ВО «КАЗАХСТАНСКИЙ ФИЛОСОФСКИЙ КОНГРЕСС»

ВО «КАЗАХСТАНСКИЙ ФИЛОСОФСКИЙ КОНГРЕСС»:  
РАЗВИТИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ 
 
 
Вестник КАСУ
 
34 
39. Cм.: Bakhurst. Opuscit., p. 157. 
40. Выготский, Т.2, С.118. 
41. Выготский, Т.2, С. 175. 
42. Выготский, Т.2, С. 359 – 360. 
43. Выготский, Т.2, С. 15.  
 
 
 
УДК 159.9 
«ЗАГОРСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ» И ИЛЛЮЗИЯ ВРОЖДЕННОСТИ 
ТАЛАНТА 
Мареева Е.В. 
 
Именно  на  земле  Сергиева  Посада, 
где находится главный монастырь Русской 
Православной  Церкви,  писал  в  свое  время 
Ю.  Пущаев,  сошлись  в  60-70  гг.  ХХ  в.  «в 
парадоксальной 
схватке-сотрудничестве 
одновременно Церковь, философия и науки 
психология  и  педагогика»  [1],  выясняя 
происхождение  мышления  и  таланта,  всех 
человеческих  способностей.  Речь  идет  о 
знаменитом  «Загорском  эксперименте»,  в 
результате  которого  4  выпускника  интер-
ната  для  слепоглухонемых  детей  поступи-
ли и окончили психологический факультет 
МГУ.  В  трактовке  Пущаева,  автора  цикла 
статей  об  истории  и  теории  Загорского 
эксперимента, в нем выразилась некая «ме-
тафизика»  советской  эпохи,  которая  куль-
тивировала  идею  социальной  сущности 
человека.  Пробуждается  или  формируется 
человеческая  душа,  способности,  таланты? 
Педагог  А.И.  Мещеряков  и  философ  Э.В. 
Ильенков  на  примере  развития  способно-
стей  у  слепоглухонемых  детей  «экспери-
ментально»  доказывали  прижизненное 
формирование-развитие  человеческой  лич-
ности  через  вовлечение  индивида  в  соци-
альную  деятельность  и  общение.  Такой 
эксперимент,  считал  Ильенков,  позволяет 
выделить  в  «очеловечевании»  индивида 
самое  главное,  разоблачая  массу  иллюзий, 
заблуждений  и  аберраций,  лежащих  в  ос-
нове  ложных  идеалистических  концепций 
психического развития
 
[2].  
 
*** 
Понятно,  что  за  такой  постановкой 
вопроса  стояли  серьезные  философские 
споры и разногласия, прежде всего, связан-
ные с так называемой теорией среды и иде-
ей  интериоризации.  Чем  интериоризация  в 
свете  Загорского  эксперимента  отличается 
от  усвоения  внешнего  алгоритма?  И  где 
здесь истоки человеческой свободы?  
Именно  в  духе  банальной  «теории 
среды» обычно толкуют мысль Ильенкова: 
«Все  человеческое  в  человеке,  т.е.  все  то, 
что  специфически  отличает  человека  от 
животного – представляет собою на 100% - 
не на 90 и даже не 99 – результат социаль-
ного  развития  человеческого  общества,  и 
любая  способность  индивида  есть  индиви-
дуально осуществляемая функция социаль-
ного,  а  не  естественно-природного  орга-
низма, хотя, разумеется, и осуществляемая 
всегда  естественно-природными,  биологи-
чески-врожденными  органами  человече-
ского тела, в частности – мозгом» [3].  
Понятно, что в такой трактовке Иль-
енкова  перед  нами  все  та  же  постановка 
вопроса о «данности» человеку его способ-
ностей,  когда  они  даны  человеку  не  Все-
вышним и не Природой, а Обществом. От-
личие  здесь  в  том,  что  человеческие  спо-
собности  не  даны  нам  сразу  и  в  полном 
объеме,  а  формируются  постепенно.  Но 
своеобразие  таланта  каждого  здесь  также 
задано  извне,  определяется  состоянием 
общества.  И  в  этом  грубый  социологизм 
методологически  сходится  с  грубым  нату-
рализмом  и  грубым  спиритуализмом  в  ре-
шении данной проблемы [4]. 
Дан  ли  нам  талант  Всевышним.  или 
он  от  природы,  предполагается  его  врож-
денность.  Я  могу  талант  развивать,  но  он 
дан мне в своей differentia specifica от рож-
дения,  т.е.  не  может  быть  сформирован. 
Для большинства безусловна художествен-
ная одаренность, менее  убежденно говорят 
об  одаренности  в  области  наук,  часто  рас-
суждают  о  педагогической  одаренности  и 
даже  о  врожденности  нравственных  ка-
честв. 

ВО «КАЗАХСТАНСКИЙ ФИЛОСОФСКИЙ КОНГРЕСС»:  
РАЗВИТИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ 
 
 
Вестник КАСУ
 
35 
Но одно дело, когда во врожденности 
талантов  убежден  обыватель,  другое  дело, 
когда наука берется  обосновывать эту точ-
ку зрения в пользу определенной педагоги-
ческой практики. Когда Э.В. Ильенков вы-
ступал  против  сегрегации  в  сфере  образо-
вания,  речь  шла  о  практике  «выявления» 
талантов в раннем возрасте и последующем 
культивировании  этих  талантов  в  школах 
«для  одаренных».  Ну,  а  если  таланты  не 
даны?  Если  они  формируются?  Тогда  «по-
средственное»  образование  для  всех  не 
просто  зароет  чей-то  талант  в  землю,  оно 
изначально  не  создает  условий  для  разви-
тия талантов у многих 
Во  многих  случаях,  утверждая,  что 
становление  человеческих  способностей 
есть  результат  «вращивания»  внешних 
предметных  действий  во  внутренний  план 
личности,  который  таким  переходом,  соб-
ственно, и формируется, мы упускаем едва 
ли не главное в идее интериоризации, иду-
щей  к  Ильенкову  от  Выготского.  Обычно 
именно  через  «овнутрение»  социальных 
функций объясняют рождение нашей субъ-
ективности,  т.е.  тех  сторон  психической 
жизни, которые и делают человека сущест-
вом  свободным.  Но  почему  интериориза-
ция, понятая как усвоение норм и функций 
социального  целого,  делает  меня  субъек-
том? 
Сама  возможность  проводить  парал-
лель  между  Ильенковым  и  Гельвецием,  те 
претензии,  которые  предъявлял  к  нему  и 
А.Н. Леонтьеву психолог С.Л. Рубинштейн, 
происходят из отождествления формирова-
ния нашей личности, человеческих способ-
ностей и талантов, с процессом интериори-
зации.  Но  Ильенков  –  это  не  «Гельвеций 
сегодня», и именно потому, что интериори-
зация здесь понята как «вращивание» того, 
что  уже  обрело  свою  самостоятельность, 
самость  и  субъективность.  Причем.  этим 
пространством  становления  индивида  как 
самостоятельно  действующего  субъекта,  а 
значит  пространством  формирования  Я, 
является не любая, а совместно - разделен-
ная деятельность со взрослым, учителем и 
наставником.  Чтобы  понять  природу  чело-
веческой  субъективности  мы  должны  в 
своем анализе двигаться не извне вовнутрь, 
а  как  раз  наоборот.  «Вращивается»  то  са-
мостоятельное  действие,  которое  впервые 
возникает  в  пространстве  сотрудничества 
как  «интерпсихическая  форма  поведения», 
если  говорить  на  языке  современной  пси-
хологии. 
Важно  иметь  в  виду,  что  субъектом 
индивид  становится  не  только  в  ответ  на 
целесообразную  логику  дела,  не  только 
там, где он ставит себе цели и осуществля-
ет их в труде, но именно там и потому, что 
это дело  ему не сделать в одиночку. Пара-
доксальным образом, но субъектом человек 
становится благодаря не любой, но ущерб-
ной деятельности, которая может состоять-
ся за счет совместных усилий.  
Формирование  психики  ребенка  у 
Выготского  и  Ильенкова  происходит  в  об-
щении  по  поводу  жизненно  важных  дел,  в 
которых  ребенок  нуждается  в  помощи.  По 
аналогии  с  гегелевской  характеристикой 
«хитрости  разума»,  которая  провоцирует 
природу  на  ответные  «целесообразные» 
действия,  можно  сказать,  что  и  самостоя-
тельность  ребенка  должна  быть  спровоци-
рована. К ней невозможно принудить. Она 
возникает только в поддержку и в ответ. И 
в  этом  смысле  человеческая  самостоятель-
ность,  а  значит  человек  как  субъект,  рож-
дается там, где естественное желание и ак-
тивность спонтанно преобразуются в куль-
турное  обращение и подражание тому, кто 
уже  стал  человеком.  Здесь  субъективное 
как  непосредственная  природная  потреб-
ность  (дурная  индивидуальность?)  пере-
плавляется в движение Я как субъекта. Так 
природная  жизнедеятельность  переходит  в 
индивидуальную  деятельность  в  простран-
стве культуры. 
В  так  называемом  «творческом  мар-
ксизме» 60-80 гг. применительно к пробле-
ме  формирования  способностей  существо-
вало два акцента. Марксистское понимание 
практики  как  социальной  предметно-
преобразующей  деятельности  в  этом  слу-
чае  теоретически  как  бы  раздваивалось. 
Одни  марксисты  делали  акцент  на  роли 
труда  как  целесообразной  деятельности 
человека,  другие  –  на  общении  и  социаль-
ных  связях.  Указанное  различие  в  подхо-
дах,  в  частности,  выразилось  в  критике 
Ильенкова  и  «ильенковцев»  со  стороны 
киевского  философа  В.П.  Иванова  [5].  Не-
завуалированное  обвинение  в  адрес  «иль-
енковцев», неправомерно делающих акцент 

ВО «КАЗАХСТАНСКИЙ ФИЛОСОФСКИЙ КОНГРЕСС»:  
РАЗВИТИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ 
 
 
Вестник КАСУ
 
36 
на  труде,  в  ущерб  социальному  общению, 
прозвучало  со стороны Иванова в 1983 го-
ду  в  Ростове-на-Дону  на  защите  одной  из 
диссертаций,  где  он  выступал  официаль-
ным оппонентом [6]. Тем не менее, именно 
Загорский эксперимент показал, что, с точ-
ки  зрения  Ильенкова,  становление  лично-
сти и ее способностей не может быть реду-
цировано  к  усвоению  социальных  норм  и 
алгоритмов  «целесообразных»  предметных 
действий.  
Загорский  эксперимент  доказал,  что 
предпосылкой  формирования  не  только 
ребенка, но и всего человеческого рода яв-
ляется  естественная  неполноценность.  В 
силу  сложившихся  природных  обстоя-
тельств  человек  оказался  тем  природным 
инвалидом, который сумел выжить, только 
компенсируя органические недостатки спо-
собностями,  позволявшими  находить  «об-
ходные  пути»  там,  где  нельзя  удовлетво-
рить  свою  потребность  непосредственно. 
Таким образом, у истоков универсальности 
здесь стоит именно ущербность, что повто-
ряется при рождении каждого человеческо-
го  индивида.  Здесь  предпосылка  силы  - 
наша  слабость,  а  свободы  –  природная  ог-
раниченность, но парадоксальным образом 
богатство  способностей,  которые  человек 
формирует  в  пространстве  культуры,  вос-
принимается нами как якобы «природные» 
способности. И это не ошибка, а объектив-
ная  видимость,  которая  воспроизводится, 
несмотря  на  теоретические  аргументы,  са-
мой же культурой. 
Отклонение, патология, как известно, 
делает  более  явной  норму.  Еще  одна  уни-
кальная  черта  Александра  Суворова  как 
воспитанника  Загорского  интерната  состо-
ит  в  возможности  теоретической  рефлек-
сии собственного пути, в котором он выде-
ляет четыре этапа формирования способно-
стей у слепоглухого. На самом деле разви-
тие и саморазвитие, пишет Суворов в рабо-
те  «Уроки  Загорского  эксперимента  в  кон-
тексте  тифлосурдопсихологии»,  это  диа-
лектическое  отождествление  усилий  вос-
питателя и воспитанника, где работа перво-
го состоит в стимулировании, направлении, 
организации  личных  усилий  второго.  А 
конечная  цель  -  «целенаправленное  пове-
дение», когда воспитанник самостоятельно 
организует  свои  дни. Тебе  самому  хочется 
заниматься тем или иным. Это и есть труд 
души. Именно  он делает  «буксир» в конце 
концов ненужным
 
[7]. 
Итак,  продолжает  он,  первые  два  – 
этапы  стихийного  развития/  саморазвития. 
Оно  стихийное,  потому  что  может  преры-
ваться,  как  только  его  перестают  стимули-
ровать  извне.  Третий  этап  –  стихийно-
сознательного 
развития/саморазвития. 
Формируется  сфера  увлечений,  в  которой 
ребёнок  продолжает  действовать  «без  бук-
сира».  Тут  он  сознательно  решает  творче-
ские задачи, но ещё не отдаёт себе отчёта в 
том,  что  при  этом  растёт  как  личность. 
Четвёртый этап – полностью сознательного 
развития/саморазвития.  Творчество  рас-
пространяется  на  себя.  Самовоспитание, 
самообразование… [8]. 
Слепоглухонемой  на  своем  опыте 
знает  о  формирование  способности  как 
синтетического  целого,  в  котором  одно 
компенсируется другим. Свобода в данном 
случае как раз поиск обходного пути. Мою 
слепоглухоту,  подчеркивает  Суворов,  ком-
пенсирует  не  осязание  само  по  себе,  не 
всевозможные  технические  средства  реа-
билитации.  Реальный  компенсирующий 
механизм – это вся бытовая, теоретическая, 
эстетическая,  духовно-нравственная  куль-
тура,  которую  мне  удаётся  воссоздавать  (а 
тем  более  впервые  создавать)  в  моей  жиз-
недеятельности
 
[9]. 
 
*** 
«Что  такое  «внутреннее»  ядро  спо-
собности, - писал Ильенков, - и откуда оно 
берется?  Дано  оно  от  природы,  вместе  с 
анатомо-физиологическими  предпосылка-
ми,  вместе  с  безусловно-рефлекторной  ос-
новой  прижизненно  складывающихся  сис-
тем условно-рефлекторных связей? … С.Л. 
Рубинштейн  склоняется  к  природному, 
анатомо-физиологическому 
толкованию 
этого  «внутреннего»»  [10].  Выдающийся 
советский  психолог  Рубинштейн,  как  мы 
видим,  был  склонен  все  же  связывать  ин-
дивидуальную  способность  и,  соответст-
венно, ее выдающееся выражение – талант, 
с  анатомо-физиологическими  структурами 
мозга, всего  организма. А поскольку такие 
структуры передаются по наследству, то их 
носителями обычно объявляют гены. 
 
Неспецифичность  задатков  как  ана-

ВО «КАЗАХСТАНСКИЙ ФИЛОСОФСКИЙ КОНГРЕСС»:  
РАЗВИТИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ 
 
 
Вестник КАСУ
 
37 
томо-физиологических  особенностей  орга-
низма  –  азы  современной  психологии.  Как 
и  то,  что  на  основе  неспецифических  при-
родных  задатков  могут  сформироваться 
разные  специфические  способности,  где 
специфичность  уже  следствие  их  синтети-
ческого  характера,  когда  одно  деятельно 
сопрягается  или  компенсируется  другим  в 
поисках  особого  способа  решения  задачи. 
Синтетические  способности  человека  раз-
рушают  монолит  природного  инстинкта. 
Такие  способности  рождаются  в  активном 
(или  вынужденном)  поиске  индивидуаль-
ного  стиля  как  собственного  «обходного 
пути»  в  этой  жизни.  И  это  демонстрирует 
Загорский  эксперимент.  Специфически 
«слепоглухих»  проблем  не  существует, 
пишет  Суворов,  но  существуют  специфи-
ческие  способы решения  общих с другими 
людьми  проблем,  в  том  числе  требующие 
создания  специальных  приспособлений  и 
устройств [11]
.
 
В  основании  представлений  о  врож-
денных  талантах,  таким  образом,  лежит 
отождествление  индивидуальной  способ-
ности  и  природного  задатка,  желание  из-
влечь  индивидуальность  из  того,  что  даже 
неспецифично.  Хотя  индивидуальностью 
не  обладает  даже  высшее  животное,  осо-
бенность которого в том, что оно более или 
менее  адекватно  представляет  свой  фикси-
рованный  биологией  род,  родовой  способ 
поведения.  
Синтетическая  деятельная  способ-
ность  –  принципиально  иное  качество,  в 
сравнении  с  задатком.  Можно  ли  прирав-
нять  чувствительность  зрительного  анали-
затора  к  способности  художника  воспри-
нимать  пропорции,  форму,  колорит?  Мож-
но из лабильности нервной системы вывес-
ти  своеобразие  способности  мышления, 
всеобщее содержание которой всегда имеет 
индивидуальное  выражение?  Суть  пробле-
мы не в том, что речь здесь идет об одном 
из  анализаторов  и  нервных  процессов,  ко-
торые  в  сумме  дали  бы  другой  результат. 
Суть  в  невозможности  извлечь  не  только 
творческую  индивидуальность  из  неспеци-
фического задатка, но извлечь из телесного 
органа  духовное  содержание  способности 
человека.  
Банально в кругу ильенковцев указы-
вать на то, что уже у Фейербаха глаз и ухо 
человека - «чувства-теоретики» [12]. Одна-
ко  в  попытке  спасти  своеобразие  таланта 
многие, в том числе психологи и педагоги, 
склонны «загонять» духовное и субъектив-
ное  именно  в  природу.  Хотя  в  вопросе  о 
врожденности  талантов  генетика  оказыва-
ется  глубоко  «внутренним»,  остается  во-
прос,  как  в  данном  случае  сопряжены  ду-
ховное  и  материальное.  И  если  обыватель 
нечувствителен к таким методологическим 
парадоксам по принципу «А что такое?», то 
для науки это серьезная проблема. 
По большому счету, здесь сама куль-
тура  выдает  себя  за  природу,  идеальное 
выдает  себя  как  материальное,  синтетиче-
ская способность за простой задаток. Куль-
тура прячется за биологию, прикидывается 
ею.  Деятельные  органы  человека  «имити-
руют» 
собственную 
естественно-
природную предпосылку. 
При  характеристике  указанного  ме-
ханизма  обычно  указывают  на  так  назы-
ваемое  «диалектическое  снятие». Культура 
не  лишает  человека  тела,  но  снимает  био-
логические  закономерности,  включая  тело 
человека в систему культурных взаимодей-
ствий.  Согласно  Выготскому,  погружение 
органической  закономерности  в  основание 
человеческой  жизнедеятельности  означает, 
что она теперь «находится где-то на заднем 
плане,  содержится  внутри  чего-то,  отсту-
пила  на  задний  план  по  сравнению  с  теми 
закономерностями,  которые  возникли  в 
более поздние этапы» [13]. Речь идет о сня-
тии  биологического  в  социальном  способе 
существования человека.  
Но  последнее  не  отменяет  того,  что 
на уровне отдельного индивида происходит 
как бы обратное. Здесь социальное  качест-
во  как  всеобщее  при  рождении  индивиду-
альности  должно  быть  снято  в  телесном 
отдельном.  Если  диалектика  идеального 
означает,  что  форма  деятельности  в  куль-
туре  положена  как  форма  вещи,  то  всеоб-
щее  социальное  качество  при  формирова-
нии способностей погружается в основание 
отдельного  и  этим  создает  объективную 
видимость  природного  таланта.  Социаль-
ное качество  «выглядит» как телесная осо-
бенность. 
Именно потому что социальное каче-
ство как раз внутри, на заднем плане, а его 
телесное проявление снаружи, это качество 

жүктеу/скачать 3,61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: