Проблемы языкознания

25 
 
Қолданылған ҽдебиеттер тізімі 
1 Бельгер Г. Параметры немецко-казахских  культурных  отношений // Аудармалар – 
мҽдениеттер арасындағы дҽнекерлер. – Алма-Аты,  1999. – 20-35 б. 
2  Тагирова  Ф.И.  Об  особенностях  размещения  сложных  слов  в  словарях  тюрских 
языков  //  Конференция  материалдары:  Проблемы  словообразования  в  тюркских  языках.  – 
Казань: Фикер, 2002. – 47– 55 б. 
3  Дмитриев  Н.К.  Тюркские  элементы  в  русском  языке  //  СССР  ҒА  орыс  тілі 
Институтының еңбектері – 1948. – 1 т. 
4  Малов  С.Е.  Тюркизмы  в  языке  «слово  о  полку  Игореве»  //  Ҽдебиет  жҽне  тіл 
Бҿлімінің Известия – 1946. – 5 т., 2 шығ. – 129-139 б. 
5 Асфандияров И.У. Восточная лексика в русском языке. – Ташкент: Фан, 1991. – 247 
б. 
6  Ефремов  Л.П.  Понятие  о  заимствованном  слове  //  Орысша  тілтану  –  Алма-Аты: 
ҚазМУ бас., 1969. – 1 шығ. – 37-39 б. 
7  Добродомов  И.Г.  Вопросы  хронологии  тюркских  заимствований  в  славянских 
языках //СТ. – 1976. – № 6. – 24-25 б. 
8  Brockhaus  F.A.  Der  Neue  Brockhaus:  Allbuch  in  funf  Banden  und  einem  Atlas.  – 
Wiesbaden, 1958-1964. – S.381. 
9  Дарбаева  Ж.К.  Тюркизмы  в  языке  периодической  печати:  автореф.    …  филология 
ғылымдарының канд. – Петропавл, 2003. – 25 б. 
10 Сулейменов О.О. Тюрки в доистории. – Алматы: Атамұра, 2002. – 320 б. 
 
Заимствованная  лексика  в  любом  языке  является  наиболее  красноречивым 
свидетелем  исторического  диалога  культур  народов.  Пути  и  характер  проникновения 
иноязычного  слова  в  другой  язык  также  различны  и  многообразны,  как  и  формы 
соприкосновения и сосуществования этносов. Возросший интерес лингвистов к восточным 
языкам  и  их  культурам  в  аспекте  межкультурной  коммуникации  способствует  усилению 
внимания  ученых  к  изучению  тюркских  лексических  элементов,  столь  активно 
употребляемых  в  различных  языках  с  целью  выявления  взаимодействия  языковых 
механизмов.  В  данной статье  речь  идет  об  истории  обогащения  немецкого  языка  за  счет 
тюркских  заимствований:  хронологизация  (выделено  пять  основных  периодов)  и  пути 
проникновения. 
Lehnwörter in jeder Sprache ist der beredte Zeuge des historischen Dialogs  der Kulturen 
der  Völker.  Die  Wege    und  der  Charakter  des  Eindringens    von  dem  Fremdwort  in  eine  andere  
Sprache sind so unterschiedlich und vielfältig wie die Formen des Kontakts und der Koexistenz der 
ethnischen Gruppen. Steigendes Interesse der Linguisten zu den östlichen Sprachen und Kulturen in 
Bezug  auf  interkulturelle  Kommunikation  steigert  die  Aufmerksamkeit  von  Wissenschaftlern,    die 
türkischen  lexikalischen  Elemente  zu  studieren,  die  so  aktiv  in  den  verschiedenen  Sprachen 
existieren.  In  diesem  Artikel  handelt  es  sich  um    die  Bereicherung  der  deutschen  Sprache  durch  
türkische Entlehnungen: Chronologie (die fünf Perioden) und die Wege des Eindringens. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

26 
 
УДК 800.86 
Ж.Т. Балмагамбетова, Г.У. Ибраев 
Карагандинский государственный университет им. Е.А. Букетова 
Караганда, Казахстан 
 
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ И СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ 
СПЕЦИФИКИ УГОЛОВНОГО АРГО 
 
В  статье  рассматриваются  аспекты  многопрофильной  и  словообразовательной 
особенностей  криминального  арго,  а  также  влияние  лексики  и  грамматики  арго  на 
общенациональный  язык.  Автор  в  статье  отразил  некоторые  аспекты  функциональной  и 
словообразовательной специфики уголовного арго 
 
Ключевые слова: язык, субкультура, уголовное арго, социальный диалект. 
 
В  настоящее  время  растущий  интерес  исследователей  к  такому  феномену,  как 
уголовное арго продиктован рядом причин, среди которых на первый план выходят критерии 
многоплановости  и  сложности  этого  явления.  Язык  является  средством  формулирования  и 
сообщения мыслей, а также отражения окружающей действительности, что происходит под 
знаком  многоаспектной  обусловленности.  Говорить  об  абсолютной  объективности 
запечатления  какого-либо  факта  достаточно  сложно.  Постулат  о  необходимости  изучения 
роли  субъекта,  проявляющего  себя  в  разных  видах  лингвопродуктивной  деятельности, 
является незыблемым в современной антропологической научной парадигме.  
Так,  история  русского  языка  десятки  лет  изучается  преимущественно  в  аспекте 
проблем  формирования  русского  литературного  языка.  Однако  в  европейской  лингвистике 
уже с середины XIX в. рассмотрение нелитературных языковых фактов, таких, например, как 
арго,  жаргоны,  специальные  языки  и  пр.,  обязательно  включалось  в  общую  парадигму 
проблем  развития  национального  языка.  Данные  языковые  факты,  вызывая  интерес 
некоторых  этнографов  и  лингвистов,  были  мало  известны  в  широких  кругах,  поэтому 
интерпретация арготизмов в литературе была часто неверной и до сих пор остается таковой. 
Представляя собой языковые системы близких по социальной плоскости групп, лексика этих 
языков,  во-первых,  находилась  в  определенном  взаимодействии,  а  во-вторых,  ошибочно 
трактовалась  ввиду  этой  близости.  В  связи  с  этим  возникла  острая  необходимость 
комплексного изучения традиционно близких друг другу как по социальным функциям, так 
и  по  лингвистическим  свойствам  объектов  с  целью  создания  их  целостной  картины, 
определения их роли и места в общей языковой ситуации, а также с целью определения их 
места 
среди 
других 
социальных 
диалектов, 
позволяющей 
представить 
немифологизированную оценку каждого из них.  
На  современном  этапе  речевого  функционирования  актуализация  такой  формы 
социальных диалектов, как уголовное арго, очевидна, так же очевиден и интерес лингвистов 
к  его  изучению.  Научный  интерес  к  уголовному  арго,  как  свидетельствует  история  науки, 
пропорционален  активизации  социальных  тенденций,  способствующих  их  актуализации. 
Однако  в  социолингвистических  работах  каждого  такого  исторического  периода 
прослеживается  тенденция  абсолютизации  синхронного  подхода  к  изучению  арго  и  его 
функционирования, к его системно-теоретическому описанию.  
Специфика уголовного арго активно обсуждалась на протяжении многих десятков лет. 
Но изучение данного социолекта до сих пор не утратило своей актуальности, так как арго (в 
нашем  случае  -  тюремному)  присуща  быстрая  динамика  обновления.  С  каждым  годом 
интерес  к  этому  явлению  заметно  растет,  что  обусловлено  проникновением  его  в  разные 
сферы жизни.  
В  работах  российских  ученых,  таких  как  В.Д.  Бондалетов,  Л.П.  Крысин,  В.С. 
Елистратов,  М.А.  Грачев,  Э.М.  Береговская,  В.Б.  Быков,  В.А.  Саляев,  В.В.  Химик,  В.А. 

27 
 
Хомяков, исследуются происхождение, формирование и функционирование арго и жаргонов, 
их взаимодействие и переход в другие формы национального языка, типологические черты 
социальных  диалектов;  рассматриваются  функциональные  характеристики  арготической 
лексики,  социальные  диалекты  в  современной  прессе,  фразеология  русского  арго.  Таким 
образом, с накопленным богатым теоретическим материалом разноаспектного исследования 
арго в то же время остается ряд нерешенных проблем. Задача изучения арготических единиц 
актуальна  не  только  в  собственно  лингвистическом,  но  и  в  социокультурном  аспекте.  Так, 
еще  Е.Д.  Поливанов  отмечал,  что  «единого  блатного  языка  (как,  вероятно,  и  в  других 
больших  странах)  не  имеется:  кроме  наиболее  распространенной  (но  текучей  в 
хронологическом  отношении,  т.  е.  с  каждым  годом  претерпевающей  значительные 
изменения)  системы  криптолалического  языка  настоящих  уголовных  преступников  и 
диалектальных ее вариаций — по отдельным районам, часто даже по отдельным тюрьмам — 
есть еще целый ряд лишь приближающихся к  «блатной музыке», но весьма разнообразных 
жаргонов  (или  просто  совокупностей  словарных  особенностей),  иногда  не  носящих  уже 
криптолалического  характера,  из  которых  каждый  объединяет  специфическую  группу 
социальных низов (напр., или проституток, или шулеров, или беспризорных и т. д.), притом в 
данном только географическом районе, иногда в данном только городе» [1].  
Пристальное внимание  ученых-лингвистов к такому понятию, как арго, тщательный 
его  анализ  позволил  уточнить  ряд  положений,  касающихся  терминологического  вопроса. 
Понятия  «арго»,  «жаргон»,  «сленг»,  «профессиональная  лексика»  стали  разграничиваться 
по  принципу  функциональной  принадлежности.  Термин  «арго»  изначально 
(этимологически) обозначал воровской язык (этот факт подтверждают многие лингвисты: 
М.А. Грачев, В.М. Жирмунский, В.А. Саляев, Н.В. Хорошева и др.), «сленг» - молодежные 
слова,  «профессиональная  лексика»  -  слова  профессиональной  речи  (рабочих,  моряков  и 
т.п.).  Интересно отметить при этом,  что  жаргон  включает  в себя  лагерную  (не  воровскую) 
лексику, в то время как социальный диалект объединяет все эти языковые подсистемы, но 
лишь арго выполняет криптолалическую функцию. 
Одним  их  спорных  вопросов  является  криптолалическая  функция  (функция  тайности 
арго).  Так,  ряд  исследователей  (В.М.  Жирмунский,  В.В.  Стратен,  В.Д.  Бондалетов)  считает 
арго  полностью  искусственным  и  тайным  языком;  другие  же  (например,  Д.С.  Лихачев) 
отрицают  подобное  утверждение,  считая  арготическую  лексику  «своеобразной  реакцией 
деклассированных элементов на окружающую действительность». 
Для доказательства тайности арго исследователи приводят следующие аргументы: 
а)  наличие  потребности  у  деклассированных  элементов  сокрытия  своих  преступных 
замыслов и действий; 
б) факт постоянного обновления арготического словаря; 
в)  использование  арго  только  между  «своими»  (например,  непосвященный,  т.е.  не 
относящийся  о  миру  деклассированных  элементов,  не  поимеет    уголовника,  говорящего  на 
арго).  
Более того, В.Д. Бондалетов добавляет, что «любой язык в присутствии не знающих его 
лиц может быть использован в целях конспирации» [2].  
Д.С.  Лихачев  -  противник  мнения  об  искусственности  и  тайном  характере  арго, 
приводит, в свою очередь, контрдоводы: 
а)  отсутствие  необходимости  скрывать  название  ряда  предметов  и  действии,  которые 
не относятся к «профессиональной» деятельности деклассированных элементов; 
б) трудность в создании арготических слов; 
в) трудность обладания лексикой деклассированных элементов [3, 354]. 
М.А.  Грачев  считает,  что  обе  точки  зрения  являются  взаимоисключающими,  при  чем 
следует учитывать и ту и другую сторону и исходить из всех функций условного языка [4, 9-
10]. 
Однако  для  более  четкого  обозначения  и  характеристики  такого  понятия,  как  арго 
выделяют ряд свойственных ему функций:  

28 
 
1.
 
Эмоционально-выразительная  функция,  согласно  которой  большинство  слов  в  арго 
имеет  ярко  выраженную  эмоционально-экспрессивную  направленность.  «Стилистически 
сниженная,- пишет В.Д. Бондалетов, - грубая, вульгарная речь деклассированных элементов, 
насыщенная  словами  и  выражениями  с  резко  отрицательными  коннотациями  (окраской, 
ассоциациями), отражают модель деклассированного, его призрение к обществу, к труду, к 
людям труда, к женщине, к общественным нормам поведения…» [2, 43]. Достаточно лишь 
услышать (увидеть) такие слова, как  морда – человек; хозбык - осужденный, трудящийся в 
административном  корпусе  следственного  изолятора  или  исправительного  учреждения. 
Вместе  с  тем  в  условном  языке  имеется  ряд  слов,  которые  достаточно  выразительны, 
остроумны, достаточно четко отражают предметы и явления окружающей действительности. 
Например, доходяга – слабый, истощенный человек; валять Ваньку - притворяться дураком. 
2.
 
Номинативная  функция,  предполагающая,  что  в  арго  имеется  большое  количество 
слов,  которые  используются  для  обозначения  тех  предметов  и  явлений,  для  которых  нет 
эквивалентов  в  русском  литературном  языке.  Например,  дятел  -  осужденный,  который 
сообщает  администрации  колонии  различную  информацию,  доносчик;  шерстяной  – 
преступник, принадлежащий к касте приближенных к ворам в законе; торпеда – физически 
сильный  человек,  как  правило,  спортсмен,  которого  используют  криминальные  авторитеты 
для расправы над провинившимся человеком. 
3.
 
Функция узнавания «своих». В 20-х годах преступники, если они не знали человека, 
если  сомневались  в  его  принадлежности  к  уголовникам,  спрашивали:  «Свой?  Стучишь  по 
блату?» (Преступник? Говоришь на арго?). 
4.
 
Конспиративная  функция,  в  рамках  которой  считается,  что  арго  используется  для 
сокрытия  намерений,  замыслов,  действий.  Например,  осужденный  спрашивает  другого:  По 
фене ботаешь? (Ты говоришь на жаргоне?)  
Широко известно, что проблема закрытости – открытости социальных разновидностей 
речи  находит  свое  отражение  в  функциях  социального  диалекта.  Так,  используя  идеи  В.С. 
Елистратова  [5]  о  делении  функций  на  внешние  (сокрытие  коммуникации  от 
непосвященных)  и  внутренние  (хранение  и  поддержание  языковой  и  поведенческой 
традиции),  ученые  следующим  образом  группируют  функции  арго,  предложенные  М.А. 
Грачевым и Э.М. Береговской:  
1)  к  внешним  функциям  относят  конспиративную  (криптолалическую,  тайную)  и 
опознавательную (репрезентативную);  
2) к внутренним относятся номинативная, мировоззренческая, и людическая функции.  
Мы  отметили,  что  тайный  характер,  наиболее  концентрированно  проявляясь  в  арго, 
ослабевает  в  жаргоне  и  сленге.  Если  развить  идею  В.М.  Жирмунского  о  том,  что  главным 
отличием  арго  от  других  разновидностей  является  наличие  профессиональной  функции,  то 
возможно  деление  функций  социолекта  на  профессиональную  и  субкультурную;  в  этом 
случае к профессиональным отходит конспиративная и номинативная функции.  
Необходимо  указать,  что  целью  употребления  вором  слова  является  не  только 
стремление  сделать  свою  речь  непонятной  для  «непосвященных»,  но  и  правильное 
воздействие  на  собеседника.  Отсюда,  казалось  бы,  совершенно  лишенные  смысла 
предупредительные сигналы об опасности: атас, шуба. 
Отмечено,  что  в  арго  широко  распространено  явление  синонимии,  синонимические 
ряды  нередко  состоят  из  пяти  и  более  компонентов:  опущенный,  запомоенный, 
растихаренный, дырявый – принадлежащий к низшей касте в тюремной иерархии; бродяга, 
шерстяной, жулик, отрицалово, шпанюк – приближенный к ворам в законе.  
Как  мы  понимаем,  наличие  большого  количества  синонимов  в  условном  языке 
объясняется  тем,  что  носители  арго  постоянно  стремятся  к  усилению  речевой 
выразительности.  Более  того,  носители  арготизмов  упрощают,  односторонне  слушают 
нужное  им  значение  слова  в  результате  чего  большинство  арготических  слов  имеет 
конкретное  значение  (например,  шмон  –  обыск  в  камере;  курок  –  тайник  в  камере). 
Полисемия для тайного языка не характерна. 

29 
 
Так  как  арготическое  слово  редко  бывает  нейтральным  –  чаще  всего  оно  крайне 
эмоционально  и  имеет  поэтому  определенный  семантический  «довесок»  оно  представляет 
определенную трудность для перевода. Так, Б.А. Ларин отмечает: «Точных эквивалентов тут 
нет  хотя  бы  потому,  что  арготические  словечки  и  конструкции  часто  имеют  такой 
эмоциональный  и  волевой  заряд,  какого  литературные  языки  не  имеют  ни  для  кого,  а  уж 
менее всего для говорящих на тайном языке» [6, 188-189]. 
В  свою  очередь  словообразование  в  арго  мало  чем  отличается  от  словообразования  в 
русском литературном языке, так как большинство слов образовано лексико-семантическим 
способом  –  метафорой,  метонимией  (например,  доктор  -  «недалекий,  глупый, 
несообразительный человек»). 
При  морфологическом  способе  словопроизводства  в  условном  языке,  по  мнению 
многих ученых, нередко наблюдается наличие переносного значения: лексическое значение 
нового значения редко отличается от значения образующей лексемы (например, слово кекс - 
«надутый, важный человек, зазнайка»). 
Известно,  что  в  условном  языке  имеется  несколько  слов,  образованных 
специфическими способами:  
а) прибавление к слову комплекса звуков: 
тырщик – затырщик; 
б) замена одного звука другим: адиѐт (от слова идиот); 
в) замена первоначального звука  другим и пропуск звуков:  
штрик - старик; штруха- старуха. 
Как  видим,  арго  имеет  «сборный»  характер:  в  нем  много  переосмысленных 
литературных  слов,  просторечных  лексем,  территориальных  диалектизмов,  заимствований 
из других языков. Следует отметить еще, что словопроизводство в арго тесно взаимосвязано 
со спецификой группового мышления преступников.  
Таким  образом,  рассуждая  о  функциональной  специфике  уголовного  арго,  мы 
отмечаем  влияние  на  него  таких  функций  языка,  как  сенсуально-действенной,  благодаря 
которой  человек  формирует,  а  затем  использует  свой  мировоззренческий  потенциал, 
функций  номинативной  и  мировоззренческой,  аккумулятивной  функции,  реализующей 
антропологическую  опытную  память,  хранящуюся  в  языковых  архетипах  (кодах), 
коммуникативной функции. 
Интересно  отметить,  что  арготизмы  являются  достаточно  живучими  и  передаются  из 
поколения в поколение, причиной чего являются: 
1.
 
Наличие  устойчивых  групп,  у  которых  имеются  свои  традиции,  законы.  Так, 
например, профессиональный преступник 20-50-х годов обязан был знать  условный язык  в 
совершенстве. 
2.
 
Влияние  «блатной»  романтики  на  молодежь.  Молодые  люди,  наслушавшись 
воровских  историй,  песен  уголовников,  стараются  им  во  всем  подражать,  поэтому 
употребляют в речи большое количество арготизмов.  
В процессе перехода арготизмов в разговорную речь огромная роль принадлежит 
коммуникативной функции воровского языка. 
Как  отмечает 
В.С. 
Елистратов,  специфика  арготического  слова  заключается  прежде 
всего в том, что оно необычно своим звучанием, причудливо, бывает хлестким и метким в 
характеристике  какого-либо  явления.  Кроме  того,  арго  свойственна  сниженная 
стилистическая  окраска,  поэтому  его  употребление  придает  разговору  непринужденный, 
порой юмористический характер. 
Отмечено, что русский литературный язык издавна испытывает влияние арго, и в него 
прочно  вошли  и  закрепились  арготические  по  происхождению  слова:  очковтирательство, 
жулик, блат. Процесс проникновения в литературный язык арготических по происхождению 
слов осуществляется посредством изначального применения их в просторечии, для которого 
важно,  чтобы  оно  имело  яркую  эмоционально-экспрессивную  окраску,  дало  бы  удачную 
характеристику  обозначаемому  явлению,  не  было  грубым  и  вульгарным.  Именно  эти 

30 
 
характеристики  позволяют  арготическому  по  происхождению  слову  часто  употребляться  в 
речи, а перейдя в литературный язык, оно, чаще всего, уже не воспринимается как бывший 
арготизм. 
В  настоящее  время  арго,  как  одно  из  речевых  средств,  используется  в  прессе, 
литературе.  
В художественном произведении арго выполняет следующие функции: 
а) речевая характеристика персонажа, 
б) социальная дифференциация героев, 
в)  отражение культурного уровня эпохи и общества, 
г)  характеристика быта, нравов, местного колорита. 
Статус арго окончательно не определен ни в сфере социальной, ни в области культуры, 
ни  даже  в  самом  языке.  Арго  отражает  не  застывшую  культуру,  а  культуру  в  ее 
динамическом развитии.  
Целый ряд арго уходит в прошлое. На смену ушедшим профессиям приходят другие, во 
многом  аналогичные:  ходебщиков-офеней  заменили  челноки,  кузнецов-подковщиков 
лошадей - автомеханики, извозчиков - таксисты.  
Таким  образом,  можно  сделать  вывод,  что  русское  арго  является  особой 
функциональной системой современного русского языка. 
Изучение  функционального  и  словообразовательного  аспектов  уголовного  арго 
очень важно не только в плане описания специфических процессов, происходящих в самом 
арго,  но  и  в  плане  исследования  воздействия  лексики  и  грамматики  арго  на 
общенациональный язык. 
Проблема 
словообразования 
и 
функционирования 
арго 
не 
решена 
окончательно,  она  требует  дальнейших  исследований  именно  в  языковом, 
функциональном  аспекте.  Для  точного  анализа  функционирования  арго  необходимо 
использовать «живые» источники арго. 
 
Список литературы 
1
 
Поливанов Е.Д. О блатном языке учащихся и о «славянском» языке революции. // Е. 
Д. Поливанов / За марксистское языкознание. – М., 1931.
 
2
 
Бондалетов В. Д. Иноязычная лексика в русских арго: Учебное пособие к спецкурсу. 
–
 Куйбышев, 1990. – 112 с.  
3
 
Лихачев  Д.С.  Черты  первобытного  примитивизма  воровской  речи  //  Словарь 
тюремно-лагерно-блатного  жаргона:  Речевой  и  графический  портрет  советской  тюрьмы. 
–
 
М.: Края Москвы, 1992. 
–
 398 с.  
4
 
Грачев М.А. Язык  из мрака:  Блатная музыка и феня. 
– 
Нижний Новогород: Флокс, 
1992. 
– 
 30 с.  
5
 
Елистратов В.С. Словарь русского арго. 
– 
М: Русские словари, 2000. 
– 
 694 с.  
6
 
Ларин  Б.А.  К  лингвистической  характеристике  города  (несколько  предпосылок)  // 
Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. 
– 
М.: Просвещение, 1977. 
– 
 199 с.  
 
Мақалада  қылмыстық  аргоның  кӛпсалалық  және  сӛзқұраушылық  ерекшелігінің 
аспектілері сонымен қатар аргоның лексикасы мен грамматикасының жалпыұлттық тілге 
әсері қарастырылған. 
 
The article deals with the functional and word-building characteristics of criminal slang, and 
the influence of criminal lexis and grammar on the national language. 
 
 
 
 
 

31 
 
УДК 81´1. 001 
С.Ж. Баяндина
1
, А. Абдрешева
2 
Казахский национальный технический университет им. К.И. Сатпаева
1
 
Экономический колледж им. Турара Рыскулова
2
  
Алматы, Казахстан 
 

жүктеу/скачать 3,18 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: