МЕСТО СЛОВОСОЧЕТАНИЙ В СИНТАКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ

 
60
широко; 3) попытки  построения  уже  в  начале XX в.  синтаксиса  на  основе  объединения 
учения о предложении и учения о словосочетании, синтеза этих учений. 
Именно это последнее направление становится характерным для синтаксических иска-
ний в лингвистической науке XX в. Различные в исходных, принципиальных положениях, 
опирающиеся  на  различное  понимание  самой  природы  словосочетания  (синтагмы)  и 
предложения, хотя сами по себе плодотворные попытки построения синтаксической сис-
темы на основе отмеченного выше объединения двух учений приводят исследователей к 
различным результатам, и далеко не всегда удачным. Так, не увенчалось успехом стрем-
ление  всякое  предложение («фразу», «высказывание»  и    т.д.)   непременно    вывести    из  
словосочетания (синтагмы), рассматривать в качестве синтагмы, хотя бы и особой. 
Всякий исследователь, который рассматривает предложение как один из типов синтаг-
мы (словосочетания), неизбежно оказывается в затруднительном положении прежде всего 
в связи с существованием  однословных   предложений. 
В  русском  языкознании  в  таком  положении,  как  мы  видели,  оказался  А.  М.  Пешков-
ский, выдвинувший, хотя и с оговорками, парадоксальное утверждение о возможности в 
языке  однословных  словосочетаний-предложений
1
.  В  последнее  время,  пытаясь  пре-
одолеть те же затруднения, А. А. Реформатский большую часть однословных предложе-
ний  относит  к  «скрытым  синтагмам»,  не  раскрывая  значения  этого  термина
2
,  а  акад.  И. 
И.Мещанинов — к  «бинармам»
3
. <…> 
Занимая  промежуточное  положение  между  словом  и  предложением,  словосочетание 
(синтагма)  обнаруживает  известную  к  ним  близость,  почему  и  должно  сопоставляться  с 
ними, но при этом оно резко отличается и от первого, и от второго и потому не должно ни 
отождествляться, ни смешиваться с ними. Для определения предмета синтаксиса особенно 
важно не допускать смешения словосочетания с предложением, от которого оно отлича-
ется качественно, хотя и постоянно взаимодействует с ним. 
В соответствии со сказанным в синтаксисе выделяется три раздела: 1) учение о струк-
туре предложения как единице, выполняющей коммуникативную функцию и являющейся 
носителем  предикативности  (предикативная  единица); 2) учение  о  структуре  сочетаний 
(соединений) слов (или синтагм) как единицах, которые сами по себе не выполняют ком-
муникативной функции и являются носителями синтагматических отношений (синтагма-
тические единицы); 3) умение о структуре сложных синтаксических единств как языковых 
единицах, выполняющих коммуникативную функцию и состоящих из предикативных час-
тей, связанных между собой синтагматическими отношениями (синтагматика предикатив-
ных  единиц). 
Следовательно, одним из разделов синтаксиса является учение о сочетаниях слов (со-
единениях  слов,  синтагмах),  начиная  от  простых  двучленных  и  кончая  сложными,  т.  е. 
многочленными образованиями различного строения. Сочетания, представляющие собой 
предмет  этого  учения,  можно  определить  отрицательно:  это  такие  сочетания  слов,  кото-
рые  не  выполняют  коммуникативной  функции,  а  следовательно,  не  образуют  предложе-
ния (иначе, непредикативные сочетания, синтагмы). Коммуникативную функцию они вы-
полняют либо в составе предложения, либо сами превращаясь в предложение, предициру-
ясь. Это сближает их уже не с предложением, а со словом (хотя в очень различной мере, 
как увидим ниже). 
Словосочетания  в  таком  широком  понимании  термина  весьма  разнообразны.  Прежде 
всего можно выделить две далеко не равные в количественном отношении группы: 
а)  с  одной  стороны,  сочетания  (соединения)  слов  сочинительные  (сочинительные   
синтагмы,   или незамкнутые, открытые ряды слов); 
б)  с  другой  стороны,  сочетания  (соединения)  слов  подчинительные  (иначе  подчини-
тельные синтагмы). 
Вопрос  об  отношении  сочинительных  соединений  слов («со-циативных  синтагм»), 
или, иначе, открытых, незамкнутых рядов слов, к словосочетаниям, или, шире, к области 
синтагматики  (в  широкой  трактовке  этого  понятия,  которая  характерна  для  струк-
туральной лингвистики), как известно, решался и решается различно. Различные модели 
таких  соединений  многие  лингвисты  хотя  и  с  различными  названиями («сочинительные 
словосочетания»,  незамкнутые  сочетания,  открытые  ряды, «слабые  группы  слов»  и  др.) 

 
61
включали  в  систему  словосочетаний  (см.  выше  И.  Рис,  М.  Н.  Петерсон,  А.  М.  Пешков-
ский,  Л.  А.  Булаховский  и  др.).  Безоговорочное  включение  сочинительных  соединений 
слов в круг синтагм (словосочетаний) приводит некоторых исследователей (см., например, 
труды Ш. Балли, Ф. Микуша и др.) к неясностям, так как противоречит одному из выдви-
гаемых существенных структурных признаков синтагмы (словосочетания). С другой сто-
роны,  ученые,  стремящиеся  сочинительные  отношения  (отношения  координации,  одно-
родности) сохранить в кругу синтагматических отношений, считаясь с реальными факта-
ми языка, вынуждены выделять сочинительные соединения слов в особую группу слово-
сочетаний  (синтагм),  резко  противопоставляемую  структурно  подчинительным  словосо-
четаниям (Н. Трубецкой, А. Фрей и др.; в  советском  языкознании — В.   П.   Сухотин). 
Исходя  из  общей  своей  синтаксической  концепции  в  течение  уже  долгого  времени 
систематически подчеркивает глубокое качественное отличие сочинительных соединений 
слов («сочинительных  словосочетаний»)  от  подчинительных  акад.  В.  В.  Виноградов.  В 
своих работах он устанавливает специфические особенности в сочинительных соединени-
ях  слов,  которыми  определяется  особое  место,  занимаемое  ими  в  кругу  синтаксических 
единиц.  Сочинительные  соединения  слов  обнаруживают  большую  близость  к  предложе-
нию: ведь понятие однородности, лежащее в основе этих соединений, «связано со струк-
турой предложения». Вместе с тем акад. В. В. Виноградов, что очень важно подчеркнуть, 
отмечает  и  возможность  развития  в  них  номинативной  функции,  возможность,  потенци-
ально  заложенную  в  некоторых  моделях  таких  соединений  и  сближающую  их  с  некото-
рыми  моделями  подчинительных  соединений  слов  (точнее,  тех,  которые  могут  быть  на-
званы собственно словосочетаниями, словосочетаниями в узком смысле слова.  См.  ни-
же). 
В пользу тезиса В. В. Виноградова свидетельствуют также и выступления тех ученых, 
которые  выделяют  сочинительные  соединения  слов  в  качестве  особой,  качественно  от-
личной группы словосочетаний — синтагм
1
. Дополнительными аргументами в пользу это-
го тезиса служит и ряд наблюдений над соответствующими фактами, правда на материале 
одного языка — русского. Эти наблюдения следует рассматривать, конечно, как предва-
рительные,  а  в  некоторой  части — как  только  ставящие  соответствующий  вопрос.  Не-
смотря на то что проблеме сочинительных соединений слов (различно называемых и час-
то в различных аспектах рассматриваемых) уделялось в лингвистической литературе не-
мало внимания, проблема эта нуждается еще в глубоком и тщательном изучении. Это осо-
бенно настоятельно требуется, если сочинительные сочетания включить в область учения 
о соединениях слов, или область синтагматики, понимаемой широко. 
Резкое отличие сочинительных соединений слов от подчинительных проявляется в са-
мой  структуре,  в  характере  отношений  между  компонентами  тех  и  других  соединений 
слов. Что обычно при этом прежде всего бросается в глаза? Это то, что нашло отражение 
и в вариантах наименования этих единиц: сочинительные соединения слов — это, иначе, 
открытые, незамкнутые ряды слов. Следовательно, подчинительные соединения — это, по 
сравнению с первыми, закрытые, замкнутые ряды слов. Но ведь и в тех и в других случа-
ях, по крайней мере в современном русском литературном языке, могут соединяться 2—3 
и больше знаменательных слов. Теоретически нет ограничения в количестве компонентов 
и в тех и в других соединениях. 
Замкнутость,  закрытость  подчинительных  соединений  создается,  очевидно,  тем,  что 
многие  из  них  замыкаются  семантически,  по  смысл  у,  обозначая  какое-то  единое,  пусть 
сложное,  явление,  представление,  качество  и  т.  д.  Даже  такие  сложные  подчинительные 
соединения слов, как  покосившаяся хатенка около школы и под. «закрываются», «замы-
каются» тем, что передают нечто семантически единое. Этого, напротив, как правило, нет 
в сочинительных соединениях (ср.: он увидел реку, лес, небольшой мостик и т. д., в кото-
ром ряд выделенных слов может быть легко продолжен). 
Таким образом, сочинительные соединения слов в меньшей мере способны выступать 
в номинативной функции, в меньшей мере способны сближаться со словом (хотя, как бу-
дет показано ниже, далеко не одинаковы в этом отношении и подчинительные соединения 
слов). 

 
62
С  отмеченным  различием  неразрывно  связана  и  вторая  особенность  сочинительных 
соединений слов: они, в отличие от подчинительных соединений, не представляют собой 
результата распространения одного знаменательного (полнозначного) слова другим. В них 
нет стержня, т. е. стержневого слова, принадлежащего к той или иной части речи (и опре-
деляющего  разряд  соединения  слов — глагольное,  именное  и  т.  д.).  В  них  нет,  следова-
тельно, отношения определяемого и определяющего. С отмеченной второй особенностью 
неразрывно связана и третья, как обусловленная ею. Это — структурная особенность, свя-
занная с самим принципом  построения  сочинительных  соединений  слов. 
Если подчинительные соединения слов, даже многословные, многоэлементные (три и 
больше знаменательных слов), по самому способу своего построения всегда бинарны, или 
двучленны  (в  том  смысле,  что  в их  основе  всегда  лежит  модель двучленная), — ср.,  на-
пример: почтенная (краснодонская семья), красивая, (лампа с абажуром) и т. д., — то со-
чинительные соединения слов далеко не всегда бинарны. Это легко обнаруживается при 
сравнении  подчинительных  и  сочинительных  соединений  усложненной  структуры,  т.  е. 
состоящих из 3 и более  элементов. 
В связи со сказанным естественно возникает вопрос о значительных различиях между 
сочинительными соединениями слов, функционирующими непосредственно в строе пред-
ложения (однородные подлежащие и сказуемые; однородные главные члены предложения 
в однословных предложениях и т. д.), с одной стороны, и сочинительными соединениями, 
функционирующими  з  подчинительных  словосочетаниях  усложненной'  структуры  (раз-
граничение однородных и неоднородных элементов в сложном словосочетании и т. д.) — 
с другой. В этой области остается неизученным или недостаточно изученным целый ряд 
вопросов, существенно важных как для построения учения о соединениях слов, о синтаг-
матике как одного из трех основных разделов синтаксиса, так и шире — для разработки 
теории синтаксиса на структурно-семантической основе. 
Соединения слов, словосочетания (синтагмы) тесно связаны с предложением как ком-
муникативной единицей, в составе которой они реализуются; в языке постоянно наблюда-
ется взаимодействие этих различных синтаксических единиц. Именно этим нужно объяс-
нить развитие в сочинительных соединениях слов (точнее, в некоторых их моделях) таких 
черт, которые сближают их со словосочетаниями в отношении к слову. Правда, и в этих 
случаях  все  же  довольно  отчетливо  выступает  своеобразие  сочинительных    соединений  
слов. 
Так, исследователи отмечают наличие в русском языке таких сочинительных соедине-
ний, в которых утрачивается отнесенность их компонентов к какому-то другому слову и в 
то же время развивается в большей или меньшей мере ощущаемая номинативность, спо-
собность выступать в номинативной функции, в качестве единого, хотя и расчлененного 
понятия, например: отец и мать (ср. «родители»); день и ночь (ср. «сутки»); ни свет ни 
варя (ср. «очень рано»); взад и вперед; униженные и оскорбленные и т. д.
1
. Этот ряд при-
меров можно было бы увеличить за счет привлечения некоторых других, но все же он, ко-
нечно, невелик. 
Характерно,  однако,  что,  сближаясь  с  подчинительными  словосочетаниями  наличием 
способности выступать в номинативной функции, сочинительные сочетания даже такого 
типа, как приведенные выше, сохраняют резкое отличие от подчинительных по структуре 
(отсутствие  стержневого  слова,  отношений  определяемого  и  определяющего,  объем  и 
др.). 
Как и подчинительные соединения слов, сочинительные сочетания (синтагмы) играют 
большую роль в системе именного словообразования. Это обстоятельство нельзя не при-
нять во внимание: думается, оно свидетельствует о том, что возможность развития номи-
нативной функции потенциально заложена и в сочинительных соединениях слов, по край-
ней мере в некоторых их структурных типах. Однако существеннейшие различия подчи-
нительных и сочинительных соединений слов находят отражение и в процессах именного 
словообразования — в  образовании  сложных  существительных  и  прилагательных.  Это 
отмечается  в  соответствующих  специальных  исследованиях,  хотя  и  не  изучается  с  той 
глубиной, которой заслуживает. Между тем исследование этого вопроса, как и ряда дру-
гих, с ним связанных, совершенно необходимо и для изучения системы и теории словооб-

 
63
разования  (роль  синтаксиса  в  образовании  слов),  и  для  разработки  учения  о  сло-
восочетании.                                           
Таким  образом,  сочинительные  сочетания,  входя  в  отдел  синтаксиса,  посвященный 
учению о соединениях слов, отличаются от подчинительных.   
Противопоставляясь  сочинительным,  соединения  слов  подчинительные  характеризу-
ются рядом черт, общих для них всех. Так, общим для всех подчинительных соединений 
слов является прежде всего характер отношений между компонентами, из которых состо-
ят рассматриваемые соединения слов. Это отношения определяемого и определяющего — 
атрибутивные в Широком смысле слова (или, иначе, «синтагматические»). С этим связана 
и общность в структуре: в подчинительном соединении слов выделяется прежде всего два 
элемента — стержневое, или главное, слово, принадлежащее к одной из знаменательных 
частей речи, и слово зависимое, также принадлежащее к одной из знаменательных частей 
речи и распространяющее первое слово, т. е. стержневое, главное. 
Возникновение подчинительных соединений слов является результатом распростране-
ния  знаменательных  частей  речи,  что  обусловливает  и  классификацию  их  по  основным 
группам, или разрядам, — глагольных, субстантивных, адъективных и т. д. сочетаний на 
основе принадлежности к той или другой части речи стержневого  (главного) слова. 
Основным  в  построении  подчинительного  соединения  слов  является,  таким  образом, 
принадлежность стержневого слова к той или другой части речи, присущее ему категори-
альное  значение,  исторически  сложившиеся  и  закрепившиеся  способы,  модели  соче-
таемости с зависимыми от него словами. Наряду с этим совершенно четко обнаруживает-
ся и прямо противоположная тенденция к унификации моделей подчинительных соедине-
ний слов. Эта тенденция может быть обусловлена различной функцией в составе предло-
жения,  семантическими,  словообразовательными  и  другими  факторами,  находящимися  в 
тесном взаимодействии. 
Подчинительные  соединения  слов  объединяются  и  еще  одной,  весьма  характерной 
структурной чертой — двучленностью (би-нарностью) своей структуры, или, точнее, тем, 
что  в  основе  их  построения  лежит  модель  двучленного  (или  простого)  соединения  слов. 
Эта особенность ярко проявляется в сложных подчинительных соединениях слов, т. е. со-
стоящих  из  трех  и  более  компонентов.  При  этом  в  силу  линейного  характера  языка  эти 
компоненты  образуют  цепь,  или  ряд,  элементов,  различно  группирующихся  друг  с  дру-
гом, создавая несколько типов, или моделей, сложного подчинительного соединения слов. 
Примеры:  (органически  враждебный)  Климу; (враждебный  Климу)  органически;  по-
корная (приличиям света); идти (вялой походкой) и т. д. 
Объединяясь  по  указанным  выше  признакам,  подчинительные  сочетания  слов  оказы-
ваются  различными  в  других  отношениях.  Это  становится  совершенно  очевидным  при 
выяснении отношения словосочетания к слову, взаимодействия между словосочетанием и 
предложением, закономерностей построения словосочетаний различных структурных ти-
пов в русском литературном языке. 
 
 
Фоменко  Ю.  В.  Является  ли  словосочетание  единицей  языка. «Филологические 
науки», 1970, № 5. С. 60–65. 
 
Словосочетание  было  бы  особой,  самостоятельной  единицей  языка,  если  бы  оно  вы-
полняло  номинативную  или  коммуникативную  функцию.  Между  тем,  ни  та,  ни  другая 
функция ему не свойственна. <…> 
… легче приписать номинативность простым (двучленным) атрибутивным словосоче-
таниям типа белая березка, но как это сделать в отношении комбинированных словосоче-
таний  типа  резкая  критика  профорга  за  бездеятельность,  его  известная  всем  неуемная 
жажда деятельности, сделать мучительное усилие подняться с земли после неожидан-
ного падения со скользкой у края крыши балкона <…> ? 
Словосочетание выражает не понятие, пусть даже расчлененное, а сочетание понятий. 
<…> 

 
64
Словосочетание было бы самостоятельной единицей языка, если бы оно обладало при-
знаком воспроизводимости.<…> 
Никого из сторонников анализируемой теории не смущает то обстоятельство, что каж-
дый ярус языка формируется одной языковой единицей, а синтаксический – двумя. Если 
уж быть последовательным, то нужно было бы ввести  понятия фонемосочетаний и мор-
фемосочетаний <…> 
Словосочетание,  само  не  будучи  единицей  языка,  есть  именно  сочетание  самостоя-
тельных языковых единиц – знаменательных слов <…> 
Например, словосочетания кончил читать и отложил книгу являются речевой реали-
зацией языковой валентности лексем, входящих в анализируемые словесные пары. <…> 
Если мы признаем, что словосочетание является не самостоятельной, цельной едини-
цей языка, а свободной комбинацией языковых знаков - слов, то мы придем к выводу, что 
у словосочетания нет и не может быть «формы» и «парадигмы».  
 
 
IV. СИНТАКСИС ПРОСТОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ 
 
4.1. Формальная организация простого предложения 
4.1.1. Учение о членах предложения и его структурных типах 
 
Бабайцева В. В. Система членов предложения в современном русском языке. М., 
1988. С. 101–128. 
 
КЛАССИФИКАЦИЯ ЧЛЕНОВ ПРЕДЛОЖЕНИЯ 
<…> 
ГЛАВНЫЕ ЧЛЕНЫ ПРЕДЛОЖЕНИЯ 
Главные  члены  предложения  (подлежащее  и  сказуемое)  образуют  структурную  схему 
предложения и обычно выражают языковой компонент семантики предложения. Они мо-
гут быть не только в двусоставных, но и в односоставных предложениях  (или подлежа-
щее, или сказуемое). 
Подлежащее 
П о н я т и е   о   п о д л е ж а щ е м  
Как  структурно-семантический  компонент  предложения  типичное  подлежащее  имеет 
следующие  дифференциальные  признаки: 1) входит  в  структурную  схему  предложения 
(является главным членом предложения); 2) выражается существительным, местоимением 
в форме им. п.; 3) является структурно независимым словом; 4) занимает позицию перед 
сказуемым; 5) обозначает  предмет  речи  (субъект  мысли); 6) имеет  категориальное  зна-
чение деятеля и носителя признака; 7) выражается идентифицирующими словами; 8) обо-
значает «данное» (тему). 
Эти  свойства  и  составляют  совокупность  дифференциальных  признаков  понятия  ти-
пичного подлежащего. Именно эти свойства подлежащего в разных комбинациях и с раз-
ной степенью полноты используются для определения понятия подлежащего в лингвисти-
ческой и лингвометодической литературе. 
Трудно дать исчерпывающее определение подлежащего из-за того, что даже включение 
всех  отмеченных  выше  свойств  подлежащего  не  охватывает  всех  случаев  представления 
подлежащего  в  речи.  Так,  подлежащее  может  обозначать  не  только  тему,  но  и  рему: — 
Кто пашет? — Отец пашет; занимать позицию после сказуемого: Есть в русской при-
роде  усталая  нежность,  Безмолвная  боль  затаенной  печали,  Безвыходность  горя.  без-
гласность, безбрежность, Холодная высь, уходящие дали (Бальмонт). 
<…> 
С е м а н т и к а   п о д л е ж а щ е г о  
Семантика подлежащего многослойна: в ней можно выделить два основных компонен-
та — языковой и речевой, которые в свою очередь могут быть дифференцированы. Язы-
ковой компонент включает логический компонент (подлежащее обозначает предмет речи) 
и категориальное значение. Речевой компонент объединяет лексическое значение и ком-

 
65
муникативную нагрузку с различного рода коннотациями (дополнительными смыслами). 
Оба основных компонента отражают связи и отношения с другими членами предложения. 
<…> 
Семантика подлежащего выявляется универсальным вопросом «О ком или о чем гово-
рится в предложении?», известным уже в начальной школе. Чтобы показать достоинство и 
недостатки этого вопроса при выделении подлежащего, сравним предложения: 
1.   Черемуха душистая весною расцвела (Есенин). 
2.  Ветви душистой черемухи смотрят мне в окно   (Лермонтов). 
3.  Приятно пахнет цветущей черемухой. 
В  речевой  семантике  этих  предложений  все  внимание  приковано  к  душистой  (цвету-
щей) черемухе, поэтому естественно, что на вопрос О чем говорится в предложениях? бу-
дет ответ: о душистой (цветущей) черемухе. Любой другой ответ на этот вопрос будет ис-
кусственным, не соответствующим речевой практике, противоречащим коммуникативной 
установке авторов этих предложений. Не случайно разные авторы выделяют среди многих 
признаков черемухи как предмета объективного мира ее аромат. 
Предмет речи / мысли и подлежащее точно соотносятся только в первом предложении. 
Именно  здесь  налицо  вся  совокупность  свойств  подлежащего  как  структурно-
семантического компонента предложения. <…> 
Второй пример требует более тонкого анализа. Логический субъект / данное ветви ду-
шистой черемухи образует состав подлежащего, ко в этом составе структурно независи-
мое  положение  занимает  существительное  ветви,  семантически  более  бедное,  чем  весь 
состав подлежащего. 
Еще сложнее для анализа третий пример, где есть предмет речи (иначе незачем и пред-
ложение  строить!),  но  нет  подлежащего,  так  как  нарушено  соотношение  между  логиче-
скими  и  синтаксическими  категориями,  чем  достигается  выражение  тонких  смысловых 
оттенков — здесь  актуализируется  действие  пахнет.  И  в  этом  предложении  также  гово-
рится о душистой черемухе, но подлежащего нет. 
Универсальный вопрос «О ком или о чем говорится в предложении?» в практике пре-
подавания корректируется вопросами им.    п.    кто?   и    что?   <…> 
Вопросы  кто?  и  что?  позволяют  дифференцировать  лицо  и  собственно  предмет,  а 
также  выделить  в  предложении  структурно  независимое  слово,  выполняющее  роль  под-
лежащего. 
Категориальная семантика подлежащего включает следующие основные значения: 
1) значение активного деятеля (лица или предмета): После завтрака Катя шла на ост-
рова, брала с собой книгу или вышивание. Незримо по лесам поет и бродит осень   (Бу-
нин); 
2) значение носителя признака (лица или предмета): Вернер — человек замечательный 
по многим причинам (Лермонтов); Молчание всегда красиво, а молчаливый всегда красивее 
говорящего (Достоевский); Безграничны сокровища русского языка (Луговской); 
3)   значение лица или предмета, находящегося в каком-либо состоянии: Заводь спит 
(Бальмонт); Раскольников был в чрезвычайном волнении (Достоевский); 
4)   значение лица или предмета, бытие, отсутствие / наличие которого   раскрывается   
в   сказуемом:   Стоит   вечер,   золотой пылью   рассыпался   сухой   закат   над   кры-
шами   (Тендряков); Был
 
мальчик, звали его Филипп  (Л. Толстой); Жили на свете роза и 
жаба (Гаршин); 
5)   значение лица или предмета, находящегося в определенных отношениях с другими 
лицами и предметами: Я помню чудное мгновенье (Пушкин); Я памятник себе воздвиг не-
рукотворный (Пушкин); Снится ей белая роща и травяные луга (Есенин); И сам я вам ни 
капельки не нужен (Есенин). 
Семантика подлежащего обусловлена как лексико-граммати-ческими свойствами слов, 
выполняющих  функцию  подлежащего,  так  и  теми  компонентами,  которые  привносятся 
связью со сказуемым. Так, наиболее важные значения деятеля и носителя признака связа-
ны с характером сказуемого: глагольного и именного. Значение деятеля подлежащее име-
ет  обычно  в  предложениях  с  глагольным  сказуемым,  а  значение  носителя  признака — в 
предложениях  с  именным  сказуемым.  Одно  и  то  же  существительное  в  функции  подле-

 
66
жащего может быть и деятелем, и носителем признака. Ср.: Пушкин родился в 1799 году. 
— Пушкин — это праздник человека. — Пушкин больше чем национален (А. Н. Толстой). 
 
С п о с о б ы     в ы р а ж е н и я       п о д л е ж а щ е г о  
Способы выражения подлежащего — самый яркий дифференциальный признак подле-
жащего.  Эталоном  подлежащего  являются  существительное  и  местоимение  в  им.  п.,  так 
как существительное н а з ы в а е т  предмет речи, а местоимение у к а з ы в а е т  на него. 
Отметим следующие способы выражения подлежащего: 
1) Наиболее типичной формой выражения подлежащего является имя существительное 
в им. п. Подлежащее, выраженное существительным, может обозначать живое существо, 
неживой предмет, понятие, явление и т. д. в соответствии с предметным значением имени 
как части речи: Гудит тайга, и слышен в целом мире звон топоров из Западной Сибири, и 
жарко светит зимняя заря (Алигер). 
В некоторых случаях сущ. в им. п. (люди, человек, дело и под.) не обладают информа-
тивной достаточностью и употребляются с семантическими конкретизаторами или имеют 
семантику неопределенности: Гордятся люди земли советской своей красавицей Москвой 
(Долматовский); Хороший, живой человек всегда куда-нибудь стремится, чего-то ищет 
(Горький); Люди говорили, что когда-то старик был женат, а в дом въехал уже вдовым 
(Ю. Яковлев); Вдруг говорят мне: человек вас спрашивает (Тургенев). 
2)  Подлежащее  может  быть  выражено  личными,  вопросительными,  относительными, 
отрицательными  и  неопределенными  местоимениями.  Особенно  частотны  подлежащие, 
выраженные  личными  местоимениями:  Куда  ты  скачешь,  гордый  конь,  и  где  опустишь 
ты копыта? (Пушкин). Выразительны редкие случаи субстантивации личных местоиме-
ний: Не «я», но «мы» — вот начало освобождения личности! До поры, пока будет суще-
ствовать нечто «мое»,— «я» не вырвется из крепких лап этого чудовища...  (Горький). 
Выделяя подлежащие-вопросительные местоимения, обращаем внимание   на   то,   что   
в   предложениях   естественного   языка вопрос о деятеле и признаке включается в пред-
ложение. Думается, что и в учебно-методических целях не следовало бы изолировать во-
прос  к  подлежащему: — Кто  идет?  (Васильев);  Что  шумит-звенит  перед  зарею?  Что 
колышет ветер в темном поле? (Бунин); Что же было ведущим, определяющим в лите-
ратуре и искусстве на протяжении этих удивительных лет жизни народа? ... этим ве-
дущим и определяющим было начало героическое (Смирнов). 
В таких вопросах в сказуемом названы известные действия, признаки, местоимения за-
мещают  предмет  (деятеля,  носителя  признака)  и  в  ответных  предложениях  подлежащее 
содержит рему. 
Местоимения  кто  и  что  могут  выполнять  и  функцию  сказуемого  в  предложениях,  в 
которых назван предмет или указано на него, но неизвестны его действия или признаки: 
Кто ты, мой ангел   ли   хранитель?..    (Пушкин);   — Слушай,   парень,   кто ты  такой?  
Откуда  бежал? Мы  русские,  русские!   Ты кто? (Бондарев). 
При  указательных  местоимениях  в  простом  предложении  чаще  других  в  роли  подле-
жащего функционирует местоимение это, семантическая значимость которого определя-
ется  тем,  что  оно  вмещает.  Это  в  роли  подлежащего  может  указывать  на  предложение 
или ряд предложений, на существительное, субстантивное или инфинитивное словосоче-
тание, а также на наглядно-чувственные образы, вводя их в структуру выражаемой мысли: 
И в это время в вышине послышался густой нарастающий звук.— Что это? — спросила 
девушка.— Самолеты, наверное, идут воздушные маневры (Ю. Яковлев). 
Своеобразие  рассматриваемых  предложений  определяется  спецификой  лексико-
грамматических  свойств  слова  это,  которое  в  силу  своего  местоименно-указательного 
значения  способно  вводить  в  семантическую  структуру  предложения  компоненты,  раз-
личающиеся  степенью  лексической  конкретности  и  в  значительном  количестве  случаев 
осложняющие выражаемую мысль указанием на наглядно-чувственные образы. 
Указательное местоимение тот и его формы, а также относительные местоимения час-
то  выполняют  роль  подлежащего  в  предикативных  частях  сложноподчиненного  предло-
жения: Тот живет без печали и гнева, кто не любит отчизны своей (Некрасов); Те, кто 
перестраивает  действительность,  знают,  что  в  ней  является  важным,  а  что  второ-

 
67
степенным, что помогает и что мешает революционному преобразованию жизни (Ерми-
лов);  Людям,  которые  умеют  держать  себя  с  достоинством  под  выстрелом,  многое, 
очень многое прощают (Куприн). 
Из других разрядов местоимений наиболее часто употребля- 
ются  в  роли  подлежащего  субстантивированные  определительные  местоимения  всё  и 
все, неопределенные кто-то и что-то, отрицательное никто. 
В  семантико-стилистическом  аспекте  особенно  интересны  местоимения-подлежащие 
всё,  кто-то  и  что-то:  Все  торжествовали  Победу;  всё  кипело  жизнью  в  разоренной  и 
оживающей столице (Л. Толстой); В избе установилась мертвая тишина. Вдруг кто-то в 
задних рядах старательно крякнул, и всё задвигалось, зашевелилось, заговорили все сразу, 
послышались  отдельные  крики  и  возгласы  (Белов).  Лица  обычно  обобщаются  местоиме-
нием все, а предметы — местоимением всё. Употребление местоимения всё для обобще-
ния лиц и предметов одновременно играет важную семантико-стилистическую роль. 
Неопределенность  одушевленного  деятеля  в  русском  языке  выражается  обычно  неоп-
ределенно-личными  предложениями  и  неопределенным  местоимением  кто-то,  а  также 
кто-нибудь, кто-либо и др. Кто-то спускался к источнику (Тургенев); Вот если бы кто-
нибудь подарил мне золотую розу (Паустовский). 
Вместо кто-то может употребляться что-то для усиления степени неопределенности: 
Наконец вдруг что-то засвистело вдали: это был отдаленный крик петуха (Гоголь). 
3) Позицию подлежащего могут занимать все части речи. Различаются три разновидно-
сти: а) подлежащие, выраженные субстантивированными словами, т. е. словами, приобре-
тающими  при  этом  некоторые  свойства  существительных:  Счастливые  часов  не  наблю-
дают (Грибоедов); Будущее принадлежит людям честного труда (Горький). Субстанти-
вация  частей  речи  приводит  к  образованию  гибридных  слов,  характеризующихся  семан-
тической  емкостью.  Так,  для  субстантивированных  прилагательных  и  причастий  харак-
терно сочетание категориального значения предметности со значением признака предме-
та, т. е. они одновременно называют лица, предметы и т. д. и их признаки. Синкретичный 
характер  субстантивированных  причастий  обусловливает  их  распространение  «слева»  и 
«справа»: Поднявший меч от меча и погибнет (А. Невский); Признающийся в любви все-
гда  беззащитен  (Матусовский);  Все  работающие  на  транспорте  обеспечиваются  бес-
платным проездом в трамвае, автобусе, троллейбусе (из газет); 
б)  подлежащие,  выраженные  словами,  не  подвергающимися  субстантивации.  Так,  в 
схему предложения Но — союз можно вставить слова любой части речи, даже спрягаемую 
глагольную форму: Читаешь — глагол в форме 2 л. ед. ч.; Ах — междометие; Как будто 
— союз и частица; Вдруг — наречие и т. д.; 
в)  подлежащие,  выраженные  словами  с  окказиональной  субстантивацией:  Кончилось 
мое «еще», началось мое «уже» (Слуцкий); Конечно, «сначала» и «потом» очень условны 
(К-  Чуковский);  Далече  грянуло  ура  (Пушкин);  Вот  раздалося  «ау»  вдалеке  (Некрасов); 
Громкое  русское  «ура»  совершенно  неожиданно  обрушилось  на  переправившихся  через 
реку немецких солдат (Симонов). 
Пунктуация предложений с междометиями в позиции подлежащего не унифицирована. 
Возможен и вариант с кавычками и восклицательным знаком. Это зависит от степени ут-
раты междометием предложенческой интонации. 
Возможны  и  подлежащие,  выраженные  звукоподражаниями:  Сегодня  утром  его  «Ко-
хо-хо» вдруг раскатилось по всем палатам (Полевой). 
4) Подлежащее, выраженное инфинитивом (инфинитивное подлежащее), очень емко в 
семантическом отношении, так как инфинитив сохраняет свою синкретичную природу и в 
этой функции. 
Бесспорные случаи инфинитивного подлежащего можно иллюстрировать следующими 
примерами: Писать единственно языком разговорным значит не знать языка (Пушкин); 
Смотреть на все это — грустно (Горький); Быть молодым и не уметь — это сносно; но 
состариться и не быть в силах — это тяжело (Тургенев); Быть простым и сильным — 
вот линия моей жизни (Нагибин); Радовать читателя «красивыми переплесками слова» 
не есть цель творчества (Цветаева). 

 
68
Для    таких    предложений    характерно    четкое    распадение    на  два  состава — состав 
подлежащего  и  состав  сказуемого.  В  устной    речи      это      выражается      интонацией,   в   
письменной   речи — знаком «тире». Деление на два состава может быть оформлено и с 
помощью частиц это и вот и вспомогательных глаголов. Инфинитив   может  выполнять  
роль  подлежащего   и   в  том случае, если инфинитивная группа стоит после состава ска-
зуемого,  включающего  предикатные  слова:  Какое  же  счастье  быть  земским    врачом.'  
(Чехов).   Инверсия   подлежащего  связана  с актуализацией  инфинитивного  подлежаще-
го,  признак  которого раскрывается в сказуемом. Однако в предложениях, включающих в 
состав сказуемого местоименное это с разной степенью утраты синтаксической самостоя-
тельности, «новым» (ремой) может быть и состав сказуемого. Препозиция усиливает его 
семантическую  значимость  и  эмоциональный  характер  предложения:  Большое  это  удо-
вольствие  жить  на  земле!  (Горький);  Сейчас  это  замечательно  —  быть  инженером 
(Эренбург).  Интерпозиция  слова  это  в  первом  предложении  лишает  его  синтаксической 
самостоятельности, превращает в частицу. Во втором предложении инфинитивная группа 
— уточняющее подлежащее. 
В безличных предложениях со словами, имеющими модальное значение, инфинитив в 
любой позиции входит в состав сказуемого. Препозиция инфинитива в таких высказыва-
ниях — одно  из  средств  его  актуализации:  Мне  при  жизни  с  вами  сговориться  б  надо 
(Маяковский); Вам одеваться было лень и было лень вставать из кресел (Цветаева). 
Подлежащее может быть выражено цельным словосочетанием, а также сочинительным 
сочетанием: Через час пришло десять бойцов (Б. Васильев); Десятки тысяч лопат свер-
кали  на  изломанной  линии  рва  (Первенцев);  Кто  из  вас  не  любовался  старыми  дубами? 
(Соколов-Микитов); Однажды Лебедь, Рак да Щука везти с поклажей воз взялись (Кры-
лов); Любовь и тайная свобода внушали сердцу гимн простой  (Пушкин). 
6)   При  выражении  значения   приблизительности   и  других количественных значе-
ний  подлежащее  может  быть  выражено предложно-падежным сочетанием: около часа, 
до ста человек, с десяток домиков, по делегату и под.: Было около девяти часов, когда он 
проходил по Сенной (Достоевский); Перед мостом, уже подожженным, скопилось около 
десятка  танков  (Бондарев)
2
;  Приехало  по  делегату  от  школы;  В  приуральских  местах 
мне  доводилось  наблюдать  большие  тетеревиные  тока,  на  которые  слеталось  больше 
сотни птиц (Соколов-Микитов); Свыше ста тысяч рек протекает по необъятным про-
сторам нашей страны... (Паустовский). 
7)   Значение  подлежащего   (предмета  речи / мысли)   может быть выражено предло-
жением или группой предложений. Такие случаи наблюдаются в предложениях с прямой 
речью, в сложных предложениях, в составе текста: «Буду, буду летать!» — звенело и пело 
в  голове  Алексея...  (Полевой);  «Талант!  Талант!»  —  звучало  у  него  в  ушах  (Гончаров); 
Наивен, кто в любви искал покоя (Щипачев). 
8)   Позицию   подлежащего   могут   занимать   цитаты:   Ваше «быть рядом» звучит 
нереально, призрачно...  (Ю.   Яковлев); устойчивые   выражения,   построенные   по   схе-
ме   предложения: Клин клином вышибают — это мой принцип (Мамин-Сибиряк). 
Таковы традиционно выделенные и общепризнанные способы выражения подлежаще-
го. Большая часть их — типичные подлежащие. Нетипичными являются случаи, когда по-
зицию подлежащего занимают предложения, цитаты, части речи, не подвергающиеся суб-
стантивации. 
 
С п о р н ы е     в о п р о с ы   т е о р и и     п о д л е ж а щ е г о  
Казалось бы, положение подлежащего в системе членов предложения наиболее устой-
чиво и определенно, так как по традиции за подлежащим закреплен им. п., что нашло пол-
ную  поддержку  в  работах  В.  В.  Виноградова.  Однако  уже  в  традиционном  языкознании 
были поставлены некоторые вопросы, дискуссия по поводу которых не прекращается и до 
настоящего времени и приводит порой к полному пересмотру теории подлежащего. <…> 
Среди  дискуссионных  вопросов  на  первом  месте  оказались  случаи  совмещения  свойств 
подлежащего  и  других  членов  предложения.  Среди  них  выделим  два  случая: 1) подле-
жащее  осложняется  значениями  других  членов  предложения; 2) семантика  второстепен-
ных членов предложения осложняется семантикой, характерной для подлежащего. 

 
69
С и н к р е т и ч н о е   п о д л е ж а щ е е .  Отметим следующие случаи: 
а) недифференцированный (диффузный) синкретизм свойств подлежащего и сказуемо-
го наблюдается в предложениях типа Пожар!: За окнами непрерывно мчалось к востоку 
черное  угрюмое  небо.—  Буря!  —  крикнул  Кипренский и  подбежал  к  окну  (Паустовский). 
Существительное как способ выражения главных членов характерно как для подлежаще-
го,  так  и  для  сказуемого,  так  что  наличие  существительного  не  является  дифферен-
циальным признаком члена предложения. Остальные структурные признаки не выявлены. 
С точки зрения семантики существительное буря одновременно и называет предмет речи 
(дифференциальный признак подлежащего), и утверждает его бытие (дифференциальный 
признак  сказуемого).  Диффузный  характер  этого  члена  предложения  особенно  очевиден 
на  фоне  синонимичных  конструкций  с  дифференциацией  функций  подлежащего  и  ска-
зуемого: Это буря и Буря началась (есть); 
б) семантика подлежащего осложняется семантикой, характерной для второстепенных 
членов предложения, в предложениях типа Дом строится плотниками. В таких предло-
жениях для подлежащего характерны все структурные признаки подлежащего, но в отли-
чие  от  типичных  подлежащих  с  комплексом  структурных  и  семантических  свойств  под-
лежащее  в  страдательной  конструкции  имеет  объектное  значение,  выражаемое  обычно 
дополнением. Структурные признаки подлежащего настолько ярки, что лингвисты в таких 
случаях не говорят о синкретизме свойств, хотя и отмечают специфические особенности 
таких предложений; 
в)   синкретична  семантика    подлежащего  в    предложениях  с  субстантивированными 
прилагательными  и  причастиями  в  функции  подлежащего:  Смелый  дерется  с  врагами. 
Провожающие  вышли  из  вагона.  В  подлежащих  совмещаются  значения  признака-
атрибута и названия деятеля. Синкретизм категориального значения подлежащего связан с 
морфологическим  синкретизмом:  в  словоформах  смелый  и    провожающие  сочетаются 
свойства двух частей речи: прилагательного и существительного, причастия и  существи-
тельного.  Лексико-грамматические  свойства   словоформ, выполняющих роль подлежа-
щего, ограничивают возможности появления определений к подлежащему; 
г)   если в подлежащем лексическим  значением обозначены обстоятельственные  зна-
чения,  то  это   накладывает  известные ограничения   на   возможности   распространения   
предложения соответствующими   обстоятельствами:   Рассвет   встретил   нас на реке. 
Окказиональны  случаи  стяжения  подлежащего  и  обстоятельства  времени:  Весь  день 
стоит как бы хрустальный (Тютчев); Весь день был тусклый, бледный и туманный (Брю-
сов). 
Во  всех  рассмотренных  случаях  структурные  признаки  подавляют  лексико-
семантические свойства подлежащих; 
д)   В. Н. Мигирин отмечает функциональный синкретизм в предложениях типа   Так 
было  (Так было принято);  Бывает такое и под. <…> здесь сочетаются значения обстоя-
тельств  и    подлежащего.  Например:  Бывает  в  жизни  такое,  о  чем  лучше  помолчать   
(Алексин).  Так было. Так есть. Так будет   (Астафьев). 
Синонимическая близость обусловливает взаимозаменяемость таких конструкций: Он с 
сомнением спросил: «А такое бывает?» — Так  бывает.   И  так  во  всем   быть   долж-
но   (Немченко). 
Несмотря  на  синонимическую  близость,  по  структурным  и  семантическим  свойствам 
конструкции    Так  бывает  и    Такое  бывает  не  вполне  равноценны,  так  как  по  лексико-
грамматическим свойствам так может квалифицироваться лишь как наречие, а такое — 
как субстантивированное местоимение-прилагательное. Следовательно, по морфологиче-
ским свойствам так — обстоятельство, а такое — подлежащее. 
Обстоятельство так не содержит субстантивного компонента в своей семантике. В та-
ких  предложениях  позиция  подлежащего  остается  незамещенной,  и  в  этой  позиции  воз-
можны местоименные слова это, все: Нет, все в мире выходит не так, как ждешь, все 
по-другому (Белов); предмет речи / мысли может быть актуализирован вопросом: — Так 
бывает.— Что — бывает? — Любят и жить не дают. Наверно, часто бывает (Тенд-
ряков). Вопрос что? — вопрос о предмете речи / мысли, вопрос к обстоятельству был бы 
как бывает? Ср. также: Все движется, и  так оно и  должно быть, и так  было и будет 

 
70
всегда (Проскурин). В этом предложении значения субъекта и обстоятельства выражены 
разными  словами  так  и  оно,  а  предложения  при  незамещенной  позиции  подлежащего 
сближаются с безличными, тем более что слово оно — местоименная частица, лишь наме-
чающая позицию подлежащего. 
В т о р о с т е п е н н ы е   ч л е н ы   п р е д л о ж е н и я ,   в   с е м а н т и к е   к о т о р ы х   е с т ь  
с у б ъ е к т н ы й   к о м п о н е н т .  Подлежащее является независимым членом предложения, 
поэтому  оно  реже  других  членов  предложения  осложняется  свойствами  других  членов 
предложения,  но  легко  отдает  способность  обозначать  тему  высказывания  и  семантиче-
ский субъект другим членам предложения. 
Выделим следующие дискуссионные вопросы: 
1)   В предложениях типа Дом строится плотниками и Ветра нет  субъектное  значе-
ние  сочетается   с   объектным   значением (строится кем? нет чего?). Словоформы типа 
плотниками и ветра входят в структурные схемы предложений, но не являются  подле-
жащими, так как для этих  словоформ   характерны все  структурные  свойства  дополне-
ний   и   часть  семантических свойств. 
2)   Большую историю имеет дискуссия по поводу предложений типа Саша не спит.— 
Саше не спится и Саша весела.— Саше весело. Синонимика таких предложений привела 
некоторых  исследователей  к  отождествлению  семантической  структуры  этих  конструк-
ций. Дательный падеж в односоставных предложениях рассматривается при этом как вы-
ражение  логического  субъекта  (в  настоящее  время — семантического  субъекта).  Еще  в 
традиции такой способ обозначения лица получил название «дательного субъекта»   (сей-
час   встречается   и  термин   «субъектный  да-тив»). 
Однако уже само сосуществование таких конструкций в течение длительного времени 
свидетельствует о том, что различия в информативной семантике этих синтаксических си-
нонимов связаны с различиями в языковой семантике, обусловленной их разными струк-
турными схемами. <…> 
В глагольных двусоставных предложениях подлежащее обозначает активного деятеля, 
а в односоставных предложениях дат. п. обозначает пассивное лицо, которое испытывает 
состояние, не зависящие от его воли и желания. 
В  синонимической  паре  Саша  весела.—  Саше  весело различны  логико-семантические 
типы  предложений:  в  двусоставных  предложениях  содержится  предикативный  признак 
предмета речи / мысли, а в односоставных выражается состояние. 
3)   В   последние   годы   внимание   исследователей   привлекли предложения  типа   С  
хлебом  хорошо.   Словоформа   с  хлебом вызывает Самые разноречивые квалификации, 
так как сочетает значение субъекта состояния со значением объекта. 
Сравним два синонимичных предложения: Дела с газетой обстояли неважно.— С га-
зетой неважно. Во втором предложении отсутствует подлежащее, и позицию его занима-
ет  словоформа  с  газетой,  в  которой  актуализируется  объектное  значение,  осложненное 
субъектным, но исчезает атрибутивный признак (газетные дела). 
Объектный компонент в семантике таких словоформ очевиден, если позиция подлежа-
щего  занята:  Ну,  с  первым,  с  Мишей,  все  было  просто:  первенец  есть  первенец  (Крути-
лин); Что-то с Верой неладно,— говорила она (Гончаров); Подумал про попутчиков, при-
нялся  сочинять  их  жизнь.  С  трактористами  все  ясно  (Суров).  Позиция  подлежащего  в 
этих предложениях замещена местоимениями все и что-то, хотя они и не дают опреде-
ленности субъекта мысли — предмета оценки. 
4)   Семантический «груз» подлежащего могут брать на себя и обстоятельства. Отме-
тим следующие случаи: 
а)  В  лесу  сыро.  —  Лес  сырой.  В  лесу  —  обязательный  компонент  структурной  схемы 
этой разновидности безличных предложений, так как это обстоятельство места ограничи-
вает предмет мысли (оценки в данном случае) указанием места. Таким образом, значение 
обстоятельства осложняется значением субъекта, что обусловливает синонимику двусос-
тавных  и  односоставных  безличных  предложений,  но  не  делает  тождественной  их  се-
мантическую структуру. 
б)  В  газетах  писали,  что  в  нашем  районе  будет  метро. — Газеты  писали,  что... . В 
структуру неопределенно-личных предложений входят второстепенные члены, в семанти-

 
71
ке которых есть характеристика субъекта действия указанием его местонахождения, места 
работы  и  т.  д.  Неопределенно-личные  предложения  по  семантике  богаче  двусоставных 
предложений, так как в них указывается место действия и отмечаются некоторые призна-
ки деятеля: В редакции для начала мне предложили написать о восстановлении железных 
дорог (Сажин); В Сибири не любят горячку и спешку (Сурков). 
Как и в других случаях, в этих конструкциях остается незанятой позиция подлежащего. 
Ср.:  В  этом  городе  люди  любили  спорить,  любили  сообщать  друг  другу  ново-
сти...(Астахов).  Факультативное  подлежащее  люди  свидетельствует  о  том,  что  в  слово-
форме в городе доминирует значение места, что позиция подлежащего остается свободной 
даже при наличии синкретичного обстоятельства места. 
Многие из рассмотренных случаев отмечены в работах Н. Ю. Шведовой как детерми-
нанты с субъектным значением. Семантический синтаксис, введя понятие семантического 
субъекта,  не  учитывает  в  этих  членах  предложения  других  семантических  компонентов, 
явно преобладающих и поддержанных структурными свойствами. 
5)  В  лингвистической  литературе  нет  единого  мнения  о  структуре  предложений  типа 
Пароходов было два. По поводу этих конструкций есть три точки зрения. 
Одни ученые считают, что такие предложения двусоставны: в одном составе называет-
ся предмет высказывания (субъект), в другом дается определение количества (логический 
предикат). Первый состав — подлежащее, второй — сказуемое. 
Другие  склоняются  к  тому,  чтобы  толковать  предложения  этого  типа  как  переходные 
между двусоставными и односоставными (безличными). 
Согласно  третьей  точке  зрения  разъединенные  количественно-именные  сочетания 
представляют  собой  «нумеративные  подлежащие».  Эта  точка  зрения  отражена  и  в  «Рус-
ской  грамматике–80»: «...при  актуализации  возможно  позиционное  расчленение  компо-
нентов подлежащего и вынесение одного из компонентов в начало предложения: «Собра-
лось  много  школьников.—  Школьников        собралось        много.—  Много        собралось    
школьников...»  (§ 2241.—С. 241). По  мнению  Н.  Ю.  Шведовой,  аналогичная  мена  форм 
имени и расчленение количественного сочетания имеет место и в предложениях Мы купи-
ли  две  тетради.—  Тетрадей  мы  купили  две  (Русская  грамматика–80.—  С. 241). Эту  же 
точку зрения разделяет и Н. Д. Арутюнова: «...актуализация количественного определения 
в общем случае не выходит за пределы изменений в его актуальном членении»
1
. 
Нельзя  не  отметить  справедливости  этих  рассуждений,  но  очевидно  и  то,  что  Н.  Ю. 
Шведова анализирует в основном предложения, не меняющие логико-семантического ти-
па при актуализации их компонентов. Ср. также: Часов в пять, в шестом встал и напра-
вился к кустам наедаться ежевикой... Ежевики  (тема) росло много (рема)   (Суров); Сне-
гу намело в эту зиму видимо-невидимо (Нилин). В этих предложениях сказуемые выраже-
ны полнознаменательными словами, и семантика предложений не изменяется при любом 
порядке  слов,  а  количественно-именные  словосочетания,  несмотря  на  дистантное  распо-
ложение  их  компонентов,  входят  в  состав  одного  члена  предложения — подлежащего  и 
дополнения. 
Предложения, имеющие актуализированный род. п. имени и количественное слово, не-
однотипны, поэтому и оказались возможны их различные интерпретации. Отсутствие чет-
ких границ между полнознаменательными и связочными глаголами обусловливает суще-
ствование  полярных  типов  и  переходных  между  ними.  Ср.:  Пришло  трое  мальчиков.— 
Мальчиков  //  пришло  трое;  Осталось  трое  мальчиков.—  Мальчиков  //  осталось  трое; 
Было трое мальчиков.— Мальчиков // было трое. 
Общее  у  этих  предложений  заключено  в  их  речевой  семантике,  обусловленной  сход-
ным лексическим составом. Наиболее существенно отличаются друг от друга предложе-
ния первой и последней пары. Предложения первой пары сохраняют общее типовое зна-
чение при изменении порядка слов, а предложения последней пары существенно отлича-
ются друг от друга по типовой семантике и характеру актуального членения. Предложе-
ние Было трое мальчиков имеет семантику бытийности, с точки зрения актуального чле-
нения  оно  является  нерасчлененным  (только  рема).  Предложение  Мальчиков  было  трое 
содержит количественную предикацию, с точки зрения актуального членения оно являет-

 
72
ся  расчлененным:  тема — мальчиков,  рема — было  трое.  У  предложений  второй  пары 
различия не так ярки. 
Потребность  в  выражении  особой  семантики  вызвала  изменение  порядка  слов,  а  это 
привело не только к расчленению, но и к разрушению цельности количественно-именного 
словосочетания много мальчиков. Таким образом, в речи под влиянием коммуникативного   
аспекта   сформировалась   новая   структурная схема нового типа предложения, имеюще-
го свои специфические свойства.  Первый компонент схемы — существительное или ме-
стоимение во мн. ч. род. п., обозначающий предмет речи / мысли; второй компонент схе-
мы — слова  с  количественным  значением.  Форму  мн.  ч.  род.  п.  в  предложениях  нового 
типа имеют "и словоформы «бывших» словосочетаний с числительными два, три, четы-
ре: Пароходов было два (три, четыре).— Было два (три, четыре) парохода. Форму ед. ч. 
имеют  лишь  существительные  с  количественным  значением,  не  имеющие  форм  мн.  ч.: 
Мало слов, а горя — реченька, Горя реченька бездонная.' (Некрасов);— Наработались лю-
ди  —  не  до  песен.—  Раньше-то  что,  не  работали,  что  ли?  —  Молодежи  больше  было  
(Шукшин). 
В остальных случаях первый компонент схемы заполняется формами мн. ч., а второй 
—  разными  лексическими  средствами  с  количественным  значением:  Добровольцев,  же-
лающих  овладеть  космическими  специальностями,  десятки  тысяч  (Каманин);  Соловьев, 
черемухи, грибов у нас было пропасть (Герасимов); Дел было невпроворот (Платов). В по-
зиции количественного компонента может быть сочинительное словосочетание: Парней-
то на деревне — я да еще несколько (Шукшин). 
Несмотря  на  известную  типологическую  самостоятельность,  в  предложениях  данной 
разновидности  сохраняется  в  какой-то  степени  цельность  количественно-именного  соче-
тания.  Она  проявляется  как  в  системных  связях  с  двусоставными  предложениями  с  бы-
тийным  значением,  так  и  в  способности  поясняться  рядом  однородных  членов,  который 
поясняет  одновременно  и  форму  в  род.  п.,  и  количественное  слово  перечнем  субъектов: 
Всех  мальчиков  было  пять:  Федя,  Павлуша,  Илюша,  Костя  и  Ваня  (Тургенев);  Их  было 
четверо: капитан Самсонов, черный мичман, лейтенант Чайников и длиннолицый подпо-
ручик (Марьянов); Нас было двое пассажиров: я да маленькая обезьяна (Тургенев). Пози-
цию  пояснения  может  занимать  подчинительное  словосочетание,  синонимичное  сочини-
тельному:  Пассажиров 9 нашем  вагоне  было  только  двое  —  старушка  с  мужем,  оба 
очень неразговорчивые (Л. Толстой). 
Как квалифицировать первый компонент таких предложений » терминах членов пред-
ложения? У словоформы в род. п. есть семантические свойства подлежащего: она обозна-
чает  предмет  речи / мысли;  тему  актуального  членения.  Из  структурных  свойств  подле-
жащего для словоформы в род. п. характерно то, что она занимает позицию подлежащего. 
Однако у таких словоформ нет главного структурного признака подлежащего — нет форм 
им. п., и это не позволяет признать такие словоформы типичными подлежащими. 
Цельность  количественно-именных  словосочетаний  сохраняется  при  полнознамена-
тельных словах в функции сказуемого при любом порядке слов. Глагол быть и глагольная 
связка быть служат показателями разной семантики разноструктурных предложений: Бы-
ло два парохода (семантика бытийности, быть — полнознаменательный глагол); Парохо-
дов было два (семантика количественной характеристики, было — связка). Между этими 
моделями есть переходные, нестабилизировавшиеся звенья, допускающие возможность их 
неоднозначной квалификации. 
 

жүктеу/скачать 2,4 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: