История русской литературы XIX века. Часть 1: 1795-1830 годы

Человек воспринимает мир не только разумом и не только чувством, а всем существом. 
Исходя из этого, романтики настаивают на многообразных отношениях человека с миром, 
исключающих какую-либо односторонность, считая, в противоположность просветителям, 
что национально-рассудочные отношения не выступают ни единственными, ни 
доминирующими. Они подчеркивают значимость чувственных связей человека с миром и 
придают огромное значение эмоциям, лиризму, экспрессии, вчувствованию, экзальтации – 
субъективному восприятию. Это означает, что романтик не изучает жизнь, а воспринимает 
ее сразу, целиком, не прибегая к помощи рассудка и надеясь на показания своей интуиции. 
Романтик не доверяет теоретическим знаниям («системоверию», как выразился 
Ваккенродер), его мышление непосредственно, «наивно», интуитивно. 
Сущность романтизма – в порыве в бесконечное и в томлении по нему. При этом 
бесконечное безгранично, оно не исчерпывается земными просторами, а простирается за 
пределы земного бытия. Так рождается характерный признак романтизма – «романтическое 
двоемирие». Романтик одновременно пребывает в двух мирах – посюстороннем, земном, и в 
потустороннем, небесном, бытийном. Главное устремление романтиков – совмещение двух 
миров в едином образе. 
Здесь романтики столкнулись с известной трудностью: дух человека бесконечен и 
универсален, но сам он смертен, т. е. конечен и единичен. Как же можно воплотить 
бесконечное и универсальное в единичном и конечном? Совершенно ясно, что такой 
возможностью не обладает наука, что в этом случае не помогут ни простое созерцание 
(эмпирическое познание), ни жизненный опыт. Бесконечное и универсальное нельзя постичь 
одним разумом или одним чувством. Их можно охватить таким способом, который 
одновременно и разумен, и чувствен. Именно такими свойствами обладает чувственный 
образ, который лежит в основе искусства. Чем дальше тот или иной вид искусства отстоит от 
рациональных способов постижения мира, тем он выше (словесное искусство изначально 
сковано словом, несущим мысль, в отличие от музыки, представляющей собой поток звуков, 
опосредованно связанных с мыслью). 
Содержанием элегии стала грусть как преобладающий признак отношения к 
действительности. Так была поколеблена принудительная связь между жанром и 
содержанием лирического стихотворения. Если в классицизме личными чувствами ведали 
жанры «средние», а гражданскими эмоциями – «высокие», то Жуковский сделал шаг к тому, 
чтобы личность стала единой в своих чувствах, многосложной и многогранной, прекрасной и 
возвышенной, чтобы «средние» жанры могли наполниться гражданскими переживаниями, а 
«высокие» – личными и даже интимными. Действительность в поэзии Жуковского 
выступила не отвлеченной от личности, а пропущенной через ее душевную жизнь, 
окрашенной неповторимыми индивидуальными настроениями. 
Жуковский придал элегической грусти всепроникающий и всеохватывающий характер. 
Элегическое настроение – это господствующая тональность в его лирике. Элегия – песня 
всей человеческой жизни, выражающая глубокое и неискоренимое разочарование в земном 
мире. Для классицистов весь миропорядок, земной и небесный, разумен. Несчастия и беды, 
горечь и разочарование – это досадные случаи, не отменяющие разумное и целесообразное 
устройство бытия. Жуковский иначе смотрит на Божий мир. В элегии «На кончину ее 
величества королевы Виртембергской» он писал: 
Прекрасное погибло в пышном цвете, 
Таков удел прекрасного на свете. 
В отличие от классицистов и просветителей, гибель «прекрасного» осмыслена им не 
случайностью, а неотвратимым и печальным «уделом», т. е. роковой судьбой, 
предначертанной свыше, своего рода законом мироздания. Гибель «прекрасного» на земле – 
знак неизбежного конца молодости, красоты, лучших, возвышеннейших душевных 
побуждений в их расцвете. Грусть – не результат какого-то нелепого, случайного события, 

досадно нарушающего разумность и «правильность» общего хода жизни, а чувство, вполне 
проявляющее ее смысл. Грусть как чувство, выражаемое элегиями, стала всеобщей, 
всепроникающей. Ею окрашены и вечные философские вопросы – противоречия между 
конечностью тела и бесконечностью духа, и социальные – неудовлетворенность земной 
жизнью, в которой гибнут высокие духовные ценности, и психологические – желание 
передать неповторимость личных эмоций и веру в иной, лучший мир, в загадочное, 
таинственное там,  жгучую мечту о нем и жажду его достижения. 
Новое понимание мира и новых отношений личности с миром перестроило всю 
жанровую систему классицизма. Если мир разумен, а случай – исключение из общего 
правила, то жанры, в которых обычно выражались личные чувства или критиковался 
превратный свет, имели второстепенное и третьестепенное значение. Главное внимание 
уделялось жанрам «высоким». Но когда печаль и грусть, разочарование сделались 
чувствами, воплощавшими закон мироустройства, а не случай, то они выдвинулись на 
первый план, и жанры «высокие» стали угасать. 
В ходе своих рассуждений романтики пришли к пониманию искусства как высшей 
духовной формы из всех известных духовных форм. «Поэт постигает природу лучше, 
нежели разум ученого»14, – писал Новалис. При этом искусство, считали романтики вопреки 
классицистам, не подражание природе, не игра, а сама жизнь. Искусство действенно, ибо 
способно преобразовать жизнь. Романтикам было недостаточно создать художественный 
образ, им нужно было переделать действительность. «Поэтический вымысел, – утверждал 
Новалис, – все в себе заключающее орудие, которым созидается мой теперешний мир»15. 
Тем самым романтизм пытался уравнять жизнь и искусство: жизнь должна стать искусством, 
т. е. наполниться гармонией и красотой, а искусство – наиболее полным и совершенным 
выражением жизни. Искусство в понимании романтиков – абсолютный и единственный 
посредник между личностью и Вселенной, между человеком и Богом. Поскольку личность и 
социальный мир находятся во враждебных отношениях, то романтический герой 
принципиально одинок и исключителен. Это ни в коей мере не делает его пассивным, а, 
напротив, сообщает ему большую силу духа и жажду действия. 
Для романтизма внутренний мир личности – Вселенная, которую нельзя постигнуть: 
она всегда наполнена тайной. Человек представляет собой собственную величайшую тайну 
не только для других людей, но и для себя. Цель человеческой жизни – погружаться в 
глубины духа и отгадывать тайны своего внутреннего мира. А раз так, то в «хорошем 
повествовании всегда должно быть нечто таинственное и непостижимое» (Новалис). Из 
этого 
понятно, 
что 
художественное 
произведение 
романтиков 
принципиально 
мистериально16 и мистично, о каком бы жанре ни шла речь. В нем всегда содержится нечто 
волшебное, странное, непостижимое, необычное, сверхъестественное. О чем бы ни писал 
романтик, он всегда изображает столкновение человека и бытия как развертывающуюся на 
его глазах мистерию, содержание которой полно мистического смысла. 
Эти представления романтиков дополнены у них одним важным соображением, а 
именно романтической иронией. Романтики видели, что в реальном мире личность не может 
осуществить свои идеальные мечты. В значительной мере, по убеждениям романтиков, это 
зависит от ограниченности человеческого ума, знания и языка, которую они учитывали. В 
сознании романтиков одновременно жили две противоположные идеи – с одной стороны, 
они устремлялись к бесконечному, а с другой – осознавали тщетность своих усилий. 
14 Новалис.  Фрагменты. – В кн.: Литературная теория немецкого романтизма. Л., 1934. С. 121. 
15 Новалис.  Гейнрих фон Офтердинген. Фрагменты. М., 1995. С. 146. 
16 Мистерия – творческий акт Бога, а также художественное произведение, в котором действуют 
божественные и космические силы. Мистерия – это и сотворение мира, и художественное его воспроизведение. 

Романтическая ирония вносила поправку в восприятие романтиками бытия и его 
художественное изображение. Она позволяла романтику парить над действительностью и не 
отрываться от нее, сохраняя способность действовать. Романтик постоянно находился между 
созиданием и уничтожением, бытием и хаосом. Тем самым он избегал всякого 
одностороннего восприятия жизни – мир не рисовался его воображению только дружески-
идеальным или только враждебно-реальным. Это означало, что романтическая ирония вела к 
свободе романтического духа, освобождая романтика от всякой предвзятости. Бесстрашно 
иронизировать над бытием и собственной ограниченностью может лишь поистине свободная 
личность. 
Романтизм представляет собой целую эпоху в историческом развитии человечества, 
подобную таким эпохам, как Возрождение и Просвещение. Идеи романтизма охватили все 
европейские страны и проникли во все области духовной деятельности человека – 
философию, экономику, искусство и даже медицину. В более узком смысле романтизм 
понимается как художественное направление в искусстве, и в частности в литературе. В этом 
втором значении романтизм – литературное направление, которое поставило в центр 

жүктеу/скачать 2,98 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: