Казахстана

115
 К.К. Ахмедьяров 
ЛИНГВОПОЭТИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ 
СТИХОТВОРЕНИЯ А. КОДАРА «САГЫНЫШ»
Известный поэт, переводчик, философ, культуролог Ауэз-
хан Кодар в беседе с профессором У.К. Абишевой, говоря об 
особенностях собственного погружения в эстетическую дей-
ствительность, категорично заявляет: чтобы написать стихот-
ворение, я должен быть в состоянии смертной тоски, беско-
нечной печали. Есть и другое признание: мои стихи на казах-
ском полны языческой радости жизни, в то время как стихи на 
русском полны грусти. В этом, по-видимому, кроется разный 
опыт этих двух языков, который порождает различную мен-
тальность моего поэтического стиля.
С целью репрезентации своеобразия русскоязычного поэ-
тического дискурса А. Кодара предлагаем обратиться к линг-
вопоэтической интерпретации стихотворения «Сагыныш»:
«За окном – снегопад в бесконечном пареньи,
Хлопья снега роятся, клубятся и тают
Неустанной в кружении белою стаей,
Облекая в кристаллы снежинок мгновенья.
Так и ты из ничто вдруг возникла однажды –
Совершенством гривастым, глазастым прозреньем,
Наслажденьем для слуха, ладоней и зренья,
Воплощением грез, утолением жажды.
Сагыныш – это радость тоски и томленья,
Белоснежного чувства живое струенье,
Снежных хлопьев без запаха дым.
Это снег не разлуки, а радостной встречи.
Он рисует глаза твои, руки и плечи…
Изождался тебя – «сагындым».

116
Истолкование особенностей эстетической организации 
произведения начнем с определения семантической и функ-
циональной значимости заглавия. Казахское слово «сагы-
ныш», вынесенное А. Кодаром в сильное место стихотворения, 
означает на родном для поэта языке «томление», «тоска». В ка-
честве ключевого словесного знака и соответствующего ядер-
ного концепта «сагыныш» в первую очередь репрезентирует 
эксплицитно отмеченную выше автором-творцом смысловую 
тональность его лирических творений на русском языке, а 
именно доминирование в их смысловой структуре элегиче-
ских интонаций. Далее как доминантный словообраз-концепт 
«сагыныш» корреспондирует прямо в тексте произведения 
на уровне активной семантической и функциональной зна-
чимости со следующим рядом словообразов – «снегопад», 
«снег», «белая стая», в котором господствующим элементом 
является словообраз «снег», имеющий в русской поэтической 
традиции глубокий символический ореол. По наблюдениям
И.И. Ковтуновой, в лирическом дискурсе А. Блока, точнее в 
контексте цикла стихов «Снежная маска» доминирующие 
в нем «снежные» слова (снег, снега, снежный, снеговой, сре-
броснежный, снежинки, оснеженный) образуют лейтмотив 
всего цикла. Они выстраивают дополнительный ритмический 
ряд, создающий «снежную» музыку. В этом ряду зрительная 
и звуковая образность (снежная вьюга, снежные нити, снеж-
ные метели, снежные вихри, снежная мгла, полет снежинок, 
среброснежная ночь, вьюга пела, метель поет и др.) сочетается 
с глубоко значимой символикой: «снежные» образы являют-
ся символами охватившей поэта страсти [1, 29]. Кроме того, 
определяя сквозные символы А. Блока, И.И. Ковтунова от-
мечает, что одно из символических значений слова «белый» 
– неземная сущность, небесная чистота, высший божествен-
ный свет [1, 16]. «Снежные» слова, или эстетическая парадиг-
ма номинатов (снегопад в бесконечном пареньи, хлопья снега, 
снежинок мгновенья, белоснежного чувства живое струенье, 

117
снежных хлопьев без запаха дым) в поэтическом контексте 
анализируемого стихотворения А. Кодара, корреспондируя 
семантически и функционально с ядерным концептом «сагы-
ныш», порождают «снежную» музыку в оригинальном вари-
анте, обусловленным культурной полифонией. В качестве ав-
торских ядерных ментальных структур концепты «сагыныш» 
и «снег» иллюстрируют внешне и внутренне «охватившую 
поэта страсть». В собственно лингвистической интерпретации 
«сагыныш» и «снег» можно определять как контекстуальные 
синонимы. Символическая образность данных слов усилива-
ется символическим значением слова «белый» в составе ме-
тафорического номината «белая стая». Авторский смысл в 
эксплицитном виде, определяющий тождество ментальных 
структур «сагыныш» и «снег», представлен в достаточном виде 
в таких строках:
«Сагыныш – это радость тоски и томленья,
Белоснежного чувства живое струенье,
Снежных хлопьев без запаха дым.
Это снег не разлуки, а радостной встречи.
Он рисует глаза твои, руки и плечи…
Изождался тебя – «сагындым».
Эстетическая контаминация символического значения
«снежных» слов» (символизируют охватившую поэта страсть), 
слова «белый» (символизирует неземную сущность, небесную 
чистоту, божественный свет) и авторского смысла, вкладывае-
мого в слово «сагыныш» (радость тоски и томления…) в кон-
тексте стихотворения А. Кодара порождает художественную 
структуру с особой экспрессивной организацией, репрезен-
тирующей внешне и внутренне культурную полифонию, об-
условленную сочетанием традиций русской и казахской по-
эзии. Традиции казахской поэзии (наполненность произве-
дений языческой радостью жизни – в определении А. Кодара) 

118
в данном словесном эстетическом целом адекватно описаны 
исследователем из Москвы Еленой Кремер: «Необычность 
этого стихотворения в том, что перед нами не описание чув-
ства. Сонет звучит как шаманское заклинание. Это создается 
мастерски – при помощи особого ритма, звукоряда, лексиче-
ских средств выразительности. Так, мы видим обилие слов, по-
казывающих динамику и статику одновременно: в 14 строках 
всего шесть глаголов (роятся, клубятся, тают, возникла, рисует, 
изождался) и одно деепричастие «облекая». Авторский глагол 
«изождался», не существующий в русском языке, здесь очень 
уместен: он рисует напряженное и томительное ожидание, 
ассоциируется с «измучился», «извелся», «исстрадался». Но 
автор использует очень много отглагольных форм и экспрес-
сивных существительных, выражающих динамику: снегопад, 
бесконечный, парение, неустанный, кружение, прозрение, на-
слаждение, воплощение, утоление, радость, тоска, томление, 
струение, запах, разлука, встреча. В результате нам представля-
ется активное движение на месте, кружение. Этому способствует 
также используемая автором опоясывающая рифма. Ожида-
ющий любимую поэт, стоя без движения у окна, уподобляется 
шаману. Как шаман, закрутившись волчком, создает вокруг себя 
особое ритуальное пространство, останавливая время, зачаро-
вывая его силой воли и мысли, призывает богов помочь ему в 
достижении желаемого, так и застывший в ожидании поэт, без-
движный, но полный экспрессии, призывает любимую прийти, 
замирая в попытке удержать любовь» [2, 66-67].
Эстетическая перекличка ключевых словообразов «сагы-
ныш» и «снег» обусловлена и их внешней формой, или парал-
лельной актуализацией в их структуре звуков определенного 
качества: в первую очередь в данных речевых единицах с ак-
тивной функциональной значимостью корреспондируют на 
уровне формально-поэтической организации согласные С, Н, 
Г, относящиеся к группам фрикативных, сонорных, взрывных 
и дополняющих, точнее усиливающих значительно смысло-

119
вую выразительность стихотворного контекста. В целом раз-
бираемые ключевые знаки поэтического дискурса А. Кодара 
в связи с особенностями эстетической организации на фоно-
семантическом уровне порождают объемное звукообразное 
поле, обусловленное актуализацией в других словесных еди-
ницах фрикативных, сонорных, взрывных согласных. Именно 
этот экспрессивный звуковой ряд воссоздает «снежную» му-
зыку в лирическом произведении казахского поэта. Наиболее 
ощутима «снежная» мелодия в первом четверостишии, где в 
качестве ведущей эстетической категории выступает тексто-
вая парадигма ассоциатов с доминантой «снег»:
«За окном – снегопад в бесконечном пареньи,
Хлопья снега роятся, клубятся и тают
Неустанной в кружении белою стаей,
Облекая в кристаллы снежинок мгновения».
Словесное образно-ассоциативное поле в данном контексте 
порождается внешней эстетической перекличкой номинатов-
ассоциатов «снегопад в бесконечном пареньи», «хлопья снега», 
«белая стая», «снежинок мгновенья», в которых отмеченные 
выше символические значения являются господствующими. 
Символическая образность в этих поэтических строках нахо-
дит активную поддержку через актуализацию многочислен-
ных звуковых повторов. Во всех четырех строках представлены 
повторы сонорных согласных; в конкретном определении кор-
респонденция звуков представлена в следующем виде: н-м-н-
н-н-м-р-н (строка первая), л-йот-н-р-йот-л-йот (строка вторая), 
н-н-н-р-н-л-йот-йот (строка третья), л-йот-р-л-л-н-н-м-н-н-йот 
(строка четвертая). Смысловой и звукообразный рисунок ана-
лизируемого стихотворного фрагмента определяется и усили-
вается в первую очередь повторением и нагнетанием сонорно-
го Н, входящего в звуковую структуру ключевых слов «снег» и 
«сагыныш». Контекстуальная экспрессия оттеняется в разби-

120
раемом четверостишии и повторами фрикативных согласных: 
з-с-с (строка первая), х-с-с-с (строка вторая), с-ж-с (строка тре-
тья), с-с-ж (строка четвертая). И в этом текстовом фоносеман-
тическом ряде с активной дискурсивной функциональной зна-
чимостью доминирует определенный звук, представленный 
в качестве начального в словах «снег», «сагыныш». Звуковая 
выразительность в контексте первого четверостишия и про-
изведения в целом обусловлена также усиленной эстетиче-
ской актуализацией взрывных согласных: к-г-п-д-б-к-п (строка 
первая), п-г-т-к-б-т-т-т (строка вторая), т-к-б-т (строка третья), 
б-к-к-т-к-г (строка четвертая). Этот ряд звуковых повторов, в 
котором доминантным является пара Г-К, на наш взгляд, ил-
люстрирует прямо «бесконечное парение и кружение белой 
стаи». Символические и образные ассоциации, вызываемые 
звуковыми повторами в целостной смысловой структуре сти-
хотворения «Сагыныш», порождаются, активно поддержива-
ются также повторением, нагнетанием лабиализованных глас-
ных О, У, нелабиализованных Е, А. Сравните: а-о-о-е-о-а-е-о-
е-о-а-е (строка первая), о-а-е-а-о-а-а-у-а-а-а-у (строка вторая), 
е-у-а-о-у-е-е-о-у-а-е (строка третья), о-е-а-а-а-е-о-о-е-а (строка 
четвертая). В целом унисонные повторы определенных групп 
согласных и гласных звуков, образуя единый фоносемантиче-
ский ансамбль, вступая в отношения гармонии с ключевыми 
словами «сагыныш», «снег» и с ключевым высказыванием «Са-
гыныш – это радость тоски и томленья, Белоснежного чувства 
живое струенье», актуализируют звуковую метафору (термин 
Ю.Н. Тынянова), функциональная значимость которой в эсте-
тическом контексте стихотворения А. Кодара связана с воссоз-
данием символического смысла, традиционного для русской 
поэтической культуры: «снежные» слова на уровне формаль-
но-поэтической организации и на уровне глубинной семан-
тической структуры в сочетании с экзотическим для русского 
художественного текста словом «сагыныш» репрезентируют в 
плане света мистические чувства автора-творца.

121
Возвращаясь к исходному тезису о некоторой расчлененно-
сти поэтической речемыслительной деятельности А.Кодара 
(стихи на казахском полны языческой радости жизни, а сти-
хи на русском полны грусти), мы можем констатировать, что 
автоопределение лирики казахского русскоязычного поэт не 
всегда соответствует особенностям его эстетической действи-
тельности. В стихотворении «Сагыныш», на наш взгляд, на-
блюдается активная и творческая контаминация этнически 
разнородных поэтических традиций, что является закономер-
ным фактом речемыслительной деятельности билингвальной 
художественной личности. В целом в контексте анализируе-
мого словесного эстетического целого, если воспользоваться 
несколько трансформированной цитатой из стихотворения 
Шарля Бодлера «Соответствия» «перекликаются звук, запах, 
форма, цвет, обретшие в слиянье глубокий смысл».
Наряду со звуко-буквенным образным рядом, воссоздаю-
щим в контексте сонета «снежную» музыку ожидания возлю-
бленной, в разбираемом произведении к ядерным компонен-
там эстетической структуры относятся зрительные динами-
ческие словесные образы, репрезентирующие форму, цвет, 
запах (точнее отсутствие запаха). Оговоримся сразу же, что 
словообраз «дым» в составе текстового номината «Снежных 
хлопьев без запаха дым», который мог бы представлять в худо-
жественном пространстве кодаровского стихотворения семан-
тическое поле «запах», актуализирован автором в метафори-
ческом смысле и включен, на наш взгляд, в текстовую парадиг-
му ассоциатов с доминантой «белая стая», символизирующую 
«небесную чистоту», «божественный свет». Кроме отмеченных 
Еленой Кремер шести глаголов, в анализируемом словесном 
эстетическом целом наглядные зрительные образы порожда-
ются компонентами объемного именного эстетического ряда, 
распространяющими семантику глагольных словоформ: кри-
сталлы, совершенство гривастое, глазастое прозренье, ладони, 
живое струенье, руки, плечи.

122

жүктеу/скачать 1,24 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: