В поисках чудесного

12

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

опытных и знающих людей, способных предвидеть все результаты и 

принять меры против нежелательных последствий . Употребляемые 

в указанных школах вещества – это вовсе не «наркотики», как вы их 

называете, хотя многие из них приготовляются из опия, гашиша и т . 

п . Кроме школ, где проводятся такие опыты, есть и другие, пользую-

щиеся этими и им подобными веществами не для экспериментов, не 

для изучения, а для достижения определенных результатов хотя бы 

на короткое время . Благодаря умелому применению таких веществ, 

человека можно на некоторое время сделать очень умным или неве-

роятно сильным . Впрочем, потом он умирает или теряет рассудок; 

но это во внимание не принимают . Существуют и такие школы .

Так что, как видите, о школах мы должны говорить весьма осторож-

но . Они могут делать практически одно и то же, а результаты ока-

жутся совершенно разными .

Меня глубоко заинтересовало всё то, что говорил Гурджиев . Я ощу-

тил в его словах какую-то новую точку зрения, не похожую на всё, с 

чем я встречался раньше .

Он пригласил меня с собой в один дом, где должны были собрать-

ся на беседу его ученики . Мы наняли экипаж и поехали в сторону 

Сокольников .

По пути Гурджиев рассказал мне, как война расстроила его планы: 

многие ученики ушли на фронт в первую же мобилизацию, очень до-

рогие аппараты и инструменты, заказанные за границей, оказались 

утерянными . Затем он заговорил о чрезмерных затратах, связанных 

с работой, о высокой цене за нанятое помещение, куда, как я сообра-

зил, мы с ним ехали; далее он сказал, что его работой интересуются 

многие известные москвичи – «профессора» и «художники», как 

он выразился . Но когда я спросил, кто именно эти люди, он не на-

звал ни одной фамилии .

– Я спрашиваю об этом, – сказал я, – потому что родился в Москве; 

кроме того, я в течение десяти лет работал здесь в газетах, так что 

знаю в Москве почти всех .

Гурджиев и на это ничего не ответил .

13

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

Мы вошли в большую пустую квартиру, расположенную над школой 

городской управы; по-видимому, она принадлежала учителям этой 

школы . Это было где-то на месте бывших Красных Прудов .

В квартире находилось несколько учеников Гурджиева – три-четыре 

молодых человека и две девушки, обе похожие на учительниц . Я и 

раньше бывал в таких квартирах . Отсутствие мебели укрепило моё 

предположение, так как учительницам городской управы мебели 

не давали . При этой мысли мне стало как-то неловко смотреть на 

Гурджиева . Зачем он говорил об огромных затратах на квартиру? Во-

первых, квартира была не его; во-вторых, за нее не взималась плата; 

в-третьих, она стоила не более пятидесяти рублей в месяц . Этот оче-

видный обман был настолько необычен, что я тут же заподозрил в 

нём какой-то особый смысл .

Мне трудно восстановить в памяти начало разговора с ученика-

ми  Гурджиева .  Кое-что  из  услышанного  меня  удивило .  Я  попы-

тался выяснить, в чём заключается их работа, но прямых ответов 

мне не дали, настойчиво употребляя странную и непонятную мне 

терминологию .

Кто-то предложил прочесть начало повести, написанной, как мне 

сказали, одним из учеников Гурджиева; автора в то время в Москве 

не было .

Естественно, я согласился; и вот один из присутствующих начал чи-

тать рукопись вслух . Автор описывал свою встречу и знакомство с 

Гурджиевым . Моё внимание привлек тот факт, что повесть начина-

лась с момента, когда в руки автора попала та же заметка о балете 

«Борьба магов», которую я видел зимой в «Голосе Москвы» . Далее 

– и это мне очень понравилось, потому что я этого ждал, – автор 

при первой встрече с Гурджиевым почувствовал, что тот как бы по-

ложил его на ладонь, взвесил и поставил на место . Повесть называ-

лась «Проблески истины»; писал её, очевидно, человек, не имев-

ший никакого литературного опыта . Тем не менее, она производила 

впечатление, так как в ней содержались указания на какую-то систе-

му, в которой я угадал нечто для себя интересное, хотя не мог ни на-

звать, ни сформулировать её сущность; кроме того, некоторые очень 

14

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

необычные и неожиданные идеи об искусстве вызвали во мне очень 

сильный отклик .

Позднее я узнал, что автор повести – вымышленное лицо, а повесть 

начата двумя учениками Гурджиева, которые присутствовали на чте-

нии; целью повести было пересказать идеи Гурджиева в литератур-

ной форме . Ещё позже я услышал, что мысль о повести принадлежа-

ла самому Гурджиеву .

Чтение первой главы на этом месте прервалось . Гурджиев всё время 

внимательно слушал; он сидел на диване, поджав под себя одну ногу, 

пил кофе из стакана, курил и иногда поглядывал на меня . Мне нрави-

лись его движения, в которых чувствовалась особого рода кошачья 

грация и уверенность; даже в его молчании было что-то, отличавшее 

его от других людей . Я подумал, что мне следовало бы встретиться с 

ним не в Москве, не в этой квартире, а в одном из тех мест, откуда я 

недавно вернулся: во дворе каирской мечети, в каком-нибудь разру-

шенном городе Цейлона или в одном, из храмов Южной Индии – в 

Танджуре, Тричин ополи или Мадуре .

– Ну как вам понравилась повесть? – спросил Гурджиев после крат-

кого молчания, когда чтение закончилось .

Я сказал, что слушал с интересом, но, с моей точки зрения, в ней 

есть недостатки – неясно, о чём именно идёт речь . Повесть расска-

зывает об очень глубоком переживании, о сильном впечатлении, ко-

торое произвела на автора какая-то доктрина, с которой он встре-

тился; однако адекватного раскрытия самой доктрины не даётся . 

Присутствующие начали со мной спорить, указывая, что я пропу-

стил важнейшую часть повести . Сам Гурджиев ничего не сказал .

Когда я спросил, какую систему они изучают, каковы её отличитель-

ные, черты, я получил самые неопределённые ответы . Затем они при-

нялись говорить о «работе над собой», но не смогли объяснить мне, 

в чём эта работа заключается . Мой разговор с учениками Гурджиева 

протекал в целом не очень-то хорошо, я ощущал в них нечто рас-

считанное и искусственное, как если бы они играли заранее выу-

ченные роли . Кроме того, ученики не шли в сравнение с учителем . 

Все они принадлежали к тому слою довольно бедной московской 

15

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

интеллигенции, которую я хорошо знал и от которой не ожидал ни-

чего интересного . Я даже подумал, что странно встретить их на пути 

к чудесному . Вместе с тем, все они выглядели вполне порядочными и 

приятными людьми, и истории, которые я слышал от М ., явно исхо-

дили не от них и относились не к ним .

– Я хотел спросить вас об одной вещи, – сказал Гурджиев после пау-

зы . – Нельзя ли напечатать эту статью в какой-нибудь газете? Таким 

образом, мы сможем познакомить публику с нашими идеями .

– Совершенно невозможно, – ответил я . – Это не статья, а только 

часть повести, без конца и начала, для газеты она слишком велика . 

Обычно мы считаем материал по строчкам . Чтение заняло два часа 

– значит, около трёх тысяч строк . Вам известно, что такое газетный 

фельетон: в фельетоне около трёхсот строк .

В московских газетах фельетоны с продолжением печатаются не 

чаще, чем раз в неделю, так что для повести потребуется десять не-

дель, – а ведь это всего-навсего тема беседы одного вечера . Если её и 

можно напечатать, то разве что в ежемесячном журнале . Но сейчас я 

не представляю, какой журнал подойдёт для этой цели; в любом слу-

чае, у вас потребуют всю повесть, прежде чем что-то сказать .

Гурджиев промолчал; на этом разговор прекратился .

Но в самом Гурджиеве я сразу же ощутил нечто необычное, и в те-

чение вечера это впечатление только укрепилось . Когда и уходил, в 

моём мозгу мелькнула мысль, что мне необходимо сейчас же, безот-

лагательно договориться о новой встрече, что если я этого не сделаю, 

я могу потерять с ним всякую связь . И я спросил, нельзя ли нам по-

видаться, ещё раз до моего отъезда в Петербург . Он сказал, что зав-

тра будет в этом же самом кафе, в это же самое время .

Я вышел с одним из молодых людей . Чувствовал я себя весьма стран-

но – долгое чтение, в котором я мало что понял, люди, не отвечав-

шие на мои вопросы, сам Гурджиев с его необычными манерами и 

влиянием на учеников, ощущавшимся мною, – всё это вызывало во 

мне неожиданное желание смеяться, кричать, петь, словно я вырвал-

ся из школы или из какого-то заточения . Мне захотелось рассказать 

о своих впечатлениях этому молодому человеку, отпустив в адрес 

16

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

Гурджиева и довольно нудной и претенциозной истории несколь-

ко шуток, я вообразил, что обращаюсь к одному из своих друзей . К 

счастью, я вовремя удержался: «Он пойдёт и сейчас же расскажет им 

всё по телефону . Ведь они – его друзья» .

Поэтому я постарался взять себя в руки; в полном молчании мы сели 

в трамвай и поехали к центру Москвы . После довольно долгого пути 

мы добрались до Охотного Ряда, где я жил, и, молча попрощавшись, 

расстались .

Назавтра я сидел в том самом кафе, где впервые встретил Гурджиева; 

это повторилось на следующий день . и через день, и каждый день . 

Всю неделю, которую я провёл в Москве, я виделся с Гурджиевым 

ежедневно . Очень скоро стало ясно, что он знал очень многое из 

того, что мне так хотелось узнать . В частности, он объяснил некото-

рые феномены, встретившиеся мне в Индии, которые никто не мог 

объяснить – ни на месте, ни впоследствии . В его объяснениях чув-

ствовалась уверенность специалиста, очень тонкий анализ фактов и 

какая-то система, которую я не мог уловить, но присутствие которой 

ощущал, ибо все объяснения Гурджиева заставляли думать не только 

о фактах, о которых шёл разговор, но и о многих других вещах, кото-

рые я наблюдал или о которых догадывался .

С группой Гурджиева я больше не встречался . О себе Гурджиев рас-

сказал лишь немногое . Один или два раза он упомянул о своих путе-

шествиях по Востоку; мне интересно было узнать, где он побывал, 

но выяснить это я не смог .

О своей работе в Москве Гурджиев сказал, что у него две, не свя-

занные друг с другом группы; они заняты разной работой «в соот-

ветствии со своей подготовкой и способностями», как выразился 

Гурджиев . Члены этих групп платили по тысяче рублей в год и рабо-

тали с ним, продолжая заниматься своими обычными делами .

Я сказал, что, по моему мнению, тысяча рублей в год – чересчур боль-

шая плата для многих людей, не имеющих собственных средств .

Гурджиев возразил, что никакое другое решение этого вопроса не-

возможно, потому что в силу самой природы его работы он не в со-

стоянии иметь много учеников . В то же время, он не желает и не 

17

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

должен (он подчеркнул эти слова) тратить, собственные деньги на 

организацию работы . Его работа не имела и не может иметь харак-

тер благотворительной деятельности, и ученики сами должны изы-

скивать средства для того, чтобы нанимать помещения для встреч, 

проводить эксперименты и так далее . Кроме того, добавил он, на-

блюдения показали, что люди, проявляющие слабость в жизни, ока-

зываются слабыми и в работе .

– Есть несколько аспектов этой идеи, – сказал Гурджиев . – Работа 

каждого человека может включать расходы, путешествия и тому по-

добное . Если же его жизнь организована так плохо, что тысяча ру-

блей в год оказывается для него затруднением, ему лучше за эту ра-

боту и не браться . Предположим, по ходу работы ему потребуется 

поехать в Каир или в какое-то другое место . У него должны быть для 

этого средства . Благодаря нашему требованию мы узнаём, способен 

он работать с нами или нет .

«Кроме того, – продолжал Гурджиев, – у меня слишком мало сво-

бодного времени, чтобы я мог жертвовать его другим, не будучи уве-

рен, что это пойдёт им на пользу . Я очень высоко ценю своё время, 

потому что оно нужно мне и для моей собственной работы, потому 

что я не могу и, как сказал ранее, не должен тратить его непродуктив-

но . Есть во всём этом и другая сторона, – добавил он, – люди не це-

нят вещь, за которую не заплатили» .

Я слушал его со странным чувством . С одной стороны, мне нрави-

лось всё, что говорил Гурджиев . Меня привлекало в нём отсутствие 

малейшей  сентиментальности,  обычных  разглагольствований  об 

«альтруизме», «работе на благо человечества» и тому подобное . С 

другой стороны, меня удивило видимое желание Гурджиева убедить 

меня в чём-то в вопросе о деньгах, тогда как я не нуждался в том, что-

бы меня убеждали .

Если я с чем-то и не соглашался, так это с самим способом получать 

деньги: мне казалось, что Гурджиеву не собрать описанным путём до-

статочных средств . Было очевидно, что никто из тех людей, которых 

я видел, не сможет заплатить в год тысячу рублей . Если он действи-

тельно отыскал на Востоке явные и несомненные следы скрытого 

18

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

знания и продолжал исследования в этом направлении, тогда его ра-

бота требовала средств, подобно тому как их требует любое научное 

предприятие, вроде экспедиции в неизвестную часть света, раскопок 

древнего города или исследований, для которых необходимы тща-

тельные и многочисленные физические и химические эксперименты . 

Убеждать меня в этом не было никакой необходимости . Наоборот, у 

меня в уме возникла мысль, что раз Гурджиев даёт мне возможность 

теснее познакомиться с его деятельностью, мне, вероятно, следует 

найти нужные средства, чтобы поставить эту работу на солидное 

основание, а также обеспечить его более подготовленными людьми . 

Но, конечно, у меня было самое неясное представление о том . в чём 

могла заключаться его работа .

Не говоря об этом прямо, Гурджиев дал мне понять, что он принял 

бы меня в ученики, если бы я выразил на это своё желание . Я отве-

тил, что главное препятствие для меня – то обстоятельство, что в 

данный момент я не могу остаться в Москве, потому что заключил 

соглашение с петербургским издателем и готовлю к печати несколь-

ко книг . Гурджиев сказал, что иногда ездит в Петербург, и обещал 

скоро быть там и известить меня о своём приезде .

– Но если я вступлю в вашу группу, – сказал я Гурджиеву, – пере-

до мной встанет очень серьёзная проблема . Я не знаю, требуете ли 

вы от своих учеников обещания хранить в тайне то, чему они учат-

ся у вас, но я такого обещания дать не могу . В моей жизни было два 

случая, когда я имел возможность вступить в группы, занятые рабо-

той, сходной с вашей, во всяком случае, по описанию, и эта работа в 

то время меня очень сильно интересовала . Но в обоих случаях всту-

пить в них означало согласиться хранить в тайне всё, чему я мог бы 

там научиться, или пообещать такое молчание . И в обоих случаях я 

отказался, ибо прежде всего я – писатель и желаю оставаться свобод-

ным и сам решать, что я буду писать, а что не буду . Если я пообещаю 

хранить в тайне то, что мне будет сказано, после мне вряд ли удаст-

ся отделить то, что мне говорили, от того, что мне пришло на ум са-

мому в связи со сказанным или без всякой связи с ним . Например, 

мне очень мало известно о ваших идеях, но я уверен, что когда мы 

начнём беседовать, то очень скоро подойдём к проблемам времени 

19

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

и пространства, высших измерений и тому подобному . Есть вопро-

сы, над которыми я работаю уже в течение многих лет . Я нимало не 

сомневаюсь, что они занимают большое место и в вашей системе . 

(Гурджиев кивнул .) Ну вот, видите, если бы мы разговаривали сейчас 

под клятвой сохранения тайны, то уже после первого разговора я бы 

не знал, что мне можно писать и чего нельзя .

– А что вы сами думаете об этом? – спросил Гурджиев . – Слишком 

многое говорить не следует . Есть вещи, которые сообщают только 

ученикам .

–  Я  могу  принять  такие  условия  лишь  временно,  –  сказал  я .  – 

Смешно, конечно, если бы я немедленно начал писать обо всём, что 

узнаю от вас . Но если вы в принципе не желаете делать из своих идей 

тайну и заботитесь только о том, чтобы они не были переданы в ис-

кажённой форме, тогда я мог бы принять такое условие и подождать, 

пока я лучше пойму ваше учение . Однажды я встретил группу лю-

дей, занятых научными экспериментами в очень широком масшта-

бе . Они не делали тайны из своей работы, но поставили условием, 

что никто из них не имеет права говорить о каком-либо экспери-

менте или описывать его, если сам он не в состоянии его выполнить . 

И пока человек не мог самостоятельно повторить эксперимент, ему 

приходилось хранить молчание .

– Лучшей формулировки не может и быть, – сказал Гурджиев, – и 

если вы будете придерживаться такого правила, между нами не воз-

никнет никаких вопросов .

– Существуют ли какие-то условия для вступления в вашу группу? – 

спросил я . – Связан ли вступающий с нею и с вами? То есть, я хочу 

знать, свободен ли он оставить вашу группу или он принимает на 

себя определённые обязательства? И как вы с ним поступаете, если 

он не выполняет своих обязательств?

– Условий подобного рода нет и не может быть, – отвечал Гурджиев . 

– Наш исходный пункт – это тот факт, что человек не знает себя, что 

он не существует (эти слова он произнёс с ударением), он не то, чем 

может и должен, быть . По этой причине он не в состоянии вступать 

в какие-то соглашения или брать на себя какие-либо обязательства . 

20

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

Он не способен ничего решать о своём будущем . Сегодня – это одно 

лицо, а завтра – другое . Он ничем не связан с нами и, если ему захо-

чется, может в любое время оставить работу и уйти . Не существует 

никаких наших особых обязательств по отношению к нему . ни его – 

к нам .

«Если ему понравится, он может учиться . Ему придется долго учить-

ся и много работать над собой . Когда он узнает достаточно, тогда – 

иное дело . Тогда он сам увидит, нравится ли ему наша работа; если 

он пожелает, то может работать с нами, если нет, может уйти .

До этого момента он свободен . Если же он останется и после этого, 

то сможет решать или устраивать что-то на будущее .

«Возьмите, например, один пункт . Могут возникнуть такие обсто-

ятельства (конечно, не в начале, а позже), когда человек должен хра-

нить тайну, пусть даже в течение небольшого промежутка времени, 

– тайну о чём-то, что он узнал . Но может ли человек, не знающий 

себя, обещать, что он сохранит тайну? Конечно, обещать он может, 

но сумеет ли сдержать своё обещание? Потому что он не един; в нём 

скрывается несколько человек . Один из них обещает сохранить тай-

ну и верит в это . А завтра другой из них расскажет её своей жене или 

другу за бутылкой вина, или её, возможно, выведает какой-нибудь 

умный человек, причём таким образом, что тот и сам не заметит, как 

всё выдаст . Наконец, его могут загипнотизировать, неожиданно на 

него накричать и напугать так, что он сделает всё, что хотите . Какого 

же сорта обязательства может он брать на себя? Нет, с таким челове-

ком мы не будем разговаривать серьёзно . Для того, чтобы хранить 

тайну, человек должен знать себя, должен быть . А такой человек, как 

все, очень далёк от этого .

«Иногда мы создаём для людей временные условия для проверки . 

Обычно их очень скоро нарушают, но мы никогда не сообщаем се-

рьёзных тайн человеку, которому не доверяем, так что подобные 

нарушения не имеют особого значения . Я хочу сказать, что дла нас 

они не важны, хотя, несомненно, разрушают нашу связь с этим ли-

цом, и этот человек теряет возможность что-нибудь от нас узнать 

– если он вообще в состоянии чему-то от нас научиться . Это может 

21

В ПОИСКАХ ЧУДЕСНОГО

также повлиять на его личных друзей, хотя бы и неожиданно для них 

самих» .

Я припоминаю, что во время одной из бесед с Гурджиевым на пер-

вой же неделе нашего знакомства я заговорил о своём намерении 

опять отправиться на Восток .

– Стоит ли об этом думать? И сумею ли я найти там то, что мне нуж-

но? – спросил я Гурджиева .

– Хорошо поехать туда для отдыха, в отпуск, – отвечал Гурджиев, 

–но отправляться туда за тем, что вам нужно, не стоит . Всё это мож-

но найти здесь .

Я понял, что он говорит о работе с ним .

– Но разве школы, которые находятся, так сказать, на месте, в окру-

жении традиций, не дают определённых преимуществ? – спросил я .

Отвечая на этот вопрос, Гурджиев открыл мне некоторые вещи, ко-

торые я понял лишь впоследствии .

– Даже если бы вы нашли там школы, это оказались бы лишь «фило-

софские» школы . В Индии имеются только «философские» шко-

лы, – говорил он . – Всё разделилось очень давно следующим обра-

зом: в Индии оказалась «философия», в Египте – «теория», а в 

нынешних Персии, Месопотамии и Туркестане – «практика» .

– И так остаётся по сей день? – спросил я .

– Частично даже и теперь, – отвечал он . – Но вы не вполне пони-

маете, что я называю «философией», что «теорией» и что «прак-

тикой» . Эти слова нужно понимать не совсем так, как их обычно 

понимают .

«А если говорить о школах, то существуют только специальные шко-

лы, школ общего типа нет . Каждый учитель, или гуру, является спе-

жүктеу/скачать 3,53 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: