Проблемы этногенеза и вопросы формирования языковых

Серия «Филология». № 2(66)/2012 
55 
ƏДЕБИЕТТАНУ  ЖƏНЕ  ФОЛЬКЛОРТАНУ 
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ  И  ФОЛЬКЛОРИСТИКА 
УДК 398:801.6» 398:82.0. 
С.Н.Машкова  
Костанайский филиал Челябинского государственного университета 
Поэма О.Сулейменова «Кактус»: к истории текста 
В статье рассмотрены две последовательные редакции поэмы «Кактус». При этом учтены и проанали-
зированы все варианты сокращений и дополнений, внесенные О.Сулейменовым при подготовке раз-
ных редакций произведения. Основной зоной редактирования оказался образ центрального героя по-
эмы — Амана, который постепенно освобождается поэтом от автобиографических черт. 
Ключевые  слова:  история  текста,  сокращения,  дополнения,  автобиографические  черты,  поэт,  цен-
тральный герой, образ, название главы, финал поэмы.  
 
В 1969 году вышла в свет «Глиняная книга» О.Сулейменова. Ее издание стало (наряду с публи-
кацией позднее книги «Аз и Я») одним из ключевых моментов в творческой биографии поэта. Книга, 
включившая в себя экспериментальные поэмы, получила весьма разноречивые отклики в критике. Не 
случайно  журнал  «Вопросы  литературы»  посвятил  книге  дискуссионный  раздел  «Произведения,  о 
которых спорят», где были напечатаны статьи «В поисках знака явлений» Л.Миля [1] и «Песнь пес-
ней или исторический детектив?» А.Марченко [2]. О книге высказались также и такие критики, как 
Л.Аннинский [3], М.Каратаев [4], С.Медовников [5], Н.Ровенский [6], Е.Сидоров [7], В.Турбин [8]. 
Их суждения во многом не совпадали друг с другом, вместе с тем, по общему мнению, в «Глиняной 
книге» отчетливо проявилось то новое в поэтике О.Сулейменова, что было лишь намечено в преды-
дущем сборнике «Год обезьяны» (1967), а именно: жанровая трансформация традиционных приемов, 
усиление сатирического начала, стремление отказаться от однозначных выводов. Здесь прямая пуб-
лицистическая речь «от автора» уже не обозначается так определенно и доминирующе, как в преж-
них сборниках поэта. Еще очевиднее стал его интерес к закреплению корневой природы ассоциаций, 
к этимологии слова. Обращаясь к языковедческим изысканиям, поэтически интерпретируя проблему 
развития знака, словно подтверждая стихами свои филологические статьи, поэт пытается постигнуть 
тайный смысл слова — первобытный, не обремененный последующими семантическими наслоениями. 
И все, кто писал о «Глиняной книге», непременно останавливались на центральной в ней поэме 
«Кактус».  Поэма  эта  неоднократно  переиздавалась  в  последующих  сборниках  О.Сулейменова,  по-
следний раз — в 2004 г. в составе Собрания сочинений в семи томах. Однако практически во все пе-
реиздания  поэмы  «Кактус»  автор  вносил  изменения  разной  степени  радикальности,  поэтому,  рас-
сматривая поэму, мы имеем дело с совокупностью нескольких ее редакций. Так, в 1973 г., переизда-
вая  поэму  (которая  получила  уже  название  «НЕОЛИТ XX») в  сборнике  «Повторяя  в  полдень», 
О.Сулейменов вносит в нее не очень большие по объему, но важные в концептуальном плане изме-
нения. Затем последовал еще ряд переизданий, в результате которых к поэме вернулось первоначаль-
ное название. Впрочем, дальнейшие после 1973 г. изменения, как правило, уже не столь существен-
ны. Таким  образом, основное  внимание  целесообразно  сосредоточить  на рассмотрении  двух  основ-
ных редакций поэмы — 1969 и 1973 гг. 
Во второй редакции поэма «Кактус» меняет свое название на «НЕОЛИТ XX» [9; 167]. О про-
исхождении  названия  от  сокращения  «Нео.  лит.»  говорится  в  «Упражнении 1». В  подзаголовке 

С.Н.Машкова  
56 
Вестник Карагандинского университета 
«Упражнения классика Амана» слово «классика» [10; 29] изменено на «неоклассика» [9; 167]. Трудно 
сказать, носит ли эта поправка характер аксиологического снижения (не безоговорочно «классик», но 
с оговоркой «нео»), или же это простое приведение в соответствие номенклатуры литературной ти-
пологии  (неолит)  с  ее  представителем  (неоклассик).  Теперь  сравним  редакции  первого  абзаца.  Это 
чрезвычайно важно для понимания отношения О.Сулейменова к своему герою Аману. В первой ре-
дакции поэма начинается так: «Я по паспорту — Аман-хан. Хан — это титул, который когда-то при-
надлежал  моему  предку.  На  другой  язык  имя  мое  может  переводиться  так:  князь  Аман,  или  Аман-
граф» [10; 30]. В редакции 1973 г. эта фраза повторяется в точности, за исключением только того, что 
два последних слова меняются местами. Разница получается существенная: «На другой язык имя мое 
может переводиться так: князь Аман или граф Аман» [9; 169]. Во фразе: «В наше время титулов стес-
няются, поэтому друзья зовут меня просто — Аман, или Аман-бай в исключительных случаях» [10; 30], 
«Аман-бай»  изменено  на  «Аманчик» [9; 169]. Эта  поправка  выглядит  дополнением  к  предыдущей:        
в такой редакции получившееся слово «графоман» не тонет в обилии слов-титулов и тем самым еще 
более  подчеркивается.  Далее,  в  редакции 1973 г.  из  текста  была  выпущена  фраза: «Приближается 
1000-летие со дня рождения Аль-Фараби и 10-летие моей творческой деятельности» [9; 30]. Эта фра-
за Амана, по всей вероятности, неудобна О.Сулейменову, не желающему, чтобы его путали с Ама-
ном, тем, что год выхода поэмы «Кактус», действительно, примерно совпадал с десятилетием творче-
ской деятельности автора. В новой редакции эта фраза исключена. Уже по этим первым изменениям 
текста  поэмы  можно  заметить,  что  образ  Амана  с  самых  первых  строк  редакции 1973 г.  ощутимо 
снижен  по  сравнению  с  первой  редакцией.  Неизвестно,  как  О.Сулейменов  отнесся  к  дискуссии  во-
круг «Кактуса», однако можно видеть, что работа над поэмой шла в сторону усиления «недостаточ-
ной карикатурности» Амана. 
Следующее различие является в большей степени смыслоразличительным. В издании 1969 г. ра-
бочего, воспетого Аманом, зовут Саид Бекхожин [10; 34], в редакции же 1973 г. — Саид Байхожин 
[9; 172]. Обратившись к словарю, мы можем уточнить: «Бек — тюркский титул представителей ари-
стократии;  военачальник;  князь» [11; 96]; «Бай — богатый  землевладелец,  скотовод  или  торговец» 
[11; 86]. Таким  образом,  разница  получается  существенная:  аристократическая  фамилия  героя  пре-
вращается, условно говоря, в буржуазную. Тем самым происходит некоторое снижение «воспеваемо-
го»  Аманом  персонажа  поэмы,  что,  разумеется,  в  очередной  раз  позволяет  читателю  относиться         
к  словам  Амана  с  большим  скептицизмом.  В  редакции 1969 г.  глава  «Упр. 1. Как  делать  (писать, 
строить) стихи» [10; 32] состояла из двух частей, вторая из которых сводилась к одной-единственной 
фразе: «Я должен Жаппасу 6 (шесть) рублей» [9; 37] с относящейся к ней сноской: «Разрядка не моя 
(– Аман)» [9; 37], а во второй редакции фраза и сноска сняты. Таким образом, во второй редакции 
поэмы читатель узнает о том, что Аман должен Жаппасу деньги, не до «поединка», а лишь в его ходе 
из  фразы: «Жаппас,  а  ты  видел  грозу  в  январе?!  Когда  в  снежном  небе  шипя  метались  отчаянные 
молнии  и  бил  дымящийся  ливень  в  угрюмую  безжизненность  снегов.  Шесть  рублей!..  При  каждой 
встрече  он  напоминает  мне  про  долг.  Не  удержать  меня!..» [9; 177]. Такое  неожиданное  узнавание 
читателем о денежном долге в самый патетический момент «поединка» создает комический эффект, 
заставляя заподозрить, что одной из причин гнева Амана является не что иное, как постоянное напо-
минание ему про этот долг. Этот эффект еще усиливается финальными словами стихотворения «А ты 
подумал,  жыршы  Жаппас...» — «Я  помню  долг  другой,  великий  долг!..»  со  сноской: «Историку 
С-иму  сотню  должен,  Б-лову — тоже. (Аман)» [9; 178]. Так  образ  Амана  и  здесь  становится  более 
комичным, чем в первой редакции поэмы. 
В то же время название главы «Поединок настоящего поэта Амана и редактора Жаппаса» [10; 38]  
в 1969 г. сокращено до «Упр. 2. Поединок» [9; 174] в 1973 г. Возможно, автор счел здесь хвастовство 
Амана  уже  избыточным  после  всего  того,  что  было  сделано  во  второй  редакции  для  комического 
снижения  его  образа.  Кроме  того,  в  первой  редакции  Аман  аргументировал  свой  визит  к  Жаппасу 
тем, что «журнал один, деваться некуда» [10; 38]. Во второй редакции поэмы эта фраза была опуще-
на. Возможно, что смысл снятия этой фразы состоит в следующем. Если причина обращения Амана  
к Жаппасу состоит только в том, что «журнал один, деваться некуда», то это вполне внешнее обстоя-
тельство,  зависящее  от  случайного  факта  (именно  Жаппас  является  редактором).  Между  тем  кон-
фликт между двумя этими персонажами поэмы имеет гораздо более глубокий и закономерный харак-
тер. Это делает ненужным и даже лишним напоминание о том, что Жаппас возглавляет журнал. Текст 
сноски в редакции 1969 г. «Гомер Аблаев (правильней — Гумер) — поэт-сатирик 17 в. н. э. Обличал 
феодально-байские  пережитки» [10; 39] изменен на  «Гомер  Аблаев  (правильней — Гумер). Феодал  

Поэма О.Сулейменова «Кактус»:… 
Серия «Филология». № 2(66)/2012 
57 
18 в. н. э. Пописывал. (Аман)» [9; 175]. Обращает на себя внимание то, что в первой редакции сноска 
не подписана, а сам ее текст стилистически нейтрален, что производит впечатление правдоподобия 
информации. Во второй редакции сноски, подписанной Аманом, фамильярное «пописывал» намекает 
на мистификационный характер информации. Кроме того, поэт-сатирик и «пописывающий» феодал 
— совсем не одно и то же, и едва ли стоит осуждать Жаппаса за то, что он не читал произведений та-
кого автора. Таким образом, во второй редакции Аман в очередной раз ведет себя более нелепо, чем  
в первой. Во второй редакции из фразы «В хлебном магазине его пропускают без очереди, как бере-
менного» [10; 43] убрано «как беременного» [9; 178], что, впрочем, едва ли уменьшает степень ее не-
лепости. Из стихотворения «А ты подумал, жыршы Жаппас» во второй редакции выпущен фрагмент: 
«А ты подумал, жыршы Жаппас, 
что это значит «слова ради»? 
Ни грамма радости, 
в каждом томе — 
пустой руды словесной 
тонны. 
Вы, позабывшие, что значит Долг, 
все превратившие в рубли — 
и только, 
вам мы доверили слова — 
«Восток», 
«Земля», «Россия», «Франция», 
а толку?» [10; 43] 
Возможно,  это  сокращение  продиктовано  желанием  уменьшить  количество  реминисценций  из 
В.Маяковского.  Текст  сноски: «Машинистка  при  перепечатке  постоянно  превращала  слово  Жаппас   
в Je passe (Жё  пасс),  что  в  переводе  с французского  означает — «Я  пасс».  Мне  стоило  усилий  вы-
правлять его имя, хотя в высшей справедливости этих опечаток я ни секунды не сомневался» [10; 44], 
в первой редакции не подписанной, во второй тоже подписано: «Аман» [9; 178]. Кроме того, Je passe 
в этой редакции переводится уже не как «Я пасс» [10; 44], а как «Я гряду» [9; 178]. Смысл, как видно, 
получается  почти  прямо  противоположный.  Однако  в  первом  случае  фраза  «Я  пасс»  выглядит  как 
относящаяся к Жаппасу, во втором же, наделенная обратным смыслом и соответствующим образом 
подписанная, — к Аману. Благодаря тому, что во второй редакции поединок Амана и Жаппаса не от-
носится к «упражнениям», нумерация последних меняется, и «Упр. 2 Цена любви (как возродить лю-
бовную лирику)» [10; 45] превращается в «Упр. 3 Знак Амазонок (как возродить любовную лирику)» 
[9; 179]. Что касается вопроса о том, почему название «Цена любви» изменено на нейтральное «Знак 
Амазонок», то подойти к его решению, скорее всего, следует с учетом других изменений второй ре-
дакции, относящихся к этому разделу. 
В первой редакции после рассуждения Амана о том, что эпитеты «дорогая», «бесценная» и тому 
подобные «достались нам от времен, когда поэзия была подкреплена калымом» [10; 47], следует фра-
за: «А что плохого в том, что драгоценные формы брались на достойное содержание? — говорил во 
мне  пошляк» [10; 47]. Во  второй  редакции  эта  фраза  исключена.  Исключение  этой  фразы,  как  и          
в случае с изменением названия «упражнения», также делает речь Амана во второй редакции менее 
циничной, чем в первой. 
Фраза «В средневековом Баррасе, оказывается, рядовой раб стоил, примерно, столько же, сколь-
ко сегодня Лингва с университетским образованием» [10; 52] во второй редакции поэмы выпущена. 
Зато в этой редакции после слов «Лица мужчин и дам в нейлоновой непрозрачной сетке — чачване. 
На ней — ярлычок с ценой» [10; 52] добавлено «…и указанием количества дипломов» [9; 185]. Таким 
образом, ирония Амана по поводу рыночной стоимости дипломированных специалистов в качестве 
супругов вообще несколько сглажена. Но по отношению лично к Лингве она, напротив, еще усилена. 
В первой редакции, говоря о жене Лингвы, Аман замечает: «И обидно стало от сознания, что такая 
женщина сама платит. Парадокс какой-то» [10; 52]. Во второй редакции он подчеркивает: «И обидно 
стало от сознания, что такая женщина сама платит, и за кого!.. Парадокс какой-то» [9; 185]. Видимо, 
по той же самой причине во второй редакции Аман менее увлечен русско-баррасскими каламбурами, 
отчего выпущена фраза Лингвы «Передай своей могиле от баррасской морды. («Могила» — женщи-
на, «Морда» — мужчина (бар.)» [9; 50]. Точно так же фраза «Есть ли выход из создавшегося положе-
ния? Есть, мне кажется. Вот мой проект: уравнять в правах обе стороны. У них женщины перестанут 

С.Н.Машкова  
58 
Вестник Карагандинского университета 
страдать от своей неполноценности, у нас — мужчины. Пусть не только морда покупает могилу, но и 
наоборот» [9; 52] во второй редакции приводится без двух последних предложений [9; 185]. 
Более значительным представляется следующий факт. В первой редакции читаем: «Цены на же-
нихов  и  невест  упорядочить,  провести  законом.  Первого  апреля  каждого  года  понемногу  снижать» 
[10; 52]. Во второй — «Цены на женихов и невест упорядочить, провести законом. Первого апреля 
каждого года понемногу повышать» [9; 185]. В одном случае первоапрельское снижение цен на же-
нихов и невест — не что иное, как обычная для Амана, не лишенная цинизма ирония, приравниваю-
щая женихов и невест к ряду товаров не самого повышенного спроса, на которые, как правило, в пла-
новом порядке и снижались цены в СССР. В другой же редакции — нечто гораздо более личное для 
Амана и потому менее циничное. Точно так же снята фраза «Не останется одиноких мужчин и жен-
щин,  кроме  лентяев  и  тунеядцев.  Каждый — купец  своего  счастья» [10; 52]. Первое  предложение 
этой фразы — своего рода квинтэссенция вульгарно-рыночного взгляда на отношение полов. Второе 
предложение — весьма издевательское переосмысление известной пословицы в том же духе. Как ви-
дим, и в данном случае в речи Амана заметно смягчается его склонность к циничным насмешкам. 
Это же совершенно очевидно и при сравнении двух редакций финала «упражнения». В первой: 
«И когда я куплю тебя, Рысь, ты содрогнешься от моих признаний, моя дорогая, бесценная ты моя!.. 
Век денег умирает, так давайте же дадим последний бал. На эти деньги» [10; 53]. Во второй послед-
нее  предложение  снято,  и  фраза  приобретает  следующий  вид: «И  когда  ты  купишь  меня,  Рысь,  ты 
содрогнешься от моих признаний, моя дорогая, бесценная ты моя!..» [9; 185]. В первой редакции — 
слова целеустремленного и опять-таки циничного деятеля. Во второй вместо этого — высказывание 
человека весьма пассивного; кроме того, высказывание и достаточно нелепое в свете той буквализа-
ции метафор, которой занимается Аман на протяжении всего «упражнения»: с той точки зрения, ко-
торую он здесь защищал, именно Рысь должна называть его дорогим и бесценным, если она его по-
купает. 
Таким образом, можно сделать вывод о том, что во всем, что касается купли-продажи супругов, 
во вторую редакцию поэмы внесены существенные концептуальные изменения по сравнению с пер-
вой,  в  основном  сводящиеся  к  сокращению  тех  высказываний  Амана,  в  которых  он  говорит  на  эту 
тему  с  особым  цинизмом.  Это  сочетается  с  тем,  что  в  предыдущих  эпизодах  во  второй  редакции 
Аман  выглядит  более  комично,  нежели  в  редакции 1969 г.  Фраза «...Веселой  Рыси  прислал  тайное 
письмо чреватый поэт наш Жаппас, которому я должен 6 рублей» [10; 48] в редакции 1973 г. сокра-
щена до... «Веселой Рыси недавно прислал тайное письмо чреватый поэт наш Жаппас» [9; 181]. Это 
вполне соответствует тому, что в этой редакции о долге вообще говорится меньше, чем в первой. Сле-
дует отметить, что определение «чреватый» сохранено, несмотря на то, что здесь уже не говорится о 
том, что Жаппаса принимают за беременного. Затем приводится послание Жаппаса, которое в первой 
редакции  комментируется  Аманом  следующим  образом: «Бездарно!  Моллюск  пузатый  завершал  по-
слание строфой, направленной острием против меня» [10; 48]. Во второй, более лапидарной редакции 
он  уже  не  оценивает  этот  текст  как  бездарный.  Во  второй  редакции  Аман,  признавшись  в  том,  что  
украденные Жаппасом у него стихи он и сам позаимствовал из собрания древнего Кандылая, а у кого 
украл Кандылай, ему неизвестно, добавляет: «Очень хорошо сказал благочестивый Акмулла: 
Был склонен к воровству 
я в юные года, 
за это был гоним, 
сгорал я со стыда [9; 182]. 
Кто такой Акмулла, из текста поэмы не ясно, однако читатель может понять так, что все сказан-
ное имеет прямое отношение и к Аману и звучит как его чистосердечное признание, что в очередной 
раз выставляет главного героя поэмы не в самом выгодном для него свете. Во второй редакции рас-
ширено сопоставление дяди Умера с Лингвой, чему служит весьма объемная вставка — стихотворе-
ние «И что еще объединяет Умера с Лингвой...» [9; 183], где высказывается версия происхождения 
национальных антипатий: они объясняются детскими психологическими травмами. Во второй редак-
ции расширен текст сноски «экспассивный — в происхождении этого термина виновата машинистка. 
(А.)» [10; 54]. Добавлено: «Читать можно и  «экспансивный». (Аман)» [9; 187], что является весьма 
полезным  пояснением.  В  стихотворении  «Вражда,  приветствую  тебя,  вражда…»  есть  только  одно 
разночтение двух редакций, однако разночтение принципиально важное. В редакции 1969 г. читаем: 
«твои любовные стихи полезны» [10; 53]; в 1973 г. — «мои любовные стихи полезны» [9; 186]. Ме-
стоимение «твои» в первом случае формально обращено к «вражде», т.е. мы имеем дело со случаем 

Поэма О.Сулейменова «Кактус»:… 
Серия «Филология». № 2(66)/2012 
59 
олицетворения. Во второй же редакции слово «мои» прямо указывает субъекта речи — Амана, тем 
более что и речь в этом стихотворении идет о тяготах любви, соотносимых с перипетиями отношений 
Амана и Рыси. 
Обратим внимание на то, что сцена разговора Амана с почтальоншей во второй редакции поэмы 
сокращена следующим образом. Редакция 1969 г.: «– Поздравляю с женским праздником, — сказал 
Аман, мужественный загорелый человек. — Дядя Умер, подпишись и ты» [10; 55]. Редакция 1973 г.: «– 
Поздравляю с женским праздником, — сказал я. — Подпишусь» [9; 187]. На первый взгляд может пока-
заться, что здесь редактирование идет в прямо противоположном направлении: исключено хвастли-
вое дополнение «мужественный загорелый человек» [10; 55]. Однако в первом случае, когда об Ама-
не говорится в третьем лице, эти слова могут быть восприняты как собственно авторская речь. Тогда 
получается,  что  мужественным  загорелым  человеком  Амана  называет  автор  поэмы,  О.Сулейменов, 
что представляло бы собой аргумент в пользу того распространенного мнения, что Аман — лириче-
ский герой поэмы. Во втором же случае никаких сомнений по поводу того, кто является субъектом 
речи и субъектом сознания этого высказывания, уже не остается: это именно Аман. Ответ почталь-
онши  во  второй  редакции  также  не  лишен  небольшого,  но  и  немаловажного  смыслового  нюанса. 
Первая  редакция: «– Спасибо, — обрадовалась  почтальонша  неподдельно. — Вы  у  меня  первый... 
Почаще  бы  такое  говорили» [10; 55]. Вторая  редакция: «– Спасибо, — обрадовалась  почтальонша 
неподдельно. — Вы у меня сегодня первый... Я — первый. И мир стал приятен. Мне захотелось по-
рывисто  обнять  дядю  Умера,  Жаппаса,  Лингву.  Вы  думаете,  в  этот  день  только женщины  счастли-
вы?» [9; 187]. Как  видим,  почтальонша  говорит  всего  лишь  о  том,  что  Аман  у  нее  сегодня  первый 
подписчик, он же понимает ее слова куда как более широко и пафосно. 
Заметим также, что в первой редакции Аман говорит: «И весь мир стал приятен. Мне захотелось 
вылечить  дядю  Умера,  простить  Жаппаса,  переименовать  Лингву» [10; 55]. Здесь же  чувство  пере-
полняющего его восторга столь сильно, что он перестает ощущать разницу между названными пер-
сонажами и хочет всех скопом порывисто обнять. Кроме того, в первой редакции имела место фраза 
«Она наверняка не читала ни моих томов, ни брошюр Жаппаса, Лингву и во сне не видела, а вот уст-
ное  мое  ей  было  приятно» [10; 55], исключенная  из  второй.  Здесь,  по  всей  видимости,  произошло 
приведение  этого  эпизода  в  соответствие  с  фразой  Амана,  высказанной  им  в  самом  начале  поэмы: 
«Все  чаще  меня  посещают  думы.  Что  я  оставляю  своим  продолжателям?  Монографию  «Стихи  не 
нужны»  или  тома  вдохновенных  стихов?» [9; 30]. Поскольку  Аман  задается  вопросом,  оставить  ли 
своим продолжателям «тома вдохновенных стихов», постольку можно сделать вывод, что этих томов 
еще нет, что противоречит возможности для кого бы то ни было их читать. 
Начиная с 1973 г., когда название главы «Цена любви» [10; 45] было изменено на «Знак амазо-
нок» [9; 179], а фраза «когда я куплю тебя, Рысь» [9; 53] — на «когда ты купишь меня, Рысь» [9; 185], 
появляются и другие изменения текста поэмы в полном соответствии с этим, своего рода феминисти-
ческим,  взглядом.  В  первой  редакции  сказано: «Этими  знаками  обозначен  век.  Я  боюсь  символов, 
поэтому верю в них и стараюсь не обижать женщин. Но в этот раз у меня получилось непроизвольно. 
Я догнал почтальоншу на улице, втолкал ей в сумку коробку соевых конфет и вручил кактус в изящ-
ном баррасском горшочке» [10; 55]. Во второй редакции непроизвольный поступок Амана получает 
соответствующее  обоснование: «Этим  знаком  амазонок  обозначен  век.  Я  боюсь  символов,  поэтому 
верю в них и стараюсь не обижать женщин. Века мужчин прошли. Иду на поклон. Я догнал почталь-
оншу на улице, втолкал ей в сумку коробку соевых конфет и вручил кактус в изящном баррасском 
горшочке. И так будет отныне с каждой» [9; 187]. Последнее предложение также меньше всего гово-
рит об импульсивности поступка, представляя его осознанным решением. 
Одно из важнейших, однако, разночтений двух редакций поэмы обнаруживается в самом ее фи-
нале.  После финального  повторения стихотворения  «Кактус  расцветает раз  в  столетье  ночью...» 
[9; 55], которое впервые звучит в поэме со слов Лингвы, к нему отнесена сноска: «Стихи из сборника 
Жаппаса «Цветы кактуса» [9; 56]. Во второй редакции ничего не говорится о том, что авторство этого 
стихотворения  принадлежит  Жаппасу.  Вместо  снятой  сноски  после  этого  стихотворения  добавлен 
следующий абзац: «Ты прав, грек: я мыслю — значит, существую. Ты трижды права, Рысь: я чувст-
вую, значит, я живу. Тебя нет, тебя нет, тебя нет со мной, я чувствую это. Потому и живу? Даун!» 
[10; 188]. Стихотворение «Кактус расцветает раз в столетье ночью…» повторяется в этой небольшой 
по объему поэме дважды, таким образом являясь основным ее лейтмотивом. Поэтому вопрос о том, 
кому принадлежат эти стихи, никак не может быть сочтен второстепенным. 

С.Н.Машкова  
60 
Вестник Карагандинского университета 
Первый раз в поэме стихотворение читает Лингва, т.е. именно Лингва является его формальным 
субъектом речи. Однако он вовсе не поэт, поэты — Аман и Жаппас. В первой редакции автор стихо-
творения Жаппас, во второй авторство никак специально не оговаривается. Поскольку большая часть 
текста поэмы является прямой речью Амана, то логично предположить, что во втором случае и «Как-
тус расцветает раз в столетье ночью…» — стихотворение Амана. Таким образом, в первой редакции 
автор лейтмотива — Жаппас, во втором — Аман. Чтобы оценить значение этого стихотворения, сле-
дует обратить внимание еще и на то, что при первом возникновении оно несколько длиннее, чем в 
финале поэмы (эта разница аналогична в обеих редакциях). Лингва, продавая кактус Аману, говорит: 
— Этот кактус расцветает раз в столетье, ночью. 
Белым шаром, жирным одноцветьем, сочным, 
Не уколет губы — несъедобен, мягок. 
Покраснеет, если уподобить маку. 
Диким ветром в белом поле брошен 
кактус. 
Расцветает, если тихо спрошен: 
«Как ты?» 
Что ответит — очень важно 
знать обоим. 
«Надоело, — скажет, — 
рвать штаны ковбоям», 
N-ск даун! [10; 50, 51]. 
В финале поэмы текст стихотворения претерпевает два небольших по объему, но весьма сущест-
венных по смыслу изменения. Во-первых, вместо слов «этот кактус расцветает раз в столетье» [10; 55] 
сказано «кактус расцветает раз в столетье» [9; 187], благодаря чему конкретный кактус в баррасском 
горшочке, вручаемый Лингвой Аману, превращается в кактус более абстрактный, в кактус как сим-
вол. Во-вторых, из стихотворения исключены последние строки «Надоело, — скажет, — рвать штаны 
ковбоям» / N-ск даун!» [9; 188]. Благодаря этому стихотворение, с одной стороны, теряет характер-
ный признак речевой принадлежности Лингве («N-ск даун!»), с другой же — опять приобретает не-
кую символическую окраску, ибо вместо ясного ответа о том, что ему надоело рвать штаны ковбоям, 
загадочно молчит. Это молчание в контексте рассуждения Амана о женщинах коренным образом ме-
няет семантику стихотворения. Если в контексте разговора о конкретном кактусе в середине поэмы 
под  «обоими»,  скорее,  следует  понимать  кактус  и  его  собеседника,  то  во  втором  случае  в  словах 
«очень важно знать обоим…» [9; 188], которые обрываются здесь многоточием, очевидно прочиты-
вается  любовный  подтекст  (особенно  очевидно  во  второй  редакции,  где  сразу  после стихотворения 
Аман мысленно обращается к Рыси). 
Таким  образом,  вопрос  о  принадлежности  стихотворения  «Кактус  расцветает  раз  в  столетье    
ночью…»  Аману  либо  Жаппасу,  возникший  именно  во  второй  редакции  «Кактуса»,  по  сути  дела, 
равнозначен вопросу о содержании и смысле поэмы в целом. 
Во второй редакции поэма завершается совершенно новой главой — «Боб и Лючия. Американ-
ская трагедия» [9; 188]. События этой главы вкратце описываются своего рода авторской ремаркой: 
«Солдат Боб стоит перед военно-половым судом по обвинению в скотоложстве. Оправдывается». За-
тем следует речь командира роты и «гастролировавшего в войсках» «ученого-сексолога, доктора ме-
дицины» [9; 188]. Боб был судом оправдан, а вскоре погиб в бою вместе со всем своим подразделени-
ем, а также и ученым-сексологом. Эти события нелегко связать с историей Амана, Жаппаса и Рыси. 
Сам автор, очевидно, впоследствии пришел к такому же мнению, и из последующих редакций поэмы 

жүктеу/скачать 2,03 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: