Мажитова жанна сабитбековна
§ 2. Историографический поворот середины 1930-х – середины 1950-х
жүктеу/скачать 3,03 Mb. Pdf көрінісі
|
| § 2. Историографический поворот середины 1930-х – середины 1950-х
гг.: вчера национальные «герои» – сегодня «классовые враги» С середины 30-х гг. начался новый этап в развитии исторической науки Казахстана. С этого времени в науке утверждается классовый подход, призванный объяснять все события прошлого. В этот период наряду с работами, носящими характер пропаганды идей социализма, появляются серьезные научные исследования по истории кочевников Центральной Азии таких видных ученых, как М.П. Вяткин, А.Н. Бернштам, С.Л. Фукс, Е.Б. Бекмаханов, Н.Г. Аполлова и др. Работы этих ученых объединяет обстоятельный источниковедческий разбор
письменных источников, введение в научный оборот неопубликованных архивных материалов из фондов Москвы, Алма-Аты, Ленинграда, Омска, Оренбурга и др., желание отойти от описательности при изложении событий и представить их в причинно-следственных связях, в синтезе разнохарактерных исторических данных. Среди появившихся в этот период фундаментальных трудов значительный научный интерес
представляют работы археолога и востоковеда А.Н. Бернштама (1910–1956), в которых впервые в советской историографии была предпринята попытка систематического исследования прототюркских и тюркских племен на территории Центральной Азии с классовых позиций 1 . Работы ученого отличает тщательный анализ разноплановых источников как китайского, персидского, византийского, арабского происхождения, так и собственно тюркских памятников, посвященных каганам. Анализ источников приводит ученого к убеждению о наличии прямой генетической связи между гуннами и тюрками-тюцзюе во всех областях общественно-политической и культурной жизни. Если следовать логике
1 Бернштам А.Н. Проблема распада родовых отношений у кочевников Азии // СЭ. 1934. № 6. С. 86–115; Он же. Историческое прошлое киргизского народа. Фрунзе: Типолитография № 1, 1942; Он же. Социально- экономический строй орхоно-енисейских тюрок VI–VIII веков. Восточно-Тюркский каганат и кыргызы. М.; Л.: АН СССР, 1946; Он же. Очерк истории гуннов. Л.: Ленинградский университет, 1951.
246
изложения автора, можно предположить, что эта связь касалась и преемственности в социально-политической терминологии. Так, исследуя гуннское общество, А.Н. Бернштам пишет: «Первый из вновь выступивших шаньюев был Би (выделено мной. – Ж. М.), который использовал внутрикитайские династийные смуты, ... пытался завладеть Китаем» 1 .
титул «бег», который означал «хозяина территориального объединения» 2 . Ученый проследил процесс классообразования в тюркском обществе и достаточно подробно остановился на характеристике правящих сословных групп. Он сделал вывод, что по мере развития тюркского общества и накопления богатства в руках отдельных его представителей, происходит процесс поляризации слоев населения по материальному принципу. Верхушку классовой пирамиды вместе с каганом занимал бег, который «является основной фигурой эксплуататора в тюркском обществе, политической фигурой, классом» 3 . Приставка «бег» к остальным привилегированным титулам у тюрков – ябгу, шады, буюруки, тарханы и т. д. – свидетельствовала о степени приближенности к верховной власти кагана, соответственно – о влиянии в обществе. Соглашаясь с мнением П. Мелиоранского по поводу термина «буюрук», означавшего своего рода приказчика кагана, ученый выдвигает интересную мысль о возможном соотнесении тюркских буюруков-бегов с той частью бегства, которая служила судьями в своих территориальных подразделениях. И хотя приводимый материал в полной мере не подтверждает предложенную гипотезу, а скорее вызывает вопросы, тем не менее, А.Н. Бернштам, как и другие востоковеды (В.В. Бартольд, П. Мелиоранский и др.) связывает появление этого термина с прототюркскими племенами.
1 Бернштам А.Н. Очерк истории... С. 118. 2 Бернштам А.Н. Социально-экономический строй... С. 109. 3 Там же. С. 111. 247
Фундаментальные труды этнографа, тюрколога С.М. Абрамзона (1905– 1977) о киргизах основаны на полевых материалах, накопленных во время этнографических экспедиций ученого «за его пятилетнее пребывание в Киргизской республике, сопровождавшееся общением с живыми носителями старины»
1 . В своих работах о киргизах, ученый, ссылаясь на памятник устного народного творчества – героический эпос «Манас», прослеживал возникновение сословных групп (батыр, бий, манап, букара и т. д.) и отмечал классовый характер дореволюционного киргизского общества. Несомненно, огромный вклад в изучение истории Средней Азии внес выдающийся археолог-востоковед М.Е. Массон. Его
исследования архитектурных памятников прошлого позволили получить впервые в советской историографии данные о
«Калдыргач-бия», принадлежащего фактическому правителю Старшей орды в первой половине XVIII в. Толе би 2 . Дав подробное описание мавзолея, ученый считал его связанным с «традициями северотуркестанского зодчества» 3 . Одновременно с М.Е. Массоном работы по исследованию архитектурных комплексов г. Ташкента вела крупный археолог Г.А. Пугаченкова. Детально остановившись на описании мавзолея Толе би, ученый пришла к выводу, что мавзолей Калдыргач-бия был построен в XV в. и мог быть местом захоронения лица из рода кыпчак, либо «вполне вероятно, что здесь был погребен один из могулистанских царевичей» 4 .
1 Абрамзон С.М. Черты военной организации и техники у киргизов (По историко-этнографическим данным и материалам эпоса «Манас») // Труды института языка, литературы и истории. Вып 1. Фрунзе: КирФАН, 1944. С. 167–180; Он же. Очерк культуры киргизского народа. Фрунзе: КирФАН СССР, 1946. С. 5. 2 «Калдыргач-бий», точнее «Карлыгаш бий», что означает буквально «Ласточка-бий». Согласно легенде, когда джунгары вторглись в пределы Старшего жуза, они увидели лишь одного человека – Толе би, не покинувшего в панике свою юрту. На вопрос предводителя джунгар: «Почему ты не ушел с соплеменниками?», бий ответил следующее: «В куполе моей юрты ласточка свила гнездо, и пока она не выведет птенцов, разве могу я покинуть ее? Вы можете меня убить, но моя жизнь не ценнее жизни будущих птенцов». Получив такой мудрый ответ, предводитель джунгар повелел прекратить грабеж аула. С этого времени за Толе бием закрепилось прозвище Карлыгаш бий. 3 Массон М.Е. Прошлое Ташкента (археолого-топографический и историко-архитектурный очерк) // Известия Академии наук УзССР. 1954. № 2. С. 119. 4 Пугаченкова Г.А. Мавзолей Калдыргач-бия // Известия АН КазССР. Серия архитектурная. 1950. Вып 2. № 80. С. 93. 248
Работы А.Н. Бернштама и С.М. Абрамзона были подвергнуты резкой критике за «серьезные политические ошибки», «пантюркизм». В частности, С.М. Абрамзона обвинили в затушевывании гнета местных феодалов и кокандских ханов, в том, что он «изображал борьбу киргизского народа против царских колонизаторов как борьбу против русского народа. Положительное влияние русской культуры на киргизский народ он ухитрился свести лишь к тому, что киргизы научились белить стены, пользоваться вилками, кроватями, самоварами, вешать занавески на окна 1 (в работе С.М. Абрамзона ―положительное влияние‖ описано на девяти страницах. – Ж. М.)» 2 . Вопросы, сформулированные авторами, об объективно прогрессивной роли кочевников в истории Евразии, о типах государственности кочевых объединений до сих пор носят дискуссионный характер, учитывая сложность и поливариантность подходов к объяснению данных явлений. Одной из приоритетных тем, исследование которой было продолжено в этот период, стала проблематика освободительных движений казахов. Появляется немало работ, в которых предпринимаются попытки раскрыть закономерности причин и хода народных выступлений, выявить социальный состав участников, цели и задачи каждой политической силы 3 . Так как в 1 Конечно, неизвестный автор зубодробительной критической статьи сильно утрировал освещение С.М. Абрамзоном степени и характера влияния русской культуры на киргизов в виде появления «ложек, вилок, занавесок». Ученый подошел к предмету исследования как профессиональный этнограф, в очередной раз доказав на практике объективность процесса взаимовлияния различных культур путем прямого или косвенного контакта, зачастую приводящего к накладыванию на этническое основание нового культурного пласта – в данном случае, по мнению ученого, европейской культуры. Кстати, ученый не сводил влияние русской культуры только к предметам бытового использования. Например, на с. 75 он описывал жилище рядового колхозника Д. Джумагулова, в котором наряду с занавесками, вилками и кроватью, увидел портреты Ленина, Сталина, Кагановича, патефон, самовар, швейную ручную машинку, книги. Появление наряду с традиционными музыкальными инструментами (комуза, сурная, чоора) патефона служит веским доказательством правоты ученого. 2 О некоторых вопросах истории народов Средней Азии // Вопросы истории. 1951. № 4. С. 8. 3 Якунин А.Ф. Освободительное движение трудящихся казахов в 1836–1838 гг. // Большевик Казахстана. 1939. № 6; Вяткин М.П. Казахское общество в середине XVIII в. // Известия Казахстанского филиала АН СССР. Сер. истор. Вып. 1. Алма-Ата: Казахское гос. издательство, 1940. С. 3–18; Вяткин М.П. Тюленгуты в XVIII в. // Известия Казахстанского филиала АН СССР. Сер. истор. Вып. 1. Алма-Ата: Казахское гос. издательство, 1940. С. 19–30; Вяткин М.П. Политический кризис и хозяйственный упадок в Малой орде в конце XVIII–нач. XIX в. // Материалы по истории Казахской ССР (1785–1828 гг.). Т. 4. М.; Л.: АН СССР. 1940. С. 3–19; Якунин А., Шахматов В. Восстание в Казахстане 50-х гг. XIX в. // Известия Казахстанского филиала АН СССР. Сер. истор. Вып. 1. Алма-Ата: Казахское гос. издательство, 1940. С. 63–94; Вяткин М.П. Казахстан – колония царизма // Ученые записки. Алма-Ата: КазПИ, 1941; Вяткин М.П. Очерки по истории Казахской ССР. Л., 1941; История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней. Алма-Ата, 1943; Вяткин М.П. К вопросу о
249
большинстве случаев руководителями выступлений казахов становились родовые лидеры – бии-старшины-батыры, остановимся на работах с этой тематикой подробнее. В этом направлении бесспорно выделяются фундаментальностью работы профессора М.П. Вяткина (1895–1967) о батыре Срыме 1 , который был бием рода байбакты, богатым родоправителем, руководителем одного из самых значительных выступлений казахов в Младшем жузе в последней четверти XVIII в. (1783–1797). Полагаем, что выход монографии стал важным историографическим событием, так как заложенный ученым теоретико- методологический подход к изучению народных выступлений стал основополагающим не только для советской, но и для современной историографии. М.П. Вяткин при исследовании этого движения столкнулся с рядом трудно разрешимых задач: во-первых, руководителем движения являлся представитель привилегированного, зажиточного сословия, а между тем, ученый при
характеристике этого
выступления называет его антиколониальным и антифеодальным. Объяснение объективных и субъективных побудительных мотивов руководителя движения для выступления против той части общества, представителем которой он сам являлся, учитывая, что в «Кратком курсе» ученым вменялось в обязанность «не сводить историю общественного развития к действиям королей и полководцев» 2 , мы полагаем, вызывало у автора методологические трудности. Во-вторых, неоднородность движущих сил на разных его этапах приводила к изменению «политической программы» руководителя и его сторонников, поэтому ученому предстояло объяснить – каким образом Срыму Датову
крестьянских восстаниях в Казахстане // Вопросы истории. 1945. № 3–4; Шахматов В.Ф. Внутренняя орда и восстание Исатая Тайманова. Алма-Ата: АН КазССР, 1946; Вяткин М.П. Батыр Срым. М.; Л.: АН СССР, 1947; Бекмаханов Е.Б. Казахстан в 20–40-е годы XIX века / Под общ. ред. д-ра ист. наук проф. М.П. Вяткина. Алма- Ата, 1947; Шахматов В.Ф. К вопросу о классовой борьбе в Казахстане в первой половине XIX в. // Большевик Казахстана. 1951. № 11; и др. 1 Вяткин М.П. Очерки по истории Казахской ССР. Т. 1. Л.: Огиз, 1941; Он же. Батыр Срым. М.; Л.: АН СССР, 1947. 2 История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. С. 154. 250
удавалось сохранять баланс политических сил на протяжении длительного времени (14 лет), оставаться признаваемым народным лидером, в конце концов, свергнуть ханскую власть, т. е. совершить своего рода «революцию», учитывая, что он не был пролетарием и, уж тем более, большевиком. В- третьих, характеризуя выступление шаруа как народное, крестьянское, М.П. Вяткин в то же время показывает, что бии, старшины, султаны и другие привилегированные группы не были случайными «попутчиками», они выступали совместно с крестьянскими массами, выражая и преследуя общие с ними цели. Надо отметить, что ученому в целом удалось решить возникшие научные задачи путем скрупулезного анализа сложившейся социально-политической и экономической ситуации в Младшем жузе в XVIII в. Нас заинтересовала та часть исследований М.П. Вяткина, в которой предпринята попытка дать развернутую характеристику сложившихся общественных отношений у казахов. Ученый, исследуя классовую структуру казахского общества XVIII в., выделяет два основных класса: «С одной стороны, феодалы, в лице султанов – старой кочевой аристократии, и родовой знати в лице биев, батыров, мурз, тарханов и, с другой, феодально-зависимых масс трудящихся казахов» 1 . Важно заметить, что М.П. Вяткин, не будучи знаком с архивными материалами Оренбургской пограничной комиссии 2 (об этом свидетельствует приведенный в монографии обзор источников), предлагал дифференцированно относиться к этому «видовому, а не родовому понятию». Так, те бии, которые с 1787 г., когда российское правительство ввело в Младшем жузе особую должность «родовых старшин», стали именовать биями-старшинами, или просто старшинами, скорее всего, принадлежали к знатным и влиятельным семействам. В то же время ученый считает, что сословная группа биев в казахском обществе была открытого типа, т. е. «звание бия мог получить и
1 Вяткин М.П. Батыр Срым... С. 378. 2 Речь идет об отчетах 1846 г. чиновников Оренбургской пограничной комиссии Аитова, Белозерова и др., в которых были представлены материалы об обычном праве казахов.
251
казах, не принадлежавший к родовой знати. Мы должны таких биев – добровольно признаваемых судей – отличать от биев-старшин» 1 . Такой вывод очень важен для понимания особенностей выступлений казахских шаруа, учитывая, что наметившаяся в то время в советской историографии тенденция относить всех биев, старшин и т. д. к классовым врагам советской власти не позволяла объективно обрисовать сложность и противоречивость отношений различных групп, скрепленных родовыми отношениями. Отчасти такой подход ученого объясняет активное участие биев в этом движении. По мнению автора, наиболее трудно объяснимым термином является «бий», корни которого, на основе сравнительного анализа тюркских источников, он относит к доказахскому прошлому общества Дешт-и Кыпчака. Так, например, он пишет: «В хронике Муниса ―Рай счастья‖ Узбек-хан (1312– 1340), чтобы отличить принявших мусульманство нойонов, присвоил им тюркское звание ―бек‖» 2 . Далее, вновь ссылаясь на этот источник и материалы дореволюционной российской историографии, М.П. Вяткин приходит к убеждению, что бии в казахском обществе являлись не столько представителями «родовой демократии» (хотя ученый этого не исключает), сколько родовой знатью, захватившей в свои руки управление государством, что позволило им создать привилегированную группу родовой знати и прямым образом влиять в своих интересах на верховную власть. Подтверждая свой вывод, М.П. Вяткин пишет: «Ни одного сколько-нибудь значительного решения хан не мог принять без согласия старшин. Когда хан обходил решения собрания, это вызывало протест со стороны старшин. Феодальным ―правом совета‖ старшины крайне дорожили». Более того, осознание своего значения и авторитета среди кочевников и боязнь потерять их, привели к конфликту: «Одной из причин возмущения старшин ханом Нуралы в 80-х гг. XVIII в. было
1 Вяткин М.П. Очерки по истории Казахской ССР... С. 111. 2 Вяткин М.П. Батыр Срым... С. 107. 252
то, что хан в практике управления отказался признавать это право за старшинами» 1 . Останавливаясь в своей работе на вопросе наследственности бийского звания, ученый говорит о появлении такой тенденции в XVII в. Однако, как правильно подмечает М.П. Вяткин, генеалогическая близость претендента на это звание к бийскому сословию не означала автоматического признания общиной его в этом качестве. Звание бия было почетным, и желание со стороны родовой знати создать замкнутую наследственную группу говорит, скорее всего, о наметившемся стремлении бийской группы. Большое внимание ученый уделяет раскрытию специфики национально- освободительных движений казахов. Интерес этот вызван желанием связать классовые противоречия в казахском обществе, как причину народных выступлений, с наличием различных форм патриархально-родового быта: родовая ответственность сородичей за каждого своего члена, делегирование интересов общины ее родовым представителям, регулирование общественных отношений нормами адата, генеалогическая иерархия племенных и родовых групп, внеэкономические формы принуждения (саун, аманат-мал, сыбага и т. д.), совет биев и старшин и т. п. Наличие патриархально-родовых пережитков, которые замаскировывали классовые общественные противоречия, по мнению ученого, объясняют многие непонятные на первый взгляд коллизии движения. Во-первых, родовые обычаи и узы, которыми переплетались все социальные группы (в том числе антагонистические в материальном отношении) мешали размежеванию сил, в итоге управление родовыми общинами и руководство движением сосредотачивалось в руках признанных делегатов – высших социальных слоев, в данном случае – биев (Срыма Датова). М.П. Вяткин, ссылаясь на сведения Я. Гавердовского, пишет: «О его богатстве... дает некоторое представление тот ас (поминки в годовщину. – Ж. М.), который был справлен по нему после его
1 Там же. С. 149–150. 253
смерти. Ас по Срыму стоил наследникам и родным 3000 овец, до 300 лошадей, до 6000 ведер кумыса, нескольких кибиток, панцырей и множества других вещей»
1 . Во второй половине XVIII в. бийская группа, обеспокоенная сужением кочевых маршрутов, вызванных правительственными указами от 1742 г. и приведших к земельному кризису, который в свою очередь спровоцировал появление антиханских настроений, «созревает» до введения на территории Младшего жуза новых форм казахской государственности путем отказа от ханского управления и передачи рычагов власти съезду биев и старшин. Данное обстоятельство не помешало автору сделать вывод о народном характере крестьянской войны под руководством Срыма Датова, так как, с одной стороны, «огромную роль играл земельный вопрос», с другой – «народная основа борьбы позволила Срыму поставить вопрос о ликвидации ханской власти» 2 . Причина парадоксальности и противоречивости на первый взгляд вывода ученого – «Срым Датов – вождь народного движения» – объясняется видимо, следующим образом. М.П. Вяткин, оказавшись зажатым в тисках классового подхода, был вынужден искать классовую природу конфликта там, где она не могла иметь ярко выраженной формы. Ведь недовольный политикой родоправителя кочевник мог в знак протеста откочевать в любое время года и в любом направлении. В кочевом обществе противоречия редко выступали в форме вооруженной борьбы, они сглаживались обычно-правовыми институтами. Поэтому классовый подход в объяснении национально-освободительных движений казахов не помогал, а скорее усложнял задачу исследователя: «Срым Датов – богатый родоправитель, бий, ―эксплуататор‖ и руководитель народного движения» в одном лице. Отсюда понятно желание М.П. Вяткина сгладить это противоречие патриархально-родовыми пережитками общества.
1 Там же. С. 194–195. 2 Там же. С. 217–218. 254
Во-вторых, ученый видит связь между патриархально-родовыми пережитками и участием широких масс кочевников в движении в том, что в традиционном сознании народа бий являлся общепризнанной уважаемой фигурой. Бий – почетное звание, авторитетное лицо, непререкаемый судья: априори казахи доверяют ему свои кровные интересы и заботы, будучи уверены в том, что лучше него защитить и отстоять будущее общины не сможет никто. Понятен замысел ученого, когда он приводит народные сказания о Срыме, полные неподдельной любви и надежды, рисующие его народным героем, борцом, оратором. В-третьих, несмотря на то, что Срым и его сторонники преследовали, в первую очередь, узко родовые интересы, активность масс прослеживалась практически на всех этапах движения. Данное обстоятельство, так же как и предыдущие, объяснялось патриархально- родовыми формами, которые предполагали солидарность всех членов кочевой общины. Стихийность, размежевание участников в ходе движения, изменение политической цели (от полной ликвидации ханской власти до пожелания «такого хана, какой их воле был бы послушен») и др. причины стали объективным фактором «разоблачения» призрачности единства интересов разных политических сил. Это, в свою очередь, позволило М.П. Вяткину сделать принципиальный вывод: «Движение Срыма мы должны оценить как явление революционно-освободительное в развитии казахского общества 1 , классовый характер движения проявился в борьбе не против родовых биев (курсив мой. – Ж. М.), а против султанов, стоявших вне казахских общин» 2 . В
целом, схожую характеристику со стороны М.П. Вяткина получили и другие движения казахов, возглавляемые биями, –
Ж. Нурмухамедовым.
1 Вяткин М.П. Очерки по истории Казахской ССР... С. 212. 2 Вяткин М.П. Батыр Срым... С. 380. 255
Взгляды ученого по этому вопросу были отражены в первом издании «Истории Казахской ССР» 1943 г., соавтором которого он являлся 1 . К работе над первым учебником по истории республики была привлечена группа специалистов из центральных научных институтов Москвы и Ленинграда, эвакуированная в Казахстан в годы Великой Отечественной войны, в числе которых были такие видные ученые, как А.М. Панкратова, Н.М. Дружинин, М.П. Вяткин, С.Л. Фукс и др. 2 С казахстанской стороны в работе над научным проектом принимали участие М.О. Ауэзов, Е.Б. Бекмаханов, Б. Кенжебаев, С.М. Муканов и др. Жаркие споры и дискуссии среди авторов вызывали многие вопросы истории казахов, среди которых стоит особо отметить следующие: характер, причины и ход присоединения Казахстана к России («наименьшее зло» или «сговор казахской феодальной верхушки с царским правительством»); время формирования казахской народности (до или после образования Казахского ханства). Пожалуй, одним из немногих вопросов, по которым ученым удалось выработать единую позицию, стал вопрос о движениях казахов XVIII–XIX вв., которые характеризовались как антиколониальные и национально-освободительные, вне зависимости от степени и активности участия в них полярных классовых сил, так как «элементы социальной борьбы не играли роли» 3 . Концептуальный подход при освещении национальных движений в советской историографии того времени был высказан А.М. Панкратовой: «Национальные освободительные движения в Казахстане проходят через весь колониальный период казахской истории. Их можно разбить на три периода: борьба против завоевания и колонизации Казахстана с середины XVIII в. до конца XIX в.; национально-революционное
1 История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней / Под ред. М. Абдыкалыкова, А. Панкратовой. Алма-Ата: КазОГИЗ, 1943. 2 См.: Иванов Ю.Ф. Письма Анны Михайловны Панкратовой // Вопросы истории. 1988. № 11. С. 54–79; Шунаева С.М. Жизнь и научная деятельность проф. М.П. Вяткина (в связи с разработками проблем истории Казахстана): дис. ... канд. истор. наук. Костанай, 2003; Дискуссия по книге Бекмаханова Е.Б. «Казахстан в 20– 40 годы ХIХ века» 14–19 июля 1948 г.: стенограмма // Институт истории, археологии и этнографии АН Казахской ССР. Алматы: КЕНЖЕ-ПРЕСС-МЕДИА, 2005. 3 История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней / Под ред. М. Абдыкалыкова, А. Панкратовой. Алма-Ата: КазОГИЗ, 1943. С. 329. 256
движение в годы первой русской революции 1905–1907 гг.; массовое национально-освободительное восстание 1916 г.,
непосредственно предшествовавшее Октябрьской революции» 1 .
заключались в «создании независимого Казахского ханства, против наступавшего русского царизма, против тех представителей казахской знати, которые становились на сторону царского правительства» 2 . Конечно, в военные годы, когда особенно актуализировались темы советского патриотизма, «нерушимости дружбы и единства исторических судеб народов, живших в Советском Союзе», трактовка закономерностей исторического развития казахов сквозь призму борьбы за свою независимость объективно не могла не вызвать критику со стороны как партийных, так и научных организаций. В мае–июне 1944 г. состоялось несколько совещаний историков в ЦК ВКП(б), где эта книга была подвергнута критике. Позволим себе привести выдержки из нескольких выступлений. Профессор С.К. Бушуев, в частности, отмечал: «Книга антирусская, так как она идеализирует национальные восстания против России». Член-корр. АН СССР А.В. Ефимов добавлял: «Русские войска изображаются врагами казахов, т. к. критерий в книге Панкратовой – ―казахи – избранный народ!!!‖». Специалист по истории народов Средней Азии, профессор Толстов резюмировал: «На все события авторы смотрят сквозь ―казахские очки‖» 3 . Известные постановления ЦК ВКП(б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в татарской партийной организации» (5 августа 1944 г.), «О состоянии и мерах улучшения агитационно-пропагандистской работы в Башкирской партийной организации» (27 января 1945 г.), ЦК КП(б) Казахстана «О подготовке второго издания
1 Панкратова А.М. Основные вопросы истории Казахской ССР // Большевик Казахстана, 1943. № 11–12. С. 22. 2 История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней... С. 329. 3 Иванов Ю.Ф. Письма Анны Михайловны Панкратовой // Вопросы истории. 1988. № 11. С. 54–79. 257
―Истории Казахской ССР‖ (14 августа 1945 г.) подвергли учебник жесткой критике 1 . Очередным залпом в адрес авторов учебника стала публикация в журнале «Большевик» статьи М. Морозова, в которой среди критиковавшихся аспектов выделялся антимарксистский подход ученых при освещении выступлений казахов. Так, М. Морозов пишет: «Следуя своей основной цели – освещать историю Казахстана только с точки зрения формирования традиций борьбы за независимость – авторы без разбора зачисляют все вооруженные выступления казахов в категорию национально-освободительной борьбы. Руководителей всех восстаний они объявляют ―батырами‖ и превращают в национальных героев» 2
характер движений привел к тому, что такие лидеры движений, как Саржан («бандит») и Кенесары Касымов («хотел подчинить киргизских манапов казахскому ханству»), султан Каратай («авантюрист, человек, которому совершенно чужды интересы казахского народа»), бий-батыр Есет Котибаров («совершал свои набеги как агент и вассал хивинского хана»), восхвалялись и идеализировались, что приводило к искажению исторической действительности. Авторам учебника предлагалось с учетом высказанных замечаний дополнить и исправить первоначальный вариант. Массированной критике в эти годы подвергаются работы и казахстанского историка Е.Б. Бекмаханова (1915–1966). В 1943 г. он принимал участие в написании главы о К. Касымове для первого издания истории Казахстана (о нем говорилось выше), в которой обосновывался прогрессивный характер выступлений казахов под предводительством Кенесары и других лидеров против политического курса царской администрации в регионе, рассмотрены предпосылки освободительного движения, программы и задачи повстанцев, а также уделено внимание различиям в политических настроениях разных
1 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 9-е, доп. и испр. Т. 7. М.: Политиздат, 1985. С. 513–520, 539–543; В ЦК КП(б) Казахстана. О подготовке 2-го издания «Истории Казахской ССР» // Большевик Казахстана. 1945. № 6. С. 49–51. 2 Морозов М. Об истории Казахской ССР // Большевик. 1945. № 6. С. 77. 258
социальных сил, участвовавших в движении 1 . В 1946 г. он защитил докторскую диссертацию, посвященную этому движению. Материалы диссертации легли в основу монографии, которая отличалась использованием разносторонних по содержанию исторических источников (восточные, российские источники, архивные данные), памятников устного народного творчества казахов 2 . Полагаем, что выбор темы исследования Е.Б. Бекмахановым не случаен. В годы Великой Отечественной войны внимание советских историков закономерно было направлено на поиск примеров из героического прошлого, борьбы народа за свою независимость, которая оценивалась как прогрессивная и освободительная. Поэтому исследователи, в том числе и Е.Б. Бекмаханов, выбирая объектом исследования выступления кочевников, видели в руководителях, вне зависимости от их классовой принадлежности, народных героев, освободителей, не щадивших жизни в борьбе за независимость. Останавливаясь на социальных отношениях казахов, ученый выделяет два класса: эксплуататоров (султанов, биев, баев) и эксплуатируемых (шаруа, егинши, кедеи и жалшы). Чтобы не повторять сказанного выше, так как взгляды Е.Б. Бекмаханова по принципиальным вопросам освободительных войн в Казахстане, в том числе о причинах участия в них бийской группы, совпадали с научной позицией М.П. Вяткина, отметим, что Е. Бекмаханов, опираясь на данные фольклора, дал положительную характеристику активным участникам из бийско-батырской группы – Иману из рода кипчаков, Агыбаю из рода шубыртпалы, Бухарбай-батыра из рода табын и др. Он использовал, в частности, такие обороты: «народный герой», «пользовались огромным уважением среди повстанцев», народ «очень любил и уважал их», «до конца верны» и т. д. Одним лишь своим участием, отмечал ученый, эта группа сплачивала и вдохновляла народ на выступления. В то же время существовала
1 История Казахской ССР... С. 132. 2 Бекмаханов Е.Б. Казахстан в 20–40-е годы XIX века / Под общ. ред. докт. ист. наук проф. М.П. Вяткина. Алма-Ата, 1947.
259
достаточно сильная группа родовитых биев и старшин, которая преследовала свои цели в этом движении, поэтому часть из них выступала против Кенесары, другая занимала выжидательную позицию. Неоднородность бийской группы и их авторитет среди сородичей влияли на характер действий Кенесары по отношению к ним: одних он нейтрализовал или запугивал (бии Байтюре и Каракучеку назаровского отделения), других поощрял (Иман, Агыбай и др.), а с третьими «не вступал в открытое вооруженное столкновение» (бии Чеген Мусин и Исет Котибаров) 1 . Такой пестрый состав и разные программные цели лидеров восстания, за которыми стояли массы кочевников, локальность, замкнутость движения, а также господство патриархально-родовых отношений не могли не привести рано или поздно к ослаблению движения и, в конечном счете, к неизбежному его поражению 2 .
ученым как прогрессивное, народное, национально-освободительное. Стоит заметить, что концепция о прогрессивном характере выступлений казахов сложилась задолго до появления монографии Е.Б. Бекмаханова 3 . Такой же концептуальный подход встречается в работах других ученых в середине 1940- х гг. относительно выступлений шаруа на территории Казахстана 4 . Так,
В. Шахматов на богатом архивном материале осветил причины, ход, движущие силы выступления присырдарьинских казахов под руководством бия-батыра рода шекты Есета Котибарова. «Некритический», по мнению оппонентов, подход к движению привел автора к заключению, что руководитель Есет Котибаров «в народном сознании по прежнему оставался тем же ―защитником народа‖, ибо звание батыра было овеяно славой прошлого. В глазах народа они
1 Бекмаханов Е.Б. Казахстан в 20–40-е годы XIX века... С. 169–197. 2 Там же. 3 Тимофеев Н., Федоров С. Борьба казахов в 1837 г. за свою независимость // Большевик Казахстана. 1940. № 4. С. 67–80; Якунин А., Шахматов В.Ф. Восстания в Казахстане в 50 годах XIX века // Известия КФАН. Сер. истор. Вып. 1. 1940. С. 91; Стеблин-Каменская М.И. К вопросу о движении К. Касымова // Исторические записки АН СССР. 1941. № 7. С. 235–254.; Панкратова А.М. Основные вопросы истории Казахской ССР // Большевик Казахстана, 1943. № 11–12. С. 22; и др. 4 Шахматов В. Есет Котибаров (К вопросу о вооруженном выступлении казахов против царизма в 1855–1857 гг. под руководством батыра рода шекты Есета Котибарова) // Известия КФАН СССР. Сер. истор. Вып. 2(27). 1946. С. 106–127; Шоинбаев Т. Восстание сырдарьинских егинши (1856–1857 гг.) // Там же. С. 128–137. 260
(батыры. – Ж. М.) были его защитниками» 1 . Крестьянское движение в Казахстане рассматривалось исследователем как одно из звеньев в истории национально-освободительного движения, носящего характер антиколониального и прогрессивного, так как там, где «вопрос стоит о борьбе за землю» (приводится цитата из статьи И. Сталина «Марксизм и национально- колониальный вопрос») 2 , можно говорить о стремлении масс сохранить независимость и появлении передовых (революционных) идей в обществе. Борцами за народные интересы названы старшины-бии И. Тайманов, М. Утемисов и их сторонники в выступлениях казахов на территории Букеевской орды
3 . Аналогичная трактовка движения под руководством бия рода кишкене- шекты Ж. Нурмухамедова просматривается в статье Т. Шоинбаева. Отсылка к аналогичной цитате И. Сталина о земле позволяет ученому исследовать движение сквозь формулу «земля – национально-освободительное движение», и оценивать Ж. Нурмухамедова как одного «из самых влиятельных, преданных своему народу батыров. Жанхожа боролся против захвата казахских земель хивинскими и кокандскими беками, против их феодального самоуправства и произвола, против попытки лишить казахов независимости» 4 . Таким образом, монография Е.Б. Бекмаханова «Казахстан в 20-40-е годы XIX века...» была выдержана в рамках концепции об освободительном и прогрессивном характере национальных движений, сложившейся в советской исторической науке.
Однако издание книги совпало с публикацией постановления ЦК ВКП(б) «О грубых политических ошибках в работе Института языка и литературы Академии наук Казахской ССР», декларации первой научной сессии Института истории, археологии и этнографии АН КазССР (май 1947 г.), где говорилось о
1 Шахматов В.Ф. Есет Котибаров... С. 108. 2 Там же. С. 127. 3 Шахматов В.Ф. Внутренняя орда и восстание Исатая Тайманова. Алма-Ата: АН КазССР, 1946. 4 Шоинбаев Т. Восстание сырдарьинских егинши (1856–1857 гг.) // Известия КФАН СССР. Сер. истор. Вып. 2(27). 1946. С. 133.
261
необходимости искоренения буржуазно-националистической историографии и приводился критический разбор допущенных ошибок в освещении истории Казахской ССР 1 .
Среди серьезных идеологических ошибок были названы следующие: «Вопреки историческим фактам... одного из эмиров Золотой Орды Едиге (Улуг бий Золотой Орды 2 . – Ж. М.), душителя и эксплуататора народных масс, авторы прославляют как народного героя и защитника трудящихся. В книге отсутствует четкое разграничение между подлинными национально- освободительными движениями казахского народа и разбойничьими набегами казахских султанов и феодалов» 3 . Критика со стороны ЦК КП(б) Казахстана привела к появлению серии критических статей в адрес ученых, которые трактовали эти движения с позиции их прогрессивности 4 .
движении Кенесары легли в основу раздела «Национально-освободительная борьба под предводительством Кенесары Касымова» двухтомного второго издания истории Казахской ССР, вышедшего в 1949 г. В нем ученый, останавливаясь на оценке действий руководителя движения, акцентирует внимание на реформаторской деятельности Кенесары: «Судебная реформа Кенесары в первую очередь была направлена на укрепление создававшегося им феодального государства. Вместе с тем, укрепление авторитета ханского суда способствовало изжитию родовой вражды и внесло серьезные изменения в обычное право казахов, придав ему значение государственного права» 5 . И 1 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Издание девятое, доп. и испр. Т. 7. М.: Политиздат, 1985. С. 513–520, 539–543; Большевик Казахстана. 1947. № 1. С. 48–52. 2 Великий князь Золотой Орды. История кочевой империи ногаев XV–XVII вв. подробно освещена в работах российского исследователя В.В. Трепавлова. См.: Трепавлов В.В. Орда самовольная. Кочевая империя ногаев XV–XVII вв. М.: Квадрига, 2015. 3 О подготовке 2-го издания «Истории Казахской ССР» // Большевик Казахстана. 1945. № 6. С. 49–50. 4 Степанов Б. Об идеологических ошибках работников общественных наук Казахстана // Большевик Казахстана. 1947. № 1. С. 34–47; Айдарова А.Х. Националистические извращения в вопросах истории Казахстана // Известия АН Казахской ССР. Серия истор. 1948. Вып. 4. С. 16–30; Шарипов К. По марксистки освещать историю Казахстана // Большевик Казахстана. 1949. № 9. С. 38–47; Даниялов А. Об извращениях в освещении мюридизма и движения Шамиля // Вопросы истории. 1950. № 9. С. 3–18. и др. 5 История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней / Под общ. ред. И.О. Омарова и А.М. Панкратовой. Т. 1. 2-е изд. исп. и доп. Алма-Ата: КазОГИЗ, 1949. С. 282. 262
далее: «В целом реформы Кенесары носили прогрессивный характер. Своими реформами он не изменял старые производственные отношения, а, наоборот, укреплял феодальную основу казахского общества... Восстание Кенесары, носившее антиколониальный характер, сыграло прогрессивную роль в истории народа»
1 . Выход в свет второго издания истории Казахской ССР вызвал новую волну обсуждения монографии Е.Б. Бекмаханова в средствах массовой информации, итогом чего стало обвинение ученого в буржуазно- националистических, антимарксистских взглядах, которые выразились в «возвеличивании реакционных деятелей дореволюционного Казахстана, которые стремились оторвать казахский народ от великого русского народа и отдать его в рабство иностранным завоевателям – английским колонизаторам» 2 . Общее направление и тональность критики были заданы в статье казахстанских историков Х. Айдаровой, Т. Шоинбаева и А. Якунина в центральной газете «Правда», где оппоненты Е. Бекмаханова высказывали свои негативные оценки без всяких доказательств, обвиняли его в аполитичности, а книгу объявляли безыдейной и буржуазно- националистической 3 . Причину существовавших рецидивов буржуазного национализма в освещении истории Казахстана А. Якунин видел в поверхностном изучении истории национальных движений, в непонимании различий целей и задач социальных групп и классов казахского общества. «Теория ―единого потока‖ нужна Бекмаханову для того, чтобы доказать, будто
1 Там же. С. 283, 296. 2 До конца вскрыть буржуазно-националистические извращения в вопросах истории Казахстана // Вестник АН КазССР. 1951. № 4. С. 23; Правда. 26 декабря 1950; Казахстанская правда. 19 апреля 1951; О некоторых вопросах истории народов Средней Азии // Вопросы истории. 1951. № 4. С. 3–15; Якунин А. К вопросу об оценке характера национальных движений 30–40-х годов XIX в. в Казахстане // Там же. С. 55–64; Зевелев А., Абдуллаев Ш. Дискуссия о характере национальных движений в Средней Азии и Казахстане в колониальный период // Вопросы истории. 1951. № 9. С. 173–178; Омаров И. За марксистско-ленинскую разработку проблем истории Казахстана // Большевик Казахстана. 1951. № 5. С. 6–18. Подробнее см.: Мажитов С.Ф. Жизнь, деятельность и исторические взгляды Е.Б. Бекмаханова: дис. ... канд. истор. наук. Алма-Ата, 1992. С. 81–131. 3 Шоинбаев Т., Айдарова Х., Якунин А. За марксистско-ленинское освещение вопросов истории Казахстана // Правда. 26 декабря 1950. С. 2–3. 263
движение Кенесары было общенародным, национально-освободительным» 1 . Секретарь ЦК КП(б) Казахстана И. Омаров пошел еще дальше, увидев в монографии желание ученого обелить захватническую политику Англии в Средней Азии, а также связь Кенесары и его сторонников со среднеазиатскими ханами. В конечном итоге, И. Омаров приходит к заключению: «Кенесары был предателем интересов казахского народа, а не его защитником. Выступление Кенесары против России было проявлением феодально-монархического ―национализма‖» 2 .
Редакция журнала «Вопросы истории» поместила большую статью, в которой отмечалось: «Хан Кенесары – типичная фигура феодального хищника, жестокого эксплуататоры и грабителя» 3 . В свете сказанного перед учеными ставилась задача обратить особое внимание на восстания в Средней Азии для выяснения, «какие же из них были национально-освободительными, а какие – феодально-националистическими» 4 . В 1950 г. появилось второе издание книги авторитетных историков Б.Д. Грекова и А.Ю. Якубовского о Золотой Орде, которое стало важным событием в советской историографии 5 . Сразу после выхода книги многие ее положения стали трактоваться как безусловно истинные. Так, одним из концептуальных выводов ученых явилась негативная оценка Золотой Орды в качестве силы, враждебной Руси. Ученые представляли противоборство Руси и Золотой Орды как конфликт между оседлыми народами и кочевниками, между созиданием и присвоением (грабежом, войной, набегом), господством и подчинением. Победа Руси и распад золотоордынского государства выступали прогрессивным, закономерным явлением, которое невольно проецировалось на победу Советского Союза (преемника Руси) над Германией. В свете этой
1 Якунин А. К вопросу об оценке характера национальных движений 30–40-х годов XIX в. в Казахстане // Вопросы истории. 1951. № 4. С. 59. 2 Омаров И. За марксистско-ленинскую разработку проблем истории Казахстана // Большевик Казахстана. 1951. № 5. С. 11–12. 3 О некоторых вопросах истории народов Средней Азии // Вопросы истории. 1951. № 4. С. 9. 4 Там же. С. 9. 5 Греков Б.Д., Якубовский A.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.: АН СССР, 1950. 264
концепции любые выступления кочевников начинают восприниматься в историографической мысли как шаг назад, в сторону регресса, соответственно, их лидеры представлялись недальновидными политиками, преследующими узкоклассовые цели. Решающий вклад в утверждение такой концепции внесло письмо профессора М.В. Нечкиной «К вопросу о формуле ―наименьшее зло‖» 1 . В нем М.В. Нечкина ставила вопрос о правомерности применения формулы «наименьшее зло» при оценке присоединения народов к Российской империи. Обозначив проблему, профессор указывала на то, что помимо и вопреки царизму, «перед порабощенным народом вырастает великая историческая перспектива: его старший брат, великий русский народ, русский пролетариат... ведет к новой эре в истории человечества» 2 . Историкам предстояло обрисовать перспективу единения народов в борьбе «над всеми и всяческими эксплуататорами», показать позитивность и добровольность этого процесса. Призыв М.В. Нечкиной был поддержан историками национальных республик. Так, М. Мустафаев (г. Баку) писал: «Массы Закавказья были кровно заинтересованы в присоединении своих стран к России, они выиграли и в политическом и в моральном отношении (разрядка автора. – М. М.)» 3 . В
унисон этой статье выступал материал К. Наякшина (г. Куйбышев), также считавшего этот процесс для народов Поволжья «единственным выходом, единственным средством спасения для них. Нетрудно понять, что присоединение Поволжья носило глубоко прогрессивный характер» 4 .
выбора армянского народа, пришел к убеждению: «Переход Армении под власть России имел громадное прогрессивное значение» 5 .
1 Нечкина М.В. К вопросу о формуле «наименьшее зло» // Вопросы истории. 1951. № 4. С. 44–48. 2 Там же. С. 47. 3 Мустафаев М. О формуле «наименьшее зло» // Вопросы истории. 1951. № 9. С. 98. 4 Наякшин К. К вопросу о присоединении среднего Поволжья к России // Там же. С. 110. 5 Тавакалян Н. По поводу письма М.В. Нечкиной «К вопросу о формуле ―наименьшее зло‖» // Там же. С. 105. 265
Трансформация концептуальных подходов при освещении процесса присоединения окраин к России – от формулы «наименьшего зла» к идее «добровольного присоединения» – привела к появлению и закреплению тенденции изучения событий прошлого сквозь призму новой парадигмы. В этих условиях официальная историография взяла за основу при оценке выступлений на окраинах империи критерий: был или не был руководитель противником присоединения к России. Соответственно утвердилось разделение движений на прогрессивные (против гнета самодержавно- крепостнического государства и местных феодалов) и феодально- монархические (за отделение от России, восстановление классовых привилегий). Исходя из этого положения, учеными стали трактоваться те или иные выступления масс. Так, движение казахов во главе с К. Касымовым преподносилось как феодально-монархическое, эта тема стала неактуальной, так как не позволяла исследователям изобразить дружбу народов и их совместную борьбу против самодержавия. С этого времени прежние герои- защитники стали обвиняться в предательстве народа, недальновидности, отстаивании только своих узкоклассовых и родовых интересов, их показывали не только случайными «попутчиками», но и врагами трудовых масс. В совокупности эти факторы преподносились как катализаторы процесса поражения восставших. Эта тенденция закрепилась в последующей советской историографии. К примеру, в третьем издании истории Казахской ССР 1957 г. мы читаем: «Поражению способствовало также предательство биев и старшин, непоследовательность и колебания руководителей восстания, в частности Срыма Датова» 1 ; «они (бии и старшины. – Ж. М.) были временными попутчиками трудящихся масс, выступали против решительных действий» 2 ; «предательская позиция казахской феодальной верхушки...» 3 ; «Движение 1 История Казахской ССР. Т. 1. Алма-Ата: АН КазССР, 1957. С. 294. 2 Там же. С. 335. 3 Там же. С. 349. 266
Касымова было реакционным выступлением, тянувшим к отрыву Казахстана от России и русского народа» 1 . Огульные обвинения, показательные осуждения «политически невыдержанных» исследований с участием ответственных партийных работников, наклеивание необоснованных ярлыков, конечно же, не могли не привести к морально-психологическому дискомфорту, естественной обиде, появлению чувства научной неполноценности, невостребованности среди целой плеяды замечательных ученых. Некоторые ученые были вынуждены под давлением поменять свои научные взгляды (или продемонстрировать, что они их поменяли). Так, в 1952 г. появляется «покаянная» статья М.П. Вяткина, в которой автор признавал грубые ошибки, допущенные при оценке национальных движений 2 . В статье встречается ряд положений, недостаточно аргументированных и явно декларативных, со ссылкой на работы И.В. Сталина, доказывающих зависимость автора от утвердившихся в исторической науке шаблонов и не отражающих его истинной научной позиции. Но, несмотря на идеологический диктат, конъюнктуру в исторической науке, научный вакуум (к написанию третьего издания истории Казахской ССР его не пригласили) М.П. Вяткин старался оставаться верным своим научным убеждениям. Е.Б. Бекмаханов, лишенный научных званий и степеней, был также вынужден пересмотреть свои взгляды относительно национальных движений казахов в дооктябрьский период. Следуя сложившейся к тому времени в исторической науке традиции, он в новой монографии относил движение К. Касымова к феодально-монархическим и объяснял «ревизию» своих взглядов следующим образом: «Статья ―За марксистско-ленинское освещение вопросов истории Казахстана‖ («Правда», 26 декабря 1950 г.), в которой движение султана Кенесары характеризуется как реакционное феодально- монархическое, заставила меня пересмотреть свои взгляды по этому вопросу.
1 Там же. С. 321. 2 Вяткин М.П. Письмо в редакцию // Вопросы истории. 1952. № 2. С. 157–159. 267
Новый фактический материал, разысканный мною в архиве, дал возможность написать данную главу работы с новых позиций» 1 . «Переоценил» ученый свое отношение не только к характеру движения, но и к основным его движущим силам. Вчерашние герои стали называться в монографии «главарями», которые не были заинтересованы в борьбе за национальную независимость казахского народа, выступали за отрыв Казахстана от России 2 . Односторонне подходил ученый и к пониманию значения казахской родовой знати. Если в прежней работе бийская группу дифференцировалась, делилась на несколько подгрупп, в зависимости от степени богатства и авторитета, то позднее ученый относит их всех к угнетателям бедняков, к которым «под разными предлогами казахская беднота попадала в лапы. Вся их судебная практика состояла из многочисленных фактов беззастенчивого грабежа и насилия» 3 .
В 30-е – 50-е годы XX в. жесткие партийные «советы» ставили перед юристами задачу смены дискурса в отношении обычного права – им предстояло показать нормы адатного права в контексте правовой практики, защищающей интересы только эксплуататорского класса. Поэтому неудивительно, что в качестве теоретико-методологической базы исследований юристов стали произведения классиков марксизма-ленинизма и документы ВКП(б) и КПСС. Так, появилась монография М. Шаламова, в которой было прослежено институциональное становление суда биев. Автор выделил два жүктеу/скачать 3,03 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|