Е. О. Алауханов (гылыми редактор)

Н. Қадырниязов 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
81 
ISSN 1563-0242 
Язык. Описание. Размышление. 
 
Можно  с  уверенностью  утверждать,  что  жур-
налистское  мастерство  Бабаджанова  достойно 
подражания  и  представляет  собой  отдельную, 
независимую и профессиональную школу. 
Язык  публицистических  произведений  Ба-
баджанова  многосторонен  и  многообразен,  под-
чиняется  определенным  правилам  и  нормам.  На-
блюдается логическое, размеренное изложение темы 
с  использованием  классических,  выразительных 
средств коммуникации. 
Язык - основное, важное средство человеческого 
общения,  который  развивается  и  изменяется  с 
развитием 
общества, 
его 
жизнью 
с 
на-
родоносителем,  в  данном  случае  русского  языка.  И 
общество  не  может  существовать  без  языка,  как  и 
язык вне общества. Они  -  взаимосвязаны. В статьях 
Бабаджанова  встречаются  следующие  элементы 
языка: 
-
 
фразеологические обороты; 
-
 
историзмы, архаизмы; 
-
 
авторские неологизмы. 
К  фразеологическим  оборотам  относятся 
следующие выдержки из очерка «Заметки киргиза о 
киргизах»:  «Вот  трудности  и  препятствия,  с 
которыми  киргизы  борются  на  пути  своего 
развития!».  Или  «Родственники  покойного,  зная, 
что  этот  мальчик  некоторое  время  обучался  у 
муллы,  заставили  его  прослужить  умершему 
отходную  молитву.  Он  исполнил  это  далеко  не  в 
точности,  и  дело  сошло  тем  с  рук:  проверить  было 
некому» [1]. 
Само собой разумеется, то, что в произведениях 
Мухаммед-Салиха  встречаются  такие  элементы 
языка,  как:  историзмы  и  архаизмы.  Но  прежде  чем 
приступить  к  анализу  исторических  материалов 
публициста, 
приведем 
определение 
данных 
элементов  языка:  «историзмы  -  слова  или 
устойчивые 
словосочетания, 
означающие 
исчезнувшие  реалии.  Историзмы  могут  относиться 
к  глубокой  древности,  или  к  недавнему  прошлому. 
Историзмы  относятся  к  пассивному  словарю,  но,  в 
отличие  от  архаизмов,  не  имеют  синонимов  в 
активном словаре» [2]. 
В  статьях  Бабаджанова  были  обнаружены 
следующие  историзмы:  тебеневочные  невзгоды, 
ломовые  извозчики,  Ставка  (ханская),  укрючная  и 
др. 
«Архаизмы  -  слова,  вышедшие  из  активного 
употребления,  но  сохранившиеся  в  пассивном 
словаре и в большинстве своем понятные носителям 
языка,  устаревшая  лексика  или  заимствованная  из 
иных  языков»/3/.  Например,  в  статье  публициста 
«Лошади и их испытания во Внутренней киргизской 
орде»: кавалерийский ремонт, аршин, конка, версты, 
пуд, и другие. 
В  произведениях  Мухаммед-Салиха  можно 
отметить  авторские  неологизмы  в  этой  статье  о 
лошадях: «стопобедный» - непобедимый», «огневые 
глаза»  -  «глаза  с  искрой»  и  другие.  «Неологизмы  - 
слова,  значения  слов,  появившиеся  в  определенный 
период  в  каком-либо  языке  или  использованные 
один раз в каком-либо тексте» [3]. 
В  основном,  в  статях  речь  ведется  от  третьего 
или  от  первого  лица.  Но  прежде  следует  отметить, 
что  виды  текстов  в  произведении  делятся  на 
следующие: 
1. Повествование. 2. Описание. 3. Размышление. 
1.
 
«Скоро  ожидаем  возвращения  Карла  Ива-
новича  (председатель  Временного  Совета  по 
управлению  внутренней  киргизской  ордой  -Фон 
Герн). Он повез к новому генерал-губернатору очень 
много  проектов  и  представлений  по  делам  нашей 
орды» [4]. 
2.
 
«На  северной  части  этих  песков  (Нарын-
Пески)  встречается  еще  кое-какая  лесная  поросль. 
Беспощадно истребляемая... Каменистых гор тоже не 
имеется,  зато  почти  вся  степь  состоит  из 
волнообразных песчаных холмов и углублений» [5]. 
3.
 
«Мне  думается,  что,  наделив  земельными 
угодьями  всех  отставных  и  многих  служащих 
чиновников (всякого оружия - М.С.Б.), вместо части 
производящегося  ими  ныне  денежного  содержания, 
во-первых, 
государство 
сберегло 
бы 
много 
денежного капитала, а во-вторых, побольше пустило 
бы на разработку» [5]. 
Особенности 
журналистского 
мастерства 
публициста  -  работа  с  фактом.  А  факт,  как  из-
вестно, 
«объективные 
сведения, 
отражающая 
реально происходящее, это данные о человеке, о его 
делах,  различные  цифровые  показатели  и  т.  д.»  [6]. 
Бабаджанов  в  своих  статьях  представляет  факт  и 
комментирует его  в прошлом,  настоящем, будущем, 
например  в  статье  «Лошади  и  их  испытания  во 
Внутренней  киргизской  орде».  Автор  рассуждает, 
что 
раньше 
к 
лошадям 
относились 
более 
ответственно и особое внимание в прошлом уделяли 
скакунам.  В  настоящее  время,  как  замечает  автор, 
происходит  упадок  в  разведении  и  подготовке 
тулпаров к скачкам. А в будущее, автор с надеждой 
взирает  с  большим  оптимизмом,  надеясь  на  то,  что 
правительство уделит должное внимание и приложит 
большие усилия ради процветания коневодства. 

Н. Есхуатова 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
82 
ISSN 1563-0242 
В  своих  публицистических  произведениях 
Бабаджанов 
широко 
использует 
метафоры, 
метонимии, олицетворение и крылатые выражения. 
Например: собрались за кумысом чаем (метонимия); 
киргиз,  как  утопающий  в  море,  хватается  за 
соломинку 
(метафора); 
вкусивший 
плоды 
просвещения (метафора) и другие [7]. 
Мухаммед-Салих  Бабаджанов  использует  в 
своих  творениях  великое  множество  прилага-
тельных,  порой  оригинальных:  «укрючная  лошадь», 
«стопобедный  конь»,  «ожесточившийся»,  «песок  и 
в  глубине  был  сыпучий,  но  твердо  улегшийся,  и 
одинакового  с  верхним  слоем  желтовато-красного 
цвета, как это бывает на всех барханах» [8]. 
Авторская  позиция  публициста  такова,  что  он 
выступает  как  участник  событий  (другие  позиции: 
автор «за кадром» и автор-рассказчик). Хотя порой 
бывает  автором  рассказчиком.  В  качестве  автора-
свидетеля,  участника  Бабаджа-нов  выступал  в 
репортаже «Охота во Внутренней киргизской орде»: 
«Я  стоял  почти  на  самой  середине  острова, 
следовательно,  на  некотором  возвышении,  с 
которого  было  очень  хорошо  следить  за  ходом 
охоты» [9]. 
Важнейшая  деталь  в  произведениях  Бабаджа-
нова  -  это  акцентирование  внимания  на  описы-
ваемом  объекте  и  разъяснение.  Что  лишний  раз 
доказывает:  публицист  является  не  просто  оче-
видцем  событий,  а  в  первую  очередь,  он  -  журна-
лист,  досконально  изучающий  все  происходящее 
вокруг,  фиксирующий,  документирующий  и  до-
носящий все это до читателя и общества. 
Стилистика  соответствует  духу  того  времени: 
«Большая  часть  земель,  занимаемых  киргизами 
Внутренней,  или  Букеевской  орды,  составляют 
сыпучие пески, известные под именем Нарын Пески, 
производящие  самую  скудную  растительность.  На 
северной  части  этих  песков  встречается  еще  кое-
какая  лесная  поросль,  беспощадно  истребляемая  с 
каждым  годом  киргизами  и  их  скотом.  Природа 
бедна здесь во всех отношениях, озер или рек вовсе 
не  существует.  Каменистых  гор  тоже  не  имеется, 
зато  почти  вся  степь  состоит  из  волнообразных 
песчаных холмов и углублений. Воду везде достают 
из  колодцев,  которые  легко  раскапываются  во 
впадинах  песчаных  барханов.  Грунтовая  вода, 
встречаясь  на  глубине  от  %  аршина  до  1,5  сажени, 
почти  везде  пресная  исключая  мест,  примыкающих 
верст  на  50  к  Каспийскому  морю,  где  уже  вода 
горьковато-соленая» [9]. 
Коммуникационная  связь  -  язык  публикации, 
соответствующий 
определенному 
времени, 
в 
котором живет публицист, журналист. Иначе, между 
автором  статьи  и  читателями  нарушается  взаимное 
понимание 
и 
согласованность. 
В 
выше 
представленной статье такие слова, как «% аршина», 
«1,5  сажени»,  «верст»  и  т.д.,  для  того  времени  - 
начала  19  века,  были  вполне  понятны  и 
общеизвестны,  в  то  время  как  в  нашем  21  веке 
данные  слова  устарели  и  вызывают  у  читателей 
недоумение и непонимание. 
В  следующем  материале  также  встречаются 
слова  - коммуникационные средства, которые также 
в  современном  мире  не  могут  быть  представлены  в 
статьях,  например:  «На  соляном  участке  я 
преимущественно  пользовался  в  смежных  с  ордою 
лиманах:  Тургай,  Сарбастау  и  Са-маркуль.  Но  я 
получил  сведения,  что  эти  лиманы  навсегда 
прирезываются  к  орде  взамен  земель,  уступаемых 
отсюда  под  солевозную  дорогу  в  слободу 
Владимировку. Лиманы эти и другие части соляного 
участка,  поступая  в  распоряжение  Ордынского 
управления,  я  полагаю,  что  будут  отводимы  в 
пользование нуждающихся киргизов» [10]. В данной 
статье  присутствуют  слова,  требующие  разъяснения 
для читателей нашего времени, но вполне  понятные 
для киргизского и российского населения 19 века. 
Проблема  изменения  языковых  коммуникаций, 
происходящая  на  протяжении  веков,  требует 
досконального  изучения,  так  как  ряд  слов  со 
временем  теряют  свою  значимость  и  актуальность. 
Слово,  как  известно,  -  единица  языка,  а  язык, 
который  со  временем  теряет  свои  единицы  и  при 
этом приобретает новые обороты речи, как известно, 
трансформируется  в  язык,  не  имеющий  глубоких 
корней,  и  со  временем  смешивается  с  другими 
языками. 
Актуальность  языка  определенного  народа  со 
временем  может  утратиться  и  представляет  собой 
проблему  в  общении  внутри  самого  народа,  таким 
образом, возникает обезличивание языка. 
Согласно данным Международных исследований 
лингвистических  центров,  со  временем  существует 
угроза исчезновения языков малых народов. А языки 
более 
многочисленных 
народов 
подвержены 
смешению с другими языками. 

Н. Есхуатова 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
83 
ISSN 1563-0242 
Мухаммед-Салих  Бабаджанов,  будучи  пу-
блицистом,  писал  информационные  материалы  в 
основном на русском языке, так как в совершенстве 
им  владел,  однако  и  на  казахском  языке,  как 
известно,  он  писал  интересные  статьи,  которые 
впоследствии  были  опубликованы  в  казахской 
ташкентской газете «Дала уалаятының газеті». 
Всесторонее  наблюдение  публициста  статей 
Мухаммед-Салиха  Бабаджанова  доказывает,  что 
тематика 
материалов 
обширна 
и 
богата 
разнообразными  словами  и  оборотами,  подчас 
выстраиваясь в определенную стилистку языка  того 
времени.  Слова-этнонимы  интересны  сами  по  себе 
тем, что самобытны и имеют национальную окраску. 
Некоторые слова звучат даже где-то по-новому в 
наше  время,  представляя  собой  интересное 
сочетание набора слов. 
В  начале  XIX  века  наиболее  интересны  были 
разговорные  обороты  речи  среди  не  только  ка-
захского  народа,  но  и  малых  народов,  например, 
Мухаммед-Салих  Бабаджанов  часто  упоминает  то, 
что  в  казахской  степи  жили  татары,  каракалпаки, 
ногайцы.  Малые  народы,  общаясь  между  собой  и  с 
другими  нациями,  употребляли  слова  из  своего 
родного  языка,  которые  со  временем  внедрялись  в 
язык  казахского  народа.  Следует  учитывать  и  тот 
фактор,  что  казахи  стали  сами  вступать  в  браки  с 
теми  же  татарами,  и  в  результате,  последующее 
поколение  имело  возможность  общаться  не  только 
на  казахском  языке,  но  и  на  языке  своего  второго 
родителя.  Татарский  язык,  как  русский,  также 
постепенно начал входит в обиход общения народов, 
в  том  числе  татарские  традиции  и  обычаи 
внедрялись  в  интернациональных  семьях.  Порой, 
как  отмечает  Бабаджанов,  язык  татарский  стал 
употребляться  в  среде  торговли  и  во  время 
заключения  сделок.  В  то  время  как  русский  язык 
использовался  во  время  судебных  разбирательств  и 
оформления  судебных  бумаг.  Порой  казахский 
народ,  оказывался  в  щепетильном  положении, 
будучи,  не  зная  русского  языка,  боялся  вообще 
оказаться  в  роли  истца  или  обвиняемого.  Простые 
люди считали, что не стоит ввязываться в судебные 
дела. А попасть под следствие считали божьим нака-
занием.  Бумажная  волокита  и  бюрократические 
проволочки  усугубляли  нелегкое  положение  ка-
захского  народа,  который  в  большинстве  своем  не 
знал  русского  языка.  Толмачи  (переводчики)  того 
времени  были  полуобразованными  и  порой 
неправильно переводили слова участников судебных 
разбирательств,  и  в  результате,  русские  судьи,  не 
правильно  истолковав  слова  толмачей,  неверно 
выносили судебные приговоры. 
Одной из проблем языковой коммуникации того 
времени  являлось  написание  писем-кляуз.  Доносы 
писали  друг  на  друга,  и  на  бедняков,  в  основном 
обеспеченные  представители  казахского  народа,  а 
точнее  от  их  имени  писали  те  же  толмачи.  М.-С. 
Бабаджанов 
отмечает, 
что 
доносы 
писали 
беспрерывно,  даже  когда  одного  судью  заменяли 
другим.  Одной  из  причин  написания  доносов  того 
времени  была  барымта,  которая  процветала  в 
казахской  степи.  Джигиты  одного  аула  угоняли 
лошадей  из  чужого  аула,  И  спустя  какое-то  время 
противники из чужого аула отбирали своих лошадей, 
и  по  ходу,  заодно  могли  прихватить  и  чужих 
лошадей из аула противников. 
Доносы  как  снежный  ком  из  месяца  в  месяц 
копились  в  конторах  судебных  представителей, 
которые  были  написаны  не  только  с  фактическими 
неточностями, но и в языковом плане неверно. 
Таким  образом,  в  XIX  веке  языковые  особен-
ности  представляли  собой  следующее:  исполь-
зование  слов  архаизмов,  историзмов,  авторские 
неологизмы, слова-этнонимы, заимствованные слова 
из  татарского,  ногайского  языков,  а  также  на 
правильное использование русского языка в личных 
интересах 
отдельных 
обеспеченных 
людей. 
Мухаммед-Салих  Бабаджанов,  как  публицист  и 
общественный 
деятель 
пытался 
выявить 
и 
представить  на  суд  общественности  проблемы  того 
времени.  Как  отмечает  публицист,  вся  проблема 
была в том, что народ не был образованным - не знал 
русскую  речь  и  письменность.  Только  некоторые 
представители  казахского  народа,  главным  образом 
представители  богатых  сословий  в  совершенстве 
владели  русским  языком.  И  это  было  не  на  пользу 
казахскому народу в целом. 
Публицист  Мухаммед-Салих  Бабаджанов  в 
своих  статьях  отмечал  наиболее  важные  события  в 
жизни  казахского  народа  Западного  Казахстана, 
которые  проходили  через  призму  языковой 
коммуникации. 
 
Литература: 
 
1  Бабаджанов М.-С. Заметки киргиза о киргизах: 
очерк / газета «Северная пчела». - № 4. 

Н. Есхуатова 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
84 
ISSN 1563-0242 
-  1861. 
2
 
Лингвистический энциклопедический 
словарь. - М., 1990. - С.204. 
3
 
Бабаджанов М.-С. Заметки киргиза 
киргизах: очерк / газета «Северная пчела». - № 4. 
-  1861. 
4  Бабаджанов М.-С. «В Императорское Русское 
географическое общество», статья // Деятельность. - 
№ 109. - 1968. 
5
 
Бабаджанов М.-С. Внутренняя киргизская 
орда // Деятельность. - № 127.- 1870. 
6
 
Мастерство журналиста, МГУ, 1987. -С.122. 
7
 
Бабаджанов М.-С. О каменной бабе, 
найденной  в  киргизской  степи  //  журнал 
Этнографический сборник. - Вып. VI. - 1964. 
8
 
Бабаджанов М.-С. Охота во внутренней 
киргизской орде // Журнал Охоты. - № 1-2. - Ян-
варь. - 1871. 
9
 
Бабаджанов М.-С. В императорское русское 
географическое  общество  //  Ученый  архив  Г.О., 
раздел 67, оп. 1, д.4. л. 2-3. 
10
 
Бабаджанов М.-С. Во Временный Совет по 
управлению  Внутреннею  киргизского  ордою  // 
ЦГА РК, ф.78, оп.2, д.1470. л.1-2. 
 
Автор  өзінің  бұл  мақаласында  Мұхаммед-Салық  Бабаджановтың  көсемсөз  шеңберіндегі  тіл  және  стилін  жан-жақты 
қарастырып  дәлелдейді.  Коммуникация  жағынан  қазақ  халқы  қолданатын  ерекше  сөздері  фразеологиялық  тіркестер: 
архаизм-дер,  тарихи  сөздер,  авторлық  неологизмдер  кездеседі.  Берілген  сөздермен  байланысты  тілдің  коммуникациялыщ 
мәселелері көрсетіледі. Автор қазақ халқының тілдік коммуникациясын жан-жақты қарастырады. 
The author elucidates the creative work of M.-S. Babadzhanov, and comes to light of this famous kazakh publicist, and analyzes 
language  and  style  of  the  given  publicist.  In  article  are  available  the  words-etnonims  of  the  Kazakh  people  and  set  phrases,  for 
example:  archaisms,  historicism,  author's  neologisms.  In  article  it  is  written  about  problems  of  language  communications.  And  the 
author proves features of communication and analyzes language problems of Kazakh people. 
 
 
 
 
 
 
 
 
4 -
б ө л і м  
Р а з д е л  4  
S e c t i o n  
4  
 
 
Шеберлік мектебі        Методика мастерства       Methodology of skill 
 
 
 
 
 
 
Категория дистанционности в журналистских текстах 
К. Камзин 
Казахский национальный университет имени аль-Фараби, Казахстан, г. Алматы 
 
Аннотация.  В  предлагаемой  статье  автор,  опираясь  на  теоретические  установки  известных  ученых,  рассматривает 
феномен  дистанционности  в  журналистике  с  нескольких  адресных  точек.  По  его  мнению,  наряду  с  объективным 
сканированием,  существует  и  субъективное  освоение  этой  формы  познания.  Следовательно,  дистанцирование,  с 
одной  стороны,  -  это  отстраненность  от  неприемлемого  чего-то,  неприятного  кого-то;  с  другой  -  автономизация 
свободы личности и взглядов, стремление к независимому мышлению в не свободной среды. Определение дистанции 

 
© 2012 al-Farabi Kazakh National University 
на  практике,  по  утверждению  исследователя,  связано  еще  и  с  психологическим  восприятием  человека  таких 
контрастов, как приязнь/неприязнь, привязанность/отчуждение. 
   Феномен дистанционности. 
 
Понятие дистанции по своей сути неотделимо от 
осязаемого  нами  пространства  и  времени,  т.  е.  к 
нему  по  определению  приложима  физическая 
номенклатура  измерения.  И  эти  узнаваемые 
обозначительные  черты  могут  быть  конкретного 
визуального  или  умозрительного  характера.  За-
метим,  в  современных  спортивных  репортажах  или 
сообщениях комментатор четко констатирует то, что 
спортсмен  имярек  сумел  пробежать  сто  метров  за 
девять  целых,  восемь  сотых  секунд,  а  в  площадно-
событийных 
репортажах 
- 
столкновение 
общественных  отношений,  увеличение  дистанции 
между бедными и богатыми слоями населения и т.д. 
Надо признать, что о таком разнообразном раскладе 
жизненного  простарнства  писали  в  своё  время 
немецкий  социолог,  один  из  основоположников 
конфликтологии  Георг  Зиммель  и  французский 
философ  Пьер  Бурдьё.  Именно  в  контексте 
подобных  метаморфоз  явственно  просматривается 
некий 
соединительный 
шов 
расстояния 
(пространства)  и  времени,  который  и  указывает  на 
направление  и  динамику  всего  и  отдельного 
процессов.  С  понятиями  удаление  и  приближение 
связаны  не  только  физическое  составляющее 
человека,  но  и  реакция  природы  на  антропогенные 
притязания.  Есть  возможность  на  этот  контент 
взглянуть  с  кон-струкива  следующего  жанрового 
текста:  «Буря  бушевала  над  Петербургом,  как 
возвращенная  молодость.  Редкий  дождь  хлестал  в 
окна. Нева вспухала  на глазах и переливалась через 
гранит.  Люди  пробегали  вдоль  домов,  придерживая 
шляпы.  Ветер  хлопал  черными  шинелями.  Неясный 
свет,  зловещий  и  холодный,  то  убывал,  то 
разгоралсы,  когда  ветер  вздувал  над  городом  полог 
облаков», - то это - уже не стандартная конкретика, а 
поэтическо-философское  размышление  о  природе, 
времени  и  человеке,  художественное  фиксирование 
изчезающих точек [1,  282.].  Такой же  заряд, на  мой 
взгляд, заложен в авторском рассуждении, о том, как 
«русским читателям, не привыкать чтить писателей, 
которые  любили  Россию  издалека.  Гоголь  и 
Тургенев нередко нуждались в удалении от родины, 
чтобы  воспламениться  ностальгическим  зарядом» 
[2].  Другими  словами,  пространственное  удаление, 
духовная  эмиграция  личности,  стремление  к 
расширению  коммуникационного  пространства, 
поиск  на  чужбине  общественного  признания  тоже 
ассоцируется 
в 
некторой 
степени 
с 
дис-
танцированием  от  национального  реализма  и 
автохонного  гнезда.  А  если  увязать  дистанционное 
отдаление  с  историческими  феноменами,  то  такую 
судьбу  на  стороне  избрали  для  себя  Абу-наср  аль-
Фараби,  Захираддин  Мухаммед  Бабур,  Махмуд 
Кашгари, Мухаммед Хайдар Дулати, Мустафа Чокай 
и  многие  другие  высокородные  и  высокочтимые 
деятели  культуры  -  выходцы  из  кипчакских  степей. 
Их  былое  географичесое  переселение,  как  ни 
странно,  стало  и  их  современным  триумфальным 
социально-культурным  возвращением  в  родную 
стихию,  возвращением  через  многие  годы,  через 
много  веков.  Как  говорили  древние  мудрецы, 
remember, еstо memоr. 
Дистанцирование,  с  одной  стороны,  -  это  от-
страненность  от  чего-то  неприемлемего,  кого-то 
неприятного,  с  другой  -  автономизация  свободы 
личности  и  взглядов,  стремление  к  независимому 
мышлению  в  обременительной  среде.  Подолгу 
проживающие  в  отдалении  от  Родины,  за  рубежом, 
поэт и ученый О. О. Сулейменов, писатель и знаток 
тюрко-монгольской  цивилизации  М.  М.  Магауин, 
хорошо  знают,  что  творческий  профессионализм 
копится  и  на  расстоянии,  и  когда  становится 
возможным,  он  обязательно  выстрелит.  Эти 
интеллектуалы,  конечно,  никогда  не  забывают,  что 
любое  табу  -  это  искусственное  ограничение 
конкуренции  и  поэтому  некоторые  готовые 
жанровые  формы  они  хранят  в  депозитариях  своей 
памяти. 
Согласно платоновской  «притче  о  пещере»  и ее 
истолкованию  Мартином  Хайдеггером,  человек 
поставлен в своем бытии к сущему так, что видит не 
весь  познаваемый  мир  в  целом,  а  лишь 
функционирующие перед его взором тени тех видов, 
которые  в  просвете  истинного  бытия  остаются  у 
него 
за 
спиной. 
Он 
стеснен 
такой 
мотивированностью,  но  сыздавна  привык  к  ней. 
Освобождение  от  этого  плена  для  него  и  окружа-
ющих  равносильно  революции.  Тем  более,  что 
поворот  к  свету  за  спиной,  а  далее  и  выход  из  пе-
щеры  ослепляет  человека,  вызывая  резь  в  глазах.  В 
этом  слепящем  клюфте  становится  страшно. 
«Переходы  из  пещеры  в  дневной  свет  и  оттуда 
обратно  в  пещеру  требуют  каждый  раз  изменения 

 
© 2012 al-Farabi Kazakh National University 
привычки  глаз  от  темноты  к  свету  и  от  света  к 
темноте». 
Платон  делает  акцент  на  важности  медленного 
и 
постепенного  привыкания  телесного  ока, 
являющегося  метафорой  души  в  целом,  к  свету  и  к 
темноте.  Правильность  взгляда  разумного  ока 
требует  правильной  направленности  души,  а  это,  в 
свою  очередь,  предполагает  принятие  всем  телом 
соответствующего положения. 
Вот такое личностное восприятие света и тьмы, 
притягивание  к  себе  былой  реальности  отмечено  в 
эссе  яркого  журналиста-аналитика  К.  С.  Смаилова, 
посвященное  Ануару  Алимжа-нову  и  Олжасу 
Сулейменову  -  духовно  близких  ему  персон  и 
успешно  творивших  в  сложносочиненную  эпоху, 
латентных  оппозиционеров  к  коммунистической 
действительности,  во  многом  не  разделявших  ее 
идеологических  и  идейных  концептов.  Если  у  А.Т. 
Алимжанова  и  О.О.  Сулей-менова  неприятие 
советского  позитивизма  выражалось  в  выдвижении 
на  передний  план  национального,  тюркского  и 
восточного  содержания,  то  у  К.  С.  Смаилова 
преобразование  общественного  мышления  -  это 
энергичная  апелляция  к  качественно  иному 
будущему,  т.е.  своевременное  внедрение  модерна  и 
инноваций в сознание просвещенного авангарда. 
Известный  публицист,  один  из  креативных 
участников строительства культуры в Казахстане, К. 
Смаилов,  свойственной  только  ему  манере  видения 
окружающего  мира  выхватывает  c  почтительного 
расстояния  многомерного  потока  событий  самые 
выигрышные  моменты  и  образы  типа:  «Заседания  в 
киностудии  всегда  проходили  в  творческой 
атмосфере.  На  одном  студийном  заседании  я 
написал  на  клочке  бумаги  следующие  слова:  «Чем 
отличается  Олжас  от  Ануара?  Ануар  считает  себя 
виноватым  перед  всеми  людьми,  а  Олжас  считает 
всех людей виноватыми перед ним». 
Если  они  иногда  и  не  сходились  характерами 
(многие даже их специально стравливали), то, когда 
дело 
касалось 
истории 
страны, 
сложных 
судьбоносных  коллизий  народа,  они  наперекор 
всему  приходили  к  единому  мнению.  Потому  что 
очень  уважительно  относились  к  своему  народу  и 
очень  высоко  ценили  его.  Когда  разговор  шел 
именно  об  этом,  всякое  наносное,  никчёмное 
отсеивалось,  забывалось»  [3,  136].  Естественно,  в 
авторском 
смикшированном 
размышлении 
о 
товарищах, о себе четко вырисовывается т.н. эффект 
транскрипции,  в  результате  которого  за  скобками 
неизбежно  остаются  неписьменные  компоненты 
речи  -  интонация,  смех,  мимика,  жесты,  зрительная 
коммуникация  -  т.  е.  все  то,  что  не  позволяет 
неподготовленному  читателю  отличить  живую  речь 
от написанного текста. 
 
 
ХХІ  век  растревожил  покой  социума,  расширил 
возможности  информационного  обмена,  по-своему 
решил  проблему  научно-культурного  общения, 
интенсивного освоения иного ментального формата. 
Иначе  говоря,  глобальная  интервенция  неуемно 
проталкивается  почти  по  всем  направлениям 
общественной  жизни,  ее  активизация  напрямую 
связана  с  экономическими  и  культурологическими 
намерениями  Западной  цивилизации.  Но  сие 
всеобъемлещее  мульти-культурное  пламя,  как 
отмечают 
сами 
апологеты 
западофилов, 
за 
последние  годы  начало  медленно  угасать.  Таким 
образом,  многовековая  общечеловеческая  практика 
снова 
подтвердила, 
что 
у 
демократии 
западноевропейское  лицо  и  она  всегда  крепко 
привязана  к  национальной  почве.  Паллиатив  по 
этому тракту, одназначно, не проходит. 
Да,  отечественная  журналистика  стала  более 
открытой  иностранному  влиянию,  а  по  сему  нашей 
национальной  прессе  нужен  качественный  рывок. 
Учитывая  всевозрастающую  актуализацию  этой 
проблемы  и  в  свете  обязательных  инструкций, 
ученые-гуманитарии,  во  чтобы  это  не  стало,  хотят 
прорваться 
за 
кордон. 
Все 
желают 
стать 
первооткрывателями,  все  ищут  незанятые  ниши, 
даже нисколько не задумываясь о том, востребованы 
ли  их  исследования  по  литературе  и  общественным 
наукам  там,  на  Западе.  Ведь  мен-тальность, 
ценностные  ориентации,  постоянное  обращение  к 
собственной  культуре  и  истории  -критерии  сугубо 
национальные.  И  не  считаться  с  этой  данностью 
никак нельзя. 
Виртуозно  играя  на  этих  контрапунктах,  не-
которые  деятели  от  масс-медиа  сисходитель-но-
менторским  тоном  заявляют,  что  наша/ваша  школа 
журналистики  находится  в  роли  догоняющего.  Так 
могут  говорить  только  те  интербарчуки,  которые 
имеют  о  ней  весьма  отдаленное  представление  и  в 
силу  своей  глухоты  к  ее  речению  не  способны 
глубоко  вникнуть  в  проблематику  и  стилистику 
национальной  публицистики.  Абсолютно  ясно 
также, что самодостаточная казахская журналистика 
не может и не обязана говорить со своим народом на 
английском,  французском  или  на  других  языках 
мира. 
Другое 
дело, 
когда 
журналисты-
международники  успешно  работают  за  рубежом, 
оперативно  передавая  на  родину  актуальные 
новости 
и 
социально 
значимые 
факты. 

К. Камзин 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
87 
ISSN 1563-0242 
Журналистика не должна еще уподобляться мессии, 
указывающей  самые  легкие  пути  преодоления 
социально-общественного  кризиса.  Об  этом  в 
достаточно убедительной форме писал в свое время 
К.  Смаилов:  «Некоторые  руководители  требуют  от 
журналистов,  чтобы  они  не  ограничивались  голой 
критикой недостатков, а рассказывали о способах их 
искоренения,  указывали  пути  их  преодоления.  Если 
журналист  на  данном  этапе  смог  бы  найти  легкие 
пути преодоления экономического кризиса, тогда он 
бы  сидел  не  в  редакции,  а  в  доме  правительства. 
Каждый  обязан  быть  на  своем  месте  и  заниматься 
своим 
делом. 
Журналист 
убедительно 
и 
доказательно  должен  отстаивать  правду,  не  идти  на 
компромисс  с  несправедливостью  (согласитесь,  это 
не  совем  легкая  ноша!),  а  искоренение  имеющихся 
недостатков - это прямая обязанность руководителей 
правительства» [4, 47]. Эти черты, несомненно, были 
присущи самому автору этих строк, который любил 
писать не только убедительно, но и убежденно. 
Факты  получают  осмысленность  в  свете  их 
отнесения  к  ценности,  т.е.  осмыслении  различных 
возможностей 
их 
видения 
действующими 
субъектами.  Именно  ценностная  интерпретация,  по 
Максу Веберу,  учит  понимать  соответствие  факта  и 
его  мыслительной  обработки,  раскрывает  перед 
исследователем  то,  что  смутно  и  неопределенно 
«ощущается». В ходе такой интерпретации вовсе не 
нужно  выносить  какое-либо  оценочное  суждение. 
Мы находим фактическое свидетельство тому, о чем 
здесь говорит немецкий историк культуры М. Вебер, 
у  Ануара  Алим-жанова,  писателя,  публициста, 
общественного и государственного деятеля: «Я знаю 
и  люблю  стихи  Рудаки.  И  меня  вдруг  взволновала 
мысль о том, что, быть может, я сижу на том самом 
месте,  по  которому  тысячу  лет  назад  проходил  сам 
великий Устод. 
Его  окружали  эти  горы.  Так  же  шумели  сады, 
так  же  буйствовала  река,  и  орлы  так  же  беззвучно 
носились в небе. Только следы Устода на тропинках 
и дорогах уже скрылись в пыли веков. Но их можно 
оживить в своем воображении и попробовать пройти 
по  ним,  бережно  снимая  покрывало  с  тех  далеких 
дней,  как  влажный  ветер  в  полдень  тихо  снимает 
сонливость со старого цветка. 
Поэт любил цветы. Любил розы. Наверное, тогда 
было много роз в садах. Да и сейчас их немало. Вон 
они пылают меж яблонь» [5, 22]. 
Если  М.  Вебер  ставит  вопрос  о  доказательстве 
причинных 
соотношений 
между 
фактами, 
вычлененными  из  бесконечности  наблюдаемых 
явлений,  то  А.  Алимжанов  превращает  это  в  воз-
можную  практику,  максимально  приближая  к  нам 
средние  века,  при  этом  не  обращаясь  напрямую  к 
причинно-следственным 
сведениям. 
«Конечно, 
достигается 
это 
не 
посредством 
простого 
«наблюдения»,  -  пишет ученый,  -  во всяком случае, 
если  под  этим  понимать  лишенное  всяких 
предпосылок  мысленное  «фотографирование»  всех 
происшедших в данном пространственно-временном 
отрезке  физических  и  психических  процессов,  даже 
если  бы  это  было  возможно».  Непосредственная 
наглядность  исторического  факта  претерпевает  в 
контексте 
веберовского 
рассуждения 
парадоксальную  метаморфозу:  она  должна  быть 
мысленно  представлена  иной,  чем  есть  на  самом 
деле. Более того, что есть событие «на самом деле», 
проясняется  только  после  ухода  от  фактичности  в 
знание  о  нем.  Следовательно,  факт  превращается  в 
рассудительную действительность. 
Чтобы  очистить  сам  факт  от  оболочки,  О.  Су-
лейменов всегда стремится оторваться от «массовой 
фактичности».  Этот  отрыв  начинается  уже  при 
построении  им  пространства  переменных  и 
завершаетяся  расчетом  опорных  тенденций  и 
взаимосвязей.  В  одном  из  своих  изысканий  он 
говорит, что «наша история - в слове, которое может 
стать 
археологическим 
материалом, 
доку-
ментальным  свидетельством  присутствия  этноса  в 
глубокой  истории...  Римский  историк  Тацит  (І  в.  н. 
э.)  говорит  о  кочевниках,  обитавших  в  низовьях 
Дуная и степях Северного Причерноморья. Называет 
их  jazyges.  В  Большом  Латинско-русском  словаре 
это  слово  переводится  -  языги.  Вернее,  перевели  не 
слово,  а  окончание  мн.  числа  -  es.  Считаю  перевод 
удачным,  потому  как,  возможно,  и  в  оригинале 
значилось  это  окончание,  правильно  понятое  и 
переведенное Тацитом на латинский. Если тюркское 
jazyk  -  «степь»,  «равнина»  (от  jaz  -  «разглаживай», 
«разравняй») в славянском  получило семантическое 
развитие 
-
 
«степняк»,  тогда  множественное  число  пре-
вращало слово в этноним-кличку jazyk-i> jazygi 
-
 
«степнияки»  [6,  46-47].  Здесь,  как  мне  кажется, 
лингвистические  персоналии  означают  не  на-
блюдаемую  величину,  а  тип  социальных  явлений. 
Таким  образом,  у  О.  Сулейменова  главенствующая 
абстракция  превращает  индивидуальное  явление  - 
т.н.  живую  фактичность  -  в  событийную  точку.  В 
этом 
заключается 
существенное 
ограничение 
научного  метода,  составляющего,  как  показали 
неокантианцы, 
контраст 
«наглядной 
представляемости 
действительности». 
Начало 
рационального дистанцирования от «живого» во имя 
самого  живого  утверждалось  ими  не  только  для 

К. Камзин 
KazNU Bulletin. Journalism series. №1 (31). 2012 
88 
ISSN 1563-0242 
отрицания  чувственной  трактовки  истины  либо 
плоского  и  поверхностного  описания  повседневных 
происшествий,  но,  прежде  всего,  во  имя  познания 
самого живого. 
По  утверждению  неокантиста  Генриха  Рик-
керта,  только  тот  может  быть  назван  культурным 
человеком,  кто  в  состоянии  подавить  в  себе  ритм 
жизни.  Поэтому  он  и  настаивал  на  высылке  ре-
альности  за  пределы  разума,  намеренно  не  замечая 
жизненных  всплесков  и  старался  спастись  от  него 
расстоянием.  Согласно  его  теории,  лишь  понятие 
ценности  дает  возможность  отличить  культурные 
процессы  от  явлений  природы.  Понятие  ценности 
позволяет 
нам 
выделить 
из 
множества 
индивидуальных предметов действительности нечто 
цельное, 
отделить 
существенное 
от 
несущественного.  «Лишь  отнесение  к  ценности 
определяет  величину  индивидуальных  различий. 
Благодаря  им  мы  замечаем  один  процесс  и 
отодвигаем на задний план другой. Ни один историк 
не  интересовался  бы  теми  однократными  и 
индивидуальными процессами, которые вызываются 
Возрождением или романтическою школою, если бы 
эти  процессы  благодаря  их  индивидуальности  не 
находились 
в 
отношении 
к 
политическим, 
эстетическим или другим общим ценностям» [7, 315-
316]. Понятие культуры - это некоторая целостность, 
в 
которой 
историческое 
познание 
отделяет 
существенное  от  несущественного.  Исследователь 
выделяет,  таким  образом,  кроме  понятия  бытия, 
понятие  ценности,  которое  находится  как  бы 
наравне  с  бытием.  Ценность  -  это  нечто,  которое 
существует,  это  «смысл,  лежащий  над  всяким 
бытием».  Более  того,  область  ценностей  не  только 
находится  вместе  с  бытием,  дополняет  его,  но  и, 
согласно  Риккерту,  в  определенном  смысле 
противостоит  сфере  бытия.  Он  пишет,  что  мир 
состоит 
из 
действительности 
и 
ценностей, 
рассматривает  ценности  как  некое  «совершенно 
самостоятельное  царство,  лежащее  по  ту  сторону 
субъекта и объекта» [8]. Определение дистанции, на 
мой  взгляд,  связано  еще  и  с  психологическим  вос-
приятием  человека  таких  условностей,  как  при-
язнь/неприязнь, привязанность/отчуждение. 
Известно,  что  линейная  методика  измерения 
расстояния  характеризуется  одномерностью,  не-
прерывностью,  упорядоченностью  и  необрати-
мостью,  его  движение  воспринимается  в  виде 
длительности  и  последовательности  процессов  и 
состояний  окружающего  мира.  В  связи  с  этим 
можно  выделить  концептуальную  дистанцию, 
относительно  к  сфере  объективно  существующего 
внешнего  мира,  и  чувственно-образную  -  к  сфере 
восприятия  реальной  действительности  отдельным 
человеком. 
Современная  публичная  журналистика  активно 
работает  в  среде  динамического  реализма,  ей 
свойственна  временная  дискретность,  т.е.  спо-
собность  воспроизведения  наиболее  существенных 
фрагментов,  отрезков  жизни.  Отбор  этих  эпизодов 
определяется 
эстетическо-познава-тельными 
намерениями автора. Таким образом, в большинстве 
случаев 
реальное 
время 
намного 
длиннее 
публицистического.  В  этом  проявляется  закон 
журналистской  экономии,  дистанционновременного 
сжатия, 
искусственного 
секвестиро-вания 
подлинного расстояния и времени. 
 

жүктеу/скачать 2,71 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: