И основы анализа



Pdf көрінісі
бет85/144
Дата06.10.2023
өлшемі9,72 Mb.
#113257
1   ...   81   82   83   84   85   86   87   88   ...   144
Байланысты:
Агафонова теория кино

 дышит
экзистенциальностью, во второй —
 звенит 
обыденностью. 
Аллегорическое расслоение верха и низа в художественном 
пространстве фильма закреплено в названии картины: небо и го­
род под ним. В эту систему координат вписаны «голоса» персона­
жей — Дамиэля и Марион,
П. Фалька, старика. Важней­
ш и м р е ф р е н о м ф и л ь м а я в л я е т с я о б р а з д е т с т в а в своем 
внутреннем двуединстве небесного и земного. Дети-персонажи 
уподоблены ангелам вследствие
души, прямо­
ты взора и искренности чувств. Но любой ребенок становится 
взрослым и, как правило, «оседает» под тяжестью наваливающе­
гося бытия. Эта мысль «белым стихом» выткана на «полотне» ки­
нокартины посредством вербального рефрена, вложенного в уста 
Дамиэля и Марион. «Когда ребенок был ребенком, у него не было 
ни суждений, ни привычек... Многие люди казались ему краси­
выми, а теперь это счастливый случай. Он имел ясное представ­
ление о Рае, а теперь о нем лишь догадывается... Когда ребенок 
был ребенком, его жизнь была вдохновенной игрой, а теперь 
вдохновение иногда посещает его во время работы». Тем не ме­
нее мир взрослых не обескураживает своей прозаичностью 
вечный мир детства: «Когда ребенок был ребенком, ему хватало 
яблок и хлеба, чтобы быть сытым. Так было и так есть... Забрав­
шись на гору, он мечтал забраться на другую — более высокую. 
Так было и так есть». 
Подтемы Касселя, П. Фалька и старика (так же как и тема-об­
раз детства) довольно статичны — проводятся пунктирно сквозь 
фильм без ощутимого драматургического развития. Их вплетен-
ность в художественную ткань кинопроизведения оттеняет 
главную тему ангела Дамиэля. Так, Кассель, строго следуя 
предназначению оставаться Духом, дистанцируется от всего 
мирского и ведет строгую фактографию событий. П. Фальк / Ко­
ломбо, наоборот, 30 лет назад сошел на землю, обрел плоть. Уви­
дев мир изнутри, ощутил его обыденную красоту во множестве 
«славных вещей»: от глотка кофе до создания художественного 
образа. Символическое расстояние от ангела Касселя до бывшего 
ангела П. Фалька проходит Дамиэль. Полюбив цирковую гимнас­
тку,
начинает свое нисхождение — обретение плоти. Тема Ма­
рион, наоборот, постепенно возвышается, вбирает «небесные» 
черты. Оба «голоса» сходятся в пограничье небесного и земного, 
верха и низа. 
Итак, образ-структура «Неба над Берлином» может быть выра­
жена следующим графиком: 
238 


Пограничье символического разделения верха (небесного) и 
низа (земного) обозначено посредством образа П. Фалька / Колом­
бо — бывшего ангела. Метафизическую непоколебимость верха 
олицетворяет ангел
— отстраненный созерцатель истории 
цивилизации. С ним зеркально (в нижнем секторе) сопоставлен ста­
рик-ученый, слагающий историографию народа. 
Сближение Дамиэля и Марион первоначально намечено в 
пространстве цирка, когда гимнастка с искусственными крыльями 
репетирует номер, а Дамиэль, устроившись под куполом, лишь дви­
жением глаз повторяет траекторию
колеблющей­
ся трапеции (эпизод 4). Формула вертикали замещается принципом 
горизонтального соподчинения, когда персонажи уравновешивают­
ся в приватном пространстве трейлера — «комнате» Марион. Дами­
эль становится незримым и молчаливым собеседником девуш­
ки. А она ощущает лишь легкое колебание воздуха вокруг себя и 
внезапное внутреннее успокоение. 
Новое появление Дамиэля в цирке на пару с Касселем во время 
дневного представления (эпизод 7) обнаруживает дистанцию иного 
порядка. Дамиэль размещается среди шумных зрителей-детей. Ма­
рион на арене участвует в ансамблевом номере. Кассель обосабли­
вается в проходе, выступая символическим противовесом общего 
эмоционального подъема. 
Следующий раз образ сближения Дамиэля и Марион повторяет 
архитектонику четвертого эпизода, но по принципу инверсии
зод
Там — утренняя репетиция, здесь — вечернее выступление. 
Там — сначала цирковая арена, а потом трейлер, здесь — наоборот. 
Дамиэль сосредоточенно слушает внутренний монолог Марион, ко­
торая признается (только ли своему отражению в зеркале?), что ее 
сковывает страх. Далее действие перемещается на арену, где под ку­
полом без страховки в течение долгих четырех минут Марион испол­
няет сольный воздушно-акробатический этюд. Теперь уже гимнастка 
парит наверху, а Дамиэль, снизу наблюдая за ней, невольно повторяет 
движение трапеции (единственную опору Мари-
239 


он), перемещаясь то вправо, то влево вдоль арены. Сдерживая напря­
жение, он скрещивает пальцы, но одновременно деликатным прикос­
н о в е н и е м к плечу у т и х о м и р и в а е т в н у т р е н н е е волнение 
неподвижного пожилого ассистента, боящегося отвести взгляд от 
гимнастки. Это пластическое трезвучие оттеняет лаконичный звуко­
вой рельеф: «жесткий» непрерывный музыкальный аккомпанемент с 
незатейливым мелодическим рисунком, полное отсутствие вербаль­
ного компонента, мгновенный «вздох»-вскрик невидимой (закадро­
вой) публики, когда Марион едва не потеряла равновесие. Однако по­
д о б н а я х у д о ж е с т в е н н а я м и н и м а л и з а ц и я дает обратно 
пропорциональный эмоциональный эффект — начало кульминаци­
онного напряжения первой части фильма. 
Следующая «встреча» Дамиэля и Марион происходит в ночном 
клубе после циркового представления (эпизод
Девушка танцует 
одна, а Дамиэль приближается, слегка касаясь пальцами ее руки и 
вслушиваясь в ее внутренний монолог: «Что я сейчас делаю? Гляжу 
в пустоту и плыву по вселенной... Вот оно вернулось — блажен­
ство. Будто сердце мое сжимает чья-то рука — так мягко». И в ответ 
Дамиэль прикладывает ладонь к своему «сердцу». В психоделичес­
ком вязком потоке песни Ника Кейва, растекающейся по ночному 
клубу, одинокий голос Марион не теряется, не исчезает и ничему не 
противостоит. Девушка просто ведет свое лирическое соло: «Я слу­
шаю и не слышу. Публика не смотрит. Смотрит само небо». Дей­
ствительно, с небесной высоты к ней снова сошел ангел Дамиэль, и 
за их зримым, но невидимым дуэтом наблюдает Кассель. 
Первое «реальное» объединение Дамиэля и Марион происходит 
во сне гимнастки (эпизод 12): на небесах среди клубящихся облаков 
движутся навстречу друг другу мужчина и женщина, открывая лики и 
сердца. Чистое ясное вселенское пространство их встречи свободно от 
преград, легки их души и невесомы тела. Этот один из наиболее 
кратких эпизодов фильма длится не более двух минут, однако по свое­
му поэтическому насыщению вполне сопоставим с лаконичными 
трехстишиями японских хокку. Слитность и текучесть изобразитель­
ного стихосложения В. Вендерса «стирает» грани между «слова-
ми»-кадрами. Поэтому наш анализ условен. Тем не менее драматурги­
чески эпизод явно трехсоставной и тяготеет к структурной симметрии: 


Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   81   82   83   84   85   86   87   88   ...   144




©emirsaba.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет