Первая three invalids. Sufferings of george and harris. A victim to one hundred

accumulate work has almost become a passion
with me: my study is so full of it now, that there
is hardly an inch of room for any more. I shall
have to throw out a wing soon.
набирать работу сделалось моей страстью. Мой
кабинет до того завален работой, что там не
осталось ни дюйма свободной площади. Мне скоро
придется пристраивать новый флигель.
And I am careful of my work, too. Why, some of
the work that I have by me now has been in my
possession for years and years, and there isn't a
finger-mark on it. I take a great pride in my
work; I take it down now and then and dust it.
No man keeps his work in a better state of
preservation than I do.
Я очень бережно отношусь к моей работе. Часть
работы, которая лежит у меня теперь, находится в
моем кабинете уже многие годы, и на ней нет ни
пятнышка. Я очень горжусь моей работой. Иногда
я снимаю ее с полки и сметаю с нее пыль. Я, как
никто, забочусь о ее сохранности.
But, though I crave for work, I still like to be
fair. I do not ask for more than my proper share.
But I get it without asking for it - at least, so it
appears to me - and this worries me.
Но хотя я жажду работы, мне все же хочется быть
справедливым. Я не прошу больше того, что
приходится на мою долю. А мне дают больше - так
мне по крайней мере кажется, и это меня
огорчает.
George says he does not think I need trouble
myself on the subject. He thinks it is only my
over-scrupulous nature that makes me fear I am
having more than my due; and that, as a matter
of fact, I don't have half as much as I ought. But
I expect he only says this to comfort me.
Джордж говорит, что мне не стоит об этом
тревожиться. Он считает, что только моя
чрезмерная щепетильность заставляет меня
бояться, что я имею больше работы, чем нужно.
На самом деле мне не достается и половины того,
что следует. Вероятно, он говорят это для того,
чтобы меня утешить.
In a boat, I have always noticed that it is the
fixed idea of each member of the crew that he is
doing everything. Harris's notion was, that it
was he alone who had been working, and that
both George and I had been imposing upon him.
George, on the other hand, ridiculed the idea of
Harris's having done anything more than eat
and sleep, and had a cast- iron opinion that it
was he - George himself - who had done all the
labour worth speaking of. He said he had never
been out with such a couple of lazily skulks as
Harris and I.
Я заметил, что в лодке каждый член команды
уверен, что он один все и делает. Гаррис сказал,
что работает один он, а мы с Джорджем его
обманываем. Джордж, наоборот, высмеивал
Гарриса, утверждая, что тот только ест и спит, и
был твердо уверен, что именно он, Джордж,
выполняет всю работу, о которой стоит говорить.
Он заявил, что никогда еще не плавал с такими
лентяями, как я и Гаррис.
That amused Harris.
Это позабавило Гарриса.
"Fancy old George talking about work!" he
laughed; "why, about half-an- hour of it would
kill him. Have you ever seen George work?" he
added, turning to me.
- Вы только послушайте! Старина Джордж
рассуждает о работе, - смеялся он. - Да после
получаса работы он испустил бы дух. Видел ты
когда-нибудь, чтобы Джордж работал? - обратился
он ко мне.
I agreed with Harris that I never had - most
certainly not since we had started on this trip.
Я согласился с Гаррисом, что не видел, - во
всяком случае с тех пор, как началась наша
прогулка.
"Well, I don't see how YOU can know much
- Право, не понимаю, откуда ты можешь об этом

about it, one way or the other," George retorted
on Harris; "for I'm blest if you haven't been
asleep half the time. Have you ever seen Harris
fully awake, except at meal-time?" asked
George, addressing me.
знать, - возразил Джордж Гаррису. - Черт меня
побери, если ты не проспал всю дорогу. Видел ты
когда-нибудь, чтобы Гаррис не спал, если только
он в это время не ел? - спросил он, обращаясь ко
мне.
Truth compelled me to support George. Harris
had been very little good in the boat, so far as
helping was concerned, from the beginning.
Любовь к истине заставила меня поддержать
Джорджа. От Гарриса с самого начала было мало
пользы.
"Well, hang it all, I've done more than old J.,
anyhow," rejoined Harris.
- Но все-таки я, черт возьми, работал больше, чем
старина Джей! - продолжал Гаррис.
"Well, you couldn't very well have done less,"
added George.
- Трудно было бы работать меньше, - заметил
Джордж.
"I suppose J. thinks he is the passenger,"
continued Harris.
- Джей, наверное, считает себя здесь пассажиром,
- не унимался Гаррис.
And that was their gratitude to me for having
brought them and their wretched old boat all
the way up from Kingston, and for having
superintended and managed everything for
them, and taken care of them, and slaved for
them. It is the way of the world.
Вот какова была их благодарность за то, что я
тащил их и эту несчастную лодку от самого
Кингстона, все для них устроил, и организовал, и
заботился о них, и выбивался из сил. Так всегда
бывает на этом свете!..
We settled the present difficulty by arranging
that Harris and George should scull up past
Reading, and that I should tow the boat on from
there. Pulling a heavy boat against a strong
stream has few attractions for me now. There
was a time, long ago, when I used to clamour for
the hard work: now I like to give the youngsters
a chance.
В данном случае мы вышли из затруднения,
сговорившись, что Джордж и Гаррис будут грести
до Рэдинга, а оттуда я потащу лодку на бечеве.
Тащить тяжелую лодку против сильного течения
не так уж весело. Было время, когда я рвался к
тяжелой работе, теперь я предпочитаю уступать
место молодежи.
I notice that most of the old river hands are
similarly retiring, whenever there is any stiff
pulling to be done. You can always tell the old
river hand by the way in which he stretches
himself out upon the cushions at the bottom of
the boat, and encourages the rowers by telling
them anecdotes about the marvellous feats he
performed last season.
Я заметил, что большинство старых гребцов тоже
охотно стушевывается, когда предстоит хорошо
поработать веслами. Старого лодочника всегда
можно узнать по тому, как он лежит на подушке
на дне лодки и подбадривает гребцов,
рассказывая им, какие он совершал чудеса в
прошлом году.
"Call what you're doing hard work!" he drawls,
between his contented whiffs, addressing the
two perspiring novices, who have been grinding
away steadily up stream for the last hour and a
half; "why, Jim Biffles and Jack and I, last
season, pulled up from Marlow to Goring in one
afternoon - never stopped once. Do you
remember that, Jack?"
- И это вы называете трудной работой? - тянет он,
самодовольно попыхивая трубкой и обращаясь к
двум измученным юношам, которые уже полтора
часа стойко гребут против течения. - Вот мы с
Джеком и Джимом Биффлсом проплыли прошлым
летом от Марло до Горинга в Ты помнишь, Джек?
Jack, who has made himself a bed up in the

prow of all the rugs and coats he can collect,
and who has been lying there asleep for the last
two hours, partially wakes up on being thus
appealed to, and recollects all about the matter,
and also remembers that there was an unusually
strong stream against them all the way -
likewise a stiff wind.
Услышав этот вопрос, Джек, который устроил
себе на носу постель из всех пальто и пледов,
какие мог собрать, и уже два часа спит,
наполовину просыпается и вспоминает все
подробности знаменательного дня. Он помнит
даже, что течение было необычайно сильное и
дул резкий встречный ветер.
"About thirty-four miles, I suppose, it must have
been," adds the first speaker, reaching down
another cushion to put under his head.
- Мы прошли примерно тридцать четыре мили, -
говорит рассказчик, подкладывая себе под голову
еще одну подушку.
" No - no; don't exaggerate, Tom," murmurs
Jack, reprovingly; "thirty- three at the outside."
- Ну, ну, Том, не преувеличивай, - укоризненно
бормочет Джек. - Самое большое - тридцать три.
And Jack and Tom, quite exhausted by this
conversational effort, drop off to sleep once
more. And the two simple-minded youngsters at
the sculls feel quite proud of being allowed to
row such wonderful oarsmen as Jack and Tom,
and strain away harder than ever.
И Джек с Томом, обессилев от этого
напряженного разговора, засыпают снова. А
доверчивые юноши на веслах чувствуют себя
страшно гордыми, что им позволили везти таких
замечательных гребцов, как Джек и Том, и
стараются пуще прежнего.
When I was a young man, I used to listen to
these tales from my elders, and take them in,
and swallow them, and digest every word of
them, and then come up for more; but the new
generation do not seem to have the simple faith
of the old times. We - George, Harris, and
myself - took a "raw'un" up with us once last
season, and we plied him with the customary
stretchers about the wonderful things we had
done all the way up.
Я сам в молодости слушал эти рассказы старших,
впитывал их, глотал, переваривал каждое слово и
просил еще. Но новая смена, видимо, не обладает
наивной верой былых времен. "Мы трое - Джордж,
я и Гаррис - как-то взяли с собой прошлым летом
такого "молокососа" и всю дорогу начиняли его
обычными небылицами о чудесах, которые мы
якобы совершили."
We gave him all the regular ones - the time-
honoured lies that have done duty up the river
with every boating-man for years past - and
added seven entirely original ones that we had
invented for ourselves, including a really quite
likely story, founded, to a certain extent, on an
all but true episode, which had actually
happened in a modified degree some years ago
to friends of ours - a story that a mere child
could have believed without injuring itself,
much.
Мы угощали его всеми подобающими анекдотами
и освященными временем сказками, которые вот
уже много лет честно служат гребцам, и
прибавили еще семь совершенно оригинальных
историй, которые выдумали сами. Одна из них
была вполне правдоподобна и основывалась на
почти истинном случае, который в слегка
измененном виде произошел несколько лет назад
с нашими знакомыми. Любой ребенок мог
поверить этой истории, не роняя своего
достоинства.
And that young man mocked at them all, and
wanted us to repeat the feats then and there,
and to bet us ten to one that we didn't.
А этот юноша только издевался над нами и
требовал, чтобы мы тут же на месте повторили
свои подвиги, и бился об заклад, что мы не
согласимся.
We got to chatting about our rowing
experiences this morning, and to recounting
stories of our first efforts in the art of
В то утро мы разговорились о случаях из нашей
гребной практики и начали вспоминать свои
первые опыты в искусстве гребли. Самое раннее,

oarsmanship. My own earliest boating
recollection is of five of us contributing
threepence each and taking out a curiously
constructed craft on the Regent's Park lake,
drying ourselves subsequently, in the park-
keeper's lodge.
что я помню в связи с лодкой, - это то, как пять
мальчишек, и я в том числе, пожертвовали
каждый по три пенса и спустили на озеро в
Риджент-парке какой-то нелепый плот, после чего
нам всем пришлось сушиться в парковой
сторожке.
After that, having acquired a taste for the water,
I did a good deal of rafting in various suburban
brickfields - an exercise providing more interest
and excitement than might be imagined,
especially when you are in the middle of the
pond and the proprietor of the materials of
which the raft is constructed suddenly appears
on the bank, with a big stick in his hand.
Впоследствии я почувствовал влечение к воде и
много плавал на плотах по различным
загородным прудам. Это занятие гораздо более
интересно и увлекательно, чем кажется с первого
взгляда, в особенности когда вы находитесь
посредине пруда, а на берегу внезапно
появляется с большой палкой в руке владелец
материалов, из которых построен плот.
Your first sensation on seeing this gentleman is
that, somehow or other, you don't feel equal to
company and conversation, and that, if you
could do so without appearing rude, you would
rather avoid meeting him; and your object is,
therefore, to get off on the opposite side of the
pond to which he is, and to go home quietly and
quickly, pretending not to see him. He, on the
contrary is yearning to take you by the hand,
and talk to you. It appears that he knows your
father, and is intimately acquainted with
yourself, but this does not draw you towards
him. He says he'll teach you to take his boards
and make a raft of them; but, seeing that you
know how to do this pretty well already, the
offer, though doubtless kindly meant, seems a
superfluous one on his part, and you are
reluctant to put him to any trouble by accepting
it.
При виде этого джентльмена у вас прежде всего
появляется чувство, что вам почему-то не хочется
быть в обществе и разговаривать и что, если бы не
боязнь показаться невежливым, вы бы охотно
уклонились от встречи с ним. Поэтому вы ставите
себе целью добраться до противоположного
берега и быстро и бесшумно уйти домой,
притворяясь, что не видите вашего врага. Но тот,
напротив, прямо-таки жаждет взять вас за руку и
поговорить с вами. Выясняется, что он близко
знаком с вами и знает вашего отца, но это не
привлекает вас к нему. Он кричит, что научит вас,
как брать его доски и связывать из них плот, но
поскольку вы и так умеете это делать,
предложение кажется вам излишним, и вам не
хочется его принимать - зачем же затруднять
человека!
His anxiety to meet you, however, is proof
against all your coolness, and the energetic
manner in which he dodges up and down the
pond so as to be on the spot to greet you when
you land is really quite flattering.
Однако стремление этого джентльмена с вами
встретиться нисколько не ослабевает от вашего
равнодушия; неутомимость, которую он
проявляет, бегая по берегу пруда, чтобы
своевременно оказаться на месте и
приветствовать вас, может прямо-таки польстить
каждому.
If he be of a stout and short-winded build, you
can easily avoid his advances; but, when he is of
the youthful and long-legged type, a meeting is
inevitable. The interview is, however, extremely
brief, most of the conversation being on his

жүктеу/скачать 1,14 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: