ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ

63 
Совершенно неприемлемой является позиция, согласно которой происхожде-
ние тамги относится к периоду распространения христианства среди тюркских на-
родов. Тамга – феномен, возникший никак не позже рубежа II–I тысячелетий до н. 
э., тогда как христианство распространяется в первые века нашей эры. Более того, 
тамга прочно связана с мировоззрением тюркской религии тенгрианства. Это по-
ложение можно особенно убедительно проиллюстрировать на примере гербового 
знака рода албан.
Как известно, казахский род албан относится к Старшему (Ұлы/Великий)  жузу. 
Тамгой албан, проживавших на территории Казахстана, был круг с небольшой вер-
тикальной чертой, обращенной вниз. По Асану Бахти, у всех родов Старшего жуза 
основой тамги выступает изображение круга [5, с. 28]. Это очень хорошо согласуется 
с закономерностями визуального языка, поскольку известно, что чем проще форма 
того или иного символа, тем он древнее.
Именно албаны приносят с собой этот знак на территорию Кавказа. Вот как 
описывает этот период истории Мурад Аджи: более двух тысяч лет назад «у Дер-
бента лицом к лицу встретились две тюркские культуры – прежняя и новая, огуз-
ская и кипчакская, им предстояло сродниться» [2, с. 138]. Орда албан, покинувшая 
Центральную Азию в 169 году до н.э., была в авангарде Великого переселения и 
сыграла ведущую роль в формировании государства Кавказской Албании и тен-
грианской церкви на территории Азербайджана. «Тамга албан и государственные 
символы Кавказской Албании одинаковы» [2, с. 144]. «Потомки албан, – продол-
жает М. Аджи, – стали важнейшими персонами Запада, они здравствуют  поныне  
–  родовитая аристократия. А подтверждают эти слова изображения тамги родов 
албан, ботбай, сикым и других родов Старшего жуза, которыми отмечены иные 
здания и памятники Кавказской Албании, Европы, Ближнего Востока… тамга рода 
кирей, будто по иронии судьбы, стала знаком Мальтийского ордена, ныне главного 
противника тюрков» [1, с. 623]. 
Есть, однако, позиции, по которым с М. Аджи можно и нужно подискути-
ровать. Дело в том, что в строгом смысле тамга рода албан представляет собой 
круг. А символы Кавказской Албании – равноконечный крест, вписанный в круг. 
Сам М. Аджи признает, что «Равносторонний крест был тамгой (тотемным знаком) 
улуса Керей. Видимо, Аттила принадлежал к этому роду, раз на его знамени был 
крест» [4, с. 201]. Получается, что род керей участвовал в формировании государ-
ственности Кавказской Албании наряду с родом албан. То есть, мы имеем дело с 
ситуацией, когда произошла синкретизация тамги рода Албан с родоплеменным 
знаком Керей. Возможно ли такое? Судя по всему, да. По сообщению А. Рогожин-
ского, среди позднейших петроглифов Молдажара зафиксирована большая группа 
казахских тамг, в числе которых выделяются размещенные одна над другой тамга 
аргынов и найманов рода баганалы, а также «две сходные тамги «юсуновского» типа 
и племенная тамга суанов» [12, с. 121]. Если подобное было возможно на террито-
рии Казахстана, то почему бы не предположить, что в еще более ранние време-
на на территории Кавказской Албании, сначала на одном и том же памятнике, на 
паритетных правах, изображались тамги рода Албан и Керей, а затем произошла 
их синкретизация, в результате чего возник государственный символ этой страны – 
крест, вписанный в круг. 
Наиболее стройные системы определения родовой принадлежности и при-
своения тамги существуют у огузов и кипчаков. В «Огуз-наме» говорится, что, после 
смерти родоначальника огузской ветви тюрков хана Огуза, один из старейшин по 
имени Иркыл Ходжа, заботясь о том, чтобы между шестью сыновьями усопшего 
и их потомками не возникли распри, обратился к унаследовавшему престол отца 
Гюн хану со словами: «Выход из такого положения в том, чтобы каждому из них 

64
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
был определен его ранг, занятие, имя и лакаб (прозвище), и чтобы каждый из них 
имел свой знак, тамгу» [15, с. 63]. Поскольку у каждого из шести сыновей Огуза было 
в свою очередь по четыре сына, то Иркыл Ходжа определил каждому из них в об-
щей сложности 24 родовых имени (лакаб) и 24 тамги. 
Появление подобной же системы у кипчаков связывают с именем главного за-
конодателя Казахского ханства хана Тауке. В его списке числилось 92 казахских рода. 
Принято считать, что эта цифра соответствует количеству уыков, поддерживающих 
единый шанырак в шести-канатной юрте. При этом юрта мыслится как символиче-
ская модель казахского общества.
Гораздо сложнее охарактеризовать систему визуальной идентификации у кар-
луков. Однако у карлуков (в частности, узбеков), мы находим яркий пример синкре-
тизации тамги и туга, в результате чего возникает государственный флаг империи 
Тимура. По сообщению посла Кастилии при Дворе Тимура в 1403 году на печати 
властителя был вытеснен знак, представляющий собой три равных круга, располо-
женные в форме равностороннего треугольника. Тот же знак изображен на голу-
бом полотнище флага империи Тимура. На первый взгляд, данное изображение 
можно отождествить с трилистником, т.н. алтайским лотосом. Но иконография и 
алтайского, и европейского трилистника иная. На самом деле, рассматриваемое 
изображение, скорее всего, представляет собой магический символ «мир», который 
олицетворяет жизненные циклы: «три круга вместе обозначают жизнь, дающую 
начало будущей жизни, и, таким образом, везде царствует мир и спокойствие» 
[16, с. 95]. Но можно предложить и другую версию. Не исключено, что эмблема им-
перии Тимура является несколько видоизмененным изображением чудесного кам-
ня Чантамани, который, согласно индийской мифологии, мог исполнять желания 
лишь людей чистых сердцем.
 Если тамга явилась прототипом современного герба, то первоосновой госу-
дарственного флага выступает туг. Древние тюрки считали туг духом рода, а еще 
точнее – местом, где обитает дух. «Поэтому склонить знамя у них было позором, а 
потерять – смертью рода. Их знамена переняла «нетюркская» Европа, назвав знамя 
сначала по-тюркски «алабарым», а потом по-европейски – «лабарум» [3, с. 158], – от-
мечает Мурад Аджи. Совершенно очевидно, добавим мы, что от туга происходит и 
русское слово «стяг» – знамя, флаг. Аналогичным образом тюркское происхождение 
имеет и слово «хоругвь»  –  знамя, флаг. Оно происходит от тюркского «qorumaq», 
«korumak – хранить, сохранять, оберегать. В казачьих войсках существовало про-
изводное от слова «хоругвь» воинское звание «хорунжий», изначально означавшее 
«знаменосец». 
Как и во всем тюркском мире, знамя-туг  было святыней для казахов. Есть све-
дения, что в XVIII веке в войсках Казахского ханства назначались два военачальни-
ка: «Первый исполнял роль непосредственного командующего войском. Задачей 
второго являлась охрана знамени» [9, с. 47].  Подобно тамге, знамя-туг выступало 
не только родоплеменным, но и географическим индикатором. После вхождения 
в XVII веке Внутренней Монголии в состав Цинской империи, ее территория была 
поделена на 49 хошунов – знамен. Впоследствии цинское войско неоднократно 
втор¬галось также в различные районы Казахстана и Средней Азии, и даже пыта-
лось прорваться к Ташкенту. По поводу казахов император Ки¬тая Цяньлун заявил: 
«Отнюдь не намереваемся уч¬редить на их землях области и уезды и установить си-
стему управления и поставить чиновников, а также ввести разделение на зна¬мена, 
как в Халке» [10, с. 86].
В огузском, азербайджанском эпосе «Китаби Деде Коркут» военачальник так-
же обозначается как человек, имеющий право нести знамя. Одним словом, тра-

65 
диция почитания знамени-туга как священного объекта является общетюркской. 
«Исследователи едины в таком мнении, что знамя появилось как условный знак, 
обозначающий место сбора воинов племени. Естественно, этот знак должен быть 
понятен для всех воинов племени, и в то же время отличаться от условного знака 
враждебного племени… На знамени изображались те символы, которые были по-
нятны всем воинам, а это обычно были тотемы рода или племени, впоследствии – 
религиозные символы» [6, с. 51–53].
Среди государственных флагов средневековых тюркских государств с изо-
бражениями абстрактных символов самое пристальное внимание привлекает туг 
Казахского ханства (1465–1822/47). Он представляет собой прямоугольное голубое 
полотнище с изображенной в центре шестиугольной фигурой, которую принято 
называть «мистический узел», «узел благополучия» или «бесконечный узел». Этот 
знак считается буддийским и входит в число восьми буддийских символов счаст-
ливого предзнаменования. Именно в буддийской традиции данный знак называет-
ся «мистическим узлом». Здесь он олицетворяет долголетие и восемь буддийских 
предостережений. Но существуют и другие точки зрения по поводу семантики это-
го символа. Первая заключается в том, что «он считается угловым узлом, или ми-
стическим символом на груди Вишну; некоторые считают, что он происходит от 
Свастики» [17, с. 234]. Вторая точка зрения приписывает бесконечному узлу проис-
хождение, связанное с образом сплетения двух змей. Такая точка зрения нуждается 
в определенном комментарии.
Если бесконечный узел в абстрактной форме действительно передает образ 
двух сплетающихся змей, то он должен быть идентифицирован с таким европей-
ским символом, как кадуцей. В греко-римской традиции кадуцей является атри-
бутом летающего посланника богов Гермеса или Меркурия. Он представляет со-
бой магический жезл, обвитый двумя сплетающимися змеями. Однако корни этого 
символа имеют вовсе не европейское, не греческое и не римское происхождение. 
Образ змеи – прерогатива тюркской культуры и здесь он имеет исключительно по-
ложительную окраску, в отличие от христианской и некоторых других традиций. 
Прежде всего, образ змеи связан с символикой годового цикла и шире – с пред-
ставлением о вечном временном цикле. Это образ, известный в западной традиции 
как уроборос – змея, кусающая себя за хвост. Этот образ, несомненно, заимствован 
у древних тюрков. Тюркская цивилизация, в свою очередь, являлась носительни-
цей древней, изначальной традиции, где первооснову языка культуры определял 
первокалендарь.  
Первокалендарь и его изображение сформировались в широтах Арктики, 
когда климатические условия были благоприятны для проживания людей в ре-
гионе Северного полюса. Визуальный образ годового цикла представляет собой 
круг, со вписанным в него равноконечным крестом, где точки пересечения креста 
с окружностью отмечают четыре священных события года: дни зимнего и летнего 
солнцестояния, весеннего и осеннего равноденствия. Соответственно складывается 
символика стран света: север – лето, юг – зима, восток – весна, запад – осень.  Перво-
календарь выступал информационной матрицей тюркской культуры: из него она 
разворачивалась, в него она могла быть свернута. Глядя на первокалендарь, тюрок 
одномоментно постигал пространство и время, в календаре, выражаясь словами 
Ю. Лотмана, происходило стягивание пространственно-временного континуума в 
одну точку. Из нее человек ментально начинал движение вверх, к Вечному Синему 
Небу – Тенгри…  
Это вертикальное движение осуществлялось шаманом по оси мира, по Миро-
вому столпу. Каждая юрта имела купольное выходное отверстие, очерченное кру-
гом, со вписанным равноконечным крестом (шанырак), символически маркировав-

66
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
шим центр мира. Одновременно данная схема, как было показано выше, выступала 
универсальным календарем, пиктограммой вечного круговорота времени. Здесь 
точка зимнего солнцестояния, повторимся, обозначалась образом змеи, а точка лет-
него – архетипическим образом птицы. Но не все так просто.
Сам по себе круг – это и есть змея, свернувшаяся кольцом, по-гречески «ки-
клос», откуда и произошло слово «цикл». Визуальный образ змеи, кусающей себя 
за хвост в точке зимнего солнцестояния, был взаимозаменяем изображением двух 
змей, симметрично обвивающихся вокруг мирового столпа (древа), и именно так 
выглядел жезл тенгрианских священнослужителей [4, с. 427]. Таким образом, если 
принять точку зрения о том, что бесконечный узел передает образ сплетения двух 
змей, то государственный флаг Казахского ханства являлся точным и полным отра-
жением не буддийского, а тенгрианского мировоззрения, визуальным идентифика-
тором тюркской традиции.
В древнетюркском обществе, справедливо отмечал Л. Н. Гумилев, системоо-
бразующим фактором была армия, орда. В военное время весь народ становился 
армией. Тюркское общество является кшатрийским, воинским, если применять 
индийско-кастовый подход к истории. Поэтому именно в тюркской культуре осо-
бенно наглядно можно наблюдать процесс превращения родоплеменных тотемов в 
военные знамена и их последующее перерастание в государственные флаги ханств 
и империй.
Особую группу, среди флагов древних и средневековых тюркских государств, 
составляют знамена с изображениями птиц и птицеподобных существ. Так, напри-
мер, «на знамени рода Чингисхана красовалась птица, что говорит о принадлежно-
сти к аристократии. Но не к царям! Царской птицей считался сокол, а здесь – ворон» 
[3, с. 31]. Однако многовековая история геральдики свидетельствует, что фигура со-
кола была взаимозаменяемой с фигурой орла. Древний и средневековый тюркский 
мир знал, как минимум, два государственных флага с изображениями орлов. Это 
белое полотнище с золотым коронованным орлом Европейской империи гуннов 
и голубое полотнище с серебряным двуглавым орлом Сельджукской империи. Во-
преки распространенному мнению, образ двуглавого орла имеет тюркское проис-
хождение. Мотив двуглавого орла в сочетании с равносторонними крестами много 
столетий является основой композиции гёлей (медальонов) текинских туркменских 
ковров.
Иконография флага государства Газневидов (963–1183 гг.)  – предмет отдельно-
го разговора. Здесь на зеленом полотнище изображен обращенный к серебряному 
полумесяцу золотой павлин с распущенным хвостом. Французский исследователь 
Ж. Рише пишет, что «павлин, который, оставаясь неподвижным, раскрывает хвост, 
также может считаться образом солнцестояния» [11, с. 223]. Уточним – зимнего 
солнцестояния, начала Нового года по тюркскому календарю. 
В эпосе «Деде Коркут» Газан-хан назван «любимцем птицы Тулу». Тулу, Туле, 
Тула – это самоназвание легендарной Гипербореи. В древности, в западном Турке-
стане была известна игра под названием «тулу». Она заключалась в том, что на теле-
ге (арбе) закреплялся гладкий столб, символизирующий мировое древо, ось мира. 
На вершине столба подвешивался красный (золотой) петух, в клюве которого зажи-
мали ценный приз. Участники игры должны были взобраться по столбу и завладеть 
призом. Таким образом, связь священной птицы Тулу с мировым древом, а значит 
с северным полюсом и днем зимнего солнцестояния очевидна.
Государственная символика современных тюркских стран продолжает древ-
нюю традицию. Многие флаги и гербы суверенных тюркских государств и автоно-

67 
мий украшают изображения птиц и птицеподобных существ. Крылатые кони тул-
пары изображены на гербе Казахстана, птица Хумо – на гербе Узбекистана, кречет 
Ак-Шумкар – на гербе Кыргызстана. Продолжение той же самой традиции можно 
наблюдать и на государственных символах автономий в составе Российской Феде-
рации. Изображение орла украшает герб Кабардино-Балкарии, крылатого барса 
– Татарстана и Хакасии, фантастической птицы Хан-Кереде – герб Горного Алтая. 
В древности система идентификации, выработанная тюркской культурой, по-
крывала почти все информационное пространство Евразии. В средневековье от нее 
отпочковалась ветвь, которую сегодня мы называем европейской геральдикой. Ее 
основу составил рыцарский герб, в усеченном виде выполнявший функции тамги. 
Впоследствии, с возникновением в Европе абсолютистских монархий, появляются 
штандарты коронованных особ и флаги национальных государств, унаследовавшие 
роль визуального идентификатора у знамени-туга. Следы тюркской символики и 
по сей день можно найти в национальных эмблемах Австрии, Дании, Норвегии, Ве-
ликобритании и других стран. Но эта тема нуждается в отдельном исследовании.
1. ɧʹʾˆ ʂ. Тюрки и мир: сокровенная история. М., 2004.
2. Он же. Дыхание Армагеддона. М., 2006.
3. Он же. Без Вечного Синего Неба. М., 2010.
4. Он же. Европа, тюрки, Великая Степь. М., 2004.
5. ɧ˖ʲˑ ɩʲˠ˘ˆ. Шумеры, скифы, казахи. Опыт идентификации. Алматы, 2002.
6. ɫʺ˄ʲˏ˓ʵ ʆ. Знамена азербайджанских ханств как источник по изучению истории 
государственности. Баку, 2010.
7. ɮ˕ʺʵˑʺ˘˭˕ˊ˖ˊˆˇ ˖ˏ˓ʵʲ˕˪. Ленинград, 1969.
8. Казахские тамги  –  знаки племени, или Печати времени // hĴp://www.kazakh.
ru/news/articles/?a=1392
9. ʂ˙ˠʲːʲʹʺʺʵ ʊ. Военная организация Казахского ханства // hĴp://www.nbuv.gov.
ua/portal/soc_gum/znpnapv_vtn/2009_48/09mtmokh.pdf
10. ʆˏ˓˖ˊˆˠ ɪ. ʂ. Киргизы и Кокандское ханство. Фрунзе, 1977. 
11. ʇˆ˦ʺ ɳ. Иконология и традиция. Космические символы в христианском ис-
кусстве // Искусствознание. 2007. №  3–4.
12. ʇ˓ʶ˓ʾˆˑ˖ˊˆˇ  ɧ. «Мы, ниже приложившие истинные тамги…». (Опыт иденти-
фикации родоплеменных знаков казахов Старшего жуза)  //  Роль номадов в форми-
ровании культурного наследия Казахстана. Алматы, 2010.                                
13. ʈ˙ˏʺˇːʺˑ˓ʵ ʅ. Тюрки в доистории. Алматы, 2002.
14. Тамга. ru.wikipedia.org/wiki/Тамга
15. ʑʲ˄ˏʲˏˏʲˠ ʇʲ˦ˆʹ ʲʹ-ɮˆˑ. Огуз-наме. Баку, 1987.
16. ʑ˓˕˘ˆ ʈ. Символы. Энциклопедия. М., 2005.
17. ʝˑˢˆˊˏ˓˔ʺʹˆˮ ˊˆ˘ʲˇ˖ˊˆˠ ˖ˆːʵ˓ˏ˓ʵ. («Восточный символизм») / Составитель 
К. Вильямс. М., 2001.

68
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
ʠʔɯʃɼʅ ʈʺ˕ʶʺˇ ɧˏʺˊ˖ʲˑʹ˕˓ʵˆˣ
ʇ˓˖˖ˆˇ˖ˊˆˇ ʶ˓˖˙ʹʲ˕˖˘ʵʺˑˑ˩ˇ ʶ˙ːʲˑˆ˘ʲ˕ˑ˩ˇ ˙ˑˆʵʺ˕˖ˆ˘ʺ˘
˔˕˓˟ʺ˖˖˓˕ ˟ʲˊ˙ˏ˪˘ʺ˘ʲ ˆ˖˘˓˕ˆˆ ˆ˖ˊ˙˖˖˘ʵʲ
ʹ˓ˊ˘˓˕ ˆ˖˘˓˕ˆˣʺ˖ˊˆˠ ˑʲ˙ˊ
ʅ ʃɯɼʅʊʅʇʛʒ ʆʇʅɩʁɯʂɧʒ ɸɶʍʕɯʃɸʠ ɶʃɧɼʅɪ-ʊɧʂɫ
ʔɯʃʊʇɧʁʜʃʅɹ ɧɶɸɸ
Сегодня существует большой разрыв между эмпирическими разработками по 
знакам отдельных из многочисленных тюркоязычных народов, чаще всего – этногра-
фического характера по недавним материалам [1] (у конкретных этносов сильно раз-
нятся области их использования и объем дошедшей до нас документации) и теоре-
тическим, комплексным осмыслением их семантики, эволюции и взаимовлияний. 
Проще говоря, подобным меткам идентичности (identity marks) еще предстоит стать 
полноценным историко-культурным источником. Между тем, для тюркских этносов, 
сделавших популярным в современной науке термин «тамга» (в русском языке такой 
знак традиционно именовался «пятно» или «знамя»), использование этих знаков было 
очень значимым в различных сферах семейного быта и общественной жизни. По 
сравнению с метками идентичности их предшественников – «нишан» ираноязычных 
этносов –  тюркские знаки «тамга» имели больше различных функций [2], устойчивые 
названия (ассоциировавшиеся с объектами материального мира, причем последние 
могли изображаться очень детально и реалистично (рис. 1)
¹ , а также были диффе-
ренцированы по характеру использования (употреблялись в широком диапазоне от 
знака отдельного человека до символа племени и раннего государства, назначались 
по воле правителя) [4]. Сегодня у турецких и азербайджанских гуманитариев попу-
лярно новое, очень расширительное понимание термина «damga», включающего, на-
пример, растительные орнаменты вышивки на коврах
² , типы музыкальных мелодий 
и др., что вряд ли конструктивно. 
О том, каковы были принципы образования новых форм таких знаков у ранних 
тюрков, можно судить, например, по источниковедческой инвентаризации Д.Д. Ва-
сильевым рунических памятников Южной Сибири. Исходя из нее, у одного из сы-
новей (старшего) менялась одна микродеталь (чаще в верхней части знака), иногда 
его форму менял лишь внук, а у дочери знак оставался тот же (Кюлюг-Ток-Бëгют ер-
кин, Ынал ëгя, Отунта-Кюлюг тархан, владетель р. Уюк, глава клана Кутлуг-Чигиш 
и др.). Инвариантная часть кланового/семейного знака еще недавно у алтайцев на-
зывалась «сердце» (дыорек), а дополнения – «хвост» (куйрук) или «ноги» (бут) [6]. 
Естественно предполагать, что тамги в мемориальных комплексах тюркской ари-
стократии в сложных и оригинальных композициях на петроглифах принадлежат 
обычно знатным кланам и семьям. Другой социальный круг – рядовых владельцев 
– представляют граффити на керамике городов развитого и позднего средневековья 
[7]. Что касается знаков рядовых жителей, мобилизованных на общественное строи-
тельство в оазисах Средней Азии, то после исламизации региона они исчезают [8], 
но не из-за идеологических перемен, а, как мне кажется, из-за изменения характера 
учета в ходе подобного строительства.   
Сегодня имеются специальные работы как по меткам идентичности тюркских 
народов в целом (известная магистерская диссертация Мехмеда Тезжана в Эрзурум-
ском университете) [9], так и по тамгам тюрков времен ранних каганатов [10], а так-
 
¹ См., например, тамгу якута из Бутулинской волости (февраль 1675 г.) (рис. 1). У якутов тамгами были, сре-
ди прочих, изображения шаманских бубнов (у шаманов), жилых домов и ездовых саней [3].
 
² Интересно, что достоверных тамг на знаменитых традиционных коврах туркмен и анатолийских турок 
очень мало; см. наиболее значимую публикацию [5]. 

69 
же по монетам с подобными знаками, в первую очередь – в доисламском Чаче [11]
¹ . 
Увы, разнообразие аспектов употребления тамг при огромных лакунах в имеющей-
ся достоверной информации означает и большое число нерешенных проблем. 
Что касается магического и мистического компонента древнего восприятия 
меток идентичности, то дефицит достоверной информации сегодня обычно вос-
полняется разнообразными догадками. Например, семантику конкретных недав-
них тамг алтайцев пытаются вывести из круга культурных ассоциаций, связанных с 
названием формы тех или иных знаков [12], или же сам знак, по форме напоминаю-
щий «этнографический» амулет, тоже считают оберегом по своей функции [13]. 
Замечу, что у ряда тюркских этносов до недавних пор сохранялись представления о 
том, что личная (семейная) тамга человека тесно связана с его жизненными силами 
и может являть каналом для общения с духами. Так, хакасские шаманы верили, что 
их божественный покровитель (Адам-хан) приказывал выбить тамги каждого на-
чинающего шамана на стволе стоящего у его жилища 9-гранного железного дерева 
(при жизни шамана знаки светились, а после смерти делались неразличимыми) и, 
в свою очередь, магически ставил собственную тамгу на его запястье, плечо или ухо. 
По таким знакам в дальнейшем ориентировались духи-покровители шамана [14]. 
При этом для тюркских кочевников не характерен орнамент из однотипных тамг, 
который встречается у их ираноязычных предшественников (у сарматов – в золотых 
аппликациях на женской одежде и т.п.)
² . Магическая сила подобного знака была 
такова, что позволяла подчинить своей воле даже волшебное существо. Так, если 
в табуне неожиданно рождался чудесный крылатый жеребенок (а хакасы считали 
это довольно обычным делом), то, чтобы он не улетел, его надо сразу пометить там-
гой хозяина [16]. Магия меток идентичности проявлялась также в ритуалах на по-
священных горным духам жертвенниках «оваа» (в виде куч камней или шалашей 
  
¹ В названных монографиях хронология монет, переводы согдийских надписей на них и атрибуция органи-
заторов чеканки резко разнятся. Надписи, сопровождающие знаки и портреты правителей (с титулами 
тудун, тегин или каган) на чачских монетах, делались на одном из иранских языков - согдийском. В силу 
этого в их прочтении скорее стоит доверять переводу иранистов (В.А. Лившиц, Э.В. Ртвеладзе и др.), 
чем тюркологу Г. Бабаярову, чтение которого обычно сильно отличается от первых. Но дело не только 
в этом. Г. Бабаяров предполагает локализацию в Чаче самых выдающихся правителей и центральный 
чекан от их имени (монеты которого, однако, почему-то имели хождение только в Ташкентском оазисе, и 
практически отсутствуют в главных областях Каганата и даже в соседнем Согде). Другие названные авто-
ры отвергают инициативу знаменитых каганов той эпохи в чеканке этих монет и, соответственно, иначе 
толкуют тамги. 
  
² Одно из исключений - орнамент на некоторых казахских надгробиях некрополя Огланды в Прикаспии [15]. 
(Рис. 1)

70
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
 
¹ Так, компактное скопление знаков, явно относящихся к одной определенной культуре, было обнаружено 
на одиночном валуне в местности Аршаан шад [23], и их вначале воспринимали как тюркские тамги. Од-
нако раскопки у подножья валуна  показали, что часть этих знаков перекрыта не потревоженным слоем 
стоянки эпохи неолита (!).
из веток) у тувинцев: для обеспечения хорошего приплода скота на пастбищах на 
шесты шалаша крепили шнурки с овечьими ушами, на которых прорезями обозна-
чалась метка хозяина [17]. Видимо, отчасти с магическим значением тамг связан и 
такой факт: готовя заранее собственную эпитафию на каменной стеле у дворцовой 
резиденции, некоторые каганы ранних тюрков особо отмечали, как важную деталь, 
гравировку на этой стеле, помимо надписи, и своей тамги (надпись Моюн-чора уй-
гурского ок. 759 г.: «…там я повелел нанести на плоский камень мой знак и мою 
эпитафию, [рассчитанные] на тысячу лет и десять тысяч дней») [18]. В надписях пра-
вителей нетюркских народов ничего подобного не известно.  
Системы меток идентичности (графических и в форме вырезов на ушах до-
машних животных [19]) средневековых тюркских этносов вряд ли развивались без 
заметного влияния инокультурных соседей. Это с большой вероятностью можно 
предполагать в отношении более ранних иранских групп [20] и достоверно доку-
ментируется для тюрков, живших в предгорьях Северного Кавказа [21]. Автор этих 
строк в ряде случаев выделял тюркские «вкрапления» в более ранних скоплениях 
знаков в Хакасии и Западном Казахстане [22]. 
Серьезная проблема заключается в том, что подобные знаки на скалах в Цен-
тральной Азии наносились с неолита или бронзового века до «этнографической» 
современности. При этом формы простых знаков разных эпох и различных линг-
вистических групп (иранских, тюркских и монгольских) часто идентичны или очень 
близки (часть средневековья в Средней Азии сосуществовали все три этнических 
элемента, в более восточных районах  они сменяли друг друга). По всем периодам и 
этническим массивам наши знания о знаках и их использовании весьма фрагментар-
ны. Однако многие исследователи склонны относить без детального анализа (окру-
жающие петроглифы, их стиль и композиция, орудия их нанесения, патинизация 
и др.) практически все знаки скоплений именно к «самой блестящей» эпохе первых 
тюркских каганатов («ранних тюрков»)
¹ . На деле в «чисто тюркских» святилищах, 
вроде открытого в 1910 г. обширного Бичигт улан хад [24], осторожный исследова-
тель может предполагать, как минимум, единичные более ранние или более позд-
ние знаки. Как типы знаков, так и характер их размещения не подтверждают ранне-
тюркскую принадлежность скопления на камне из Карлыбаса на Мангышлаке [25]. 
Но особенно странно выглядит столь уверенная атрибуция в отношении единичных 
(Рис. 2)

71 
знаков (которые, к тому же, часто публикуют вне контекста соседних композиций), 
относимых к ранним тюркам на основе «близости» формы (критерии близости для 
тюркских тамг при этом до сих пор остаются не разработанными). Перспективным 
кажется сопоставление, где это возможно (для традиционных кочевых обществ 2-3 
последних веков) серий знаков, нанесенных одной этнокультурной группой в раз-
ных хозяйственных комплексах, например – на зимних стоянках и у колодцев [26].
Во многих случаях, чтобы отличить тамгу от иных по характеру деталей древ-
них изображений, требуется хорошо знать иконографическую традицию данного и 
соседних регионов и истоки ее элементов. Иначе неизбежны ошибки – появление в 
публикациях т.н. «псевдо-тамг» [26] (рис. 2)
² . Например, в маленьких кружках, об-
разующих фигуру «Y» между двух крупных тамг (стела из Кара-кату в Монголии) 
[29], вряд ли можно видеть метки идентичности. Еще одна трудность связана с раз-
мещением близко и в ряд серии знаков: считать ли их независимыми и разными 
тамгами или иногда в некоторых парах можно видеть один сдвоенный знак? Мне 
кажется, попытка выделения сдвоенного знака должна опираться на достоверные 
случаи пары расположенных близко знаков и наличие подобного элемента на пе-
риферии сложных знаков из одной фигуры. Так, кажется несомненным, что по-
ставленный рядом (слева, вверху или внизу) с тамгой правящего каганского клана 
Ашина (стоящий обычно влево горный козел) знак в виде линии с одним загнутым 
внутрь концом («посох») давал новые варианты личных знаков представителей это-
го клана. Однако фигуру изогнутой змеи с гребнем на голове, размещенную рядом 
со знаком Ашина на изваянии из Чойра и стеле из Онгина, нет необходимости счи-
тать частью нового спаренного знака [30], т.к. очень близкие по форме тамги извест-
ны поодиночке на других монгольских памятниках того времени (стелы из Терха и 
Шине-Усу) [31]. Этот знак изображался на монетах Тюргешского каганата – вассала 
Второго Тюркского [32]. Что касается ориентации тамги в пространстве, то весьма 
ценные сведения имеются по казахам: для хозяина знака было не принципиально, 
под каким углом он нанесен, и, например, при недостатке свободного места наи-
более обычный ракурс тамги меняли; в других ситуациях разный поворот знака 
иногда отличал некоторые кланы или племена [33].   
Еще одна сложная задача – корректное выделение раннетюркских знаков в ре-
гионах с заведомо сильно смешанным населением. Яркий пример того рода – Ха-
зарский каганат с его тюрко-алано-кавказо-финно-славянским населением (учтем, 
что для всех этих этнических массивов и позже характерно активное использование 
меток идентичности). Многие коллеги в Средней Азии и Южной Сибири воспри-
нимают сводки знаков по Хазарии [34] как коллекции именно достоверно тюркских 
тамг и готовы широко использовать их в качестве аналогий. Наиболее обширные 
коллекции там происходят из двух крепостей VIII-IX вв. - Маяцкого на Верхнем 
Дону и Саркела на Нижнем Дону; эти крепости строились центральной властью, и 
в них стояли небольшие хазарские гарнизоны (оставившие, в частности, серию из-
вестных рунических надписей). Увы, знаки, строителей на крепостных стенах и из 
 
² Например, на деревянной шкатулке из могильника Подорванная Балка у стен столицы средневековой 
Алании – Магаса гравирован грифон, навершие хвоста которого представлялось тюркской (?) тамгой 
(рис. 2, 3). Между тем, перед нами обычный раздвоенный «процветший» хвост фантастического живот-
ного, типичный для искусства Византии – соседа и союзника Алании. Другой пример: в сцене на р. Ча-
ганка (Алтай) на груди пешего лучника видят две однотипных тамги (рис. 2, 1). Между тем, нет оснований 
думать, что тюркских аристократов на изображениях метили как домашний скот. Несомненно, речь идет 
об обычной паре фигурных ромбовидных вставок из ярких тканей на груди [27]. Они, как и наплечные 
медальоны, на рубеже II-III вв. появились на туниках в восточноримских провинциях, вскоре были заим-
ствованы Сасанидами [28] и затем распространились во многих областях Евразии. Похожая пара ромбо-
видных вставок на рубахе изображена в том же районе, но уже в сцене охоты всадника (рис. 2, 2).

72
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
 
¹ Решающую роль в этом выводе играют материалы недавних раскопок некрополей и изучение в последние 
годы коллекций черепов умерших. Сегодня практически все специалисты считают верхнедонских жите-
лей района Маяков переселенными из Центрального Предкавказья аланами; создатели же нижнедонских 
могильников характеризуются большим этническим смешением, причем в нем велика роль потомков 
позднеантичного, сармато-аланского и меотского населения края, а небольшой процент монголоидных 
женщин присутствует в качестве жен.  
некрополей этих поселений считать тюркскими сегодня нет оснований, т.к. тюрк-
ским не являлось основное население их и округи
¹.
При анализе древнетюркских тамг важно их размещение на том или ином ме-
сте в сложной композиции (сцены охоты, сражения, общение с умершим или боже-
ством и др.) или на теле определенных животных. Обычно у животных (в т.ч. диких) 
тамга представлена на левом бедре (во Внешней Монголии: олени на скале в Булуке, 
скульптуры льва в Шивэт улане, барана в Унгете; Кыргызстан: основной знак на теле 
крылатой собаки в Жалтырак-таше; лошадь в Верхнем Чирюрте в Дагестане). Одна-
ко на скалах в Саяно-Алтае (р. Чаганка, Сулекская писаница) и Внутренней Монго-
лии (Сунецуогикухэлу) на изображениях всадников лошади имеют тамгу на правом 
бедре. Давно отмечено для ранних Тюркских и Уйгурского каганатов в Монголии 
размещение тамги правителя вверху стелы, а для более поздних тувинских и хакас-
ских – внизу [35]. В тюркском мире (Гобустан в Азербайджане) известны большие 
скопления, состоящие из идентичных тамг (рис. 3): в этом случае, видимо, каждый 
представитель клана или племени демонстрировал солидарность в важной акции и 
клятве, не изображая своего личного знака. Другое распространенное проявление 
клановой/семейной сплоченности – скопление, где, при наличии разнотипных тамг 
в разных его частях, близкие по форме личные тамги родственников ставятся рядом 
(часто - в линию). В позднее время мы тоже часто наблюдаем это (см., например, 
хакаскую писаницу на скале Городовая стена, где четыре одинаковых знака акку-
ратно размещены в центре скопления тамг [36]). На стеле из Бомбогора 15 знаков 
родственников сходных типов образуют 3 ряда, наклоненных вправо, а в свободные 
участки были вписаны обычно более мелкие знаки неродственных лиц [37]. Скопле-
ния раннетюркских тамг весьма часто выглядят как относительно горизонтальная 
линия (гораздо реже – две-три коротких линии) разнотипных знаков (на скалах) 
или вертикальная (на стелах и плитах оградок, где вверху обычно выделяется круп-
ная тамга главного персонажа) [38]. Весьма упорядочено и размещение 9 рядами 
(Рис. 3)

73 
знаков на известной плите из Башкирии [39]. Даже в кажущемся хаосе скопления 
на стеле из Шивэт улана (по мнению ряда исследователей, посвященной Ильтерес 
кагану) можно заметить некое подобие вертикальных рядов основных знаков и чуть 
более поздних (?) – мелких и слабее врезанных на свободных участках [40]. 
Интересной особенностью Казахстана является наличие в составе курганных 
некрополей на поверхности несколько больших земляных моделей тамг – своео-
бразных «геоглифов», служивших, вероятно, святилищами для культа умерших 
предков. Известные мне сооружения такого рода предварительно можно датиро-
вать античным временем. Самая интересная и сложная из них, диаметром около 
70 м, находится в Северном Казахстане, у пос. Амангельды Акмолинской области 
(рис. 4)
¹ ; по форме она представляет собой триквестр с «S»-видными выступами 
на концах и наиболее близка «позднесарматским» образцам пограничных с Казах-
станом районов Южного Приуралья [41]. Другая, в форме свастики, находится в 
составе могильника Тагискен скифской эпохи.
 
¹ Спутниковое фото Google любезно предоставлено Е.А. Смагуловым. Термин «геоглиф» впервые пред-
ложен Марией Райхе для больших наземных фигур в перуанской пустыне Наска и сегодня широко рас-
пространен.
(Рис. 4)

74
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
1. См., например: Аристов Н.А. Опыт выяснения этнического состава каргиз-казахов 
Большой орды и кара-киргизов на основании родословных сказаний и сведений о су-
ществующих родовых делениях и родовых тамгах // Живая старина.  1894.  Вып. III-IV. 
–  c.  391-486;  Соколов  Д.Н.  О  башкирских  тамгах  (с  приложением  таблицы  башкир-
ских тамг) (Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Т. XIII). Оренбург: тип. 
Н.А. Порхунова, 1904; Castagné J. Les tamgas des Khirgizes (Kazaks) // Revue du monde 
musulman. – 1921. - Vol. 39. – p. 30-64; Акчокраклы О. Татарские тамги в Крыму // Изве-
стия Крымского Пединститута. 1927. Кн. 1. – Симферополь; Карпов Т.И. Родовые там-
ги у туркмен // Известия  Туркменского филиала АН СССР. – 1945. - №№ 3-4. – с. 43-49; 
Симченко Ю.Б. Тамги народов Сибири XVII века. М.: Наука, 1965. – c. 59-68, 184-187; 
Востров В.В., Муканов М.С. Родо-племенной состав и расселение казахов. Алма-Ата: 
Наука КазССР, 1968. – с. 84-105; Güslensoy T. Orhun’dan Anadolu’ya Türk Damgalari. 
Istanbul: Türk Dunyasi Arastirmalari Vakę, 1989; Яхтанигов Х. Северкавказские тамги. 
Нальчик: Лейтер-ибн-Марат, 1993. – c. 27-31, 172-185; Ахмеров Р.Б. Наскальные знаки 
и этнонимы башкир. Уфа: Китап, 1994; Рогожинский А.Е. «Мы, нижеприложившие 
истинные тамги…» (опыт идентификации родоплеменных знаков казахов Старшего 
жуза) // Роль номадов в формировании культурного наследия Казахстана. Алматы: 
Print-S, 2010.  с. 101-127.
2.  Tezcan M. Eski Türklerde Damga (Yüksek lisans tezi). Erzurum: Ataturk Üniversitesi, 
1990 (Magister Diss. Manuscript). – s. 33-88; см. серию статей по тюркским народам: 
Traditional Marking Systems: A Preliminary Survey. London, Dover: Dunkling Books, 
2010.   р. 376-384.
3. ʈˆːˣʺˑˊ˓ ʟ.ɩ. Тамги…  с. 186-187, рис. 116, 4.  
4. ʠˢʺˑˊ˓ ʈ.ɧ. Знаки-тамги иранских народов древности и раннего средневековья.  
М.: Восточная литература, 2001.   с. 107.
5. Stone P.F. Tribal and Village Carpets. The Deęnite Guide to Design, PaĴern and Motif. 
London: Thames and Hudson, 2007.   р. 78, 288.
6. ʠːʲʺʵʲ ɯ.ɯ. Родовые тамги алтайских тюрок (XIX-XX вв.). Горно-Алтайск: Респу-
бликанская типография, 2004.  c. 5.
7. ʈːʲʶ˙ˏ˓ʵ ɯ.ɧ. Изучение знаковой системы средневекового Отрара // Известия АН 
КазССР. Серия общ. наук. – 1979. - № 6. – с. 58-64. Ср.: Кочкина А. Ф. Гончарные клейма 
Билярского городища // Средневековые археологические памятники Татарии. Казань: 
КГПИ, 1983.  с. 69-92.
8.  ɩ˓ʶ˓ː˓ˏ˓ʵ ɫ.ɸ. Знаки на кирпичах Чача в эпоху древности и средневековья// 
Туран-Туркестан: проблемы культурно-исторической преемственности. Древность и 
средневековье. Туркестан: заповедник-музей «Азрет-Султан», 2006.  с. 122-133.
9. Tezcan M. Eski Türklerde Damga…
10. ʈː., ˑʲ˔˕ˆːʺ˕: ɶ˙ʺʵ ʟ.ɧ. Тамги лошадей из вассальных княжеств // Труды Ин-
ститута истории, археологии и этнографии АН КазССР. 1960. – Т. 8. – с. 93-140; Дончева-
Петкова Л. Знаци въерху археологически памятници от средневековна България. 
VII-X век. София: БАН, 1980; Самашев З., Базылхан Н., Самашев С. Древнетюркские 
тамги. Алматы: АБДИ Компани, 2010.
11. ʇ˘ʵʺˏʲʹ˄ʺ ʝ.ɪ. История и нумизматика Чача. Ташкент: Гос. музей истории Узбе-
кистана, 2006; Шагалов В.Д., Кузнецов А.В. Каталог монет Чача III-VIII вв. Ташкент: 
Фан,  2006;  Бабаяров  Г.  Древнетюркские  монеты  Чачского  оазиса.  Ташкент:  Нац.  би-
блиотека Узбекистана, 2007. 
12. ʠːʲʺʵʲ ɯ.ɯ. Родовые тамги…  с. 5-12.
13. ɮ˓˖˩ːʴʲʺʵʲ ɧ.ʂ. Западный Тюркский каганат. Культурное наследие казахской 
степи. Алматы: Тюркское наследие, 2006.   с. 54. 
14. ɩ˙˘ʲˑʲʺʵ ɪ.ʠ. Традиционный шаманизм Хонгорая. Абакан: ХГУ, 2006.  с. 73-74. 
15.  ɧʾˆʶʲˏˆ ʈ.ɯ. Архитектура кочевников. Феномен истории и культуры Евразии 
(памятники Арало-Каспийского региона). Алматы: Гылым, 2002.  с. 466.

75 
16. ɩ˙˘ʲˑʲʺʵ ɪ.ʠ. ʂ˓ˑʶ˙˦ ʕ.ɪ. Архаические обычаи и обряды саянских тюрков. Аба-
кан: ХГУ, 2005.   с. 90.
17. Там же.  с. 15. 
18. ʊ˙ʶ˙˦ʺʵʲ ʁ.ʟ. Тюркские рунические письменные памятники из Монголии. М.: 
ИНСАН, 2008.  с. 106.
19. См., например: Güslensoy T. Orhun’dan Anadolu’ya Türk Damgalari… - s. 96, 122-
123, 156-162. 
20. ʠˢʺˑˊ˓ ʈ.ɧ. Знаки-тамги…  с. 107-109.
21. ʠˠ˘ʲˑˆʶ˓ʵ ʒ. Северкавказские тамги…  с. 27-31.
22. ʅˏ˪ˠ˓ʵ˖ˊˆˇ ɪ.ʈ., Яценко С.А. О знаках-тамгах из святилища Байте III на Устюрте 
(предварительное сообщение) // Археология, палеоэкология и палеодемография Ев-
разии. М.: Геос, 2000. – с. 300-301; Marsadolov L.S., Yatsenko S.A. Accumulation of Tamga-
Signs from Salbyk Valley (Khakassia, South Siberia) // Silk Road Art and Archaeology. 
2004. – Vol. 10. Kamakura, 2004.  p. 296.
23. Nowgorodowa E. Alte Kunst der Mongolei. Leipzig: E.A. Seeman, 1980. – ęg. 27-28. 
24. ʈʲːʲ˦ʺʵ ɶ., ɩʲ˄˩ˏˠʲˑ ʃ., ʈʲːʲ˦ʺʵ ʈ. Древнетюркские тамги…  с. 61-73.
25.  ʠˢʺˑˊ˓ ʈ.ɧ. Скопление клановых знаков-nishan позднеантичного времени на 
камнях святилища в районе Мерке, Жамбыльской области // Казахстан и Евразия 
сквозь века: история, археология, культурное наследие. Алматы, 2010.  с. 117.
26. ʈ˕.: ʇ˓ʶ˓ʾˆˑ˖ˊˆˇ ɧ.ɯ. Удостоверительные знаки-тамги кочевников нового време-
ни и средневековья в горных ландшафтах Семиречья, Южного и Восточного Казах-
стана // Наскальное искусство в современном обществе (К 290-летию научного откры-
тия Томской писаницы). Т. 2. – Кемерово: Кузбассвузиздат, 2011.  с. 221-222.
27. ʈʲːʲ˦ʺʵ ɶ., ɩʲ˄˩ˏˠʲˑ ʃ., ʈʲːʲ˦ʺʵ ʈ. Древнетюркские тамги… с. 40 (рис. 43) и 54 
(рис. 62).
28. ʠˢʺˑˊ˓ ʈ.ɧ. Несколько наблюдений о костюме ранних тюрков // Тюркологический 
сборник 2011-2012. М., 2012 (В печати) -  Электронный ресурс . – Режим доступа:  hĴp://
www.narodko.ru/article/yatsenko/Observations_on_the_suit_of_the_early_Turks .
29. Harper P.O. Sources of Certain Female Representations in Sasanian Art // AĴi del 
Convegno Internazionale sul Tema “La Persia nel Medioevo”. Roma: Academia Nazionale 
dei Lincei, 1971. – p. 503-515.
30.  ʈʲːʲ˦ʺʵ ɶ., ɩʲ˄˩ˏˠʲˑ ʃ., ʈʲːʲ˦ʺʵ ʈ. Древнетюркские тамги…  рис. 81.
31. Там же. – с. 35, рис. 26; Osawa T. On Functional Changes of Tamga and Nishan-signs 
in the Old Turkic Period // Traditional Marking Systems: A Preliminary Survey.  London, 
Dover: Dunkling Books, 2010  ęg. 8b.
32.   Osawa T. On Functional Changes… – ęg. 2d, 8a; Tezcan M. Tamgas among the 
Turks in the Middle Ages: Their Role as Legal Signs and Some Related Terms // Traditional 
Marking Systems…  p. 388, ęg. 13. 
33. ʈːʲʶ˙ˏ˓ʵ ɯ.ɧ. Изучение знаковой системы… - с. 60; Рогожинский А.Е. «Мы, ни-
жеприложившие…  с. 110.
34. ʑˏʺ˕˓ʵʲ ɪ.ɯ. Граффити Хазарии. М.: Эдиториал УРСС, 1997; Яценко С.А. Знаки-
тамги…  с. 111-113, рис. 36.
35. ɼ˩˄ˏʲ˖˓ʵ ɸ.ʁ. Рунические письменности евразийских степей. М.: Восточная ли-
тература, 1994.  с. 225-230.
36. ɼ˩˄ˏʲ˖˓ʵ ɸ.ʁ. Рунические письменности евразийских степей. М.: Восточная ли-
тература, 1994.  с. 225-230.
37. ʈʲːʲ˦ʺʵ ɶ., ɩʲ˄˩ˏˠʲˑ ʃ., ʈʲːʲ˦ʺʵ ʈ. Древнетюркские тамги… рис. 42.
38. Там же. - рис. 33, 39, 46, 47, 57, 64, 83, 90; с. 68, 72-73; Кызласов И.Л. Рунические 
письменности…  рис. 5.
39. ɸ˦ʴʺ˕ʹˆˑ ʝ.ʑ. Камень с «загадочными» знаками // Советская тюркология. 1980 
- № 2.  с. 64-67.
40. ʈʲːʲ˦ʺʵ ɶ., ɩʲ˄˩ˏˠʲˑ ʃ., ʈʲːʲ˦ʺʵ ʈ. Древнетюркские тамги… рис. 38.
41. ʠˢʺˑˊ˓ ʈ.ɧ. Знаки-тамги… рис. 6, 92.

76
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
ʇʅɫɧʕɯɪ  ɪˏʲʹˆːˆ˕ ɸˏ˪ˆˣ 
ʂ˓˕ʹ˓ʵ˖ˊˆˇ ʶ˓˖˙ʹʲ˕˖˘ʵʺˑˑ˩ˇ ˔ʺʹʲʶ˓ʶˆˣʺ˖ˊˆˇ 
ˆˑ˖˘ˆ˘˙˘ ˆː. ʂ. ɯ. ɯʵ˖ʺʵ˪ʺʵʲ,
 ˔˕˓˟ʺ˖˖˓˕ ˊʲ˟ʺʹ˕˩ ˏˆ˘ʺ˕ʲ˘˙˕˩ ˆ ːʺ˘˓ʹˆˊˆ ˓ʴ˙ˣʺˑˆˮ ˏˆ˘ʺ˕ʲ˘˙˕ʺ,
 ʹ˓ˊ˘˓˕ ˟ˆˏ˓ˏ˓ʶˆˣʺ˖ˊˆˠ ˑʲ˙ˊ
ɪɧɫɧʃʅɪɧ  ɯˏʺˑʲ ʃˆˊ˓ˏʲʺʵˑʲ
ʂ˓˕ʹ˓ʵ˖ˊˆˇ ʶ˓˖˙ʹʲ˕˖˘ʵʺˑˑ˩ˇ ˙ˑˆʵʺ˕˖ˆ˘ʺ˘ ˆː ʃ. ʆ. ʅʶʲ˕ʻʵʲ,
 ʹ˓ˢʺˑ˘ ˊʲ˟ʺʹ˕˩ ˆˑ˓˖˘˕ʲˑˑ˩ˠ ˮ˄˩ˊ˓ʵ 
ʹˏˮ ʺ˖˘ʺ˖˘ʵʺˑˑ˓-ˑʲ˙ˣˑ˩ˠ ˆ ˆˑʾʺˑʺ˕ˑ˩ˠ ˖˔ʺˢˆʲˏ˪ˑ˓˖˘ʺˇ
  
ɮɯʃɸɼɧɯɪɧ  ɯˊʲ˘ʺ˕ˆˑʲ ɧˏʺˊ˖ʲˑʹ˕˓ʵˑʲ
ʇ˓˖˖ˆˇ˖ˊˆˇ ʶ˓˖˙ʹʲ˕˖˘ʵʺˑˑ˩ˇ ˖˓ˢˆʲˏ˪ˑ˩ˇ ˙ˑˆʵʺ˕˖ˆ˘ʺ˘,
 ʲ˖˔ˆ˕ʲˑ˘ˊʲ ˊʲ˟ʺʹ˕˩ ˖˓ˢˆʲˏ˪ˑ˓ˇ ˕ʲʴ˓˘˩, 
˔˖ˆˠ˓ˏ˓ʶˆˆ ˆ ˖˓ˢˆʲˏ˪ˑ˓ʶ˓ ˔˕ʲʵʲ 
ɼ ʆʇʅɩʁɯʂɯ  ɩʛʊʅɪɧʃɸʠ «ɶʃɧʂɯʃ»  
ɸ ʊɧʂɫɧ-ɶʃɧɼʅɪ ʍ ʑɸʃʃʅ-ʍɫʅʇʈɼɸʒ ɸ ʊʟʇɼʈɼɸʒ ʃɧʇʅɮʅɪ
 
Длительное время тамга-знаки, «знамена», меты  вызывают глубокий исследова-
тельский интерес. Этнографической наукой накоплен значительный эмпирический 
материал по знакам финно-угорских и тюркских этносов. Длительное время сдержи-
вающим моментом в объективной научной интерпретации знаков были отсутствие 
общеупотребительной методологии, слабо отработанная методика изучения, анализа 
исследуемых знаков. И это несмотря на то, что знаковые системы указанных народов 
хорошо сохранились. В последнее время, в работах ученых определяются подходы 
и направления к проблеме изучения знаков с точки зрения: а) истории; б) этно-
графии; в) лингвистики; г) народного искусства. И эта градация, на наш взгляд, в 
полной мере позволяет квалифицированно рассматривать накопившийся материал. 
Из ряда проблем темы мы обратимся к генетическому, сравнительно-историческому, 
формально-типологическому, функциональному вопросам.
Тамги
¹, «знамена», меты имели широкое распространение у всех известных нам 
народов Поволжья, Приуралья, Западной Сибири, Северного Причерноморья, Кры-
ма, Северного Кавказа, Казахстана, Средней Азии. На этих территориях зафиксиро-
ваны сотни, тысячи разнотипных, разновариантных тамгообразных знаков, «знамен», 
нанесенных на посуду, одежду, культовые предметы, сбрую, оружие, антропоморф-
ные и зооморфные изображения. История их возникновения уходит своими корнями 
в глубокую древность и связана с ранними периодами развития человечества.
В небольшой статье практически невозможно рассмотреть целиком 
кодификационно-семиотические системы финно-угорских и тюркских народов. Дело 
в том, что мир тамга-знаков, «знамен» живет гораздо более сложной жизнью, чем ка-
жется  на  первый  взгляд.  Так,  функции  тамг,  «знамен»  огромны.  Знаковую  природу 
имеет орнамент, декор национальной одежды, знак являлся определителем рода, 
племени по принципу  «свой–чужой», способом кодификации окружающего мира 
в виде пространственно-временных кодов в орнаментике одежды. Знак, в качестве 
¹ Тамга, знак родовой принадлежности у тюркских народов, передающийся по наследству. Т. использова-
лись для таврения скота, бортных деревьев, межевых знаков и др., подписания офиц. документов. Сло-
во «тамга», тюркско-монгольское по происхождению, в языках этой группы имело несколько значений: 
«тавро», «клеймо», «печать». В ходе татаро-монгольской экспансии XIII–XV вв. данный термин получил 
распространение в завоеванных странах Средней Азии, Восточной Европы, Ближнего и Среднего Вос-
тока, Кавказа и Закавказья, где, помимо прежних, приобрел новые значения – «документ с ханской печа-
тью», «(денежный) налог».

77 
символа, тесно связан с мифологией, мифопоэтическим освоением мира и его от-
ражением в узоре, декоре одежды, жилища. Было бы глубоко ошибочно трактовать 
тамги, «знамена» как знаки, обладающие одной функцией. С уверенностью можно 
утверждать, что знаки во все времена были полифункциональны. Из них издревле 
складывались знаки родоплеменной и семейной собственности, орнаментальные мо-
тивы, традиционное доалфавитное письмо, арифметические знаки и др.
«Знаменовать», тамговать, наносить меты, знаки — значит рисовать, чертить. 
Роды и племена имели свои особые знаки, которые служили им символами, своео-
бразными печатями. Ими обозначались владения, границы лесных участков, кото-
рыми пользовались. Эти знаки разных народов имеют разное название: у русских 
– «знамена», «грань», «рубеж»; у мордвы – «тешкс», «сёрма», «пазава», у марийцев 
«тисте», у татар, башкир – тамга, тавро, у казахов – «танба», «тамга»,  «тагма». 
Говоря о традиции народов иметь свое клеймо, необходимо отметить, что оно 
уходит своими корнями в древние времена (I тысячелетие н. э.). Так, В. М. Жир-
мунский, обращаясь к вопросам мифологии у тюркских народов, пишет: «Каждое 
племя (огузов) имело свое священное (тотемное) животное – птицу («онгон»), свою 
тамгу (клеймо для скота, т. е. свой герб)» [1, с. 525]. Исследователи тюркских знаков 
отмечают, что «на первой стадии эволюции знаки символизировали тотемное жи-
вотное племени и, так как племя носило имя своего тотема, существовала прямая 
связь между племенем (кланом), его названием (этнонимом), тамгой знаком и даже 
названием тамги» [2, с. 132]. 
Следует отметить, что археологические, архивные материалы свидетельствуют 
о том, что по хронологии возникновения  древнейшими являются знаки, связанные 
с изображениями явлений природы (пурьгине ёнкс – «молния»),  животных (гуй – 
«змея» мордов.) и т. д. У финно-угров – мордвы, марийцев, удмуртов и тюркских 
народов – татар, чуваш, башкир, казахов одними из древнейших являются знаки, 
связанные с природой. Косвенным свидетельством этому является то, что, к приме-
ру, у хантов и манси, вплоть до последнего времени занимавшихся охотой, рыбной 
ловлей, кочевым скотоводством, сохранялась знаковая система, связанная с миром 
живой природы, где изображения рыб, оленей, зверей, занимали превалирующее 
место по сравнению с другими группами знаков. 
Такую же историю развития тамг можно наблюдать и у тюркских народов. 
Народная традиция сохранила упоминания о животных-прародителях – тотемах. 
Так, хорошо известны предания тюркских народов о роли волка в происхождении 
тюрков и усуней, причем, в легендах о происхождении усуней, кроме волка, значи-
тельная роль отводится и ворону. Отсюда, вероятно, берет начало поэтическая тра-
диция определять казахов как «карга тамырлы казак» (казахи, имеющие предком 
ворона). Так, среди найманов (казахское племя) встречаются роды Матай и Садыр 
с тамгой и ураном «Бори/волк»; есть среди найманов также род «Бура» (верблюд-
самец), среди Кипчаков есть род «Карабалык» и «Торы Айгыр» (гнедой жребец), а 
в роду Уак зафиксированы «Шубар Айгыр» (пегий жеребец); в  казахском Млад-
шем жузе есть род «Кызылкурт» (красный червь) [‘курт’  означает также и ‘волк’, 
сравните – ‘башкорт/башкир’ – прим. ред.], а род Адай имеет главную тамгу в виде 
птичьей лапки» [3]. Несущий каркас системы казахских тамг довольно прост, и по-
этому легко прочитываются взаимосвязи родов, входящих в казахский народ. Так, в 
Старшем/Великом жузе преобладает тамги с кругом, в Среднем/Центральном жузе 
– черточки, разного рода углы, также встречаются тамги с кругами. В Младшем 
жузе мы наблюдаем самое большое разнообразие тамг, которое свидетельствует о 
сложном родоплеменном составе.
Такие же формы, в виде кругов, треугольников, углов, зигзагов волнистых ли-
ний, конусов – свойственны мордве, марийцам, удмуртам. Издревле, немалое место 

78
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
среди знаков занимали лунарные и солярные знаки, изображения богов, мифоло-
гических существ.
Обращаясь к вопросу о времени возникновения знаков, мы предполагаем, 
что они восходят ко времени неолита. Именно в тот период происходит транс-
формация первобытного искусства: изобразительная форма постепенно лишает-
ся образной выразительности, рисунок постепенно превращается в знак, получают 
широкое распространение идеограммы в виде кругов, крестов, спиралей, свастик, 
полумесяцев и других лунарных и солярных символов, а также стилизованные изо-
бражения людей, животных, племенных тотемных зверей, охотничьих знаков, идо-
лов, некоторых простейших орнаментальных мотивов. Из рода в род передавались, 
освященные преданиями родоплеменные представления и коллективно созданные 
художественные образы, каждый из которых отображал многообразие мифологи-
ческих, религиозных, социальных и прочих представлений. Немалая часть их на-
ходила воплощение в символах-идеограммах, призванных выражать сложные по-
нятия и идеи, передавать их следующим поколениям.
Основная масса идеограмм дошла до нас в виде знаков собственности. В пе-
риод первобытнообщинного строя, вероятно, эти знаки имели более магико-
религиозный смысл, нежели обозначали расклад собственности. Лук, копья, стре-
лы, другое имущество были неотъемлемой частью жизни древнего человека, от них 
зависела удачная охота, а значит благополучие, в конечном итоге – жизнь рода, пле-
мени. Поэтому вполне естественно предположить, что они могли иметь насечки, 
знаки, по воззрениям древних охотников, которые обладали магической силой и 
обеспечивали успех [4, с. 67].
Значительно позже, когда человек, от присваивающих форм хозяйствования, 
от охотничье-рыболовецкого быта перешел к занятиям животноводством, земледе-
лием, а затем и ведению многоотраслевого натурального хозяйства – потребовалось 
фактическое разграничение предметов владения и регулирование имущественных 
отношений междулюдьми, что предусматривало использование определенной си-
стемы обозначений, которые наносились на животных (тавро), домашнюю утварь 
и орудия труда, борти, одежду. Ими отмечались участки леса, пашни, лугов. 
И эти процессы уходят вглубь веков. Так, одно из древнейших письменных упо-
минаний о тюркских тамгах относится к V в. [5, с. 20]. О практике клеймения скота 
ещё в огузо-печенежское время говорится в сказании Рашид-ад-Дина «Огузнаме»: 
«Каждому из 24 внуков Огуза во избежание споров и разногласий Иркил Ходжа 
определил его ранг, занятие, прозвище. Каждому из них он раздал тамгу для клей-
мения скота, чтобы можно было различать, кому какие животные принадлежат» [6, 
с. 63–64]. Таврение значительных поголовий скота для степных народов, занимав-
шихся животноводством, было обычным явлением.  К примеру, отмечается, что у 
казахов мужчина, воин должен был иметь свою тамгу, с обязанностью накладывать 
её (тамға һалыу) клеймить, таврить  весь скот и имущество для различения, что и 
кому принадлежит» [7, с. 370–371]. Исследователь Н. В. Бикбулатов отмечал, что у 
башкир, согласно обычаю минората, дом отца, усадьба и его тамга переходили по-
сле его смерти к младшему сыну [8, с. 93]. То же самое происходило у мордвы. С той 
лишь разницей, что «… старший в роде пользуется отцовской «сьормою» (знаком 
собственности) без перемен, – отмечает В. Н. Майнов, – а остальные как-нибудь ви-
доизменяют мету отца» [9, с. 197].
Ученый Р. Г. Кузеев приводит сведения о том, что ещё в XVII в. родоплеменная 
территория у башкир отмечалась межевыми столбами  (топографик тамға – топо-
графический знак; тамға ҡуйыу ставить знак), на которых выжигались тамги или 
вдоль её границ закапывались угли и брёвна, с вырезанными на них тамгами [10, 
74–77]. Схожая форма межевания бытовала и у мордвы, когда на границе земель-

79 
ных участков устанавливали камень, под который «клали золу из очагов обоих со-
седей и их меты, вырезанные на кирпичах» [11, с. 197]. 
Первые собиратели и исследователи башкирских тамг Н. А. Аристов 
и Д. Н. Соколов предполагали, что тамги являлись изображением родовых богов 
или духов-покровителей и лишь позднее, в связи со сменой мировоззрения, стали 
знаками родовой или семейной собственности [12] (см. Приложение, рис. 11). Так 
или нет, сейчас об этом сложно говорить. Но такие факты отмечены этнографами. 
Так, засвидетельствовано, что мордва, во время молян наносила на священные дере-
вья свои знаки в качестве родовых сакральных символов. Косвенным свидетельством 
тому является упоминание Н. Харузиным священного дуба мордвы, д. Чукалы при 
реке Пьяне Нижегородской губернии Сергачского уезда, под которым, видимо, 
проводились озксы (моляны), и «…на стволе его вырезано много клейм, очевидно, 
мордовских, сделанных в отдаленную старину» [13, с. 67].
На использование мет в качестве священных религиозных символов, в некото-
рых селах Мордовии вместо слова «тёшкс» (в знач. кладбищенский  знак) употре-
бляли слово «пазава» («икона») [14, с. 549]. Это также наталкивает на мысль о том, 
что на определенной стадии знаки могли функционировать как языческие культо-
вые символы, опознаватели родовых покровителей.
В Поволжье, как нигде в другом месте мира, тесно соприкасаются финно-
угорский и тюркские миры. Исторически сложилось так, что здесь, с древнейших 
времен дисперсно проживают финно-угорские и тюркские этносы мордва, марий-
цы, удмурты, чуваши, татары, башкиры. 
Обращаясь к формам бытования тамга-знаков мордвы и татар можно от-
метить следующее. Из 500 «знамен», зафиксированных в книге Д. Пушечнико-
ва и А. Костяева [15], практически невозможно отделить знаки мордвы и татар-
мишарей, настолько они близки по начертанию (см. Приложение, рис. 1).
Можно лишь предполагать с определенной долей вероятности, что владель-
цы знаков, с не характерной для наших регионов птицы – орла, к примеру, «знамя 
Уразы Бакишева: орлово перье да три глаза» –  
, «знамя Мучкомасово: орлов 
хвост да один глаз» – 
 ; «знамя Чюраша Болтаева: орлов хвост с тремя глазами» 
– , 
– являются татарскими [16, с. 36]. 
Идентичность и совпадение знаков по форме столь значительны, что прак-
тически невозможно различить мордовские и татарские знаки XVI–XVII вв. Един-
ственным ориентиром могли стать характерные тюркские имена и фамилии, да и 
то не всегда, т. к. они были в ходу и среди мордвы. Совместное проживание мордвы 
и татар в селах региона, ведение многоотраслевого натурального хозяйства, заня-
тия земледелием, животноводством, лесными промыслами, совместное владение 
бортными ухожаями, разведение бобров, охота – вели к межэтнической интегра-
ции даже на таком уровне, как единая кодификационная система. Сохранившиеся 
до сих пор татарские тамги на могильных камнях и столбиках дают представление 
об их начертании (см. Прилож., рис. 10).
Единство знаковых систем мордвы и татар – это только один из показателей 
интеграционных процессов финно-угорских и тюркских этносов. Этнографы до 
сих пор удивляются и бьются над загадкой исключительной схожести термино-
логии системы родства, традиций и обрядов, языковых явлений у мордвы и татар 
[17, с. 37]. Отмечены единые ритуальные блюда, большим соответствием характе-
ризуется цикл свадебных песен и причитаний у мордвы и татар-мишарей [18].
Имеющиеся в нашем распоряжении тамги других тюркских народов позволя-
ют провести, в отдельных случаях, их сопоставление с мордовскими. Собранные и 
опубликованные знаки крымских татар, ногайцев, казахов (см. Прилож.,  рис. 2–5), 

80
 
ʊɧʇɸʒɸ-ʂʞɮɯʃɸ ʂʌʇɧ ɳʞʃɯ ɶɧʂɧʃɧʍɸ ʂʞɮɯʃɸɯʊ
при сравнении с мордовскими «тешксами», «сёрмами», указывают на сходство ча-
сти фигур [19, а)143–147; б) с. 38] (рис. 1–8). При обращении к тамгам крымских татар 
из Евпатории (см. Прилож.,  рис. 4–5) можно увидеть, что такие формы знаков, как 
круг, диагональный крест, полукруг, овал, треугольник, квадрат, T П; V-образные 
формы, вертикальные и параллельные линии, довольно распространены у этого 
народа (рис. 1). 
 а) 
  б) 
 в) 
  г) 
  д)    е)    ж)    з)    и)    к)    л)
ʇˆ˖. 1. 
Аналогичные знаки обнаружены нами и довольно широко распространены в 
мордовских селениях.
Еще большая схожесть обнаруживается при идентификации ногайских и ка-
захских знаков (В. И. Филоненко их не подразделяет – примеч. наше). Изображен-
ные на рисунке тамги этих народов в равной мере можно увидеть и у мордвы. До 
настоящего времени, на могильные кресты эрзян восточных районов Мордовии на-
носятся подобные знаки (рис. 2).
    а)   б) 
  в)    г)    д) 
  е) 
  ж)
ʇˆ˖. 2. 
(Даются выборочно по В. И. Филоненко)
Наряду с этим, среди тюркских тамг есть такие, которые не характерны для 
мордовского народа. Там среди 2500 знаков мокши и эрзи нам, к примеру, не уда-
лось обнаружить форм, представленных на рисунке (рис. 3)
 а)  
 б)  
 в) 
  г)  
 д)  
 е)
ʇˆ˖. 3.

жүктеу/скачать 4,82 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: