Пауло Коэльо: «Алхимик» Старик снова рассмеялся.
— Если ты даже целый год будешь мыть хрусталь в моей лавке, если будешь получать хо-
роший процент с каждой покупки, все равно придется одалживать деньги. От Танжера до пирамид
тысячи километров пути по пустыне.
На минуту стало так тихо, словно весь город погрузился в сон. Исчезли базары, торговцы,
расхваливавшие свой товар, люди, поднимавшиеся на минареты и выпевавшие слова молитвы,
сабли с резными рукоятями. Сгинули куда-то надежда и приключение, старый царь и Своя Стезя,
сокровища и пирамиды. Во всем мире воцарилась тишина, потому что онемела душа Сантьяго. Не
ощущая ни боли, ни муки, ни разочарования, он остановившимся взглядом смотрел сквозь ма-
ленькую дверь харчевни и страстно желал только умереть, мечтая, чтобы все кончилось в эту ми-
нуту раз и навсегда.
Продавец глядел на него в изумлении — еще утром, совсем недавно, он был так весел. А те-
перь от этого веселья и следа не осталось.
— Я могу дать тебе денег, чтобы ты вернулся на родину, сын мой, — сказал продавец.
Юноша не ответил. Потом встал, одернул одежду и поднял котомку.
— Я остаюсь работать у вас, — сказал он.
И, помолчав еще, прибавил:
— Мне нужны деньги, чтобы купить несколько овец.
Часть вторая Почти целый месяц работал Сантьяго в лавке, и нельзя сказать, чтобы новое дело очень уж
ему нравилось. Продавец Хрусталя день-деньской сидел за прилавком и бурчал, чтобы юноша по-
осторожней обращался с товаром и ничего не разбил.
Однако он не уволился, потому что Продавец был хоть и ворчун, но человек честный и слово
свое держал: Сантьяго исправно получал комиссионные с каждой покупки и даже сумел скопить
кое-какие деньги. Однажды утром он прикинул свои барыши и убедился, что если будет зараба-
тывать столько же, сколько сейчас, овечек сможет купить не раньше чем через год.
— Надо бы сделать открытую стойку с образчиками товара, — сказал он хозяину. — Мы бы
поставили ее у входа в лавку, чтобы привлекать внимание прохожих.
— Жили мы раньше без всяких стоек, — отвечал тот. — Кто-нибудь, идя мимо, споткнется,
заденет ее и переколотит мой хрусталь.
— Когда я гнал овец на выпас, они тоже могли наткнуться на змею и сдохнуть от ее укуса.
Однако это — часть жизни овечек и пастухов.
Продавец в это время обслуживал посетителя, желавшего купить три хрустальных бокала.
Торговля теперь шла бойко, словно вернулись времена, когда эта улочка притягивала к себе людей
со всего Танжера.
— Дела идут недурно, — сказал он, когда покупатель вышел. — Я зарабатываю теперь дос-
таточно и скоро дам тебе столько денег, что ты купишь новую отару. Чего же тебе не хватает? За-
чем требовать от жизни большего?
— Затем, что надо следовать знакам, — невольно вырвалось у юноши, и он тотчас пожалел о
сказанном: Продавец-то ведь никогда не встречал царя.
„Это называется Благоприятное Начало, — вспомнились ему слова старика. — Новичкам
везет. Ибо жизнь хочет, чтобы человек следовал Своей Стезей".
А хозяин между тем осмысливал то, что сказал Сантьяго. Ясно, что одно его присутствие в
лавке было добрым знаком — деньги текли в кассу, и он не раскаивался, что нанял этого испан-
ского паренька. Хотя зарабатывает он больше, чем должен: обнаружив, что от торговли ничего в
его жизни не меняется, хозяин, не гонясь за барышом, назначил ему высокий процент с каждой
сделки. Интуиция подсказывала: скоро паренек вернется к своим овцам.
— Зачем понадобились тебе пирамиды? — спросил он, чтобы сменить тему.
— Затем, что мне много о них говорили, — ответил Сантьяго. Сокровища превратились в
горестное воспоминание, и он старался не думать о них, потому и не стал рассказывать хозяину
свой сон.
— Впервые в жизни вижу человека, который хочет пересечь пустыню для того лишь, чтобы
взглянуть на пирамиды. А пирамиды эти — просто груда камней. Ты и сам во дворе можешь по-