Атты халықаралық ғылыми-тəжірибелік конференция материалдары

61 

 

11. Султанов Т.И. Кочевые племена Приаралья в ХV-ХVІІ вв. – М., 1982. - 133 с. 

12. Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. – СПб., 1865. – 221 с. 

13. Рашид ад-дин. Сборник летописей / Пер. с персидского Л.А. Хетагурова, ред.и примеч. А.А.Семенова. – М.-Л., 1952. 

– Т.I. Кн. 1. – 222 с. 

14. Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. – М.: Восточная литература, 2002. 

15. Потанин Г.Н. Казак-киргизская и алтайская предания, легенды и сказки // Живая старина. – Петроград, 1917. – 198 с. 

16. Потанин Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголий. – СПб., 1881. –425 с. 

17. Тарих-и Абул-хайр – хани // МИКХ. – Алма-Ата, 1969. 

 

 

О. Каратаев 

профессор Кыргызско-Турецкого университета «Манас»,  

д.и.н. (г. Бишкек, Кыргызстан) 

 

ИСТОРИКО-ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ЭКЗОЭТНОНИМА «БУРУТ» 

 

В этой статье мы вновь обратили свое внимание к термину «бурут» или «буруты». «Бурут» для 

кыргызов является экзоэтнонимом или эндоэтнонимом? Вопрос этимологизации, его значение и само 

появление  слов  «бурут»  или  «буруттар» (т.е.  буруты)  в  исторической  среде  по  сей  день  вызывает 

бурную  полемику.  Данная  дилемма  имеет  более  чем  двухвековую  историю.  В  разные  годы  в 

научных, научно-популярных и др. изданиях было опубликовано множество разноречивых статей, в 

которых выдвигались разного рода гипотезы относительно слова «бурут». 

В  цинь-маньжурских  (китай),  монгольских  источниках,  и,  в  то  же  время,  в  сочинениях  русских 

авторов XVII–XVIII вв. тенгиртоуские кыргызы известны как «бурут» или «буруты». В 1856 г. Чокан 

Валиханов,  прибыв  в  Восточный  Туркестан  по  специальному  заданию  генерального  штаба 

Российской  империи  в  составе  торгового  каравана,  остановился  на  стойбище  у  кыргызов  (у  рода 

кыдык,  племени  бугу  текесских  кыргызов).  Здесь  он  заметил,  что  местные  кыргызы  никогда  не 

слышали слова «бурут». Он также отметил, что среди кыргызов не встретил рода «бурут» [1, с. 324]. 

Известно, что во всех вариантах эпоса «Манас» враги кыргызов – калмаки (джунгары) и китайцы – 

называли их «бурутами».  

Вероятно,  что  часть  кыргызов,  которая  еще  в  начале  Х  века  обитала  в  Восточном  Туркестане 

(Западный  Китай  или  же  во  Внутренней  Азии)  и  в  его  приграничных  районах  была  известна  под 

названием  «бурут» (кит. «булу», «булутэ»).  Синолог  Н.Я.  Бичурин  (Иакинф)  одним  из  первых 

выдвинул  точку  зрения,  согласно  которой  народ  с  этнонимом  «булутэ» (бурут)  происходил  из 

местности, расположенной юго-западнее Хотона, севернее Тибета, а в IV в.н.э. они переселились на 

Тенгир-Тоо.  Автор  свое  предположение  основывал  на  этнонимах  «болу», «булу»,  которые 

встречаются  в  китайских  средневековых  хрониках  династии  Тан («Сию  юй  вэнь  цзянь  лу»).  Н.Я. 

Бичурин связывал их с этнонимами «кыргыз» или «бурут», акцентируя внмание на их общие истоки 

и паралелли [2, с. 28].  

Китайские  исследователи,  изучающие  Лоб-Нор  и  сопредельные  с  ним  территории,  склонны 

полагать,  что  земли  современного  Западного  Китая,  после  перекочевывания  хуннов  в  западном 

направлении,  в  свое  время  были  заселены  кыргызами.  Согласно  их  информации  (с  опорой  на 

китайские  хроники),  на  данных  землях  после  хуннов  из  тюркоязычных  племен  обитали  только 

кыргызы. Значит, информация современных китайских историков солидаризируется с выводами Н.Я. 

Бичурина.  Действительно,  если  проанализировать  китайские  хроники,  то  в  них  часто  упоминаются 

племена «болу» и «булутэ». 

Исследователи, в основном опираясь на восточные письменные источники, считали, что кыргызы 

–  самый  ранний  автохтонный  народ  Восточного  Туркестана  и  его  окрестностей.  Авторы  (Н.Я. 

Бичурин,  В.  Шотт,  Ч.  Валиханов)  считали,  что  проживавшие  в  Восточном  Туркестане  различные 

племена, в силу особенностей своего языка, называли их «булу», но при этом идентифицировали их с 

кыргызами. Однако, стоит отметить, что по сей день точка зрения данных исследователей в научной 

среде не обсуждалась. 

Но,  тем  не  менее,  последние  исследования  ученых  указывают  на  то,  что  древние  кыргызы 

действительно  могли  обитать  на  территории  современного  Западного  Китая  и  его  окресностях.  В 

труде кыргызского учёного Э.Ж. Маанаева отмечается: «Кыргызские родоплеменные группы (РПГ) 

помимо  Енисея  и  Тениртоо  также  проживали  на  Притибетье  и  Афганистане,  о  чем  сообщается  в 

соченении XI в. Ибн ал-Асира «Тарих ал-Камал». Ибн ал-Асир описывает некоторые события XI в. 

происходившие  на  территории  Северного  Афганистана.  Автор  обращает  внимание  на  кыргызского 

эмира  (хыргыс),  который  служил  в  державе  Газневидов.  Если  быть  точнее,  Ибн  ал-Асир  в  своем 

сочинении  пишет  о  кыргызах,  руководивших  военными  частями  Газневидов [3, с. 9]. Естественно, 

что  вопросы  по  локализации  кыргызов  периода  раннего  средневековья  и  более  поздних  времен,  их 

62 

 

миграция по Средней и Внутренней Азии (нынешний Западный Китай и окрестности) и ее основные 

направления,  их  этнокультурные  и  прочие  взаимоотношения  с  другими  племенами  требуют 

специального исследования. 

Г.Е.  Грумм-Гржимайло  «бурутов» рассматривал  в  качестве  этнокомпонента,  сыгравшего 

основную  роль  в  становлении  этнического  облика  тенгиртоуских  (тянь-шаньских)  кыргызов.  Он 

воспринимал происхождение древнего этнонима «бурут» от «бурят». Автор, опираясь на упомянутый 

в  сочинении  Рашид-ад  Дина (XIV к.) «Жами  ат-Таварих»  этноним  баргу-бурут,  видел  в  данном 

термине  тесную  историческую  связь  с  термином  «бурут» [4, с. 188, 537]. Данная  научная  точка 

зрение, безусловно, достойна поддержки. Исследователь считал, что «буруты», как самостоятельный 

этнокомпонент,  сыграл  важную  роль  в  формировании  тенгиртоуских  кыргызов.  Г.Е.  Грумм-

Гржимайло  в  качестве  аргумента  приводит  сведения  о  часто  встречающихся  среди  хакас-сагайцев, 

хакас-качинцев  и  алтай-теленгитов  этнонимов  «кыргыз»  и  «бурут».  Действительно,  в  составе 

современных хакас-сагайцев, хакас-качинцев, хакас-кызылцев (этнические группы в составе хакасов) 

имеются рода «пүрүт» и «хыргыс». А в составе алтай-теленгитов имеется род (сеок) «бурут» [5, с. 40–

41]. 

Помимо  этого,  интерес  представляет  тот  факт,  что  в  Северо-Западной  Монголии  в  составе 

монголоязычных  этносов  дэрбэт,  байат,  урянхай,  мингат,  хойт,  хошоут  и  др.  имеются  этнонимы 

«кыргыс» и «бурууд». А известный ориенталист Г.Н. Потанин еще в XIX в. в своем труде упоминал, 

что среди хотонов, происходящих от кыргызов (расселены в аймаках Улан-Гом, Убсунурский аймак 

Монголии)  встречаются  роды  «буруд».  Данные  сведения  свидетельствуют  о  несомненном 

этнокультурном влиянии кыргызов на тюрко-монгольские этносы. В некоторых источниках XVII в. 

говорится,  что  на  Алтае  имелся  самостоятельный  оток  Бурут [5, с. 40–41]. Оток – на  калмыкском 

(жунгарском)  языке  означает  административное  деление  территорий.  Кроме  этого,  среди  ногайцев 

Астраханской области России выявлен род «кыргыз-бурут». По данным И.Г. Георги кыргыз-буруты, 

также как и другие этнические группы в 1758 г., подверглись переселению на берега Волги [6, с. 225]. 

В 1773–1775 гг.  Жунгарское  ханство  исчезло,  и  подавляющее  большинство  калмыков  были 

истреблены  маньчжурами  (Циньская  империя).  По  некоторым  сведениям,  в  те  годы  геноциду 

подверглись  до  шести  сот  тысяч  калмаков  (ойратов).  Вероятно,  что  это  могли  быть  енисейские 

«кыргыз-буруты»,  которые  были  переселены  в  Жунгарию  в 1703 г.  Среди  беженцев  калмыков, 

которые бежали с этих мест на берега Волги, могли быть и тенгиртоуские кыргызы.  

 «В  переписи  населения 1782 г. » численность  «увача-бурутов»,  которые  вышли  из-под  власти 

калмыкского ханства, составляла 350 душ. Около 200 душ вошли в состав утар-алабагутов, остальные 

же  влились  в  состав  ногай-карагашов. «Кыргыз-буруты»  в  составе  утар-алабугатов  (астраханские 

ногайцы)  в  нынешние  дни  имеют  большой  почет,  и  род  «кыргыз»  считается  выходцами  из 

белокостных [6, с. 225]. Этот  пример  свидетельствует, что  генезис  кыргыз-бурутов  берет  начало  от 

енисейских кыргызов. 

Н.А.  Аристов  одним  из  первых  выдвинул  гипотезу  по  экзоэтнониму  «бурут»,  отмечая,  что  оно 

могло возникнуть от слова «бөрү» (волк) [7, с. 345]. По мнению автора, «бурут» (буру 

 т) – «бөрү» 

видоизмененная  фонетическая  форма  (приставка  -т  у  монголоязычных  народов  передает  форму 

множественного  числа).  Данное  предположение  ученого  имеет  научно  обоснованную  основу.  В 

качестве  аргумента  этому  можно  привести  пример  такого  характера:  у  кыргызов  имеются  роды, 

схожие  с  монголоязычными – нойгу(т),  баргу(т),  чүйү(т),  мерки(т),  мурку(т),  тайчиу(т),  онгу(т), 

кыйа(т) и др. По древним письменным источникам и научным трудам известно, что древние хунны, 

тюрки, монголы и др. народы в качестве своего предка видели волка. Некоторые этносы по сей день в 

качестве тотема носят имя волка. Например, башкорт и др. 

Кыргызский  историк  А.А.  Абдыкалыков  в  своих  трудах  широко  отразил  историографию, 

этимологию  термина,  и  другие  аспекты  по  данному  вопросу.  Автор  в  своем  научном  сообщении 

предпологает,  что  «бурут»  относительно  кыргызов  является  навязанным  другими  народами 

экзоэтнонимом. Так на монгольском и калмыкском языках данный термин передает значение «другой 

(чужой)  народ»  или  «виновные» [8, с.127].  Исследователь  в  данном  весьма  актуальном  вопросе 

солидаризируется с точкой зрения кыргызоведа К.И. Петрова. К.И. Петров, опираясь на монгольские 

словари отмечал, что слово «буруу» передает значение таких слов как «предатель» и «иноверец», и 

что данное слово для кыргызов является экзоэтнонимом [9, с. 57]. Естественно, что опираясь лишь на 

данные  языкозания,  в  данном  щепетильном  вопросе  быстро  найти  компромиссы  не  получится. 

Например,  в  кыргызском  языке  под  словосочетанием  «тили  буруу»  подразумевают  неизвестные, 

непонятные и чужеродные языки, и порой так называют иноверцев.  

В  свете  сопоставления  различных  материалов  известно,  что  подавляющее  большинство 

тенгиртоуских кыргызов в XVI–XVII вв. исповедовали ислам. Об этом свидетельсвует труд Сейф ад-

Дин  Аксикенди  «Мажму  ат-Таварих» (XVI в.).  Также  известно,  что  в  данный  же  отрезок  времени 

монголоязычные  калмыки  (ойраты),  монгольские  племена  (халха-монголы),  буряты  официально 

63 

 

приняли буддизм (ламаизм). Вероятно, что вторая интерпретация «бурута» как «иноверцы» возникла 

именно в данный исторический период по религиозным соображениям. 

Востоковед  Ю.А.Зуев  на  основе  историко-этнографических  материалов  связал  возникновение 

термина  «бурут»  с  тотемной  птицей – беркутом [10, с. 84]. Действительно,  кыргызы  издревле 

почитали  и  считали  хищную  птицу  беркут  тотемом.  Это  отражено  в  народном  фольклоре,  и  в 

названиях родов (кара куш, бүркүт, карчыга), а также в родовых тамгах (жагалмай тамга, кош тамга, 

карчыга тамга и др.). Об этом сообщается в трудах средневекового мусульманского автора Гардизи 

(Х в.). Он писал, что кыргызы особо почитают и поклоняются беркуту.  

Саха-якутский историк Г.В. Ксенофонтов предложил свою точку зрения по данной проблематике. 

Например, элётты (өлёты) – одно  из  крупных родовых образований,  которые  внесли  существенный 

вклад  в  образование  Жунгарского  ханства (11, с. 49–52). Этноним  саха-якут  передает  значение  как 

уничижение человека. В то же время «бурут 

 буруут» обозначает «из другого рода», «чужоземец», 

«иноверец». Помимо этого, саха-якуты словом «бурут» пугали своих балующихся и плачущих детей 

[12,  с. 164]. Но  слово  «кыргыз» (кыргыс)  в  современном  монгольском  языке  передает  значение 

«свирепый», «ярый», «уничтожительный» [5, с.41].  

Е.  Кычанов  и  Т.  Бейшеналиев,  исследователи  династийных  хроник  китайских  монголов  Юань 

(1271–1368), а затем и Минь (1368–1644), отмечали, что термин «бурут» был закреплен за кыргызами 

в  качестве  дополнительного  прозвища  ойратами.  По  их  данным  этот  термин  произошел  от  ойрат-

калмыкского  слова  бору(к) – «скалистые  горы».  Они  утверждают,  что  этническая  группа  кыргызов 

бок о бок проживавшая с ними у устья рек Енисей и Хемчик-Бору, в свое время называлась «бору(к) 

 бору  т буру  т [13, с. 242–243]. Авторы пришли к выводу, что этноним «кыр  кыр» (кыргыз  

кыр 

  гыр)  является  калькой  данного  термина.  Данное  утверждение,  конечно  же,  требует 

дополнительных уточнений. 

Л.П.  Потапов  на  основе  многолетних  исследований  мифологических  представлений  народов  и 

народностей  Саяно-Алтая  предположил,  что  алтайцы  (теленгиты)  связывали  появление  термина 

«бурут» (bur-ut) от  своего  древнейшего  тотемного  животного – оленя [14, с. 147–148]. Многие 

исследователи  отмечают,  что  этноним  «бугу» (форма  трансформированного  древнего 

мифологического  термина  «бука»)  как  мифологический  термин  у  ряда  тюрко-монгольских  народов 

появился  от  древнейших  тотемных  представлений.  Этому  свидетельствуют  кыргызские 

генеалогические  мифы  о  Бугу-эне.  В  них  Бугу-эне  предстает  как  родоначальница  племени  бугу. 

Содержание и сюжеты мифов, безусловно, отражают эпоху матриархата. Но авторы (Л.П. Потапов), 

как  правило,  не  раскрывают  этимологию  и  точную  формулировку  термина.  Однако,  несомненно, 

точка зрения Л.П. Потапова внесла в науку существенный вклад. Кыргызский историк, профессор С. 

Аттокуров  в  своих  исследованиях  высказал  мнение  о  том,  что  термин  «бурут»  является  названием 

предков племени бугу.  

По  мнению  хакасского  этнографа,  профессора  В.Я.  Бутанаева  корни  термина  «бурут»  лежат  в 

монгольском  языке.  Кыргызы  данный  экзоэтноним  воспринимали  как  название  покровителя 

домашнего  скота - голубого  «ызыха»,  небесного  голубого  цвета.  Данный  цвет  символизировал  у 

южносибирских кыргызов военно-политическую и экономико-культурную доминанту [5, с. 41]. 

«Бурут»  как  имя  собственное  в  монгольский  период  был  известен  помимо  Тенгиртоо,  также  и  на 

Саяно-Алтае. В народном фольклоре алтайцев сохранились предания о проживавших в Южной Сибири 

древних бурутов. Согласно данной информации, «буруты обживали степные и горные местности, у них 

была развитая богатая культура. Они занимались земледелием, рыли каналы, строили стены и возводили 

курганные  города.  По  другой  версии,  в  долине  Среднего  Енисея  долгие  годы  в  летние  месяцы  царила 

засуха.  Травы  и  посевы  выгорели,  поливные  каналы  засохли.  Тогда  кыргызы  в  поисках  лучшей  доли 

переселились в сторону современной Монголии. В местах их обитания остались крупные ирригационные 

сооружения.  В  преданиях  шорцев  и  чулумцев  упоминается,  что  места  их  обитания  с  древности  были 

степными и там жили скотоводы кыргызы, когда начали произрастать деревья, кыргызы восприняли это 

как  плохое  предзнаменование  и  переселились  на  юг.  О  «бурутах»  в  преданиях  напоминают  топонимы 

«бурут сувага», «бурут журту»

 

[5, с. 39–40].  

Если  опираться  на  выше  приведенные  сведения,  то  следует  понимать,  что  кыргызы  и  буруты  в 

фольклорных  преданий  народов  Саяно-Алтая  являются  древнейшими  народами  этого  общирного 

региона. Название бурут по данным разных исследователей происходит от этнонимов «по-лу», «бу-

лу» (Н.Я. Бичурин); «бурят» (Г.Е. Грумм-Гржимайло); а также от слов «бөрү» (волк) (Н.А. Аристов), 

«чужеземец», «иноверец», «яростный», «виноватый» (Г.В.  Ксенофонтов,  К.И.  Петров,  А. 

Абдыкалыков,  Ө.  Караев); «беркут» (Л.П.  Потапов); «живущие  на  скалах,  горцы» (Е.  Кычанов,Т. 

Бейшеналиев); «цвета Көк Теңира, покровитель животных» (В.Я. Бутанаев); «название предков рода 

бугу» (С. Аттокуров). Если обратить внимание на выше приведенные версии, то исторические корни 

термина  «бурут»  находятся  на  Саяно-Алтае,  Монголии,  Западном  Китае  (Внутренняя  Азия)  и 

прилегающих к ним окресностях. 

64 

 

В  устном  творчестве  тюрко-монгольских  народов  Саяно-Алтая  говорится,  что  кыргызы  и 

«буруты» издавна обитали на одной территории. В то же время в историческом фольклоре хакасов и 

алтайцев  сохранились  сведения  о  независимых,  сильных  и  могущественных  «бурутов».  По  данным 

преданиям,  можно  понять,  что  «буруты»  проживали  то  на  Саяно-Алтае,  то  на  территории 

современной  Монголии.  Действительно,  внутри  современных  тюрко-монгольских  народов  имеются 

самостоятельные  роды  «бурут»  и  «кыргыз».  У  тюрко-монгольских  народов  Саяно-Алтая  (хакасы, 

алтайцы,  телеуты,  урянхайцы,  хотоны,  торгоуты,  миянгаты,  дэрбэты,  хошоуты,  хойты)  широко 

распространен род «бурут» (пүрүт), который связан с кыргызами [17, с.54–55].

 

Что примечательно, данные из хакасского фольклора, имеющиеся в нем названия родов и племен, 

полностью совпадают с данными кыргызских преданий (санжыра). По этим сведениям можно узнать, 

что кыргызы издавна бок о бок проживали с монголоязычными народами на единой географической 

и  этнокультурной  территории,  и  одна  часть  кыргызов  называлась  «бурут”.  Ибо  термин  «бурут» 

одновременно упоминается в фольклорном творчестве как народов Хакас-Минусинской котловины, 

так  и  народов  Монголии,  которые  предположительно  относятся  к XIII–XIV вв.  Это  также  может 

свидетельствовать о частых миграционных процессах кыргызов на вышеназванных территориях. 

Известно, что в официальных документах Циньской династии кыргызы именовались под вторым 

своим именем – «буруты». Вероятно, китайцы официально начали использовать данный экзоэтноним 

в документах уже с самого момента основания своей империи (Циньская династия основана была в 

1644  г.,  а  исчезла  в 1912 г.).  Однако  в  документах  расшифровки  термина  «бурут»  пока  еще  не 

обнаружены.  По  официальным  государственным  документам  можно  понять,  что  экзоэтноним 

«бурут» передавал значение положительного отношения к своим соседям. 

Вновь  возвращаясь  к  генезису  о  происхождении  термина  «бурут»  от  «бөрү»,  мы  считаем,  что  в 

данной  точке  зрении  Н.А.  Аристова  есть  рациональное  зерно.  Нынешняя  форма  экзоэтнонима 

«бурут»  называлась  «бөрү» (бөрү 

  т    пүрүт    бурут).  Аффикс  бөр    т; -т (-ыт; - ут; - ит)  у 

монголоязычных народов передавал множественное число.  

Известно,  что  начиная  с XIII в.  монголы,  а  с XV–XVI вв.  ойрот-калмыки,  налаживали  с 

енисейскими  кыргызами  союзнические  отношения,  дипломатические  связи  и  торговлю.  Помимо 

этого,  у  кыргызов  и  монголоязычных  народов  имеются  общие  схожие  черты  и  паралелли 

религиозных  обрядах,  культурных  традициях  и  обычаях,  в  веровании  и  в  быту.  С IX–X вв. 

этнокультурные,  исторические  взаимоотношения  кыргызов  с  монголами  усились.  Например,  после 

смерти  Чингиз-хана  на  освободившийся  наследственный  престол  взошел  Огодой-хан  (Угедэй), 

который  с  намерениями  наладить  союзнические  отношения  взял  «четвертой  царицей»  Жачын, 

которая была дочерью вазиря одного из кыргызских ханов.  

В первой половине XVII в. предводитель енисейских кыргызов Алтырского улуса князь Көчөбай 

взял  в  жены  дочь  основателя  Жунгарского  ханства (1640–1775 гг.)  Карагула  тайши – Абахай. 

Выходец  из  ойратского  рода  цорос  (чорос)  Карагул-тайши  (Хара-Хула)  имел  тесные  родственные 

связи  с  енисейскими  кыргызами.  Здесь  стоит  вспомнить,  что  основатели  и  династийные 

руководители  Жунгарского  государства  были  выходцами  из  рода  цорос  (чорос).  Некоторые 

исследователи считают, что генезис рода Цорос берет начало от енисейских кыргызов (Авляев Г. и 

др.). Ну а сам род Цорос, является одним из четырех родов, которые в квартете еще до Жунгарского 

ханства образовали Ойратский союз.  

Ойратский союз сформировался после падения монгольской династии Юань в Китае (1271–1368 

гг.)  на  территориях  Западной  Монголии  и  Восточного  Туркестана.  Кыргызский  востоковед  Т. 

Бейшеналиев,  опираясь  на  китайские  хроники,  высказал  мнение,  что  Ойротское  ханство  основали 

кыргызы.  Первым  ханом  ойратов  стал  Мункэ  Темур  (Гүйлүчү-Кашка),  который  правил  ханством  в 

1399–1425  гг. [23, с. 7]. По  этим  сообщениям  можно  констатировать,  что  монголы  (Алтан-ханы)  и 

ойрат-калмыки  (жунгары)  рассматривали  енисейских  кыргызов  как  своих  союзников.  И 

действительно, кыргызы, имевшие полноценную военно-политическую силу, вносили свой весомый 

вклад в решении различных военно-политических вопросов в данном регионе. 

К слову сказать, требует уточнений происхождение этнонима «бөрү». Бөрү – относится к правому 

крылу  кыргызов  (родоплеменная  группа  Адыгине).  Паралелли  данного  рода  имеются  и  в  составе 

племени  азык.  Очевидно,  что  данный  этноним  связан  с  древним  тотемным  животным – волком. 

Слова – бөрү, карышкыр, курт\гурт, мачак\мөжөк, чино\чөнө – являются синонимами. Известно, что 

обитавшие  в  Центральной  Азии  роды  и  племена  (хунны,  тюрки,  монголы)  связывали  свое 

происхождение  с  волком,  и  тем  самым,  поклонялись  этому  хищному  зверю.  В  преданиях  о  хунну, 

говорится,  что  волк  (по  другой  версии – косуля)  стал  предводителем  войска  Атиллы [15, с. 57]. 

Предания  и  мифы  знаменитых  хунну  (гунны)  не  были  преданы  забвению,  они  перешли  в  наследие 

последующим  племенам  и  народам.  Так,  представители  древнего  рода  Теле  считали,  что  они 

произошли  от  родства  дочери  хуннского  хана  и  волка.  А  в  древних  тюркских  преданиях  особо 

отмечали, что данные племена произошли от ханского принца и матери-волчицы. 

65 

 

В китайских хрониках отмечается, что владыки Гаогюй были из племени хуннов. Один из хуннских 

шаньюев имел двух дочерей. Придворные служащие в прямом смысле слова обожествляли лунноликих 

дочерей шаньюя. Шаньюй поместил своих двух дочерей в райском уголке своего предместья, где еще не 

вступала  нога  простого  смертного,  и  начал  взывать  к  Көк  Теңиру  (Небесному  Теңиру),  желая  отдать 

замуж дочерей только ему. При этом охранять своих дочерей шаньюй доверил старому волку, которого 

хунны считали не иначе как посланником на земле самого Көк Теңира [16, с. 80]. 

 

В  древних  устных  преданиях  имеются  множество  сюжетов,  имеющих  общие  схожие  черты. 

Например,  в  одном  из  предании  хакасов,  которые  являются  потомками  енисейских  кыргызов, 

говорится:  в  древности  одна  беременная  женщина  скрылась  от  военных  погромов  в  верховьях  р. 

Ниня. Она спряталась в пещере, где находилось волчье логово. Во время родов женщина скончалась 

и  ее  сироту-младенца  вскормила  волчица,  имевшая  шестерых  волчат.  Седьмым  ее  детенышем  стал 

человеческий ребенок. От него пошел хаскасский сеок под названием «чити пүүр» (жети бөрү), т.е. 

семь  волков [17, с. 44]. Здесь  уместно  напомнить:  с  недавних  пор  стало  известно,  что  род  «жети 

бөрү» имеется и среди фуюйских кыргызов (провинция Хэйлунцзянь, КНР).  

Различные исторические предания о волке корнями уходят вглубь веков. Н.Я. Бичурин, ссылаясь 

на китайскую летопись VII века (Танский Китай), сообщает, что тюрки-тугю произошли от волчицы: 

однажды враги истребили целое племя, в живых остался только десятилетний мальчик. Его спасла от 

голодной  смерти  волчица,  приносившая  ему  мясо.  Когда  мальчик  подрос,  волчица  родила  от  него 

десять сыновей, ставших впоследствии родоначальниками десяти тюркских родов. В их числе был и 

Ашина,  легендарный  предок  знаменитого  в  тюрко-монгольском  мире  рода  Ашина.  Один  из 

легендарных  родоначальников  тюрков-тугю  Ашина  имел  знамя  с  изображением  волчьей  головы  в 

память  о  своем  происхождении  от  волчицы.  Древнетюркские  каганы,  ведущие  происхождение  из 

дома Хунну, по сведениям Н.Я. Бичурина, допускали к себе послов лишь после того, как последние 

совершали поклонение волчьему знамени

 

[2, с. 220, 231].  

В науке известны четыре предания тюркоязычных родов о появлении человека: «Тюрки являлись 

особой  веткой  в  древе  хуннов.  Их  именовали  родом  Ашина.  Согласно  первой  легенде,  предки 

тюрков,  жившие  на  краю  большого  болота  (по  Бей  ши  и  Суй  шу – на  правом  берегу  Си  хай – 

«Западного моря»), были истреблены воинами соседнего племени (по переводу Б. Огеля – «воинами 

государства  Линь»),  которых  он  отождествляет  с  одним  из  сяньбийских  племён.  В  живых  остался 

лишь изуродованный  врагами десятилетний мальчик, которого спасла от  голодной смерти волчица. 

Скрываясь от врагов, в конце концов убивших последнего из истреблённого племени, волчица бежит 

в  горы  севернее  Гаочана  (Турфанский  оазис).  Там  в  пещере  она  рожает  десятерых  сыновей,  отцом 

которых был спасённый ею мальчик. Сыновья волчицы женятся на женщинах из Гаочана и создают 

свои роды; один из сыновей носит имя Ашина, и оно становится именем его рода. Ашина, который 

оказался  способнее  своих  братьев,  стал  вождём  нового  племени.  Впоследствии  число  родов 

увеличилось  до  нескольких  сот.  Вождь  племени,  один  из  наследников  Ашина,  Асян-шад  вывел 

потомков  волчицы  из  гор  Гаочана  и  поселил  их  на  Алтае  (Циньшань),  где  они  становятся 

подданными  жуань-жуаней,  добывая  и  обрабатывая  для  них  железо.  На  Алтае  племя  принимает 

наименование  тюрк,  которое,  согласно  легенде,  связано  с  местным  названием  Алтайских  гор.  По 

второй легенде, предания о племени тюрк происходят из владения Со, которое локализуется в районе 

впадения р. Лебеди  в р. Бию, на северных склонах Алтая. Глава племени Абангбу имел  семнадцать 

братьев,  один  из  которых,  Ичжинишиду,  назван  «сыном  волчицы».  Владение  Со  было  уничтожено 

врагами, а спасшиеся роды рассеялись [14, с. 79–80]. 

В  процессе  общественного  развития  человечества,  волк,  помимо  тотема,  начал  приобретать 

магическую функцию. Смысл упомянутого в древнекитайских хрониках этнонима «Ашина» (ашина; 

«-а» китайский префикс, передающий уважительное отношение; - шоно\чино\чоно – на монгольском 

«волк») передает значение «волк» («бөрү»). 

Ю.А.  Зуев  сделал  сравнительный  анализ  трех  вариантов  преданий  из  «Цзычжи  тунцзян»  и 

«Чжоушу»  с  более  поздними  усунскими  преданиями  из  «Цзянь  Ханшу»  и  «Ши-Цзиди».  Согласно 

этим преданиям, путник, который найдя младенца, пошел искать ему пищу, возвратившись, увидел 

как  найденыша  кормила  своим  молоком  волчица.  Ю.А.  Зуев  обращает  внимание  на  мелкие  схожие 

детали и общие паралелли в вышеназванных преданиях [10, с.121–124].  

По данным преданиям также можно заметить, что волк являлся тотемным животным в Усунском 

государстве.  Между  тем,  аналогичные  усунским  преданиям  сохранились  и  у  кыргызов: «История 

произошла  на  Тенгир-Тоо.  Новорожденный  родился  неподвижным,  и  по  мере  взросления  он  все 

время  проводил  то  в  лежачем,  то  в  сидячем  положении.  Родители,  когда  наступило  время 

перекочевки  на  летнее  пастбище,  оставили  неходящего  ребенка  на  зимовке.  По  истечении 

определенного  времени  ребенка  обнаруживает  путник,  который  видит,  что  его  вскармливает  своим 

молоком  волчица.  Путник  усыновляет  ребенка,  дав  ему  имя  Каба. Найденыш  со  временем  получил 

прозвище Жалдуу Каба, ибо у него на затылке была грива». 

66 

 

 

 

Рис. 1. Древний тюрок с тотемом – волком (каменное изваяние) 

 

Каба  является  легендарным  предком  крупного  рода  кыргызского  племени  саяк.  От  него  берут 

родовые  ветви  ак  тери  и  боз  тери [18, с. 303]. Данные  факты  свидетельствуют  о  широком 

распространении  среди  усунских,  тюркских,  кыргызских  племен  и  народов  тотемных  понятий.  По 

утверждениям  некоторых  известных  исследователей,  усуни  являлись  западными  кыргызами [18, с. 

330].  Эти  паралелли  указывают  на  этногенетические,  этнокультурные  взаимоотношения  между 

кыргызами,  усунями,  тюрками  и  другими  племенами  и  народами.  Свидетельством  этому  является 

присутствие  в  составе  кыргызского  рода  тейит  родовых  групп  под  названием  «кара  үсүн»  и  «сары 

үсүн». 

Усунские  предания  (или  мифы),  естественно,  не  могли  исчезнуть  бесследно.  Они  продолжали 

жить  в  мифах  многих  народов  Евразии,  в  том  числе  тюрских.  В  том  же  предании  об  Огуз-хане, 

получившем  широкое  распространение  среди  тюркских  народностей,  проводником  выступает  волк. 

Согласно  этому  преданию,  на  рассвете  в  шатер  Огуз-кагана  проник  луч,  подобный  солнечному.  Из 

того луча возник сивошерстный, сивогривый большой волк и произнес: «Теперь двигайся с войском, 

Огуз-каган.  Веди  сюда  народ  и  беков,  я  буду  тебе  показывать  дорогу».  Следуя  на  запад  по  пути, 

указанному  волком,  Огуз-каган  побеждает  своих  врагов.  Сюжет  о  «волке-вожатом»  очень  близок 

преданию  о  происхождении  самнитского  (древнеиталийского)  племени  гирпинов  (гирпус – волк). 

Гирпины пришли на завоеванную ими территорию, ведомые волком [19, с. 56].  

Тотемная сущность волка отчетливо проступает в преданиях башкир о волке-путеводителе. Юго-

восточные  башкиры  (усерганы,  тангауры  и  бурзяне)  в  преданиях  связывают  свое  прежнее 

местопребывание с нижним течением Сырдарьи и Северным Приаральем. В легендах говорится, что 

во  время  кочевки  башкиры  заблудились.  Им  помог  волк:  идя  впереди  и  указывая  путь,  он  вывел 

башкир  из  песчаных  пустынь.  Благодаря  ему  башкиры  нашли  новую  родину – Уральские  горы. 

Предки  усерган  волка  называли kорт. Так  как  они  пришли  на  Урал  под  предводительством  волков, 

то, согласно легендам, получили название «башкорт» («баш» трактуется в данном случае как «глава», 

«во главе», «kорт» – волк).  

Так, в легенде усерганского племени башкир говорится, что однажды молодой охотник встретил 

волчицу  и  хотел  убить  ее.  Но  волчица  вдруг  заговорила  человеческим  голосом  и  сказала: «Возьми 

меня за хвост и ударь оземь». Он так и сделал. Волчица превратилась в красивую девушку. Охотник 

привел ее в кочевье и женился на ней, но усергане не согласились с этим и выгнали их из племени. 

Охотник  и  девушка  ушли  в  глухие  леса  и  стали  жить  вместе.  Девушка-волчица  родила  ему  много 

детей,  их  потомство  составило  родовое  подразделение  усерган  у  башкирского  народа [20, с. 23]. 

Преклонение  перед  волком  как  тотемом  позже  трансформировалось,  во  многих  тюркоязычных 

народах  он  стал  выполнять  функцию  покровителя,  ниспосланного  свыше.  В  памятнике, 

принадлежащем  кыргызам  и  найденном  в  Туве,  около  реки  Бегре  (Е 11. М. 40), даются  такие 

сведения: «Я – Тор Апа ичреки. Я получил образование в пятнадцати лет. В возрасте пятнадцать лет я 

направился  к  хану  Табгача  (Китая),  чтобы  проявить  свою  храбрость. …стал  богатырем.  Захватил 

золото, серебро, ковры. Убил семерых волков, барса и лань не тронул. На чужбине лишился своего 

шаманского бубна» [20, с.126–27].  

67 

 

По  нашему  мнению,  термины  «чити  пүүр («жети  бөрү»,  т.е.  семь  волков), «барс», «элик» 

указывают на название родов и родовых групп. «Чити пүүр» – это народ состоящий из семи родов, 

или земля, состоящая из семи аймаков. К одному из древнейших этнонимов Саяно-Алтая относится 

название  хакасского  сеока  «чити  пүүр» – «семь  волков».  В  енисейских  памятниках  письменности 

упоминается  внутренняя  борьба  кыргызов  с  племенем  «семи  волков»  и  с  их  подразделениями – 

синим волком и черным волком. Хакасский фольклор утверждает, что сеок происходил от мальчика, 

вскормленного волчицей. Сагайский сеок чити пүүр (17 различных фамилий) сохранил семь бывших 

своих подразделений: «ах пуур» – «белый волк», «хара пуур» – «черный волк», «көк пүүр» – «синий 

волк»  и  др. [21, с. 68]. В  сохранившихся  в  кыргызских  письменных  источниках  сведения  о  войне 

между  родами  «көк  жана  кара  бөрү»  может  свидетельствовать  о  политическом  противостоянии  в 

кыргызском  государстве.  У  кыргызов  бытовые  верования,  связанные  с  культом  волка  имеют 

существенные  значения.  Например,  у  кыргызов  бытует  поверье,  что  амулеты  из  когтей,  зубов  и 

сухожилий волка помогают человеку при болезнях, и даже ограждают его от всяких напастей и бед. 

Такие  поверья  и  верования  широко  распространены  у  многих  тюрко-монголоязычных  народов 

Саяно-Алтая (алтайцы, тувинцы, хакасы, тофалары, монголы, буряты, якуты). Например, у тувинских 

шаманов  самым  главным  помощником-духом  является  волк.  У  киргизов  в  прошлом  было  широко 

распространено  следующее  поверье:  бросив  в  огонь  волчье  сухожилие  и  прочитав  определенную 

молитву,  можно  найти  вора.  Считалось,  что  по  мере  того  как  сухожилие  сморщивалось  в  огне  и 

сгорало,  вора  стягивала  нестерпимая  судорога  и  он  в  муках  умирал.  Сила  этого  поверья  была 

настолько велика, что зачастую, услышав о готовящейся мере наказания, вор незаметно подбрасывал 

украденную вещь или признавался в своей вине. Волк в верованиях у кыргызов и у народов Саяно-

Алтая сохраняется в виде реликта [22, с. 221–238]. 

Вышеприведенные  тезисы  свидетельствуют,  что  кыргызы  издавна  были  известны  под 

самоназваниями «кыргыз» и «бурут» (булу – булу 

 т). Термин «бурут» (булу – булу  т) – передает 

значение  «волк» («бөрү»).  Широкое  распространение  данных  двух  этнонимов  на  общирных 

территориях свидетельствуют, что кыргызы в раннем средневековье и в более поздние времена часто 

мигрировали,  и  в  то  же  время  активно  взаимодействовали  с  другими  соседними  племенами  и 

народами. 

 

жүктеу/скачать 15,09 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: