279
ФИЛОСОФИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ
плодными, может быть, именно потому, что альтернативы ей в
истории европейской философии нет, и отбросить картезиан-
скую парадигму можно только вместе со всякой надеждой по-
строить теорию сознания, совместимую с европейской наукой
последних 300 лет, так как эта наука выстроена именно в карте-
зианской парадигме.
Я утверждаю, что единственный путь научно обоснованно-
го решения проблемы «сознание-тело» (т. е., в принципе един-
ственный путь) ведет к цели через синтез крупнейших философ-
ских концепций, развиваемых в картезианском духе; я показы-
ваю, каким образом метафизика Мамардашвили – Пятигорского
и фундаментальная теория Чалмерса могут быть переработаны
воедино в общую метатеорию и специальную фундаментальную
теорию состояний сознания и взаимно усилить друг друга, во-
брав многое из передовых онтологических и гносеологических
концепций ХХ века. Теория Чалмерса могла бы быть усилена
многими понятиями метафизики Мамардашвили и Пятигорско-
го, такими, как структура сознания, сфера сознания, феноме-
нальный контекст; последняя тоже может быть усилена за счет
введения в нее чалмерсовского различения психологических и
феноменальных качеств и выработанного на его основе пред-
ставления о состоянии сознания. Это оказывается возможным в
силу типологической близости двух концепций и их методологи-
ческой комплиментарности.
В заключение нужно добавить несколько тезисов общего ха-
рактера о том месте, которое, на мой взгляд, должна занять ме-
татеория сознания в философии. Предмет сознания (в том или
ином виде) пронизывает всю философию, все ее домены и эпохи.
Поэтому метатеория сознания должна быть максимально глубо-
ко обоснована в истории философии, и должна охватывать все
философские дисциплины, имеющие самостоятельное значение,
в каждой из которых может быть построена специальная фунда-
ментальная теория, адаптированная к своему объекту, но сохра-
няющая единство с другими на логическом и методологическом
уровне и согласующаяся с общей метатеорией, носящей метафи-
лософский характер. У меня нет сомнений, что только предельно
широкий взгляд на сознание может ухватить его подлинную при-
I Қазақстандық философиялық Конгресс
280
ҚАЗІРГІ ӘЛЕМДЕГІ ФИЛОСОФИЯ: ДАМУ СТРАТЕГИЯЛАРЫ
роду и привести в конце концов к пониманию закономерностей
его соотношения с материей, информацией и языком; однако, эта
задача не может быть решена индивидуальными усилиями – она
требует значительного взаимопонимания современных филосо-
фов разных школ и направлений.
Литература
1 Чалмерс Д. Сознающий ум: в поисках фундаментальной теории. –
М.: URSS-Editorial, 2013.
2 Васюков В. Супервентность и проблемы сознания с точки зрения
логического функционализма // Философия науки. Вып. 12: Феномен
сознания. – М.: ИФ РАН, 2006. – С. 154–171.
3 Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие.
– СПб: Наука, 2001.
4 Мамардашвили М., Пятигорский А. Символ и сознание: метафи-
зические размышления о символе, сознании и языке. – М.: Школа «язы-
ки русской культуры», 1997.
5 Батаева Л.А, Олейник О.А. «Трудные проблемы» аналитической
философии сознания // Вопросы философии. – 2011. – №12. – С. 129–139.
6 Мамардашвили М. Философские чтения – СПб: Азбука-классика.
2002.
I Казахстанский философский Конгресс
281
ФИЛОСОФИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ
ЭГОЛОГИЯ ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫХ
СОСТОЯНИЙ
Асыл ТУЛЕУБЕКОВ
(Алматы)
В данной статье автор дает попытку рассмотреть вопрос об
общих пространственно-временных характеристиках в рамках
трансцендентального Эго, которое само, в свою очередь, заклю-
чено в материю ситуации, имеющей онтологический по отноше-
нию к Эго характер.
1. Эгохронос: эгологическое дление
Если за основу конституирования интенциального объек-
та интендирующим сознанием брать тезис, согласно которому,
в сознании время как чистая сущность отсутствует, т. е. время
трансцендентно в самом процессе восприятия, то выходит, что
сознание воспринимает формы интенциальных объектов, пред-
ставленных во времени. Представленность в данном случае оз-
начает рас-положенность (рас-полагание) объекта в том виде, в
каком сознание уже пред-расположено в отношении к данным
объектам в своей топофизике. Вышесказанное о восприятии
форм интенциальных объектов во времени позволяет понимать
интендирующее сознание в качестве самополагаемого в консти-
туировании состояний интенциональных объектов такими, каки-
ми они ставлены в определенное время, при котором происходит
сама интенция, как хотя бы отдельно взятая процедура направ-
ленного на мир сознания.
Подобная постановка эгохронологического сознания рассма-
тривает последнее в качестве всеобщего изначального располо-
жения в процессе эгологического дления, и такое положение дел
есть синтез времени и пространства в рамках эгологии челове-
ка. Однако, интенциональный объект выступает элементом эго-
логического дления только по форме, поскольку по содержанию
данный объект все же остается относительно стабильным, что
позволяет иметь в виду объект таковым, каким он представлен в
I Қазақстандық философиялық Конгресс
282
ҚАЗІРГІ ӘЛЕМДЕГІ ФИЛОСОФИЯ: ДАМУ СТРАТЕГИЯЛАРЫ
системе всех на определенный момент знаний человека о вещах,
о себе и о мире. Как раз-таки содержание отправляет сознание к
еще одному измерению пред-ставленности объективной реаль-
ности в сознании, к которому мы по некоторым общим характе-
ристикам можем отнести само человеческое сознание. Такими
характеристиками могут выступать психофизическая природа
человека, в которой также содержится материальная часть; так
же как информационно-коммуникативные свойства психолинг-
вистической стороны субъекта.
Но, с одной стороны, рассуждая о природе сознания, будь-
то интендирующего или созерцающего, она остается чем-то по
качеству для самого сознания более трансцендентальным, чем
наличествующие в процессе интендирования время либо про-
странство – как обусловливающее время самим содержанием
ситуативного потока. Поэтому мы называем сознание трансцен-
дентальным по отношения как к внешним явлениям проникаю-
щей в сознание непосредственной действительности, так и по
отношению к самому себе, как то: упорядочивающий систему
нового знания рассудок, структуру самого восприятия, или мыш-
ление, которое абстрагирует определенное знание на определен-
ном участке его формирования.
С другой стороны, сознание превращается в трансцен-
дентное, когда оно предполагает совершенно иное измерение,
которое нами названо онтическое Эго. В таком своем ракурсе
сознание опровергает понятие только опыта как основания для
формирования других опытов познания мира: сознание стано-
вится своего рода условием достоверности содержания опытных
данных. И. Кант однозначно указывает: «В самом деле, откуда
же сам опыт мог бы заимствовать свою достоверность, если бы
все правила, которым он следует, в свою очередь, также были
эмпирическими, стало быть, случайными, вследствие чего их
вряд ли можно было бы считать первыми основоположениями»
[1, с. 44]. То есть, здесь присутствует качественное различие:
трансцендентальное Эго имеет дело с формами интенци-
альных объектов, заданных в условиях внешнего хронотопоса
(т. е., времени и пространства как объективностей), тогда
как онтическое (трансцендентное) «я» вообще необходимо
I Казахстанский философский Конгресс
283
ФИЛОСОФИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ
в своей онтологической изначальности для дальнейшей кон-
статации факта взаимосвязи мира сознания с миром прони-
кающих в него феноменов.
По этому поводу Э. Гуссерль отмечает, что «в этой особой
интенциональности конституируется новый бытийный смысл,
выходящий за пределы моего монадического ego в его самост-
ном своеобразии; при этом конституируется некое ego не как «Я
сам», но как ego, отражающееся в моем собственном «я», в моей
монаде» [2, с. 190]. Ясно, что в данном случае критериальной ос-
новой подобного разделения трансцендентального и онтическо-
го в сфере сознания является время, насколько оно возможно в
жизни человеческого «я». Онтическое Эго стало быть перестает
поддаваться критериальным параметрам своего все еще субъек-
тивного хронотопоса, так как, так же как интенцильаные объекты
(если позволить себе такое сравнение, хотя необходимо помнить,
что интенциальные объекты остаются в сфере непосредственной
внешней действительности), оно по содержанию представлено
как стабильное и неизменчивое в смысле исконности и всеобщей
неизбежности своего существования.
Утверждать онтическое «я» в эгологическом длении, конечно,
имеет важное значение, в первую очередь, как основополагание
трансцендентального Эго во времени. Как мы уже отметили в
начале данного параграфа, время как чистая сущность никоим
образом не дано в самой интенции как процедуре рассмотрения
и отношения сознания к интенциальным объектам. Но, здесь
нужно отметить, что мы не отказываемся от понятия внутрен-
него времени как термина эгологического дления. Последнее же
значительно шире и имеет больший аподиктический смысл сво-
его упоминания, так как именно в эгологическом длении время
дано в своей наиболее возможной для человека природе.
Когда интендирующее сознание рассматривает интенциаль-
ный объект в его чистой сущности, время имеет более, чем фор-
мальный характер. Это значит, что эгология времени отсутству-
ет, и сознанию необходим лишь материал о данном объекте без-
относительно ко времени. Эгология времени тогда становится
актуальной, когда сознание учитывает бытийствование объекта,
поскольку бытийствование уже само по себе выступает хроното-
I Қазақстандық философиялық Конгресс
284
ҚАЗІРГІ ӘЛЕМДЕГІ ФИЛОСОФИЯ: ДАМУ СТРАТЕГИЯЛАРЫ
посом объекта. Здесь надо помнить, что эгология времени подраз-
умевает отношение «время-сознание» как онтозначение, т. е. как
общее качественное отношение.
В этом смысле, эгологическое дление предполагает наличие
сознания в процессе бытийствования, как когнитивно необ-
ходимого хронотопоса, активную вовлеченность сознания во
временное бытие. В эгологическом длении сознание выступает
как трансцендентальное Эго. Эгологическое дление связывает
трансцендентальное Эго с временными состояниями интенци-
альных объектов. «Уже в результате предварительного анализа,
ведущего к пониманию смысла нашей задачи, становится ясно,
что трансцендентальное эго (в параллельном психологическом
исследовании – душа) есть то, что оно есть, только в своей связи
с интенциональными предметностями» [2, с. 114–115]. В длении
человек обращен (или, по крайней мере, имеет в виду) к продол-
жающейся процедуре самого процесса интенционального акта.
Поэтому временные параметры здесь особенно важны, если вре-
мя от объекта также определяет существование человека.
2. Эготопос: ситуативная пред-расположенность
Если в предыдущем параграфе время, предполагаемое как эго-
логическое дление, в целом не имело строгой связи с ситуатив-
ным бытием человека, то в отношении пространства оно больше
характеризуется рамками конкретной для человека ситуации,
которая, в свою очередь, превращается в предмет дальнейшего
конституирования пространственного бытийствования человека.
Тут надо иметь в виду, что под бытийстсвованием мы понима-
ем жизнь явления, данную в своей пространственно-временной
качественности, и сюда же мы с тем же успехом можем отнести
жизнь человека, как и бытийствование иных вещей и объектов,
если при этом жизнь человека берется в качестве объекта позна-
вательной либо созерцательной деятельности сознания.
Как и в предыдущем параграфе об отсутствии времени в ка-
честве чистой объективности в сознании, мы так же утверждаем
отсутствие пространства в качестве чистого (даже в ситуативном
смысле) субстрата, который не может быть принят в качестве
абсолютного условия или абсолютного предмета человеческо-
I Казахстанский философский Конгресс
285
ФИЛОСОФИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ
го познания. Если топофизика понимает пространство как его
пред-заданность по направлению к человеку вообще, то здесь
субъективное знание во времени о пространстве отсылает нас
к восприятию себя в рамках пред-расположенности интенцио-
нального сознания к интенциональным объектам. Топофизиче-
ские пространство выступает условием субъективного бытия и
может предполагать свою чистую сущность в отношении к на-
личествованию в нем человека, тогда как эгологические харак-
теристики пространства превращают его в эгологическую пред-
расположенность, в первую очередь, в самой конкретной ситу-
ации. В этом смысле, ситуация представляется эгологической
формой всякого представления человека о пространстве, так
же, как и самой формой эгологического пространства. Также
всякая ситуация означает наличие в ней констатирующего ее
саму сознания, которое в данном плане пространственно ставле-
но в эгологической перспективе. Тем самым, ситуативная конфи-
гурация обращена к субъекту, что сводит природу этой конфигу-
рации, ее возникновение и осмысление к нему самому.
Другими словами, вне сознания действует пространство как
таковое, в сознании оно трансформировано интенцией к данно-
му порядку вещей в данный временной отрезок.
Как мы уже заметили, интендирующее начало сознания об-
ращает некоторые общие характеристики времени и простран-
ства, которые возможны как трансцендентальные сущности (а,
возможно, и представляемы или как схваченные интуитивно),
в необходимые условия самого процесса интенциального акта.
Хотя пространственно-временные условия интенциональности
необходимы для конституирования жизни интенциональных
объектов, условия сами по себе подразумевают основную мате-
рию некоего исследуемого объекта, действительность которой
они обусловливают.
3. Сознание в бытии
Сознание, как происходящее в бытии явление, представляет-
ся хронотопологическим субстратом, конституирущим ситуа-
ции, являющиеся, в свою очередь, опосредованными акциденци-
ями непосредственных жизненных рядоположений. Свойством
I Қазақстандық философиялық Конгресс
286
ҚАЗІРГІ ӘЛЕМДЕГІ ФИЛОСОФИЯ: ДАМУ СТРАТЕГИЯЛАРЫ
сознания в таком понимании опять же является онтос самого
Эго, которое, в итоге, образует эгологическую действительность
со всеми исходящими в дальнейшем состояниями сознания.
Последнее потом образует эгологические основания для таких
конденсатов окружающего это сознание бытия, что потом оно
(сознание) рассматривает конкретно взятый хронотоп бытия в
качестве ситуации.
В то же время, если трансцендентальное «я» как внутри бы-
тийствующее представлено в конкретном случае эгологическим
длением и далее представляется таким же образом, то пробле-
ма времени может быть применима к ситуации по крайней мере
двояко (согласно представлению ситуации человеком): как мо-
ментальный факт бытия и как зафиксированное в памяти созна-
ния перспективное изображение бытия со свойственной ему про-
должительностью во времени (что и понимается впоследствии
как онтоантропологическое дление). И трансцендентальное «я»,
и ситуация могут рассматриваться в виде элементов сознания. В
таком ракурсе сознание понимается как синтезирующий во вре-
мени эгологический субстрат, который интегрирует феномен
«я» и ситуацию как онтически оформляющуюся непосредствен-
ную действительность. В гегелевском ключе подобное рассмо-
трение близко к наличному бытию, если не брать во внимание
элемент истины как форму наличного бытия.
Вместе с тем, непосредственная действительность оказыва-
ется разделенной на онтическую моментальность ситуации и
онтически продолжающуюся действительность, что превраща-
ет их в бытийствующие сущности, т. е. в этом отношении они
уже выступают от объективного бытия и обращены в своей ког-
нитивной предметности к сознанию. Сами по себе онтическая
моментальность и онтически продожающаяся действительность
(онтическая непрерывность) даются человеку в синтезе его чув-
ственностью (интуитивное конституирование непосредственной
ситуации), за сферой рассудка, и далее сознание уже отображает
данную необходимо разницу между ними. И ситуация в созна-
нии, и ситуация в условиях бытийствования вещей в непосред-
ственном окружении вообще имеют время в действительности и
параллельно с этим временятся в сознании.
I Казахстанский философский Конгресс
287
ФИЛОСОФИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: СТРАТЕГИИ РАЗВИТИЯ
В данном случае, дление превращается в свойство беско-
нечного процесса формирования бытия и ситуаций как бы од-
новременно. Бытие длится сообразно тому, как происходит
становление ситуативной действительности, и здесь мы рас-
сматриваем только время как онтологическую характеристику
непосредственной действительности. Тогда как субъектное со-
держание ситуативной действительности мы пока еще не берем
во внимание. Забегая вперед, отметим, что обозначенное субъ-
ектное содержание подобной действительности предполагает
иное восприятие процесса дления человеком, что, в свою оче-
редь, некоторым образом отражается на содержании целостно-
го понимания времени внутри и вне сознания. Конечно, мы на-
ходимся в данный момент на стадии, когда сознание и бытие в
целом разделены, и нам в этом отношении необходимо раскрыть
их синтез, что представляется одной из ключевых задач нашего
учения. Естественно, что «если же будет раскрыто некое единое
основание человеческой природы, то вместе с тем можно будет
построить единую целостную картину человека» [3, с. 131].
В любом случае, получается, что трансцендентальность со-
знания в бытии, фиксируя ситуативность хронотопа бытия, обра-
щено на самое себя, так как ситуация, как было отмечено выше,
субъектна, т. е. о ситуации ведется человеком разговор.
Литература
1 Кант И. Критика чистого разума / Пер. с нем. Л. Лосского. – М.:
Эксмо, 2006. – 736 с.
2 Гуссерль Э. Картезианские размышления / Пер. с нем. Д.В. Скляд-
нева. – СПб: Наука, 2006. – 316 с.
3 Мамзин А.С. Социальная антропология и взаимодействие знаний.
– СПб: СПб ун-т АГН, 1995. – 153 с.
I Қазақстандық философиялық Конгресс
288
ҚАЗІРГІ ӘЛЕМДЕГІ ФИЛОСОФИЯ: ДАМУ СТРАТЕГИЯЛАРЫ
СОЮЗ ЯЗЫКОВ НАУКИ И ИСКУССТВА.
К ВОПРОСУ О МЕТОДОЛОГИИ НАУЧНОГО
ИССЛЕДОВАНИЯ В ИСКУССТВОЗНАНИИ
Гульмира ШАЛАБАЕВА
(Алматы)
Наука и искусство – две ипостаси духовного мира человека,
две главные области приложения его творческих способностей.
Высокие требования к знаниям и навыкам, уровню профессио-
нальных подходов, колоссальное мировое творческое наследие
предыдущих поколений в различных областях знаний предъяв-
ляет к современным исследователям необходимость глубокого
и серьезного погружения в теоретико-методологические прин-
ципы. Серьезное исследование любых вопросов и проблем ис-
кусства немыслимо без умелого использования научного инстру-
ментария, в сосредоточении усилий в подведении достаточной
теоретической базы к исследованию, анализу, интерпретации
художественного текста: будь то картина, художественный стиль
или творчество отдельного автора.
В ХХI веке взаимодействие науки и искусства получает новые
импульсы развития – в связи с тем, что появляются новые на-
учные направления, например, синергетика, появляются новые
компьютерные технологии, новые методы и модели для исследо-
ваний. При этом уровень диссертационных исследований, кри-
тических статей, да и в целом, казахстанского искусствознания
как в качественном, так и в количественном отношении еще не
в полной мере использует возможности, предоставляемые уров-
нем современного методологического знания.
Работая с докторантами и соискателями в Казахской нацио-
нальной академии искусств им. Т. Жургенова, я столкнулась с про-
блемой их почти полного незнания и непонимания необходимости
концептуального подхода, научной методологии. Отсутствие яс-
ных представлений о способах и методиках исследований влечет
за собой отсутствие глубины анализа материала, научную недо-
стоверность, поверхностность и неактуальность выводов.
I Казахстанский философский Конгресс
Достарыңызбен бөлісу: |