главах своей книги он предлагает такую интерпретацию основных
понятий даосизма, что это учение — натурфилософское, универ-
сально-космическое по основной его ориентации — становится
совместимым с легистской теорией государственного управления.
Многие суждения Хань Фэя более чем созвучны рекомендациям
Лао-цзы. Например:
Сообразовывайся с путем неба, поступай в соответствии с сущно-
стью вещей, рассматривай, сопоставляй и испытывай их, а дойдешь до
конца — возвращайся к началу... <...> Кто осторожно ведет дела, тот
следует закону неба; кто не выпускает ключа из своих рук, тот стано-
вится совершенномудрым... <...>Тот, кто в состоянии стать подобным
небу и земле, тот совершенномудрый
70
.
69
Интересно, что именно Ли Сы (ок. 280 — 208 г. до н. э.), ровесник и соученик
Хань Фэя, был одним из главных виновников его насильственной смерти. Это, однако,
не помешало ему в дальнейшем эксплуатировать, доводить до логического конца и пре-
творять в жизнь идеи своей жертвы.
70
Древнекитайская философия. Т. 2. С. 226, 228.
125
Однако нельзя забывать, что если у даосов путь к мудрости и со-
вершенству открыт в принципе для всякого индивида, независимо
от его места в политической иерархии, то у Хань Фэя совершенно-
мудрым в государстве может быть только одно лицо — самое первое.
Если советами даосов может воспользоваться любой мыслящий
человек, то советами Хань Фэя — лишь правитель.
Правитель — это не что иное, как олицетворенное дао. Он, как
и дао, существует в единственном числе и «не имеет пары», не имеет
подобного себе, принимая на себя всю ответственность за то, что
происходит в его стране. Подобно тому как дао, управляя всеми
вещами, остается выше их, не сливается с ними, так и правитель,
управляя всеми людьми Поднебесной, остается бесконечно выше
их и никак не может быть отождествлен с массой своих подданных.
Над ним, как и над дао, нет закона.
Эффективное управление возможно лишь до тех пор, пока пра-
витель действует в соответствии с дао. Дао существует незаметно,
оно невидимо и неслышимо — таков должен быть и правитель для
подданных, за исключением, может быть, ближайших прибли-
женных. Дао таинственно и непостижимо, поэтому и правитель
должен быть окружен таинственностью — иначе «подданные
будут иметь возможность подладиться к нему», а по пятам за ним
будут идти «тигры», прикидывающиеся до поры до времени «со-
баками», то есть чиновники, норовящие использовать его в своих
корыстных интересах
71
. Дао правит всем, само при этом оставаясь
неподвижным — и правитель должен сполна использовать то, что
даосы называли
увэй
:
Скипетр [правителя] не должен быть на виду, а должен пребывать
в недеянии. Дела делаются во всех концах [государства], но ключ на-
ходится в центре. <...> Государь не принимает участия [в делах] вместе
с [чиновниками], и народ за это уважает его; государь не помогает
своим мнением чиновникам, позволяя им вести дела самостоятельно.
Государь крепко замыкается в себе и [словно бы] из комнаты смотрит
во двор, и так осуществляются и большое и малое, и каждое занимает
должное место
72
.
71
Там же. С. 227–228.
72
Там же. С. 225, 227.
126
Опираясь на приводившийся выше парадокс Лао-цзы насчет
того, что «великое остроумие похоже на глупость», Хань Фэй сове-
тует правителю при общении с придворными не выставлять напоказ
свой интеллект, а, напротив, стараться выглядеть возможно глупее:
Метод слушания дел [государем] состоит в том, чтобы напустить
на себя вид пьяного: я не раскрою рта первым, и моя речь будет все
невнятней, пусть тот сам заговорит, и я таким образом узнаю его [под-
линные мысли].
И вообще правитель должен «сделать свое отрешенное сердце
вместилищем дао»
73
: не проявлять открыто свои эмоции, не вы-
казывать ни радости, ни гнева, держать свои подлинные мысли
и планы при себе и уметь в зависимости от обстоятельств надевать
на себя разные личины.
То, что государь поставлен над законом и правом, обусловливает
несовпадение таких понятий как «закон» и «управление». Закон яв-
лен всем, и из него не делают тайны, это публичная норма, которую
не только не скрывают, но и стараются всеми возможными путями
довести до сведения как чиновников, так и народа. Закон — это то,
что должно быть известно всем, чтобы люди знали, за что их на-
казывают, а за что награждают. Искусство же управления состоит
в другом. Это умение работать с кадрами, умение поставить на опре-
деленную должность такого человека, который будет оптимально ей
соответствовать. Управление предполагает и такие акции, которые
не будут вписываться в букву закона, но будут совершаться во имя
высших политических интересов. Управление страной в полном
объеме — это компетенция исключительно правителя, и поэтому
оно не может не быть действом тайным, эзотерическим. Однако ни
без публичного закона, ни без скрытого управления государству,
по большому счету, не обойтись:
Если государь не владеет искусством управления, то в верхах воз-
никают злоупотребления; если подданные не следуют закону, то низы
приходят к смуте, и тут нельзя отказаться от чего-то одного, обе эти
вещи необходимы для царей
74
.
73
Древнекитайская философия. Т. 2. С. 227.
74
Там же. С. 258.
127
В заключение отметим, что хотя после падения династии Цинь
легизм больше не получал официального признания на самом
высоком уровне, те, кто реально управляли Китайской империей
вплоть до ХХ в., в своей практике весьма плодотворно и небез-
успешно пользовались методами Шан Яна и Хань Фэя. И в этом
нельзя не видеть проявления указанной закономерности: политика
гласная, публично декларируемая и политика негласная, открыто
не афишируемая, закулисная — это далеко не одно и то же. Они не
совпадают друг с другом так же, как явление обычно не совпадает
со своей сущностью
75
.
* * *
Китай — одна из древнейших цивилизаций на нашей планете.
Его история насчитывает не менее четырех тысяч лет. Находясь
далеко в стороне от других центров цивилизации, китайцы создали
сложную, богатую материальную и духовную культуру самостоя-
тельно, почти ничего не заимствуя у других народов. К середине
I тыс. до н. э. в Китае возникла своя «предфилософия», включавшая
подробно развитую мифологию, письменность, зачатки естествен-
ных и математических наук, классические литературные произ-
ведения, составившие канон «У-цзин» (китайское Пятикнижие).
В «У-цзине», как и в индийских «Ведах», появляются те понятия
и формулируются в общем виде те проблемы, которые вскоре станут
предметом и материалом философской рефлексии.
Самым влиятельным и исторически перспективным из уче-
ний, возникших в эпоху «расцвета ста школ» (VI–III вв. до н. э.),
стало конфуцианство. Отказавшись от претензий на построение
универсальной космологической системы, охватывающей небо
и землю, Конфуций сосредоточился на социально-политической
и этической проблематике. В своих афоризмах и беседах он рисует
образ идеального человека («цзюньцзы») и определяет его добро-
детели по контрасту с его антиподом — «человеком маленьким»
75
Об эволюции и трансформации легистских доктрин в конфуцианском Китае
можно прочитать в книгах:
Достарыңызбен бөлісу: |