Атты халықаралық ғылыми-тəжірибелік конференция материалдары

431 

 

до реставрации                                                                 после реставрации 

         

                                            

Общий вид оборотной стороны                                      Общий вид оборотной стороны 

до реставрации                                                                   после реставрации 

                                            

         

Структура авторского холста.                                          Особенности структуры грунта. 

Микрофотосъёмка. Масштаб 1:160                                 Микрофотосъёмка. Масштаб 1:180   

 

 

О.А. Мякишева 

н.с. археологического Центра ЦГМ РК (г. Алматы) 

 

КОЛЛЕКЦИЯ НЕСТОРИАНСКИХ НАДГРОБНЫХ КАМНЕЙ ИЗ ФОНДОВ 

ЦЕНТРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО МУЗЕЯ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН 

 

В фондах Центрального Государственного музея хранится коллекция несторианских надгробных 

камней 19 единиц хранения. Кайраки несториан – это крупные или средние речные плоские гальки 

(от 20 до 60 см), на одной или двух сторонах которых высекались кресты и эпитафии классическим 

сирийским письмом – эстрангело. Надписи обычно имеют дату по тюркскому календарю животному 

циклу,  имена  усопших  и  их  родителей  (сирийско-христианские  или  тюркские).  К  настоящему 

времени известно более 700 намогильников этих христиан. Почти все они датируются XIII–XIV вв.  

В 80-х годах ХIХ века в Семиреченской области, близ городов Пишпека (ныне Бешкек), Токмака 

и  приграничье  были  найдены  четыре  древнехристианских  кладбища,  где  имелись  многочисленные 

надгробные  камни  с  сирийскими  письменами.  Первое  кладбище  расположено  близ  г.  Пишпека, 

второе – близ  селения  Токмак  у  башни  бурана,  третье – на  урочище  Алмалык,  на  левой  стороне 

пограничной реки Хоргос и около селения Покровского, напротив ущелья Зауке [1, с. 535]. 

Казахский ученый-просветитель Чокан Валиханов в «Очерках Джунгарии» писал: «замечательно 

еще, что в этой части Азии было особенно много несторианских и монофизитских конгрегаций, а на 

озере  Иссык-Куль  сирийские  якобиты,  по  свидетельству  каталонской  карты,  имели  монастырь  с 

мощами  св.  Матвея.  Христианство  здесь  так  сильно  распространялось,  что  возбудило  против  себя 

432 

 

несколько гонений, в XVI веке на Иссык-Куль было уже несколько мусульманских селений, … я не 

мог  сделать  больших  открытий,  потому  что  киргизы  успели  уничтожить  последние  остатки 

уцелевших  зданий,  принимая  все  за  малейшие  капища» [2, с.194].  Открытие  вызвало  большой 

интерес,  и  перед  востоковедами  России  возникла  новая  задача – изучить  следы  пребывания 

несториан  в  Семиречье.  Впервые  сообщил  ученым  о  пишпекских  памятниках  межевик 

Семиреченского  областного  управления  Т.  Андреев,  отводивший  земельные  наделы  крестьянам  с. 

Аламединское. Так, честь открытия средневековых христианских захоронений близ Пишпека (совр. 

г. Бишкек) принадлежит топографу Межевого отделения Семиреченского областного правления В.А. 

Андрееву [3, л. 72]. В 1885 году об этих находках сообщил и врач Пишпекского военного госпиталя 

Ф.В. Паярков. В письме, напечатанном в газете «Восточное обозрение» (№ 44) 14 ноября он писал, 

что  в 14 верстах  к  югу  от  села  Большой  Токмак,  у  предгорья  Киргизского  хребта,  видел  высокую 

башню  «Бурана»  среди  заброшенных  могил.  Там  же  он  нашел  около 20 камней  с  изображением 

креста  и  с  надписями  на  языке  непонятном  ни  для  него,  ни  для  местных  жителей [4, с. 120]. 11 

сентября 1885 года  Археологическая  комиссия  получила  от  Пантусова  известие  о  найденном  близ 

города  Пишпека  древнехристианском  кладбище  с  массой  надгробных  камней,  на  которых  имеются 

кресты.  Пантусов  Н.Н.  предполагал,  что  надписи  сделаны  на  сирийском  языке.  На  местах  находок 

надписей  Археологическая  комиссия  поручила  Н.Н.  Пантусову  провести  раскопки. «Весьма 

усердного  сотрудника,  –  было  написано  в  отчете  археологической  комиссии  за 1885 г.,  –  по  части 

собирания среднеазиатских древностей, Комиссия нашла в лице... ориенталиста Пантусова. При его 

содействии,  Комиссии  удалось  получить  несколько  совершенно  неизвестных  доселе  надгробных 

камней с крестами и сирийскими надписями с древнего несторианского кладбища находящегося близ 

Пишпека  в  Токмакском  уезде  и  относящегося  к IX-XIII вв.  нашего  летосчисления» [5, с. 132]. 

Пишпекское  кладбище  в  момент  раскопок  имело  длину – 120, ширину – 60 сажень,  т.к.  эта 

территория  распахивалась  окрестными  жителями  под  посевы,  сохранились  нетронутыми  лишь 

отдельные  холмы  и  труднодоступные  для  орошения  места.  Все  найденные  камни  не  имели 

определенной  формы,  взяты  были,  видимо,  из  горных  речек.  Совместно  с  А.М.  Фетисовым,  Н.Н. 

Пантусов раскопал более 80 древних христианских могил и осмотрел 611надгробных камней. По его 

мнению,  здесь  было  захоронено  около 300 человек [6, с. 143]. При  раскопках  могил  большое 

внимание  уделялось  черепам  и  другим  костным  остаткам  в  надежде,  что  со  временем  они  помогут 

«определить племенное происхождение древних христиан» [6, с. 147], заселявших Чуйскую долину. 

Хотя  Н.Н.  Пантусову  по  независящим  от  него  обстоятельствам  не  удалось  до  конца  довести  эту 

работу,  антропологические  материалы,  добытые  им,  стали  объектом  дальнейшего  исследования. 

Найденные черепа, изученные уже в наши дни Г.Ф. Дебецом, оказались брахицефальными черепами 

с европеоидными признаками, и относятся к разряду памиро-ферганского расового типа, «…никаких 

существенных  отличий  от  черепов  усуней  из  той  же  местности  черепа  несторианских  кладбищ  не 

обнаруживаются» – писал Г.Ф. Дебец [7, с. 37].  

Найденные  памятники  обсуждались  на  заседании  Восточного  отделения  Русского 

Археологического  общества 13 декабря 1885 года.  Было  решено,  что  находки  из  Пишпека  будет 

изучать  проф.  Д.А.Хвольсон,  уже  получивший  копии  надписей  некоторых  надгробий.  Ссылаясь  на 

статью Н.Пантусова Д.А. Хвольсон в 1886 году сделал разбор и перевод 22 надписей, опубликовав 

свои материалы сначала на немецком языке, а затем – на русском. Семь из них находятся в фондах 

Центрального музея РК: 

1.

 

«В год 1638 [=1327 г.], это год зайца, по-тюркски парс. Это могила, М…, верующей жены 

Саура”. 7. IV h. (Перевод Д. Хвольсона). ЦМК КП 21930/7. (Рис.1). 

2.

 

В  год 1647 [=1326], это  год  мыши,  по-тюркски  сычкан.  Это  могила  Сергия,  юноши 

прекрасного».7. IV e. (Перевод Д. Хвольсона). ЦМК КП 21930/1. (Рис. 2). 

3.

 

«В  год 1650 [=1339 г.]…  это  год  зайца,  по-тюркски  табышкан.  А  это  могила  Шелиха, 

священника  очень  потрудившегося  для  Сиона,  благословен  всеми  был”. 8. IV h. (Перевод  Д. 

Хвольсона). ЦМК КП 21930/3 (Рис.3). 

4.

 

«В  год 1650 [=1339 г.],  это  год  зайца,  по-тюркски  табышкан.  Это  могила  Шумру, 

верующего”. 5. I. (Перевод Д. Хвольсона). ЦМК КП 21930/2. 

5.

 

«В  год 1581 [=1270 г.],  это  могила  Сергия  священника,  юноши  прекрасного,  сына 

Айменгу-Барьямина”. 6. I. (Перевод Д. Хвольсона). ЦМК КП 21930/6. 

6.

 

«…, мальчика ». 2. IVg.(Перевод Д. Хвольсона). ЦМК КП 21930/5. 

7.

 

«Дом покоя …Георгия ». 3. IV g. (Перевод Д. Хвольсона). ЦМК КП 21930/4 [8, с. 53].  

Большую  помощь  в  разборе  надписей  оказал  ему  известный  тюрколог  В.В.  Радлов. «Я  знал, 

правда, – писал  Д.А.  Хвольсон, – что  тюрки  и  монголы  употребляли 12 летний  цикл,  в  котором 

каждый  год  обозначался  именем  особого  животного,  но  я,  во-первых,  не  знал  тюрко-монгольских 

названий  этих  животных  и,  во-вторых,  не  ожидал  подобного  способа  датирования  в  сирийских 

христианских  надпися» [8, с. 54]. Хвольсон  Д.А.  дал  некоторые  сведения  о  несторианах,  об  их 

433 

 

деятельности  в  Средней  Азии,  а  затем  в  виде  продолжения  написал  другую  заметку – 

«Несторианские  надписи  из  Семиречья»,  в  которой  перевел  и  объяснил  еще  шесть  сирийских 

надписей,  полученных  Археологической  комиссией  (три  в  подлиннике,  остальные  в  снимках), 

обозначив их номерами XXIII-XXVIII) [9, с. 34]. Одновременно с Хвольсоном Д.А. в Москве принял 

участие  в  изучении  памятников  и  С.С.  Слуцкий.  Он  перевел 308 надписей,  подчеркнув,  что  они 

являются весьма важными и интересными находками: «это хотя вообще уже второй, но в своем роде 

первый  и  единственный  памятник  пребывания  на  Дальнем  Востоке  несториан,  т.е.  единственных 

христиан,  в  давнюю  пору  проникших  туда,  первый  такой  памятник  замечательная  сиро-китайская 

надпись VIII в. si-ngan-fu (найденная близ Пекина в XVII в.) – относится к началу христианства в тех 

местах,  наши  же  надписи XIII–XIVвв.».  Некоторое  внимание  Слуцкий  С.С.  уделил  вопросам 

направления строк, знаков, их соединительных чертах, о крестах, датах надписей и т.д. [10, с. 41]. 

В 90-х  годах  ХIХ  века  несторианские  надгробные  памятники  были  обнаружены  близ  селения 

Мазар (или Хорин-мазар), в развалинах Алмалыка – древней резиденции чагатайских ханов ХIII–ХIV 

вв.  В  мае 1902 года  в  урочище  Кегень  Н.Н.  Пантусов  получил  от  местных  жителей  два  камня  с 

надписями, найденными в руинах древнего города Алтын-Шагар. 

После  опубликования  В.В.  Бартольдом  «Отчета»  значительно  возрос  интерес  к  исследованию 

Средней Азии, в том числе Жетысу [11, с. 21–91]. На заседании Туркестанского кружка любителей 

археологии 16 августа 1902 г. было оглашено присланное Н.Н. Пантусовым сообщение о найденных 

на  месте  древнего  Алмалыка  двух  камней  с  надписями  и  с  изображением  на  одном  из  них 

несторианского креста. Один из этих надгробных памятников находится в коллекции музея: 

– «В 1652 [=1341] году  счисления  хана  Александра,  в  пятницу  поминовения  св. (мар.)  Иоанна 

Крестителя в ночь на рассвете последовала кончина (смерть) этой девушки Тантерим Куштанг. По-

турецки  (это)  год  дракона,  число  лет  (возраст)  ее 38 было,  переход  этой  добродетельной  с 

поверхности земли (или переходу ее с поверхности этой переходящей земли) в число духов (вечная) 

память да будет. Аминь!”. (Перевод П. Коковцева). (ЦМК КП 21930/8) [12, с. 457–458]. (Рис. 4). 

П.К. Коковцев, изучая переданные ему алмалыкские надписи, установил, что в палеографическом 

и  лингвистическом  отношениях  алмалыкские  надписи  тесно  примыкают  к  надписям  из  Токмака  и 

Пишпека.  Однако  имеют  некоторые  особенности  в  технике  выполнения  рельефа,  и  одна  из  них 

составлена  полностью  на  тюркском  языке.  Так  как  П.К.  Коковцев  относил  эти  надписи  ко  второй 

половине  ХIV  в,  можно  предположить,  что  в  это  время  на  данной  территории  христианство  еще 

существовало.  Не  менее  интересно, – писал  П.К.  Коковцев, – найти  в  наших  надписях 

документальное подтверждение существования христианской общины именно в Алмалыке, о чем мы 

могли до сих пор только догадываться на основании некоторых литературных указаний и сообщений 

семиреченских надписей. В последних – упоминаются неоднократно алмалыкцы, т.е. уроженцы или 

же  коренные  жители  Алмалыка.  В XIII – XIV вв.  Алмалык  играл  значительную  роль,  являясь 

центром  небольшого  самостоятельного  владения [13, С. 193]. Осенью 1904 года  П.К.  Коковцев 

исследовал  еще  десять  памятников,  присланных  в  Азиатский  музей  АН  русским  консулом  из  г. 

Кульджи. Все надписи на них были сделаны на сирийском языке. На двух камнях помимо обычных 

крестов  были  более  сложные  изображения,  причем  на  одном  мы  встречаемся  впервые  с 

изображением человеческих фигур. По мнению П.К Коковцева, «при всей грубости и незатейливости 

выполнения, объясняющихся, впрочем, качеством материала (диорит?) с которым приходилось иметь 

дело  художнику,  эти  изображения  имеют  несомненный  интерес,  как  редкие,  если  не  вообще 

единственные  известия  до  сих  пор,  бесспорно  подлинные  образцы  религиозного  искусства  и 

религиозной  символики  среднеазиатских  христиан,  тюрков,  за  период  от  появления  христианства  в 

этих странах до конца XIV века» [13, с. 197]. В 1909 г. П.К. Коковцев опубликовал статью, в которой 

описал два памятника, найденные 1907 г. возле Токмака у р. Жуку. В своем распоряжении он имел 

оттиски надписей на бумаге и их фотографические снимки [14, с. 47].  

В  связи  с  целым  сиро-тюркским  комплексом – уникальным  сиро-тюркским  фрагментом 

бумажной  рукописи  из  Хара-Хото,  с  такими  литературными  памятниками,  как  «История  маар 

Ябалахи III и раббан Саумы» надгробия из Семиречья приобретают большое значение [15, с. 125]. 

Точное  количество  найденных  в  Чуйской  долине  (а  также  на  Иссык-Куле  и  у  Алмалыка) 

христианских намогильных камней неизвестно [16, с. 38]. Все они выполнены сирийскими буквами. 

В языковом отношении это сирийские, сиро-тюркские, тюркские. Впрочем, Д. Хвольсон писал: «Все 

наши  надписи  принадлежат  несторианам  и  писаны  сирийско-несторианскими  письменами  более 

позднего типа ... В них  письмена  начинают переходить в курсивные и  являются  совершенно новые 

формы для некоторых букв» [8, с. 85].  

В рассматриваемых памятниках очень интересна система обозначения года. В цикличной форме 

используется 12-летний  тюрко-монгольский  животный  цикл.  При  этом  название  года  дается,  как 

правило,  на  тюркском  языке.  На  значительном  количестве  камней  при  указанной  цифре  года 

название  эры  не  указано, но  из  сопоставления  чисел  явствует, что  имеется в  виду, несомненно, эра 

434 

 

Александра. В современной  литературе  она  носит название  селевкидской – по  имени  полководца  и 

одного из приемников Александра Македонского – Селевка Никатора, и начинается в 311/312 гг. до 

н. э. [17, с. 83]. Данный факт позволил П.К. Коковцову назвать употребление в названии эры имени 

Александра спецификой Семиреченских надписей [18, с.783].  

Датируется  семиреченская  христианская  эпиграфика,  в  основном, XIII-XIV вв.,  но  есть 

единичные  памятники X-XII вв.  и  даже VIII в. [8, с. 88-89]. Впрочем,  ранние  датировки 

Краснореченских  намогильников  оспариваются  В.  Кляйном,  немецким  исследователем,  изучавшим 

музейную коллекцию намогильных надписей в 1990-х годах [19, с. 207; 20, с. 663].  

Исследователями  был  сделан  вывод  о  том,  что  семиреченские  древнетюркские  надписи  были 

сделаны тюрками христианского исповедания. «К середине IX в. или несколько ранее, – считает С.Г. 

Кляшторный, – среди  киргизской  аристократии,  а  затем  и  среди  более  широких  слоев  получил 

известное распространение несторианский толк христианства» [21, с. 163; 22, с. 62].  

При  раскопках  Краснореченского  городища  на  караханидском  кладбище  археологи  обнаружили 

согдийские и сирийские надписи.  

Найденный  в 1923 году  в  Северной  Киргизии  серебряный  кувшин,  хранящийся  в  фондах  музея 

(ЦМК  КП 3984) (Рис. 5), который  известный  ученый  К.В.Тревер  относит  к  произведениям  Греко-

бактрийского искусства, украшен нанесенными в более позднее время клеймами виде равноконечных 

крестов  и  процарапанным  от  руки  крестом  такой  же  формы.  Это  могло  быть  вызвано  либо 

стремлением  придать  кувшину  сходство  с  высоко  ценимыми  изделиями  византийской  тореврики, 

либо  использованием  его  в  качестве  церковной утвари  среднеазиатских  несториан [23, с. 110, табл. 

34].  На  глиняном  кувшине  найденном  около  города  Джамбула  (ныне  город  Тараз)  нацарапано  по-

сирийски: «Петр и Гавриил», кувшин находится в Государственном Эрмитаже. При археологическом 

исследовании городища Ак-Бешим в одном из погребений оказался такой же кувшин с изображением 

христианского  креста  на  боку.  Там  же,  при  раскопках  холма,  археологи  обнаружили  христианскую 

церковь с кладбищем VIII века. В нескольких случаях на погребенных нашли бронзовый нательный 

крест, нефритовые серьги в виде плоских колец, подвешенных к бронзовым проволочным колечкам и 

глазчатые стеклянные бусы, характерные для VII–VIII вв. [24, с.165]. 

На  протяжении  века  сирийский  язык  был  международным  языком  Востока,  которым  широко 

пользовались  не  только  сами  сирийцы,  но  и  их  соседи  персы,  византийцы,  арабы.  На  сирийском 

языке  велись  дипломатические  переговоры  между  Ираном  и  Византией,  составлялись  деловые  и 

судебные  документы  в  Сирии  и  Месопотамии,  писались  и  переводились  книги  самого  разного 

содержания – от  комментариев  на  сочинения  Аристотеля  до  басен  «Камелы  и  Димны».  Через 

посредство сирийцев знакомились с греческой наукой и философией персы и арабы.  

По  мнению  Н.В.  Пигулевской  «Сирийский  алфавит  представлял  несравнимо  более  легким,  чем, 

например  пехлевийское  или  согдийское  письмо,  почему  он  и  был  адаптирован  в  христианских 

общинах  персами,  согдами,  манихеями  и (?) уйгурами,  хотя  и  сирийское  письмо  имело  свои 

несовершенства  и  трудности.  Сами  сирийцы  отмечали,  что  письменный  текст  не  соответствовал 

полностью произношению, которому надо было учиться» [25, с. 109]. 

Линии крестов редко состоят из одной черты, обычно делается контур креста, иногда весь крест 

углублен.  Прямые  (т.е.  не  раструбами)  кресты  редки  и  (за  исключением  тех,  где  линии  состоят  из 

одной черты) относятся к позднему времени. Нижняя часть удлинена. Оканчиваются раструбы чаще 

всего тремя завитками или зубцом входящим (нижний раструб – выходящим).  

Рубруквис  сообщает, что  несториане  Средней  Азии  не  изображали  на  крестах  распятия, считая, 

унизительным  для  Спасителя  воспоминание  о  позорной  смерти,  которой  подвергся  он.  Крест  стал 

настолько общим символом христианства, что несториане не могли остановить его, но они старались, 

чтобы символом как можно менее напоминался факт, легший в основание его. Мы не встречаем на 

наших камнях попытки изобразить Распятие, хотя техника, быть может, считалась бы достаточной и 

для  этого.  Сами  кресты  не  изображение  исторического  креста  (каким  является  православный 8-ми 

конечный  крест  и  вообще  принятые  Восточные  и  Западные  церковные  формы  креста).  Все  кресты 

этих  несторианских  надписей  имеют  вид  украшения,  которым  лишь  символически  изображается 

крест – Страстной [26, с. 97]. Позднее  появляется  несколько  крестов,  рисунок  которых  больше 

напоминает  несторианский  крест – это  крест  с  завитками.  Этот  узор  креста  часто  употреблялся  в 

Средней Азии, скорее всего, был принесен несторианами еще с запада.  

Среди  отдельных  средневековых  вещей,  найденных  в  Жетысу  и  относящихся  к  христианству, 

можно  выделить  группы:  нательные  и  близкие  к  ним  по  размеру  металлические  и  нефритовые 

кресты,  терракотовые  плакетки,  детали  светильников,  керамические  сосуды.  На  последних  трех 

группах  предметов  присутствует  изображение  соответствующей  символики  (крестов),  нанесенной 

тем  или  иным  способом.  Относятся  они  к  разным  историко-культурным  периодам,  выделяемым 

исследователями:  карлукскому,  караханидскому,  кара-киданьскому,  монгольскому,  т.е.  к VIII–XIV 

вв.  Во  многих  случаях  более  точная  датировка  затруднительна,  ибо  находки  носят  случайный,  не 

435 

 

стратифицированный  характер.  Общим  для  них  является  наличие  изображения  креста.  Это 

обстоятельство  сближает  данную  группу  находок  с  намогильными  христианскими  камнями  из 

коллекции  ЦГМ  РК  и  в  будущем  даст  возможность  проследить  следы  пребывания  христиан  в 

Жетысу. 

 

Литература: 

1.  № 303 1907 г.,  октября 10. – Отношение  старшего  чиновника  особых  поручений  при  военном  губернаторе 

Семиреченской области Н.Н. Пантусова в Императорскую Археологическую комиссию. НА ИИМК КАН. РА. Ф. 1. Оп. 

1. 1901 г.  Д. 49. Л. 284 // Археология  Семиречья. 1857–1912 гг.  Сборник  документов  и  материалов. – Алматы: 

Издательство LEM, 2011. – С. 535 

2. Валиханов Ч. Очерки Джунгарии. Записки Императорского Русского Географического общества. – СПб, 1861. – 

Кн.1. – С.194. 

3. ЦГА РК. Ф. И–44. Оп. 1. Д. 37322. Л. 72 и об. 

4. Отчет Археологической Комиссии (ОАК) за 1882–1888 гг. – СПб., 1891. – С. XCV. – С. 120. 

5. Доклад о действиях Археологической Комиссии за 1885 год.- Отчет Археологической Комиссии (ОАК) за 1882 – 

1888гг., – СПб., 1891. – с. XCV // Археология Семиречья. 1857–1912 гг. Сборник документов и материалов. – Алматы: 

LEM, 2011. – С. 132.  

6. Археология Семиречья. 1857–1912 гг. Сборник доку

ментов и материалов. – Алматы: LEM, – 2011. – С.143. 

7. Джумагулов Ч. Язык сиро-тюркских (несторианских) памятников Киргизии. – Фрунзе, 1972. – С. 37. 

8.  Хвольсон  Д.А.  Предварительные  заметки  по  найденным  в  Семиреченской  области  сирийских  надгробных 

надписей. // ЗВОИРАО. Т. 1. в.2. – 1886. – С. 53. 

9. Хвольсон Д.А. Несторианские надписи из Семиречья. // ЗВОИРАО. Т.1. В.3, – 1886. – С. 34 

10. Слуцкий С.С. Семиреченские несторианские надписи. // ДВ ТВКИМАО. – Т. 1. – В. 1, 2, 3. – М, 1889. – С. 41. 

11. Бартольд В.В. Отчет о поездке в Среднюю Азию с научною целью. 1893-94 гг. // Бартольд В.В. Соч. Т.IV. – М., 

1966, – С. 21–91. 

12. Коковцев П. К., Несколько новых надгробных камней с христианско–сирийскими надписями из Средней Азии. // 

ИАН, Сер. VI, т. 1, № 12. – СПб, 1907. – С. 427– 458. 

13. Коковцев П. Христианско-сирийские надгробные надписи из Алмалыка.// ЗВОИАО. – 1905. Т. XVI. Вып. IV. – 

С. 190–200.  

14.  Коковцев  П.  Несколько  новых  надгробных  камней  с  христианско-сирийскими  надписями  из  Средней  Азии. // 

Известия Императорской АН. – Сер.VI. – Т.З. – 1909. – С. 47. 

15.  Никитин  А.Б.  Христианство  в  Центральной  Азии  (древность  и  средневековье) // Восточный  Туркестан  и 

Средняя Азия: История, культура, связи. – М.: Наука, 1984. – С. 121–138. 

16. Джумагулов Ч.Д. Эпиграфика Киргизии. – Фрунзе. 1987. – Вып. 3. – С. 38.  

17.  Пигулевская  Н.В.  Сирийские  источники  по  истории  народов  СССР / ТИВ,  Т. XLI. – М.-Л.:  Изд-во  АН  СССР, 

1941. – С. 83. 

18. Коковцев П.К. К сиро-тюркской эпиграфике Семиречья // Изв. ИАН. – VI серия. – Т. III. – 1909. – № 11. – С. 783 

19. Klein W. Das Nestorianische Christentum an Den Handelswegen Durch Kyrgyzstan Dis Zum 14. Jh. / Silk Road Studies 

Ш. – Turnhout: Brepols Publishers, 2000. – Р. 207 

20. Klein. W. Nestorianische Inschriften in Kyrgyzstan: Ein Situationsbericht II Orientalia Christiana Analecta. 256. 

Symposium Syriocum VII / – Roma, 1998. – S. 661–669. 

21. Кляшторный С.Г. Историко-культурное значение Суджинской надписи // Проблемы Востоковедения. – 1959. – 

№ 5. – С. 163. 

22. Кляшторный С.Г., Мокрынин В.П., Плоских В.М. Раннее христианство и тюркский мир в Центральной Азии // 

Тр.  Ин-та  мировых  культур. – Вып. II: Актуальные  проблемы  образования  и  духовной  культуры  Кыргызстана  в 

евразийском пространстве. – Бишкек: Илим. – Лейпциг, 2000. – С. 60–65. 

23. Тревер К.В. Памятники греко-бактрийского исскуства. – М.–Л., 1940. 

24.  Кольченко  В.А.  Заметки  о  христианстве  в  Чуйской  долине  в  средние  века // Коомдук  илимдер  журналга. – 

Бишкек: Кыргызско-Турецкий Университет «Манас», 2002. – С. 163–182. 

25. Пигулевская Н.В. Культура сирийцев в средние века. – М.,1979. – С. 109.р 

26. Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. – СПб.: Брокгауз-Ефрон. 1890–1907. – С. 97. 

 

жүктеу/скачать 15,09 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: