй қайнары, с. 63].
Этот редчайший образец аныз-кюя, исполняемого на сыбызгы,
записан А.Раимбергеновым от Муйимсата Онгарова. По словам
сыбызгиста, «начало кюя имитирует голоса погибающих от жажды
гусей» [Күй қайнары, с. 63].
Таким образом, звуко-интонационный комплекс занимал особое
место в
древневековый период. Сказанное объясняется тем, что
происхождению музыки предшествовал доречевой этап, когда древний
человек изъяснялся при помощи жестов, мимики, выкриков, свиста,
стука... Постепенно из этого смешанного потока формируется звуковая
речь, основанная на соединении музыкального начала со словесным,
причем ритм и мелодия способствовали запоминанию смысла. Это
было связано с тем, что при всей важности зрительного канала полу-
чения информации (ученые оценивают его удельный вес величиной
более 80%), он обладал двумя существенными недостатками, наиболее
очевидными на заре истории: глаз дает информацию лишь о том, что
находится в
поле зрения и при условии достаточной освещенности
среды; поэтому с наступлением темноты зрение теряет способность
17
снабжать человека информацией. Основным
способом общения людей
потому и стала звуковая речь, что она преодолевала эти ограничения
оптического (зрительного) пути получения формации.
Длительное историческое время звуковая речь наделялась таинст-
венной силой, обожествлялась. Нерасчленимый синкретизм слова и
музыки запечатлелся в выражении «дипломатическая нота» (восходит
к древней Японии, дипломат которой, обращаясь к иностранному
правительству, пел послание своего государства).
Исторически сложилось так, что эти исходные универсальные
основания общечеловеческой духовной культуры получили высокое
развитие в степном фольклоре и музыке. Звуко-слуховой образ Вселен-
ной, постигнутый кочевником одновременно и чувственно, и созерца-
тельно, получил у казахов философско-эстетическое глубинное
осмысление-постижение в определении үн:
Үн жинадым тыныс алуға,
Үн жинадым тыныстануға,
Үн жинадым тынысуға.
В
этом фразеологизме народной мудрости отражено нераздельное
единство сөз и саз в исходной сущности как устного феномена.
Рельефно высвечивается сказанное в
инструментальной музыке –
кюях – характеризующихся «этически высокой настроенностью»,
«эмоционально высоким обобщением в сочетании с эмоциональной
отзывчивостью и мудрой философской созерцательностью» (Б. Асафьев).
«Отсюда, – делает тонкое замечание А. Мухамбетова, вытекает подчи-
ненная, вторичная роль тех сторон, которые связаны с танцем, жестом,
шагом (шире – с
физическим движением), столь развитых, а порой и
доминирующих в традиционных инструментальных культурах многих
народов».
Достарыңызбен бөлісу: