Раздел II. Коды и формулы
мии, где, кроме официальных и учетно-административных текстов, встреча-
ются в архивах… и клинописные таблички обрядового характера» [Иванов
1988: 42].
Тексты, меняя форму фиксации, могут, согласно нашему предположению,
сохранять элементы «устности» — некие характеристики, присущие устным
произведениям. Выявление таких элементов позволит определить, был ли
текст создан в рамках устной или письменной традиции.
Г. М. Маклюэн причисляет письмо к прочим формам «специалистского
ускорения обмена и движения информации» (таким как деньги, колесо), при-
водящим «к фрагментации племенной структуры» [Маклюэн 2003: 29]. Фоне-
тическое письмо связывается с «визуальным стрессом», в результате которого
происходит «разведение чувств и отделение индивида от группы», в то время
как устное слово «не дает того расширения и разрастания визуальной спо-
собности, которое необходимо для формирования привычек индивидуализма
и приватности» [Там же 2003: 88–89]. Таким образом, устное слово противо-
поставляется письменному. Существенное их различие состоит в следующем:
«Хотя фонетическое письмо обособляет и расширяет визуальную власть слов,
его отличают относительное несовершенство и медлительность <…> Письмен-
ное слово последовательно выговаривает вовне то, что в устном слове выража-
ется быстро и имплицитно» [Там же: 89]. Данную мысль автор иллюстрирует
ярким примером: слово можно произнести и проинтонировать различными
способами так, чтобы оно выражало различные оттенки мысли и чувства; по-
пытка записать их потребует гораздо большего количества средств (в том числе
слов) и времени, чем произнесение.
Изменения, связанные с усвоением иной формы хранения информации,
затрагивают, во-первых, сферу мировоззрения, во-вторых (и как следствие
первого), сферу языка. Неоднородность культуры в переходный период связана
с явлением кумулятивности (см. ниже): в каких-то областях древнегерманского
мира христианство (и, следовательно, письменность) распространилось рань-
ше, где-то позже, но в любом случае, не одномоментно и равномерно, поэто-
му было неизбежным сосуществование устной и зарождающейся письменной
традиции.
Двоеверные тексты — результат такого сосуществования (о двоеверии
см.: [Степанов, Проскурин 1993]). Взаимодействие народной и христианской
(книжной) культуры привело к порождению «текстов (или их отдельных эле-
ментов) с двойной — христианской и языческой — семантикой» [Толстая 1987:
155].
О двоеверии идет речь и в труде Я. Гримма, хотя сам термин не упоми-
нается: «В то время, когда начало распространяться христианство, многим
язычникам, вероятно, была близка мысль, которую всеми способами пытались
искоренить миссионеры, — объединить новое учение со своей прежней верой,