Глава 1. Алфавитный принцип в истории культуры
пользуется в той же функции. В алфавите он предстает в числовом значении
900, являясь только знаком для цифры.
Сообщение о дарования письма людям связывает весь готский алфавит
в законченную композиционную структуру (алфавит начинается и заканчива-
ется знаками, ассоциирующимися с Одином и Тюром, богами, в разное время
возглавлявшими пантеон германцев). Весь перечень алфавита интродуциру-
ется вводной синтагмой и может быть рассмотрен как состоящий из микро-
текстов. Если представить их значения как уникальные, свойственные только
данной традиции, то окажется, что с точки зрения семиотики это заключение
неверно, поскольку есть все основания полагать, что вводная синтагма перво-
го, второго и третьего знака связана с традицией индоевропейского счета.
В общем, наблюдение подсказывает нам вывод о глубинной идее алфа-
вита как законченного текста. Согласно реконструкции Ю. С. Степанова —
С. Г. Проскурина, готский текст открывается акронимическим высказыванием
в синтагматике и заканчивается высказыванием со значением предиката конца
высказывания.
Готский алфавитный текст кодируется как синтагма, сходная с тремя «так-
тами» славянского алфавита («
A
зь букы вѣди»). Как отмечалось, есть некото-
рые основания рассматривать вводную синтагму алфавитов как сегмент, свя-
занный с традицией индоевропейского счета до трех.
Славянское «Я буквы знаю» вводит всю последовательность «глаголь»,
«добро», «есть» и т. д. до «ижица», а готское сообщение о даровании письма
людям связывает весь готский алфавит в законченную композиционную струк-
туру с перечислением имен букв, оканчивающихся руническим знаком конца
сообщения. Таким образом, композиционная организация алфавита предстает
в виде единого целого, как связанный алфавитный текст, имеющий свое нача-
ло, середину и конец.
Раньше не так ясно представлялись особенности индоевропейского счета,
а ведь именно с ним, на наш взгляд, и связывается некоторое особое значение
четвертого места в алфавитной системе. Прежде всего, речь идет о выборе на-
звания для славянского алфавита — глаголицы — по имени четвертой буквы
«глаголь» в алфавитном ряду, а также о необычной парадигматике старшеру-
нического футарка, в котором руна
a
ansur с фонетическим значением [а] за-
нимает четвертое место. В индоевропейской традиции счет до трех является
своеобразной вводной синтагмой ряда, неслучайно в и.-е. языках это число
стабильно реконструируется в одной искомой форме.
Обращает на себя внимание неномерное происхождение имени для трех,
в отличие от других чисел. При этом слово устойчиво представлено во многих
индоевропейских рядах числительных: скр.
trayas
, др.-греч.
τρείς
(из *
treyes
),
лат.
tres
, ст.-сл.
трие
,
три
и многие другие. Если мы попытались бы реконстру-
ировать индоевропейскую праформу для единицы, то столкнулись бы с оче-
10
Pаздел I. Коды и письменность
видной трудностью ее выбора. Напротив, для трех реконструкция упрощается.
Возможно, здесь определенную роль играет семиотический перелом в счете
от трех до четырех, когда функцию своебразной точки отсчета выполнял имен-
но третий знак ряда, поэтому он стабилен.
«Троица совершенна в более особом смысле, чем прочие числа. Числа,
начиная от единицы и вплоть до четверицы, оказываются равными (в сумме)
соответственно единице, троице, шестерице и десятирице; причем, единица,
в качестве основания, равна единице, троица — единице и двоице, шестери-
ца — единице, двоице и четверице, и таким образом оказывается, что у троице
есть нечто большее ввиду того, что она непосредственно следует за числами,
которым она равна.
Ввиду подобных причин троицу назвали “серединой” (mesotes) и “сораз-
мерностью” (analogia), не потому, что она первая из чисел заняла срединное поло-
жение и, с другой стороны, одна-единственная составляет тождественно-равное
доходящим вплоть до нее числам, но потому, что по образу родового (genices)
равенства, которое является серединой большего и меньшего неравенства видов,
троица оказывается посреди меньшего и большего, обладая соразмерной приро-
дой: стоящее до нее 2 больше предшествующего ему, т. е. числа 1, являясь осно-
ванием первичного отношения большего к меньшему (т. е. 2 : 1); стоящее после
нее 4 меньше суммы предшествующего ему (т. е. суммы 1 + 2 + 3, равной 6),
являясь по отношению к нему (т. е. к 6) первым видом первичного отношения
меньшего к большему (т. е. 2 : 3), а именно половинного отношения; троица же
между этими двумя (неравными) равна сумме предшествующих ей чисел (1 + 2).
Таким образом, она является образователем (eidopoios) срединности в прочих
числах. Соответственно через нее возникают три так называемые прямые сере-
дины — арифметическая, геометрическая и гармоническая, три им противопо-
ложные, три предела каждой из них, а также три промежутка, т. е. имеющиеся
в каждом пределе расстояния от малого, от среднего до большого и от малого
до большого; затем равночисленные отношения, согласно сказанному, в порядке
вторых членов отношения и, наконец, три обратных последовательных проме-
жутка от большого до малого, от большого до среднего и от среднего до малого»
[Jamblichi 1922] (цит. по: [Лосев 1988: 404–405].
Обращение к концептуализации средины в индоевропейском
*med
[h]
«дере-
во», «средина» подсказывает механизм концептуализации, действующий в дан-
ной области значений. Срединное положение трех в ряду чисел, а также ассоциа-
ция этого центрального арифметического символа с мифопоэтическим мотивом
мирового древа индоевропейских народов обнаруживает высокую стойкость ре-
конструкции, свидетельствуя о том, что основной точкой индоевропейского мира
было дерево, выполнявшее роль глобального космического символа. Разумеется,
здесь подчеркивается срединность исчисления по трем, получившая дальнейшее
семиотическое развитие в идее троичности христианства.
|