part, your remarks being mostly of an

I devoted some three months to rafting, and,
being then as proficient as there was any need
to be at that branch of the art, I determined to
go in for rowing proper, and joined one of the
Lea boating clubs.
Я посвятил плаванью на плотах примерно три
месяца и, приобретя достаточный опыт в этой
отрасли искусства, решил заняться собственно
греблей, для чего записался в один из клубов
реки Ли.
Being out in a boat on the river Lea, especially
on Saturday afternoons, soon makes you smart
at handling a craft, and spry at escaping being
run down by roughs or swamped by barges; and
it also affords plenty of opportunity for
acquiring the most prompt and graceful method
of lying down flat at the bottom of the boat so as
to avoid being chucked out into the river by
passing tow-lines.
Поездив на лодке по этой реке, особенно в
субботу после обеда, вы вскоре приобретаете
достаточную ловкость в обращении с веслами и
увертливость при столкновениях с баржами и
баркасами. Это представляет также достаточные
возможности научиться изящно растягиваться на
дне лодки, чтобы не быть выкинутыми в реку
чьей-нибудь бечевой.
But it does not give you style. It was not till I
came to the Thames that I got style. My style of
rowing is very much admired now. People say it
is so quaint.
Но стиля гребли здесь не выработать. Стиль я
приобрел лишь на Темзе. Мой стиль гребли
вызывает теперь общее восхищение. Все находят
его очень своеобразным.
George never went near the water until he was
sixteen. Then he and eight other gentlemen of
about the same age went down in a body to Kew
one Saturday, with the idea of hiring a boat
there, and pulling to Richmond and back; one of
their number, a shock-headed youth, named
Joskins, who had once or twice taken out a boat
on the Serpentine, told them it was jolly fun,
boating!
Джордж не подходил к воде, пока ему не
исполнилось шестнадцать лет. После этого он и
еще восемь джентльменов примерно того же
возраста всей компанией отправились однажды в
субботу в Кью, намереваясь нанять там лодку и
проплыть до Ричмонда и обратно. Один из них,
лохматый юнец по фамилии Джоскинс, который
раз или два плавал на лодке по Серпентайну [цепь
прудов в Гайд-парке в Лондоне], уверял их, что
это очень весело.
The tide was running out pretty rapidly when
they reached the landing- stage, and there was a
stiff breeze blowing across the river, but this did
not trouble them at all, and they proceeded to
select their boat.
Когда они пришли на пристань, был час отлива и
течение было довольно быстрое. С реки дул
резкий ветер. Но это ничуть их не смутило, и они
начали выбирать лодку.
There was an eight-oared racing outrigger
drawn up on the stage; that was the one that
took their fancy. They said they'd have that one,
please. The boatman was away, and only his boy
was in charge. The boy tried to damp their
ardour for the outrigger, and showed them two
or three very comfortable-looking boats of the
family-party build, but those would not do at all;
the outrigger was the boat they thought they
would look best in.
На пристани сушилась гоночная восьмерка. Она
понравилась им. "Вот эту, пожалуйста", - сказали
они." Лодочника на пристани не было, его
заменял его маленький сын. Мальчик попробовал
охладить их влеченье к восьмерке и показал им
две или три другие лодки уютного семейного
типа, но они не подошли нашим юношам. Подавай
им восьмерку - в ней они будут выглядеть лучше
всего.
So the boy launched it, and they took off their
coats and prepared to take their seats. The boy
suggested that George, who, even in those days,
was always the heavy man of any party, should
Мальчик спустил ее на воду, молодые люди
скинули куртки и начали рассаживаться. Мальчик
выразил мнение, что Джорджу, который уже и в
то время был в любой компании тяжелее всех,

be number four. George said he should be happy
to be number four, and promptly stepped into
bow's place, and sat down with his back to the
stern. They got him into his proper position at
last, and then the others followed.
лучше всего сесть четвертым. Джордж сказал, что
он рад быть четвертым, и, быстро подойдя к месту
носового, занял его, сев спиной к корме. В конце
концов его усадили как следует, и остальные тоже
заняли свои места.
A particularly nervous boy was appointed cox,
and the steering principle explained to him by
Joskins. Joskins himself took stroke. He told the
others that it was simple enough; all they had to
do was to follow him.
Рулевым назначили одного молодого человека с
необычайно слабыми нервами. Джоскинс изложил
ему основы управления рулем, а сам сел
загребным. Он объяснил всем, что это очень
просто: пусть делают то же, что и он.
They said they were ready, and the boy on the
landing stage took a boat- hook and shoved him
off.
Все заявили, что они готовы, и мальчик на
пристани взял багор и оттолкнул их от берега.
What then followed George is unable to describe
in detail. He has a confused recollection of
having, immediately on starting, received a
violent blow in the small of the back from the
butt-end of number five's scull, at the same time
that his own seat seemed to disappear from
under him by magic, and leave him sitting on
the boards. He also noticed, as a curious
circumstance, that number two was at the same
instant lying on his back at the bottom of the
boat, with his legs in the air, apparently in a fit.
Что было дальше - этого Джордж рассказать не
может. Он смутно помнит, что сейчас же после
старта получил сильный удар в поясницу
рукояткой весла номера пятого и почувствовал,
что скамья, словно по волшебству, ускользает из-
под него и он сидит на дне. Тут же он с интересом
отметил, что номер второй в эту минуту лежал на
спине, задрав ноги вверх, очевидно в обмороке.
They passed under Kew Bridge, broadside, at
the rate of eight miles an hour. Joskins being the
only one who was rowing. George, on
recovering his seat, tried to help him, but, on
dipping his oar into the water, it immediately, to
his intense surprise, disappeared under the
boat, and nearly took him with it.
Они прошли под мостом Кью бортом вперед со
скоростью восьми миль в час, причем Джоскинс
был единственным, кто работал веслом. Джордж,
усевшись снова на свое место, попробовал было
ему помочь, но, когда он опустил весло в воду, это
весло, к его величайшему удивлению, исчезло под
лодкой и едва не увлекло его за собой.
And then "cox" threw both rudder lines over-
board, and burst into tears.
Потом рулевой бросил обе веревки за борт и
залился слезами.
How they got back George never knew, but it
took them just forty minutes. A dense crowd
watched the entertainment from Kew Bridge
with much interest, and everybody shouted out
to them different directions. Three times they
managed to get the boat back through the arch,
and three times they were carried under it
again, and every time "cox" looked up and saw
the bridge above him he broke out into renewed
sobs.
Как они вернулись назад, Джордж не помнит, но
на это потребовалось ровно сорок минут. Густая
толпа с большим интересом наблюдала с моста
это зрелище; каждый давал свои указания.
Трижды нашим юношам удавалось выйти из-под
пролета, и трижды их снова увлекало под пролет.
Всякий раз, как рулевой взглядывал вверх и видел
над собой мост, он снова разражался рыданиями.
George said he little thought that afternoon that
he should ever come to really like boating.
Джордж говорил, что не думал в ту минуту, что
когда-нибудь полюбит катанье на лодке.
Гаррис - тот больше привык грести на море, чем

Harris is more accustomed to sea rowing than
to river work, and says that, as an exercise, he
prefers it. I don't. I remember taking a small
boat out at Eastbourne last summer: I used to
do a good deal of sea rowing years ago, and I
thought I should be all right; but I found I had
forgotten the art entirely. When one scull was
deep down underneath the water, the other
would be flourishing wildly about in the air. To
get a grip of the water with both at the same
time I had to stand up. The parade was crowded
with nobility and gentry, and I had to pull past
them in this ridiculous fashion. I landed half-way
down the beach, and secured the services of an
old boatman to take me back.
на реке. Он говорит, что как гимнастика это
нравится ему больше. Я с ним не согласен.
Помню, прошлым летом, я нанял в Истборне
маленькую лодочку. Много лет назад мне
приходилось ходить на веслах по морю, и я думал,
что все будет хорошо. Оказалось, однако, что я
совершенно разучился грести. Когда одно весло
погружалось глубоко в воду, другое нелепо било
по воздуху. Чтоб зачерпнуть воду обоими сразу,
мне приходилось вставать на ноги. На
набережной было полно всякой знати, и мне
пришлось плыть мимо них в этом смешном
положении. На полдороге я пристал к берегу и,
чтобы вернуться назад, прибег к услугам старого
лодочника.
I like to watch an old boatman rowing,
especially one who has been hired by the hour.
There is something so beautifully calm and
restful about his method. It is so free from that
fretful haste, that vehement striving, that is
every day becoming more and more the bane of
nineteenth-century life. He is not for ever
straining himself to pass all the other boats. If
another boat overtakes him and passes him it
does not annoy him; as a matter of fact, they all
do overtake him and pass him - all those that
are going his way. This would trouble and
irritate some people; the sublime equanimity of
the hired boatman under the ordeal affords us a
beautiful lesson against ambition and
uppishness.
Я люблю смотреть, как гребут старые лодочники,
особенно когда их нанимают по часам. В их
гребле есть что-то такое спокойное,
неторопливое. Она совершенно лишена той
суетливой спешки, волнения и напряженности,
которая все больше и больше заражает новое
поколение. Опытный лодочник ничуть не
старается кого-нибудь обогнать. Если его самого
обгоняет чья-нибудь лодка, это не раздражает его.
Собственно говоря, его обгоняют все лодки - все
те, что идут в его сторону. Некоторых это бы
могло раздосадовать. Величественное
спокойствие, которое проявляет при этом
наемный лодочник, может послужить прекрасным
уроком для людей честолюбивых и чванных.
Plain practical rowing of the get-the-boat-along
order is not a very difficult art to acquire, but it
takes a good deal of practice before a man feels
comfortable, when rowing past girls. It is the
"time" that worries a youngster. "It's jolly
funny," he says, as for the twentieth time within
five minutes he disentangles his sculls from
yours; "I can get on all right when I'm by
myself!"
Простая, обычная гребля, с единственной целью
двигать лодку вперед, - не особенно трудное
искусство, но требуется большая практика, чтобы
чувствовать себя непринужденно, когда гребешь и
на тебя смотрят девушки. "Неопытного юнца
больше всего смущает "такт"." "Просто смешно, -
говорит он, стараясь в двадцатый раз за
последние пять минут отцепить свои весла от
ваших, - когда я один, я отлично управляюсь"."
To see two novices try to keep time with one
another is very amusing. Bow finds it impossible
to keep pace with stroke, because stroke rows
in such an extraordinary fashion. Stroke is
intensely indignant at this, and explains that
what he has been endeavouring to do for the
last ten minutes is to adapt his method to bow's
limited capacity. Bow, in turn, then becomes
insulted, and requests stroke not to trouble his
head about him (bow),but to devote his mind to
Очень забавно смотреть, как два новичка
стараются грести в такт. Носовой никак не может
не разойтись с кормовым, потому что кормовой,
мол, гребет как-то странно. Кормовой ужасно
возмущен этим и объясняет, что он вот уже десять
минут пытается приспособить свой метод гребли к
ограниченным способностям носового. Тогда
носовой в свою очередь обижается и просит
кормового не беспокоиться о кем, но посвятить

setting a sensible stroke.
все внимание разумной гребле на корме.
"Or, shall I take stroke?" he adds, with the
evident idea that that would at once put the
whole matter right.
- А может быть, мне сесть на твое место? - говорит
он, явно намекая, что это сразу исправило бы
дело.
They splash along for another hundred yards
with still moderate success, and then the whole
secret of their trouble bursts upon stroke like a
flash of inspiration.
Они шлепают веслами еще сотню ярдов с весьма
умеренным успехом; потом кормового вдруг
осеняет, и тайна их неудачи становится ему ясна.
"I tell you what it is: you've got my sculls," he
cries, turning to bow; "pass yours over."
- Вот в чем дело: у тебя мои весла, - кричит он
носовому. - Передай-ка их мне.
"Well, do you know, I've been wondering how it
was I couldn't get on with these," answers bow,
quite brightening up, and most willingly
assisting in the exchange. "NOW we shall be all
right."
- То-то я удивлялся, что у меня ничего не выходит,
- говорит носовой, сразу повеселев и с охотой
соглашаясь на обмен. - Теперь дело пойдет на лад.
But they are not - not even then. Stroke has to
stretch his arms nearly out of their sockets to
reach his sculls now; while bow's pair, at each
recovery, hit him a violent blow in the chest. So
they change back again, and come to the
conclusion that the man has given them the
wrong set altogether; and over their mutual
abuse of this man they become quite friendly
and sympathetic.
Но дело не идет на лад даже теперь. Кормовому,
чтобы достать свои весла, приходится вытягивать
руки во всю длину, а носовой при каждом взмахе
больно ударяет себя веслами в грудь. Они снова
меняются, приходят к выводу, что лодочник дал
им не тот набор весел, и, наперебой ругая его,
проникаются друг к другу самыми теплыми
чувствами.
George said he had often longed to take to
punting for a change. Punting is not as easy as it
looks. As in rowing, you soon learn how to get
along and handle the craft, but it takes long
practice before you can do this with dignity and
without getting the water all up your sleeve.
Джордж говорит, что ему давно хочется для
разнообразия поплавать на плоскодонке с
шестом. Плавать на плоскодонке не так легко, как
кажется. Как и при гребле, вы быстро обучаетесь
двигаться вперед и управляться с лодкой, но
требуется большой опыт, чтобы делать это с
достоинством, не заливая всего себя водой.
One young man I knew had a very sad accident
happen to him the first time he went punting.
He had been getting on so well that he had
grown quite cheeky over the business, and was
walking up and down the punt, working his pole
with a careless grace that was quite fascinating
to watch. Up he would march to the head of the
punt, plant his pole, and then run along right to
the other end, just like an old punter. Oh! it was
grand.
С одним моим знакомым юношей, когда он
впервые плыл на плоскодонке, произошел очень
печальный случай. Дело шло у него так хорошо,
что он стал совсем нахалом и гулял по лодке,
действуя шестом с таким небрежным изяществом,
что прямо приятно было смотреть. Он подходил к
носу лодки, втыкал свой шест и отбегал на другой
конец, словно заправский моряк. Это было
великолепно!
And it would all have gone on being grand if he
had not unfortunately, while looking round to
enjoy the scenery, taken just one step more than
there was any necessity for, and walked off the
punt altogether. The pole was firmly fixed in the
Так же великолепно все бы и кончилось, если бы
этот юноша, любуясь пейзажем, не отбежал ровно
на один шаг дальше, чем нужно, и не сошел с
лодки совсем. Шест глубоко вонзился в тину, и
юноша остался висеть на нем, а лодку понесло по

mud, and he was left clinging to it while the
punt drifted away. It was an undignified position
for him. A rude boy on the bank immediately
yelled out to a lagging chum to "hurry up and
see real monkey on a stick."
течению. "Его поза была явно лишена
достоинства, и какой-то дерзкий мальчишка на
берегу сейчас же крикнул своему отставшему
товарищу: "Эй, беги посмотри - вон живая
обезьяна на палке"."
I could not go to his assistance, because, as ill-
luck would have it, we had not taken the proper
precaution to bring out a spare pole with us. I
could only sit and look at him. His expression as
the pole slowly sank with him I shall never
forget; there was so much thought in it.
Я не мог помочь моему товарищу, потому что мы,
как назло, не позаботились взять с собой
запасный шест. Я мог только сидеть и смотреть на
него. Никогда не забуду, какое у него было лицо,
пока шест медленно клонился набок. Оно было
полно задумчивости.
I watched him gently let down into the water,
and saw him scramble out, sad and wet. I could
not help laughing, he looked such a ridiculous
figure. I continued to chuckle to myself about it
for some time, and then it was suddenly forced
in upon me that really I had got very little to
laugh at when I came to think of it. Here was I,
alone in a punt, without a pole, drifting
helplessly down mid-stream - possibly towards a
weir.
Я наблюдал, как он тихо опустился в воду, видел,
как он вылез на берег, грустный и вымокший. Он
был так смешон, что я не мог не расхохотаться.
Еще долго я посмеивался про себя, и вдруг меня
осенила мысль, что мне в сущности должно быть
не до смеху. Я ведь сижу один на плоскодонке, без
шеста, и беспомощно несусь по течению,
вероятнее всего к плотине.
I began to feel very indignant with my friend for
having stepped overboard and gone off in that
way. He might, at all events, have left me the
pole.
Я очень рассердился на моего приятеля за то, что
он шагнул за борт и так подвел меня. Он мог бы
по крайней мере оставить мне шест.
I drifted on for about a quarter of a mile, and
then I came in sight of a fishing-punt moored in
mid-stream, in which sat two old fishermen.
They saw me bearing down upon them, and they
called out to me to keep out of their way.
Меня несло с четверть мили, а потом я заметил
другую плоскодонку, стоящую на якоре посреди
реки, и в ней двух старых рыбаков. Они увидели,
что я мчусь прямо на них, и крикнули, чтобы я
свернул в сторону.
"I can't," I shouted back.
- Не могу! - закричал я в ответ.
"But you don't try," they answered.
- Да вы и не пробуете! - крикнули они.
I explained the matter to them when I got
nearer, and they caught me and lent me a pole.
The weir was just fifty yards below. I am glad
they happened to be there.
Подплыв ближе, я объяснил им, в чем дело, и они
поймали меня и дали мне шест. Плотина была от
меня в пятидесяти ярдах. Я рад, что эти рыбаки
оказались тут.
The first time I went punting was in company
with three other fellows; they were going to
show me how to do it. We could not all start
together, so I said I would go down first and get
out the punt, and then I could potter about and
practice a bit until they came.
Первый раз я собирался выехать на плоскодонке с
тремя другими молодыми людьми. Они должны
были мне показать, как с ней управляться. Мы
почему-то не могли выйти вместе, и я сказал, что
пойду вперед и спущу лодку на воду, а потом
поболтаюсь немного на реке и поупражняюсь,
пока они придут.
I could not get a punt out that afternoon, they
were all engaged; so I had nothing else to do
Мне не удалось получить плоскодонку - все были
заняты. Поэтому мне ничего не оставалось, как

but to sit down on the bank, watching the river,
and waiting for my friends.
сидеть на берегу и смотреть на реку, поджидая
моих товарищей.
I had not been sitting there long before my
attention became attracted to a man in a punt
who, I noticed with some surprise, wore a jacket
and cap exactly like mine. He was evidently a
novice at punting, and his performance was
most interesting. You never knew what was
going to happen when he put the pole in; he
evidently did not know himself. Sometimes he
shot up stream and sometimes he shot down
stream, and at other times he simply spun round
and came up the other side of the pole. And with
every result he seemed equally surprised and
annoyed.
Вскоре мое внимание привлек один молодой
человек на плоскодонке, у которого, как я с
удивлением заметил, была такая же куртка и
кепи, как у меня. Это, видимо, был новичок, и
смотреть на него было очень интересно. Никак
нельзя было угадать, что случится, когда он
опустит шест; видимо, он и сам не знал этого.
Иногда его бросало вверх по течению, иногда
сносило вниз, а чаще всего он просто крутился
волчком на одном месте, объезжая кругом шеста.
При любом исходе дела он казался одинаково
удивленным и огорченным.
The people about the river began to get quite
absorbed in him after a while, and to make bets
with one another as to what would be the
outcome of his next push.
Люди на берегу очень увлеклись этим зрелищем и
держали пари, чем кончится каждый следующий
толчок.
In the course of time my friends arrived on the
opposite bank, and they stopped and watched
him too. His back was towards them, and they
only saw his jacket and cap. From this they
immediately jumped to the conclusion that it
was I, their beloved companion, who was
making an exhibition of himself, and their
delight knew no bounds. They commenced to
chaff him unmercifully.
Между тем мои приятели пришли на другой берег
и тоже стали наблюдать за этим юношей. Он
стоял к ним спиной, и они видели только его
куртку и кепи. Разумеется, они сейчас же
решили, что это я, их возлюбленный друг,
изображаю тут идиота, и радость их не имела
границ. Они принялись немилосердно издеваться
над бедным юношей.
I did not grasp their mistake at first, and I
thought, "How rude of them to go on like that,
with a perfect stranger, too!" But before I could
call out and reprove them, the explanation of
the matter occurred to me, and I withdrew
behind a tree.
Я не сразу догадался об их ошибке и подумал: "До
чего невежливо с их стороны так насмехаться, да
еще над незнакомым"." Но, прежде чем я успел их
остановить, мне все стало ясно, и я спрятался за
деревом.
Oh, how they enjoyed themselves, ridiculing
that young man! For five good minutes they
stood there, shouting ribaldry at him, deriding
him, mocking him, jeering at him. They
peppered him with stale jokes, they even made a
few new ones and threw at him. They hurled at
him all the private family jokes belonging to our
set, and which must have been perfectly
unintelligible to him. And then, unable to stand
their brutal jibes any longer, he turned round on
them, and they saw his face!
С каким наслаждением эти балбесы высмеивали
несчастного! Добрых пять минут они стояли на
берегу и кричали ему всякий вздор, издеваясь,
насмехаясь и глумясь над ним. Они
бомбардировали его старыми остротами, они даже
придумали несколько новых, которые тоже
выпали ему на долю. Они осыпали его разными
семейными шутками, употреблявшимися в нашем
кругу и совершенно непонятными для
постороннего. Наконец, не в силах больше
выносить их зубоскальство, юноша обернулся, и
они увидели его лицо.
I was glad to notice that they had sufficient
Мне приятно было отметить, что у моих
приятелей хватило стыда, чтобы почувствовать

decency left in them to look very foolish. They
explained to him that they had thought he was
some one they knew. They said they hoped he
would not deem them capable of so insulting
any one except a personal friend of their own.
себя круглыми дураками. Они объяснили юноше,
что приняли его за своего приятеля, и выразили
надежду, что он не считает их способными
оскорблять так кого-нибудь, кроме друзей и
знакомых.
Of course their having mistaken him for a friend
excused it. I remember Harris telling me once of
a bathing experience he had at Boulogne. He
was swimming about there near the beach,
when he felt himself suddenly seized by the
neck from behind, and forcibly plunged under
water. He struggled violently, but whoever had
got hold of him seemed to be a perfect Hercules
in strength, and all his efforts to escape were
unavailing. He had given up kicking, and was
trying to turn his thoughts upon solemn things,
when his captor released him.
Разумеется, то, что они сочли этого юношу за
знакомого, служит им некоторым оправданием.
Помню, Гаррис как-то рассказал мне один случай,
который произошел с ним в Булони во время
купанья. Он плавал недалеко от берега и вдруг
почувствовал, что кто-то схватил его сзади за шею
и потянул под воду. Гаррис яростно отбивался, но
нападающий, видимо, был настоящий Геркулес, и
все усилия Гарриса оказались тщетными. Наконец
он перестал брыкаться и попробовал настроиться
на торжественный лад, но тут его противник
неожиданно выпустил его.
He regained his feet, and looked round for his
would-be murderer. The assassin was standing
close by him, laughing heartily, but the moment
he caught sight of Harris's face, as it emerged
from the water, he started back and seemed
quite concerned.
Гаррис стал на ноги и оглянулся, ища своего
возможного убийцу. Тот стоял рядом и весело
хохотал. Но, увидев над водой лицо Гарриса, он
отшатнулся, и вид у него был крайне смущенный.
"I really beg your pardon," he stammered
confusedly, "but I took you for a friend of mine!"
- Извините, пожалуйста, - сконфуженно
пробормотал он. - Я принял вас за своего
приятеля.
Harris thought it was lucky for him the man had
not mistaken him for a relation, or he would
probably have been drowned outright.
Гаррис подумал, что ему еще повезло: если б его
сочли за родственника, ему наверняка пришлось
бы утонуть.
Sailing is a thing that wants knowledge and
practice too - though, as a boy, I did not think
so. I had an idea it came natural to a body, like
rounders and touch. I knew another boy who
held this view likewise, and so, one windy day,
we thought we would try the sport. We were
stopping down at Yarmouth, and we decided we
would go for a trip up the Yare. We hired a
sailing boat at the yard by the bridge, and
started off. "It's rather a rough day," said the
man to us, as we put off: "better take in a reef
and luff sharp when you get round the bend."
Чтобы ходить под парусом, тоже требуется уменье
и опыт, хотя в детстве я думал иначе. Мне
казалось, что этому учишься походя, как игре в
мяч или в пятнашки. У меня был приятель,
который придерживался тех же взглядов, и в один
ветреный день мы вздумали испробовать свои
силы. Мы жили тогда в Ярмуте и решили
прокатиться по реке Яр. Мы наняли парусную
лодку на лодочной станции, возле моста, и
пустились в путь. - Сегодня довольно ненастная
погода, - сказал лодочник, когда мы отчаливали. -
Как зайдете за поворот, возьмите риф да
лавируйте получше.
We said we would make a point of it, and left
him with a cheery "Good- morning," wondering
to ourselves how you "luffed," and where we
were to get a "reef" from, and what we were to
do with it when we had got it.
Мы ответили, что непременно так и сделаем, и
уехали, весело крикнув лодочнику: "До свидания!"
- и спрашивая себя, как это "лавируют", и откуда
нам взять риф, и что мы будем с ним делать, когда
его достанем."

We rowed until we were out of sight of the town,
and then, with a wide stretch of water in front of
us, and the wind blowing a perfect hurricane
across it, we felt that the time had come to
commence operations.
Мы гребли до тех пор, пока город не скрылся из
виду. Когда перед нами открылась широкая
полоса воды, над которой ураганом носился ветер,
мы решили, что пора приступать к действиям.
Hector - I think that was his name - went on
pulling while I unrolled the sail. It seemed a
complicated job, but I accomplished it at length,
and then came the question, which was the top
end?
Гектор, - так, кажется, звали моего товарища, -
продолжал грести, и я начал развертывать парус.
Это оказалось нелегким делом, но в конце концов
я справился с ним, и тут возник вопрос, который
конец паруса верхний.
By a sort of natural instinct, we, of course,
eventually decided that the bottom was the top,
and set to work to fix it upside-down. But it was
a long time before we could get it up, either that
way or any other way. The impression on the
mind of the sail seemed to be that we were
playing at funerals, and that I was the corpse
and itself was the winding-sheet.
Следуя врожденному инстинкту, мы, разумеется,
решили, что верх - это низ, и принялись ставить
парус вверх ногами. Но нам потребовалось много
времени, чтобы вообще как-нибудь прикрепить
его. Парус, видимо, решил, что мы играем в
похороны и что я покойник, а сам он изображает
саван.
When it found that this was not the idea, it hit
me over the head with the boom, and refused to
do anything.
Обнаружив свою ошибку, он ударил меня по
голове и решил вообще ничего не делать.
"Wet it," said Hector; "drop it over and get it
wet."
- Намочи его, - сказал Гектор. - Брось его за борт,
пусть намокнет.
He said people in ships always wetted the sails
before they put them up. So I wetted it; but that
only made matters worse than they were before.
A dry sail clinging to your legs and wrapping
itself round your head is not pleasant, but, when
the sail is sopping wet, it becomes quite vexing.
Он сказал, что матросы на кораблях всегда мочат
паруса, прежде чем их ставить. Я намочил парус,
но от этого дело только ухудшилось. Если вокруг
вас обвивается и бьет вас по ногам сухой парус,
это достаточно неприятно, но когда парус
мокрый, - становится уже совсем обидно.
We did get the thing up at last, the two of us
together. We fixed it, not exactly upside down -
more sideways like - and we tied it up to the
mast with the painter, which we cut off for the
purpose.
Наконец нам удалось общими усилиями поставить
парус не совсем вверх ногами, а скорее боком, и
мы привязали его к мачте фалинем, который
отрезали для этой цели.
That the boat did not upset I simply state as a
fact. Why it did not upset I am unable to offer
any reason. I have often thought about the
matter since, but I have never succeeded in
arriving at any satisfactory explanation of the
phenomenon.
Лодка не опрокинулась - я просто устанавливаю
этот факт. Почему она не опрокинулась, этому я
не могу предложить никакого объяснения.
Впоследствии я часто думал об этом, но мне так и
не удалось удовлетворительно объяснить это
обстоятельство.
Possibly the result may have been brought
about by the natural obstinacy of all things in
this world. The boat may possibly have come to
the conclusion, judging from a cursory view of
our behaviour, that we had come out for a
morning's suicide, and had thereupon
Возможно, что такой результат есть следствие
естественного упрямства всего существующего.
Наблюдая наше поведение, лодка, возможно,
пришла к выводу, что мы в это утро выехали на
реку с целью самоубийства, и решила нам

determined to disappoint us. That is the only
suggestion I can offer.
помешать. Это единственное объяснение, которое
я могу придумать.
By clinging like grim death to the gunwale, we
just managed to keep inside the boat, but it was
exhausting work. Hector said that pirates and
other seafaring people generally lashed the
rudder to something or other, and hauled in the
main top-jib, during severe squalls, and thought
we ought to try to do something of the kind; but
I was for letting her have her head to the wind.
Уцепившись обеими руками за планшир, мы
ухитрились не вылетать из лодки, но это была
тяжелая работа. Гектор сказал, что пираты и
другие люди, привыкшие ходить по морю, в
сильную бурю привязывают к чему-то руль и
спускают кливер, и предложил попробовать
сделать что-нибудь в этом роде. Но я стоял за то,
чтобы предоставить лодке идти по ветру.
As my advice was by far the easiest to follow, we
ended by adopting it, and contrived to embrace
the gunwale and give her her head.
Последовать моему совету было легче всего, и мы
в конце концов так и сделали.
The boat travelled up stream for about a mile at
a pace I have never sailed at since, and don't
want to again. Then, at a bend, she heeled over
till half her sail was under water. Then she
righted herself by a miracle and flew for a long
low bank of soft mud.
Лодка неслась по реке примерно милю с такой
скоростью, с какой мне с тех пор ни разу не
довелось ходить, да, по правде сказать, и не
хотелось бы. Потом, на повороте, она так
накренилась, что парус наполовину ушел в воду.
Потом каким-то чудом выпрямилась и понеслась
прямо на длинную плоскую отмель.
That mud-bank saved us. The boat ploughed its
way into the middle of it and then stuck. Finding
that we were once more able to move according
to our ideas, instead of being pitched and
thrown about like peas in a bladder, we crept
forward, and cut down the sail.
Эта отмель спасла нас. Лодка врезалась в нее до
половины и остановилась. Почувствовав, что нас
не бросает больше из стороны в сторону, словно
горошины в мешке, и что мы можем двигаться по
своему произволу, мы подползли к парусу и
срезали его.
We had had enough sailing. We did not want to
overdo the thing and get a surfeit of it. We had
had a sail - a good all-round exciting, interesting
sail - and now we thought we would have a row,
just for a change like.
Мы уже довольно поплавали под парусом. Нам не
хотелось злоупотреблять этим развлечением и
пресытиться им. Мы совершили хорошую,
волнующую, интересную поездку под парусом и
теперь решили разнообразия ради немного
погрести.
We took the sculls and tried to push the boat off
the mud, and, in doing so, we broke one of the
sculls. After that we proceeded with great
caution, but they were a wretched old pair, and
the second one cracked almost easier than the
first, and left us helpless.
Мы взяли весла и попробовали столкнуть лодку с
отмели. При этом мы сломали одно весло. Мы
повторили свою попытку, на этот раз с большей
осторожностью, но оба весла явно никуда не
годились, и второе разлетелось еще скорее, чем
первое, оставив нас безоружными.
The mud stretched out for about a hundred
yards in front of us, and behind us was the
water. The only thing to be done was to sit and
wait until someone came by.
Перед нами тянулась отмель примерно ярдов на
сто, а сзади нас была вода. Единственное, что нам
оставалось делать, - это сидеть и ждать, пока кто-
нибудь не проедет мимо.
It was not the sort of day to attract people out
on the river, and it was three hours before a
soul came in sight. It was an old fisherman who,
Погода была не такая, чтобы привлечь людей на
реку, и прошло три часа, прежде чем в поле
зрения появилось первое человеческое существо.
Это был старый рыбак; ему с неимоверным трудом

with immense difficulty, at last rescued us, and
we were towed back in an ignominious fashion
to the boat-yard.
удалось, наконец, нас выручить, и мы были самым
позорным образом доставлены на буксире к
пристани.
What between tipping the man who had brought
us home, and paying for the broken sculls, and
for having been out four hours and a half, it cost
us a pretty considerable number of weeks'
pocket-money, that sail. But we learned
experience, and they say that is always cheap at
any price.
Вознаграждение человеку, который нас выручил,
расплата за сломанные весла и пользование
лодкой в течение четырех с половиной часов - все
это поглотило изрядное количество наших
карманных денег на много недель вперед. Но мы
приобрели опыт, а за это, как говорят, ничего не
жалко отдать.

жүктеу/скачать 1,14 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: