Vi халықаралық конференция 1
Понятия «литература» и «письменность» в диахронической русистике
жүктеу/скачать 4,56 Mb. Pdf көрінісі
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 3.Новая языковая личность Петровской эпохи
- 4. Экспрессивы в структуре делового текста Петровской эпохи
- «Устав морской» 1720 года
- «Предiсловiе къ доброхотному чiтателю»
- БолЂзновавшую
- Summary
2. Понятия «литература» и «письменность» в диахронической русистике Если учесть, что в целом проблемы экспрессивности выражения связаны с проблемами формирования стилистических ресурсов и богатств русского языка, то естественно их рассматривать как часть проблем истории русского литературного языка, истоки которого лежат в плоскости возникновения и существования письменной его формы и очерчены хронологическими рамками создания письменных текстов примерно с XI в. по настоящее время. В силу этого они должны учитывать ретроспективный взгляд на факты языка, рассматриваемые в данном ракурсе. Не вызывает сомнения и то, что на этом длительном пути развития русского литературного языка организация текстов любого жанра претерпела значительные изменения и оказалась органично связанной и детерминированной культурно-
VI Халықаралық конференция
254 историческими условиями их создания. Поэтому закономерно, что в диахронической русистике теоретически сложилось классическое представление о разграничении таких понятий, как литература и письменность, иными словами – литература и «нелитература», хотя, по мнению А.И. Горшкова, «проблема определения свойств литературы, отличающих ее от «нелитературы», ‒ давняя и до сих пор нерешенная» (Горшков 1983, с. 65). Высказанное еще в 80-х годах прошлого столетия, это мнение остается актуальным и для наших дней, хотя сделано в этом отношении уже достаточно много и контуры такого разграничения совершенно определенно намечены. Так, в частности, наиболее авторитетный знаток истории русского языка XVIII в. Ю.С. Сорокин под литературой в широком смысле этого слова понимает «совокупность памятников различного рода (литературно-художественных, публицистических, научных, законодательно-правовых, дипломатических, информационно-технических и т.д.), язык которых носит следы сознательной упорядоченности и обработки, кодификации, связанной определенным целевым назначением их; под письменностью (Подч. автором цитаты. − Н.Г.) в более широком смысле − совокупность памятников, характеризуемых более непосредственной и стихийной фиксацией речевых контекстов обиходно-бытового и информационно-делового характера» (Сорокин 1976, с.191). Иными словами, к последней в большинстве случаев относится деловая письменность, включающая различного рода тексты деловой переписки разных эпох, грамоты, договоры, своды законов, документы, регламентирующие деятельность отдельных сфер жизни, включая и частное и официальное
применительно к многообразию жанров письменной продукции с периода возникновения письменной формы языка ученые-диахронисты включили в понятие письменность в отличие от понятия литература, выражавшего прежде всего искусство художественной речи. Более определенно такое разграничение находим у А.Н. Качалкина, утверждающего, что «в отличие от литературных текстов письменность (личная переписка, деловое письмо, документы) является массовым видом письменной речи» (Качалкин 1986, с. 93). Аргументом такого утверждения служит его мнение о том, что «литературной речью владеет писатель − человек, выделяющийся среди людей; документной речью должен владеть каждый грамотный человек» (Там же, с. 94). Можно полностью согласиться с таким мнением, хотя и в нем недостаточно четко указано на особенность литературы как рода письменности на фоне письменности вообще. В пользу подобного разграничения находим более убедительные доводы, например, в трудах Г.О. Винокура, который в свое время подчеркнул, что «специфическим признаком
(Винокур 1959, с. 49) (Курсив наш. – Н.Г.). Под «чтением» здесь подразумевается, конечно, «не единичное прочтение, а возможность постоянного общения между читателем и произведением в познавательных и эстетических целях» (Горшков 1983, с. 65). Иными словами, под литературой имеется в виду художественная литература, или беллетристика. Но кроме художественной литературы, в понятие литературы А.И. Горшков включает и «сочинения исторические, научные, публицистические» (Горшков 1969, с. 10). Думается, вызвано это тем, что в них в большей степени, чем в чисто прагматически направленной деловой письменности в форме бумаг, различного назначения документов и т.п., присутствует субъективное начало, превалирующее как раз и прежде всего в художественном тексте, почему априори его (подобное субъективное начало) и не находят (или не предполагают найти!) в основном массиве текстов делового характера. VI Халықаралық конференция
255 Однако внимательный анализ подобных текстов, особенно с учетом постепенного их возникновения на диахронической оси истории русского языка, обнаруживает существенные эволюционные изменения, вызванные общими для языка эволюционными же процессами под влиянием постоянно (или периодически) меняющегося культурно-исторического фона и условий их составления. И чем ближе к Новому времени в истории русского литературного языка, когда секуляризация общества становится все более ощутимой и определенно утверждается к началу XVIII в., меняется и характер лингвистической организации текстов делового содержания под влиянием смены культурно-исторических парадигм. Не случайно именно в этот период в деловой письменности начального этапа формирования русского литературного языка как национального мы нередко находим не только отдельные
дающие основание утверждать, что истоки русской беллетристики в значительной степени лежали не только, как принято считать, в недрах фольклора или переводных (а значит заимствованных) художественных произведений, но и имели собственные, исконные истоки, в частности в деловой письменной сфере. И только со временем (а именно со второй половины XVIII в.) писательство становится профессиональной области деятельности, а писатель – профессионалом, живущим (то есть зарабатывающим на жизнь) этим делом, когда на диахронической оси сложились благоприятные условия социально-культурного значения, когда и общество в целом, и отдельный носитель языка социализировался в соответствующих исторических условиях.
Подтверждением такого нашего взгляда на историю зарождения и развития художественной литературы служит вся научная продукция, посвященная литературе подобного рода, включая и интересующий нас XVIII век. Символизм и практицизм, лежащие в основе петровских реформ начала данного периода, были тем движущим фактором, который с первых шагов способствовал масштабности и грандиозности задуманных реформ, направленных не только на строительство государства нового типа, но и нового языка, в орбите которого сформировались и активизировались новые принципы, приемы и способы его использования, а также новой языковой личности, отличной от соборной, обобщенной и даже усредненной языковой личности предшествующих этапов истории русского языка. В свою очередь все это отразилось в новой по форме и содержанию художественной литературе, которая из массовой анонимности к первой трети – середине XVIII в. все смелее переходит в авторскую версию создаваемых произведений как особого рода письменной культуры, служащего удовлетворению потребностей души. Не случайно именно в это время появляется целая плеяда известнейших русских писателей, творивших в середине ‒ второй половине века (ср. имена В.К. Тредиаковского, А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, А.П. Сумарокова, Я.Б. Княжнина, И.А. Крылова, Г.Р. Державина, П.А. Плавильщикова и др., авторов «слезных комедий» М.М. Хераскова, И.П. Елагина, В.И. Лукина), которые выводят русскую художественную литературу на уровень оригинального, а не заимствованного у других народов пласта культуры, создавая новую стилистику текста – художественно- беллетристического текста. Многочисленность этого авторского творческого цеха поражает кажущейся внезапностью своего возникновения. Однако именно исследование всего предшествующего периода в развитии русской письменной культуры в целом снимает данный элемент внезапности, так как диахронический подход, или, точнее сказать, изучение этой письменной культуры с позиций диахронии в синхронии языка, подтверждает историческую континуальность в процессах эволюции художественного текста. VI Халықаралық конференция
256 С учетом сказанного весьма логично воспринимается стилистика делового документа предломоносовского периода, в частности Петровской эпохи как важного рубежа на диахронической оси истории русского языка. Ориентация на человека и его чувства, внутреннюю жизнь, на новые ценности, представлявшие новые секулярные установки времени, выдвинутые на стыке XVII – XVIII вв. Петром I и его со-трудниками, довольно быстро отразились в стилистике прежде всего деловой письменности как наиболее распространенной и востребованной в данный период и потому представленной разнообразными родами и видами текстов: частные и деловые (официально-деловые) письма, дневники, во многом вышедшие из так называемых статейных списков русских послов за рубежом, новые уставы, регламенты и распоряжения, в массе составлявшиеся под влиянием новых прагматических установок времени, и т.п. Именно в них мы весьма нередко находим не сухость изложения и подбора языковых единиц, а значительную раскованность как порождение субъективного начала, вызванного различными прагматическими установками. В сравнении с предшествующими периодами истории русского литературного языка деловые тексты предломоносовского (петровского) периода насыщены художественными средствами как формирующегося русского литературного языка национального типа, так и опирающимися на опыт прошлых эпох. Наши наблюдения над значительным массивом текстов подобного рода показали, что наиболее часто встречающиеся приемы художественности в прагматике таких текстов представлены использованием необычных для них сравнений, эпитетов, ярких, оригинальных переносов метафорического и метонимического характера, которые немыслимо было обнаружить в более ранней деловой письменности; нередко в них находим также пословицы, поговорки, вкрапления из античных текстов, способствовавшие не только легкости слога и доступности в восприятии содержания документа или письма, но и несшие на себе новый эстетический фон, как правило, довольно сложного в содержательном отношении делового текста.
Не имея возможности проанализировать все многообразие документальной письменной продукции этого времени в пределах одной небольшой статьи-доклада, рассмотрим лишь некоторые весьма показательные примеры экспрессивов в структуре делового текста на примере знаменитого документа петровского времени «Устав морской» 1720 года (УМ 1720), который трудно переоценить как с точки зрения общественно-политической значимости, так и лингвистической ценности. Особого внимания заслуживает его «Предiсловiе къ доброхотному чiтателю», занимающее 34 страницы типографски изданного оригинального текста, откуда взяты примеры, приведенные ниже. Значимость его понимали и сами составители УМ. Может быть, именно поэтому слог этого Предисловия был насыщен экспрессивно-стилистическими средствами языка, приближавшими его к тексту осознанного художественного нарратива, оправданного прагматическими установками документа, а именно: обучение новому и необычному делу, каким являлся зарождавшийся русский флот. Примечательна в этом отношении буквально первая фраза Предiсловiя, ориентированного на специальное целевое обращение к адресату в торжественено- возвышенном тоне, на который указывает ряд архаичных форм, использованных их составителем, в частности, давно вышедший из активного употребления дательный самостоятельный, устаревшее обращение, устаревшая фонетическая форма сущ. кнiзЂ с чередованием г/з в П.п. перед гласными переднего ряда, метафоричность отдельных
VI Халықаралық конференция
257 лексических единиц, а также стилистически органично сочетающаяся с этими элементами эпитизация текста. Ср.:
пунктуация соответствует оригиналу текста 1720 г. – Н.Г.). Такая торжественность обращения к читателю оправдана намеренностью обратить его внимание на важность данного делового документа, связанного с появлением российского флота как опоры государства на международной арене. И этот тон, взятый составителями Устава, в котором речь идет, прежде всего, о, казалось бы, узко профессиональных проблемах, сформулированных в большинстве случаев в информационно-констатирующей манере, позволяет составителям выразить это прагматически оправданное внутреннее состояние гордости за страну, которая обрела флот ‒ символ величия и мощи зарождавшейся Российской державы. В свою очередь на этом фоне художественную оправданность приобретают и другие изобразительные приемы, привлекаемые в деловом тексте и несущие сильный экспрессивный заряд, репрезентированный словом. Среди них, прежде всего, следует отметить широко используемые сравнения, многочисленные метафоры и эпитеты.
(2) Татары варварскiи народъ, въ наше отечество, подобiемъ наводненiя пролiвшыися …не съ велiкiмъ трудомъ напали на оную (с. 10); (3) На нюже (т.е. Русь. – Н.Г.) ежели бы въ союзЂ своемъ пребывала, не могли бы и прiступiть, тую аки разметанную махину [стыдно воспомiнать,] Тiранскiмъ владЂн iемъ топтать начали (с. 10); (4) и тебе въ едiну монархiю, аки в едiно тело паки составiть (с. 11), - обращаются составители к Петру I. (5) БолЂзновавшую долго (Русь. – Н.Г.) … и по воспрiятомъ здравiи, аки бы въ рецiдiву впадшую, на исцЂленiе ея вручiлъ вышнiи сiю Монархiю … Царю Мiхаiлу
14). (6) и отъ начiнанiя того (первого корабля «Орел» и яхты-галиота, сделанных при Алексее Михайловиче. - Н.Г.), аки отъ доброго сЂмене проiзошло нынешнее дЂело морское (с. 18). (7) а охота какъ жажда отъ часу умножалась (с.23). Метафоры: (8) РаздЂлiлъ (Владимир Святой, после принятия христианства на Руси. ‒ Н.Г.) державу свою дванадесяти сыномъ своiмъ, отъ чегототчасъ явiлся недобрыи плодъ такого погрЂшенiя. Еще при жiвотЂ своемъ позналъ Владiмiръ, [какъ то въ разсЂченномъ тЂлЂ на многiе части, не может быть одiнъ духъ]когда Святополкъ … не сумнiлся пролiяти едiнородную кровь…(с. 8-9), где имеется в виду разделение на двенадцать княжеств единого Киевского княжества между сыновьями, приведшее, по замечанию составителей делового текста, к «раздорам» и «межоусобиям». (9) Тои (Иван Грозный. – Н.Г.) познавъ истiнную вiну смертоносныя болезни твоея Россiе, разсЂченiе тЂла твоего на многiе немощные и взаiмъ себе вредящые части, потщался соедiнiть оные … (с. 11). (10) БолЂзновавшую долго (Русь. – Н.Г.) … и по воспрiятомъ здравiи, аки бы въ рецiдiву впадшую, на исцЂленiе ея вручiлъ вышнiи сiю Монархiю … Царю Мiхаiлу
14).
VI Халықаралық конференция
258 (11) И оныхъ врачеванiе, то есть нанесенныхъ обiдъ отмщениiе, … оставилъ сыну своему (с. 15) (Речь идет о первом русском царе Федоре Романове, который оставил Московскую Русь со всеми ее проблемами своему сыну Алексею Михайловичу. – Н.Г.). (12) Стало желанiе полЂтЂть бы туды (с. 23). Усиливают экспрессивный эффект и разбросанные по всему тексту эпитеты, призванные подчеркнуть семантику определяемых слов. В совокупности это приводит к восприятию текста данного делового документа как художественного повествования, способствующего вызвать у адресанта прагматически мотивированные эмоции. Ср.:
возникает не только именуемый предмет, но и очень важные его качества, свойства, признаки. Отдельные места этого делового документа представляются афористичными, что также усиливает его
образность и экспрессивность, свойственную художественному повествованию. Ср.:
(14) Тако съ нами, аки въ преддверiи бЂседововъ, иди уже любезнЂiшiи чiтателю во внутренняя вiдЂти регуламентъ, флота Россiискаго; въ преддверiи вiдЂлъ еси тЂло, а внутрь узрiши душу его (с. 34). 5. Заключение Даже предложенный нами краткий анализ одного из ярких документов Петровской эпохи показывает, что деловой текст, в частности в петровское время, был той лабораторией, внутри которой все смелее апробировались накопленные веками становления русской письменности приемы изобразительности, не свойственные данному прагматически ориентированному типу письменности. Однако науке о русском языке в его диахроническом состоянии известно достаточно исследований об использовании деловых
(см. об этом, например, в весьма информативном аналитическом обзоре данного вопроса и собственной научной интерпретации этой проблемы при исследовании деловых текстов прошлого в относительно новой работе (Никитин, 2004). Обратный же процесс, когда деловой текст рассматривался бы как лаборатория по выработке и апробации изобразительно-выразительных средств русского языка при отсутствии авторской беллетристики и с перспективой ее появления в русской письменной культуре, остается до сих пор мало изученным и потому представляется актуальным для наших дней. Литература Винокур Г.О. Русский литературный язык в первой половине XVIII века // Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. – М., 1959. Горшков А.И. История русского литературного языка. – М., 1969. Горшков А.И. Теоретические основы истории русского литературного языка.- М.: Наука, 1983. – 159 (1) с. Качалкин А.Н. История документа и история языка // Методологические проблемы социаьной лингвистики. – М.: Изд. МГУ, 1986. VI Халықаралық конференция
259 Никитин О.В. Деловая письменность в истории русского языка: Дис. … докт. филол. наук. Рукопись. – М., 2004. – 740 с. Сорокин Ю.С. К вопросу о сложении литературной нормы в русском языке XVIII века // Проблемы нормы в славянских литературных языках в синхронном и диахронном аспектах. – М.: Наука, 1976. - С. 180-192. Summary The article deals with the Russian belles-lettres style which is based on the wide experience of aesthetic and pragmatic characteristics of the business text addresser. The period of time represented here lasts from the end of XVII century till the beginning of the XVIII century, and its characteristic features are related to the processes of secularization in the Russian society in Modern Age.
|